— Я благодарю тебя за честный ответ. Я двадцать лет думал об этом больше, чем следовало бы. Возможно, потому я остаюсь в разладе с самим собой. Человеческий разум вмещает столько конфликтов. Мне трудно воспринимать Вселенную в полной мере, глядя на нее вашими глазами.
Анджела бросила взгляд на Ребку.
— И не говори.
Глава 63
Четверг, 9 мая 2143 года
Новая униформа была жёсткой; воротник царапал Сиду шею. Манжеты делали то же самое с запястьями. И брюки казались как-то неправильно скроенными…
— Прекрати щупать себя, — прорычала Хасинта. — Тралы это засекут.
Сид убрал руку от паха. На другом конце пассажирского отделения лимузина Хлоя Хили дипломатично смотрела куда-то в сторону. Она доставила униформу к ним домой этим утром, вместе с лимузином, за рулем которого сидел шофер — все за счет «Нортерн-Метро-Сервис». Сид не нуждался в новой униформе, со старой все было в порядке. Но когда их повесили рядом, даже он признал, что старая выглядит потрепанной и поношенной. Ткань той формы, что принесла Хлоя, была непроницаемо-черной, и в ней ощущался лоск, который одежде придают только деньги. И вообще-то, когда прибавилась его орденская планка — аккуратная полоска на груди, — униформа и впрямь стала выглядеть очень внушительно. Так мог одеваться только компетентный, энергичный и надежный лидер.
По крайней мере, белая рубашка была его собственной.
Лимузин полз по Коллингвуд-стрит с её высокими серо-коричневыми каменными зданиями по обеим сторонам. Во всех магазинах и офисах на первом этаже стояли портреты Йена, обернутые черными лентами.
— Ты это устроила? — спросил он у Хлои. Казалось, будто умер католический святой.
— Нет. Все по-настоящему.
Во второй половине Коллингвуд-стрит, до её пересечения с Кафедральной площадью, вдоль края тротуара установили ограждения для публики. Множество людей, прижавшись к металлическим сеткам высотой по пояс, ждали прибытия катафалка.
— Господи!.. — пробормотала Хасинта.
— Он ведь в самом деле спас город от D-бомбы, — сказала Хлоя.
Сид и Хасинта посмотрели друг на друга, потом оба отвернулись. Лимузин повернул направо, на улицу Святого Николая, и подъехал к кафедральному собору. Величественное старое здание было окружено ещё большим количеством ограждений для публики; констебли в униформах выстроились вдоль них. Сид даже не смог прикинуть, сколько людей пришло, чтобы отдать дань уважения герою, который пожертвовал собой ради спасения города… но их точно были тысячи.
— Напоминаю, не больше тридцати секунд с мэром, — предупредила Хлоя, когда открылись двери.
— Понял, — многозначительно ответил Сид.
Передний лимузин привез в кафедральный собор мэра. Хлоя договорилась об этом с его офисом: политику предоставили право явиться первым в обмен на то, что он не станет монополизировать Сида по пути в собор. И ещё они не должны были сидеть рядом во время богослужения в память о Йене, иначе все выглядело бы слишком похожим на то, что Сид — часть предвыборной кампании мэра. Об этом ещё предстояло договориться.
Сид вышел на тротуар. Солнце стояло высоко в безоблачном лазурном небе, теплый воздух струился по древним улицам Ньюкасла, неся с собой запах города. Листья на дубах вдоль северной стороны собора все ещё оставались по-весеннему яркими, под воздействием солнечных лучей их окутала светящаяся изумрудная дымка, будто нарисованная штрихами. Это было настоящее богатство ощущений после стерильности лимузина.
Сотни людей смотрели на Сида в упор. Начались овации. Сиду понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: аплодируют ему. Он сумел осторожно улыбнуться толпе и кивнул в знак признательности. Пока Сид шел вдоль ограждений, лица расплывались. Он до жути боялся заметить кого-то из подружек Йена.
— Детектив Хёрст. — Мэр приблизился к нему, вытянув руку. Большая группа лицензированных репортеров по обе стороны входа в собор уделила приветствию очень пристальное внимание.
Сид пожал протянутую руку.
— Мэр. Спасибо, что пришли.
— Это самое меньшее, что я мог сделать. Город очень многим обязан детективу Лэнагину. Он воистину продемонстрировал, почему мы правы в том, что придаем нашей полиции столь большое значение.
Сид мог с лёгкостью представить себе издевательскую усмешку, возникшую на лице Йена, если бы он это увидел, и жест, который он показал бы Сиду за спиной у политика. Потом он бы ушел, высматривая в толпе достойных девушек, с кем стоило бы попытать счастья.
Хасинта плавно скользнула вперёд и протянула мэру руку, которую он элегантно пожал.
— Нам пора идти внутрь, — сказала она.
— Разумеется, — ответил мэр, по-прежнему являвший собой воплощение чувства собственного достоинства.
