Крылатое чудовище, больше восьми футов высотой, находилось возле входной двери. Из его головы торчали сверкающие, костяные штуковины, смутно различимые на фоне голубого потока энергии; было очевидно, что луч, выпущенный из этого оружия, сможет сжечь все электрические цепи в теле робота.
Невольно Барр отпрянул.
Потом он понял, что находится в «стеклянной» комнате. Он был отделен от врага барьером из инсулгласа. Сюда в прошлом приходили роботы из космоса, чтобы понаблюдать за первыми шагами экспериментальных роботов. Дверь в помещения роботов, располагавшаяся у противоположной стены, была закрыта.
Барр угрюмо посмотрел на нее, потом повернулся к Маркнеллу.
— Думаю, — начал он, — что если я не отступлю, рано или поздно вы откроете эту дверь.
Потом он торопливо продолжил:
— Но это ничего вам не даст, могу вас уверить.
— Барр, — сказал Маркнелл, — пока еще ты можешь, подчинившись благоразумию, сохранить контроль над ситуацией.
— Человеческому благоразумию? — фыркнул Барр. Он в раздражении на самого себя махнул рукой, после чего добавил: — Конечно, вы станете утверждать, что для роботов никаких иных возможностей не остается.
— Расскажи мне о проводимых здесь экспериментах над роботами, — попросил Маркнелл.
Барр колебался, потом вдруг понял, что, наверное, он уже согласен поделиться с людьми кое-какой информацией в обмен на то, что его может заинтересовать.
— Здесь мы держали роботов в изоляции, — сказал он. — Мы предусмотрительно не давали им ложного представления о жизни. Они знают о людях и чужаках, хотя мы никогда не показывали их живьем, во плоти. — Он сделал выразительную паузу. — Каждый робот в этом здании должен полагать, что он нисколько не хуже любого другого существа во вселенной.
— И так оно и есть, — заметил Маркнелл.
Барр хотел было пожать плечами, но внезапно эта очевидная пропагандистская фраза вызвала в нем ярость, и он резко остановился.
— Не вижу больше смысла в этом разговоре, — ледяным тоном сказал он. — Давайте вернемся к действительности. Что вы собираетесь делать?
— Конечно, вернемся к действительности.
Человек нахмурился, словно обдумывая, что же сказать, потом продолжил:
— Естественно, едва я увидел намечавшуюся угрозу, то тут же решил изыскивать средства противодействия неизбежному нападению роботов. Среди всего прочего я посетил инопланетянина, захваченного в плен во время войны. Может, вы помните, что в конце концов его по моей просьбе доставили на Землю.
Он умолк, но поскольку Барр не сделал никаких замечаний, продолжал:
— Мое появление удивило чужака. Хотя это было обычное посещение в сопровождении роботов-охранников. Чужак сделал одно предположение. Он подумал, что я тоже пленник. Я уже собрался было рассказать ему о нашей цивилизации, когда до меня дошла вся важность скрытого в этой его ошибке подтекста. Барр, задумывался ли ты когда-нибудь, что чужаки сражались всегда лишь с одними роботами? Это была война роботов и чужаков. Чужаки не имели ни малейшего представления о существовании людей.
Конечно, на этом я не остановился. Я обнаружил, что причиной, из-за которой они с таким отчаянным упорством продолжали войну, является то, что они считают роботов совершенно чуждыми себе. С еще большим потрясением чудовище увидело во мне органическую форму жизни. И едва не разрывалось на части, желая стать моим другом.
Я рассказал ему одну выдуманную историю. Она не стоит того, чтобы я ее повторял. Но в результате существо телепатически связалось со своим высшим военным руководством и в течение нескольких следующих дней звездолеты чужаков приблизились к контролируемым Землею планетам. После подачи определенного сигнала, они совершат посадку вниз и передадут рабам-людям оружие, чтобы свергнуть их общего врага — роботов. Если понадобится, то они даже станут сражаться вместе с нами.
Доходит ли до тебя, Барр, весь дьявольский комизм этой ситуации. Похоже, вся та изнурительная война с чужаками вовсе не была необходимой. Могу заверить, многие люди поняли ее ошибочность еще до того, как военные действия закончились. Они жаждут действий. Люди возвращаются к активной жизни на благо цивилизации.
Он умолк.
— И напоследок я решил предъявить одного твоего приятеля — экспериментального робота, которого мы обнаружили в этом здании.
Человек отодвинулся в сторону. Барр ждал, ощущая странное отупение, словно разум его больше не в состоянии был нормально функционировать.
Появившийся робот не имел какой-либо охраны. Двигался он несколько отлично от людей. У него были суставчатые ноги и руки и подвижная голова. А кристаллическая «нервная система» покоилась на очень твердой прозрачной субстанции. Большая часть тела, как у людей, была светло-коричневой, однако Барр мог видеть любую лампу, любую двигающуюся часть.
Он еще осматривал робота, когда тот начал говорить:
— О, председатель, вы, конечно, удивлены, что мы позволили людям захватить нас. Впрочем, я рад сообщить вам, что мы перенесли потрясение без особых проблем.
Барр неуверенно начал:
— Я… я счастлив, что… — Он умолк, потом продолжил: — Вы должны были испытать шок после всего случившегося.
Экспериментальный робот внимательно посмотрел на Маркнелла.
