— Что же случилось с тросами? — спросил Вэнс.
Вид у капрала Сандреша был безнадёжно-несчастный.
— Они не были правильно привязаны к анкерным кольям, сэр, — сказал он.
Вэнс изучил тросы — тонкие, углеродные, с огромным сопротивлением разрыву, в очень заметной красной с жёлтым оболочке. Трос следовало продеть через конец анкерного кола, который забивали на полметра в землю, потом закрутить и закрепить. Кто-то не проверил крепёж.
— Кто несет ответственность за этот штабель? — спросил Вэнс.
— Я, сэр. Это моя ответственность. Простите, я был уверен, что их закрепят как следует.
Вэнс знал, что человек вроде Сандреша не совершит такой ошибки, как бы ни торопился.
— За какие ещё штабели вы отвечаете?
— За большинство, сэр. Капрал Вертемьер тоже уполномочен проверять груз — мы делим штабели между собой в зависимости от времени дежурства.
— Покажите. Я хочу увидеть пять штабелей, которые вы лично проверили.
— Сэр?
— Вы меня слышали.
Они проследовали за Сандрешем вдоль ряда, останавливаясь, чтобы рассмотреть анкерные колья возле тех штабелей, которые, как подтверждал лог, он проверил и одобрил. Вэнс ничуть не удивился, что все тросы правильно завязаны и закреплены.
Посреди ряда он остановился и оглянулся. Лагерный парк наземного транспорта располагался метрах в пятидесяти от последнего штабеля, там стояли три автопогрузчика, а также бульдозеры и катки, которые прорубили взлётно-посадочную полосу, вместе с мобильными биолабораториями и парой ДПП (джипов повышенной проходимости) — весь наличный транспорт в Сарваре. Он и близко не был расставлен так аккуратно, как ряды поддонов, машины припарковали как попало. Вэнс перевел взгляд от скопления машин к двум автопогрузчикам, которые тыловики использовали, чтобы поднять поддоны, смертельно ранившие Муллена.
— Какая у вас версия, капрал? Как мог повалиться этот штабель? — спросил Вэнс.
— Наверное, он споткнулся о привязной трос, сэр. Только начало светать, а в кольцевом свете они не так уж заметны.
— Задел его и опрокинул на себя весь штабель? Да уж, споткнулся так споткнулся.
Капрал пожал плечами.
— Ничто другое не могло случиться, сэр. Что-то должно было сработать как триггер.
— Человек может с такой силой натянуть привязной трос?
— Он, скорее всего, бежал трусцой, сэр. Муллен любил поддерживать форму.
— Понятно, — медленно проговорил Вэнс. — Ударился на бегу. Видимо, так все и случилось. Спасибо, капрал; можете сказать своим людям, чтобы навели тут порядок.
— Сэр. — Капрал отдал честь и отправился к своему взводу.
— Ну? — спросил Антринелл. — О чем ты думаешь?
— Я думаю, что нет никакой возможности опрокинуть на себя штабель поддонов, споткнувшись о привязной кабель.
— У тебя та же самая проблема с версией, что кто-то толкнул штабель, — заметил Антринелл. — Эти штабеля могут весить до пары тонн. Слон, может, и столкнул бы один, но я поставлю что угодно на то, что человеку это не по силам.
— Нет, — сказал Вэнс. — Кто-то использовал автопогрузчик. Эти чертовы штуки припаркованы прямо рядом с поддонами и работают от топливных элементов, то есть бесшумно. Муллен не мог знать, что машина включена; точно не мог её слышать и, скорее всего, даже не заметил, что она припаркована прямо за штабелем. Поэтому, когда он подошел к назначенному месту встречи, убийца просто дал газу и все рухнуло прямо на Муллена. Через десять секунд погрузчик оказался припаркован рядом с остальными, и никто не в силах доказать, что он куда-то отъезжал.
— Убийство? — сказал Антринелл.
Вэнс был доволен своим заместителем: ни намека на скепсис в голосе.
— Муллен что-то нашел вчера, что-то в файлах. Его лог стерли.
— И это его убило?
— Я не верю в совпадения, — сказал Вэнс. — Муллен работает с персоналом, так что найденное им должно иметь какое-то отношение к досье, собранным АЗЧ. Предполагаю, что он шел на встречу с человеком, по поводу которого обнаружил нестыковку.
— Так это был шантаж, который плохо закончился, — догадался Антринелл. — Он ведь не сообщил о нестыковке, какой бы она ни была. Взамен устроил встречу с намеченной жертвой здесь, чтобы пополнить свой вторичный счет.
— И не понял, насколько все серьезно для кого-то, — задумчиво продолжил Вэнс.
Он оглядел лагерь в ярком свете Сириуса. Люди направлялись в столовую, на ряд поддонов то и дело смотрели с любопытством. Местная сеть так и бурлила от микросоединений. Все были в курсе.
— А мы тут с ним застряли.
— Думаешь, это из-за пришельца? — спросил Антринелл.
— Не вижу связи. Единственный человек, который имеет к нему хоть слабое отношение, — это Трамело, а она спала со взводом легионеров. Возможно, в буквальном смысле.
— Так что же мы будем делать?
Вэнс бросил долгий взгляд на мобильные биолаборатории.
— Я хочу, чтобы ты проверил наш главный груз и посмотрел, не попытался ли кто-то его испортить. Подумай, как усилить безопасность биолабораторий, — может, потребуется нанести на них дополнительную смартпыль. Не пользуйся ничьей помощью, кроме своих людей. Мы не знаем, кому из лагеря можно доверять.
