— Лезвия двигались, когда оказались внутри, — потрясенно проговорил коронёр. — Аллах свидетель, лезвия воткнулись в тело и сомкнулись, как пальцы, вокруг сердца, полностью его уничтожив.
Прозрачная сфера была сделана из углеродно-кремниевого соединения, чья особенная сверхсильная молекулярная структура могла быть получена лишь при нулевой гравитации. Сфера трех метров в поперечнике имела небольшой воздушный шлюз в том месте, где крепилась к внешней шейке оси космического обиталища размером с гору. Несмотря на впечатляющие качества материала, стенки сферы были толщиной восемь сантиметров и обеспечивали безопасность того, кто находился внутри. Уровень радиации на орбите Юпитера сохранялся печально высоким.
А ещё здесь было красиво. Об этом думал Константин Норт, наблюдая, как кольца вечных бурь, бушующих на поверхности газового гиганта, пересекает черная точка — тень Ганимеда. Потому он и построил этот наблюдательный пузырь, чтобы парить, по-йоговски скрестив ноги, точно гибрид Будды и гироскопа, и созерцать это причудливое, но удивительное место, которое сделал своим домом. Иногда Константин часами глазел на фантастическую гонку облаков Юпитера и вращение его лун.
Как обычно, он следил за огромными, двигавшимися по кругу полосами всех оттенков белого, пастельно-коричневого и синего без каких-либо приспособлений, воспринимая лишь то, что видели глаза. С этой точки обзора в полумиллионе километров над неистовыми облаками газовый гигант был виден на две трети и казался достаточно большим и ярким, чтобы отбрасывать призрачные отблески. Но ещё он был холодным. Неосязаемое перламутровое сияние, которое падало на вновь помолодевшее лицо Константина, не несло с собой тепла. За пределами согреваемой Солнцем зоны свет сам по себе не мог бы поддерживать планетарную жизнь.
Там, во тьме, маленькие вспышки синего пламени то и дело мелькали вокруг великолепного серебряного цветка. «Минанта» вернулась с Земли и маневрировала, сближаясь с объединенными обиталищами. Гладкий цилиндр ста тридцати метров длиной вмещал термоядерный реактор, питавший высокоплотный ионный двигатель, отсек для членов экипажа и несколько сотен тонн груза, и все это окружали громадные лепестки охлаждающих излучателей, изогнутые, зеркально-серебристые. Юпитеру принадлежали три судна-перевозчика, и все они были задействованы в двадцатисемимесячных рейсах между газовым гигантом и Землёй.
Открытие в Ньюкасле портала к Юпитеру в 2088 году было одноразовой операцией, но Константин успел доставить на место все промышленное оборудование и первоначальную жилую базу, которые требовались ему, чтобы основать свою маленькую империю в великолепном уединении. Понадобилось полтора дня, чтобы перенести все на другую сторону, и в итоге модули кувыркались повсюду вокруг Юпитера. Без якорного механизма, превращающего межпространственное соединение в стабильный портал, его свободный конец колыхался в пространстве-времени, отклоняясь от координат выхода, словно верхушка дерева во время урагана. Константин, его сыновья и их последователи трудились месяц, собирая все модули, фабрики, резервуары и генераторы в стабильное созвездие вокруг избранного ими углеродсодержащего хондритового астероида, чтобы можно было начать добычу и переработку минералов в сырье. Лишь тогда они принялись строить свой новый дом.
Теперь единственным общеизвестным способом связи Константина с Землёй остались транспортные корабли, которые возили грузы из Гибралтара — в основном семена и образцы для пополнения обширного генетического банка обиталища, но также специализированные микрофактурные системы, а иногда даже новых людей, которых вербовали, чтобы увеличить немногочисленное местное население.
Старомодный телефонный звонок вырвал Константина из мечтательной задумчивости. Его разум определял приоритеты странным образом, но воспоминание стодесятилетней давности — телефон, звонящий посреди мраморного вестибюля, — всегда привлекало его внимание. Каждый раз, когда раздавался этот звук, Кейн Норт спешил ответить, и ничто не могло ему помешать, даже если это была одна из тех редких минут, которые он проводил со своими тремя братьями-сыновьями.
Константин закрыл глаза, отрешившись от ледяного великолепия бурь на Юпитере и куда более близкого блистающего созвездия промышленных систем, которые были его собственным творением. Но древний телефон продолжал звенеть — импульс просачивался в его мозг, доходя до более глубоких уровней, чем любой слуховой нерв. Константин позволил сознанию подняться сквозь несколько уровней автономных мыслей, которые теперь формировали слои его особым образом упорядоченного мозга, пока не достиг искусственного слоя — того, что простирался за пределами черепа. Его внимание скользнуло мимо множества соединений, пока не достигло перекрестка с простейшим нервным узлом, управлявшим связью с ИИ обиталища. Соединение открылось, точно третий глаз, демонстрируя топологию, которая ни за что не смогла бы существовать в ньютоновской вселенной. Эфемерный телефонный звонок затих.
— Да? — спросил Константин.
— Папа, — ответил Коби, — тебе сообщение.
— От кого?