Они отошли от него. Те, кому предстояло нести гроб, ждали прямо за большими двойными дверями: Ева, Лорелль, Ари и Ройс О'Рук, который снова получил возможность продемонстрировать свою старую униформу транснетовым новостям. Сид натянуто улыбнулся им и почувствовал, как хватка Хасинты сделалась крепче. Он в этом нуждался. Просто пройти по проходу между сиденьями, узнавая людей по пути, оказалось сложней, чем он мог подумать. Теперь в этом заключалась его работа: быть на виду и устанавливать связи. Ральф Стивенс и Сара Линселл были здесь, в заднем ряду, незаметные, как и полагается хорошим шпионам. Дженсон Сан, маленький говнюк. Хайфа Фуллертон, Рианна Холл, Тилли Льюис на передней скамье из тех, что предназначались для персонала Маркет-стрит. Миллиган и его люди на следующей скамье — позаботились, чтобы их не забыли. Даже вице-комиссар Пассам присутствовала, но на нее никто не обращал внимания.
Так много незнакомых людей. Они никогда не знали Йена. Важные люди, которых народ должен видеть проявляющими благодарность и поддержку лучшим жителям города в эти беспокойные времена.
Таллула тоже присутствовала, в средних рядах. Опустив голову, она тихонько всхлипывала, стараясь не разрыдаться. Крупные шишки по обеим сторонам от прохода сидели с политически нейтральными лицами и старательно не замечали девушку. Даже в отчаянии, с испорченным слезами макияжем, она выглядела сногсшибательно.
Сид приостановился и протянул ей руку.
— Идём со мной, — мягко сказал он.
Произошла небольшая суета, пока она протискивалась мимо людей, чтобы присоединиться к нему в проходе. Сид провел её к переднему ряду, где сидели убитые горем родители Йена.
— Нет, — слабо запротестовала Таллула.
— Ты его знала. Он был тебе небезразличен, — негромко сказал Сид. — Нас не так много. Мы должны держаться вместе.
Она улыбнулась с трогательной благодарностью и села рядом с ним. Он пожал руки родителям Йена. Прошлым вечером он увидел их впервые. Девяносто минут, которые он провел в их номере отеля, рассказывая все хорошее из жизни их сына, что разделил с ним, были ужасны.
Хасинта похлопала его по ноге.
— Вот за этого человека я вышла замуж, — прошептала она.
Сид втянул воздух. Элка сообщила ему, что привезли гроб. Носильщики готовились снять его с катафалка.
Хор перед ним поднялся. Это был знак для прихожан сделать то же самое. Сид медленно встал, псалтырь выпал из его руки. Огромный орган начат играть похоронный марш.
Пальцы Хасинты переплелись с его пальцами.
— Сорок минут, — сказала она. — И все закончится. Я разделю это с тобой.
— Правда? Ты этого хочешь?
— В горе и в радости. Я же обещала.
И жизнь Сида перестала быть такой невыносимой.
Лимузин высадил их возле дома в Джесмонде в час дня. Уйти раньше оказалось невозможно. Сид не мог избежать официального приема в муниципальном центре Ньюкасла. Он не хотел там оставаться, среди всех этих чиновников, корпоративных боссов и в присутствии епископа Ньюкасла. Работники Маркет-стрит устроили собственные поминки в пабе на Набережной, рядом с мостом Тысячелетия. Там должен быть искренний смех, сентиментальные воспоминания, громкая музыка, слишком много пива и чуточку токса. Сид надеялся, что все закончится дракой и большая часть компании будет до утра прохлаждаться в камерах. Это было бы в духе Йена. Достойные проводы одного из них.
Вместо этого он прилежно общался с живыми мертвецами, болтал о пустяках, позволил Хлое познакомить себя с «нужными людьми» и пил теплое белое вино, которое подавали скучающие наемные официантки. Полуночное дежурство в патрульной машине, объезжающей зоны ПСО, было бы интереснее, чем это. Проклятье, да он с большим удовольствием очутился бы в своем кабинете на шестом этаже.
— Чашку чая, лапуля? — спросила Хасинта.
— Да, спасибо. — Как только закрылась передняя дверь, Сид снял ненавистный китель. Потер шею. — Кажется, у меня аллергия.
— Я найду тебе мазь.
— Все не так плохо.
Она закатила глаза.
— Ох уж эти мужчины! Принять лекарство — не значит проявить слабость, знаешь ли.
— Знаю.
Он сел за барную стойку, заняв новый табурет. Хасинта налила кипяток в фарфоровый чайник — подарок на новоселье от её родителей.
— Знаешь, а ведь мы ещё не устроили вечеринку в честь заселения в новый дом.
— Потому что нам надо все обставить, прежде чем я кого-то пущу внутрь, — ответила Хасинта. — И когда мы это сделаем, я не позволю твоим друзьям-полицейским все тут разгромить. Честное слово, лапуля, они ведут себя хуже первокурсников после первого открытого пива.
— Верно подмечено, прямо в точку.
Она села напротив него.
— Хочешь поехать на Набережную?
— He-а, я им все испорчу. Я теперь с шестого этажа.
— Ты его знал лучше, чем любой из них.
— Я потащил его на Последнюю Милю. Я не хотел закрывать это дело.
— Не надо так с собой, лапуля. Это дело с самого начала было одним большим и странным кошмаром.
— Ага. — Он налил чай в чашку. — АЗЧ оказался прав. Пришелец!
— Вы уже разобрались, почему он там был?
— Ни одной гребаной зацепки. — Сид ухмыльнулся и отпил из чашки.
Хасинта подалась вперёд через стойку и положила ладонь поверх его руки.