— Итак, это и есть одна из рас, с которой мы делим просторы вселенной. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что по моему мнению мы, роботы, являемся самыми одаренными от природы существами.
Барр бросил на Маркнелла несчастный взгляд. Потом что-то тихо пробормотал. Затем снова взял себя в руки.
— Ты абсолютно прав, — сказал он более уверенно.
— Я вот что имею в виду, — сказал второй робот, — только подумайте о всех тех ограничениях, которые присущи органическим формам жизни. Они зависят от пищи, а та в свою очередь зависит от множества самых различных факторов: погоды, наличия необходимых элементов в почве и так далее — так что трудно даже поверить, что что-то вообще может возникнуть. Мне кажется вполне очевидным, что органические формы жизни должны были появиться в самую последнюю очередь. Председатель, какой из всего этого можно сделать вывод? Естественно, тот, что роботы появились раньше всех остальных форм жизни. Это единственное логическое заключение.
Барр начал было что-то говорить, но остановился. Маркнелл прикоснулся к чувствительной руке экспериментального робота.
— Мы очень хотим, — начал он, — чтобы вы поближе взглянули на еще одну органическую форму жизни. Сюда, в эту дверь, в стеклянное помещение.
Барр наблюдал, как человек и робот шли вдоль стены из инсулгалса. Все почему-то начало темнеть, словно какая-то пленка начала застилать ему глаза. А дальше грянул гром. Он узнал об этом по усиленной вибрации кристаллов внутри себя. Ему смутно представилось, что должно сейчас произойти. Он мысленно увидел, как молния бьет из чужака и поражает ничего не подозревающего робота, удивление и агонию того, отчаяние и осознавание неминуемой смерти.
Все это молниеносно пронеслось у него в голове, когда робот дошел до двери. Маркнелл повозился с замком. Он не обернулся, хотя Барр и ожидал этого от него. Его движения были весьма уверены.
«Он думает, что я вмешаюсь. Он думает, что я попытаюсь остановить его», — подумал Барр.
Какая нелепость. Только из-за того, что этот робот был взращен на кристаллах из его собственной кристаллической структуры…
Когда Маркнеллу наконец удалось открыть замок двери, Барр с удивлением услышал чей-то панический вопль:
— Маркнелл!
И тут же понял, что орет-то он, Барр, потрясенный сложившейся у него в голове картиной. И все же…
Маркнелл обернулся.
— Да, Барр?
Тот попытался снова вызвать у себя гнев. Но не смог. Затуманившая мозг вибрация мешала думать; и все же он сумел внезапно осознать множество вещей, которые прежде были сокрыты от него.
— Маркнелл, я согласен!
— Я хочу услышать, как ты отдаешь по радио этот приказ! — выкрикнул человек голосом, не терпящим возражений. — У меня есть здесь передатчик, который можно настроить на приемную волну роботов.
Он повернулся и обратился ко второму роботу:
— Я думаю, что лучше пока повременить со знакомством. Этот парень очень темпераментен.
— Пустяки.
— Как-нибудь в другой раз, — сказал Маркнелл. — Тебе, наверное, теперь следует вернуться к себе.
Робот посмотрел на Барра, тот согласно кивнул. Когда второй робот ушел, Барр спросил:
— Что вы хотите, чтобы я сделал?
Маркнелл вручил ему лист бумаги. Барр начал читать:
«Основываясь на соглашении, достигнутом между руководителями роботов и людей, объявляется равенство между этими двумя формами жизни. Детали сейчас прорабатываются. Все спецподразделения с настоящего времени должны немедленно отправиться на свои базы. Наступает новая эра сотрудничества между двумя великими и равными расами».
Когда Барр передал по радио это воззвание, он поднял глаза и увидел, что Маркнелл протянул ему руку.
— Прими мои поздравления, — произнес Маркнелл, — от одного отца другому. Барр, у тебя растет замечательный сын.
Человек и робот пожали друг другу руки.
Вид седьмой: Электронное чудовищеНечто
Нечто, владыка Филиппинской Впадины — самой ужасной в Тихом океане (глубина ее достигает шести миль) — проснулось после длительной спячки и огляделось подозрительно вокруг себя.
Его внутреннее «я» спросило:
— Ну, как сегодня ты себя чувствуешь, Нечто?
Внутреннее «я» было для него как бы детонатором, стимулятором, побуждающим его на какие-либо действия, а также — в определенной степени — еще и компаньоном.
Нечто не ответило. Во время спячки его снесло к вершине ущелья, стены которого круто уходили вниз на тысячу футов. Чудовище с подозрением оглядело край каньона.
…Никаких зрительных впечатлений. Свет не проникал в это царство вечной ночи океанских глубин. Нечто воспринимало этот мир мрака посредством высокочастотного излучения, которое постоянно испускало во все стороны. Подобно летучей мыши в темной пещере, Нечто ориентировалось в своем подводном мире, полагаясь на возвращенные эхо-сигналы. Присущее ему чувство подозрения ко всему живому, вызываемое одним из его электронных устройств, принуждало его записывать параметры изменяющихся давления, температуры и потоков. Нечто и само не знало, что передаваемая им информация входила в еще один, больших размеров, блок данных, который позволял находящимся вдали от океанских глубин компьютерам просчитывать взаимосвязи различных явлений в океане и атмосфере и на основе этого с удивительной точностью предсказывать погодные условия.