Он не стал спрашивать, в чем причина беспокойства. Коби, как и все на Юпитере, знал, что нельзя отвлекать Константина, когда он созерцает Вселенную. Что бы ни произошло, это должно быть неимоверно важное событие, оправдывавшее то, что его размышления прерваны. ИИ сам по себе не смог бы этого сделать, не случись какая-нибудь катастрофа вроде прямого попадания астероида. Таким образом, лишь очень немногие могли послать сообщение, которое дошло бы до столь внушительных высот в номинальной системе подчинения. В общем-то всего двое в целом мире. Он гадал, кто это был.
— Августин, — сказал Коби.
«Точно». Константин вздохнул — у воздуха, слишком чистого по человеческим меркам, был резкий запах, порожденный атмосферным фильтром. Задержка радиосигнала с Земли составляла сорок минут. Это нельзя назвать беседой. И у братьев оставалось очень мало тем, которые они могли бы обсудить друг с другом. Он опять попытался угадать, о чем речь, и догадки приходили нехорошие. Ведь медицинские и генетические технологии Августина отнюдь не такие продвинутые, как то, что доступно на орбите Юпитера.
— Чего он хочет?
— Оно зашифровано. Очень серьезное шифрование. Я полагаю, у тебя есть ключ.
— Будем надеяться. Направь его мне.
Сообщение запустилось. Константин вытаращил глаза. Его потрясенное сознание созерцало изображения вскрытия, наложенные на пятна сверхзвуковых циклонов размером с океаны, которые неслись вдоль штормовых полос, сталкиваясь с такими же циклонами, летевшими по соседним полосам в противоположную сторону, порождая похожие на цветы взрывы замёрзшего аммиака и грязный, заряжённый ультрафиолетом смог. Да, это был зловещий фон для лаконичных функциональных графиков, детально отображавших клеточный распад, химический состав крови и безжалостно четкие фото печального растерзанного сердца мёртвого племянника-брата.
Сообщение закончилось, и Константин попытался сморгнуть слезы, которые ни за что не освободились бы сами при нулевой гравитации. До чего заносчив он был, ошибочно угадав тему сообщения. Это оказалась не просто плохая новость — он почувствовал такой страх, словно увидел собственную разверзшуюся могилу. Константин ощущал, как ускоряется сердцебиение, как бежит по венам адреналин и как приливает кровь к коже, порождая тепло, которое устремляется к одинокому и величественному газовому гиганту за пределами пузыря. «Нет, — сказал он самому себе, — это не страх. Это возбуждение от того, что час испытания наконец-то пробил. Слишком уж много времени прошло».
— Папа? — спросил Коби. — Ответ будет?
— Нет. Только подтверждение того, что письмо получено. Я позже составлю надлежащее сообщение с соболезнованиями.
— Хорошо.
— Я спускаюсь. Пусть Клейтон и Ребка встретят меня дома. И подготовь световолновой корабль для путешествия на Землю.
— Серьезно?
— Да.
Сид просматривал предварительный отчет о вскрытии, который скользил по сетке смартклеток его радужки. Аккуратные табличные данные о клеточном распаде и содержимом желудка накладывались на макароны, которые он накручивал на вилку. Вокруг него шумела столовая — в участке был обеденный перерыв. Он ни на что не обращал внимания, превращая информацию в список фактов, которые мог использовать. Тело провело в воде всего лишь два часа, что позволяло прикинуть, как далеко его могло унести течением Тайна. Но это почти утратило значение в свете потрясения, которое Сид испытал, узнав примерное время смерти: утро пятницы, одиннадцатого числа, три дня назад. Норт отсутствовал три дня, и его никто не искал. Это было не просто подозрительно, а совершенно невероятно — и оттого выглядело весьма зловеще.
Он начал думать, что все дело в бытовой ссоре, которая зашла слишком далеко. Простой сценарий. Какая-нибудь бедная девочка узнала, что Норт её обманул — всем известно, они вечно из штанов выпрыгивают, — и, схватив странноватую декоративную штуковину, набросилась на него с обычной для crime passionelle[52] силой. Объяснить, как тело сбросили в реку, было трудней. Но все возможно, особенно если предположить, что у её семьи связи с гангстерами; братья и кузены ринулись к ней домой и унесли тело прочь… а ещё извлекли смартклетки, что выглядело большой натяжкой. Она теперь должна быть за пределами города — устроила себе затяжной отдых на выходных с друзьями-свидетелями и с небольшой помощью байтоголового, который предоставит счета, способные выдержать проверку места и времени оплаты. И когда она вернётся в конце этой недели — ну надо же, какой сюрприз, её дружка Норта нигде нету. Звонок в полицию, взволнованный голос. «Да, офицер, я и впрямь решила — странно, что он не звонит, пока я в отъезде, но в последнее время он был такой занятой…»
Сид жевал чесночный хлеб, изучая свою гипотезу. Не годится, как бы ему ни хотелось обратного. Даже семейные связи с гангстерами не объясняли отсутствие скрытых смартклеток. А орудие убийства… характер раны не позволял допустить, что её нанесли каким-нибудь предметом искусства, подвернувшимся под руку в момент гнева. Это, в свою очередь, создавало огромную проблему. Лезвия-когти, которые могли проникнуть сквозь грудную клетку и превратить сердце, находящееся под её защитой, в лохмотья? Пока что поиск по базе данных не обнаружил ни единого соответствия. Да