— Да, сэр.
— Я собираюсь созвать тех, кто первым добрался до Муллена. Допросим их вместе. Мне нужно сконструировать временную линию.
Вэнсу пришлось одолжить офис начальника лагеря Ни в блоке квик-кабин. Только там помещалось больше двух человек. То есть он сам за столом и Антринелл вместе с тем, кого они опрашивали, по другую сторону — места было очень мало.
Первым в душный кубикл втиснулся Марк Читти. В досье говорилось, что ему двадцать восемь, но из-за короткой бороды определить возраст на глаз Вэнс затруднился бы. Он был в бесформенном хирургическом наряде с короткими рукавами, как все медики; форма ему шла, придавала некую внушительность. Такого, как он, приятно увидеть в команде скорой помощи. Утром в госпитале он выглядел измотанным, но теперь казался скорее возмущённым.
— Вы первым прибыли на место? — спросил Вэнс.
— Да, сэр.
Вэнс нахмурился. Читти уже решил, что этот допрос проходит по принципу «мы против них», и допустил большую ошибку. А это любопытно; он ведь должен был пройти немало таких собеседований после сдачи экзамена на медбрата.
— Вы кого-нибудь видели возле тела? Я не имею в виду кого-то, кто убегал от рядов с поддонам; просто вдруг кто-нибудь не спад в такую рань? Или, может, тень или шевеление, которое вы не смогли опознать, и не стати тратить время?
— Нет, сэр, там больше никого не было.
— Ладно. Итак, вы туда добрались первыми вместе с Хуанитаром Сакуром, верно?
— Хуанитар — мой напарник. Он ещё не закончил обучение и не получил диплом.
— Понятно. Что вы увидели?
— Муллена — или по крайней мере верхнюю часть его торса. Остальное было раздавлено поддоном.
— Вы решили, что он выживет?
— Вообще-то нет, но это не важно. Всегда следует работать в полную силу. Я не мог с точностью сказать, насколько все плохо, пока мы не сняли с него поддон.
— И вы позвали на помощь.
— Да, капрала Сандреша. Я его знаю, и в лагере он отвечает за груз.
— Весьма логично. Как быстро он прибыл?
— Через пять или шесть минут.
— Муллен за это время что-то сказал?
— Нет, сэр, мы подключили его к аппарату искусственного дыхания — важно, чтобы мозг постоянно получал кислород. Шея была легко доступна, так что мы могли закачивать искусственную кровь в его мозг через сонную артерию.
— Ясно. Кто пришел?
— Сандреш и двое из его взвода — э-э, Кейзинг и Пишкевич, кажется. Они все сделали быстро.
— Это они подвели автопогрузчик?
— Да.
— Кто пришел следующим?
— Лори, Бернштайн и тот Норт, который с нами. Они услышали шум и помогли вытащить Муллена. Пишкевич и Лори помогли мне и Хуанитару отнести его в госпиталь.
Вэнс посмотрел на Антринелла.
— Там был Бастиан Норт?
— Да, там был я, — сказал Бастиан Норт-2, едва усевшись за стол. — Я сделал для бедолаги, что мог. Какая-то проблема?
— И вы были там этим утром, потому что…
— Услышал крики. Такие, которые говорят о больших неприятностях.
— Да. Давайте вернёмся немного назад. Что вы делали возле рядов с поддонами в такую рань?
— Прогуливался. В этой чертовой жаре мне трудно спать.
— И вы побежали на помощь?
— Разумеется. Есть причина, по которой мне не следовало?
— Нет, разумеется, нет. И я вам за это благодарен. Так что же там происходило?
— Ваш парень, Муллен, застрял под какими-то поддонами. Выглядело некрасиво, на земле было много крови. Над ним работали медбратья, пара ребят из взвода пытались при помощи погрузчиков снять с него поддоны. Все метались как безумные. Но они его вытащили. Может, и не следовало, не знаю; окажись я на его месте, с такими травмами, боль, наверное, показалась бы невыносимой.
— Муллен был в сознании?
— Прощу прощения, нет. Я лишь хотел сказать, что они не очень-то помогли парню, если вы меня понимаете.
— Да. Я видел труп в госпитале. Ну а больше вы ничего не видели?
— Например?
— Например, кого-то, кто удалялся от того места.
— Нет, — протянул Бастиан, устремив на Вэнса тяжелый взгляд. — А зачем кому-то это делать?
— Штабель поддонов опрокинуть очень тяжело.
— Ладно, спрошу иначе: зачем кому-то опрокидывать их на Муллена? Я с ним никогда не встречался, но он ведь простой хозяйственник?
— Да. Он занимается персоналом, и, если кто-то выдал бы себя за другого, он бы первым узнал.
Бастиан Норт, обдумывая услышанное, пригладил пальцем бровь.
— Так, понятно. Вы знаете, зачем я здесь?
— Официально вы наблюдатель Бринкелль. Это означает политику.
— Вы так говорите, словно это что-то плохое.
— Я никогда не встречал хороших политиков.
— Ох, ладно вам, стандартный циничный ответ — и такой уместный в наши дни и в наше время. Но есть разница между некомпетентными коррумпированными фанатиками в правительстве и взаимодействиями и уступками, которые смягчают и контролируют динамику человеческих отношений, — вот что мы имеем в Абеллии. Бринкелль послала меня с вами, потому что мы заинтересованы в исходе этой экспедиции куда более, чем кто-то ещё.