определении установил нечто прямо противоположное. А именно: я
сказал, что бог есть существо, состоящее из бесчисленных атрибутов, из которых каждый бесконечен или в высшей степени совершенен в
своем роде. А что касается Вашего возражения против моей первой
теоремы, то прошу Вас, друг мой, принять в соображение, что люди
не творятся [из ничего], а только порождаются и что тела их
существовали уже раньше, хотя и в другой форме. [Из теоремы
первой] можно, однако, сделать то заключение — и я охотно признаю
это, — что если бы хоть одна часть материи могла быть уничтожена, то с ней вместе исчезло бы и все протяжение. Вторая же моя теорема
устанавливает не много богов, но только одного, а именно: состоящего из бесконечных атрибутов. И т.д.
[Рейнсбург, октябрь 1661 г.]
ПИСЬМО 5 15
Славнейшему мужу Б. д. С,
от Генриха Ольденбурга.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Г
лубокоуважаемый друг!
П
римите обещанную мною книжку 16 и напишите мне свое суждение о
ней, в особенности о разбираемых в ней опытах над селитрой и над
текучестью и твердостью.
394
394
Очень благодарю Вас за Ваше второе ученое письмо, которое я
получил вчера. Однако весьма сожалею, что Ваша поездка в
Амстердам помешала Вам ответить на все мои сомнения. Прошу Вас, как только позволит время, изложить мне все пропущенное. Ваше
последнее письмо, конечно, многое мне разъяснило, однако не
настолько, чтобы окончательно рассеять всякий туман, но я уверен, это Вам удастся сделать, когда Вы отчетливо и ясно изложите мне
Ваше мнение об истинном и первоначальном происхождении вещей.
Ибо пока мне не ясно, от какой причины и каким образом вещи
получили свое начало, а также в каком отношении они находятся к
своей первопричине, — если только таковая существует, — до тех пор
все, что я слышу и читаю, представляется мне в каком-то беспорядке.
Итак, убедительно прошу Вас, ученейший муж, осветить мне своим
факелом этот предмет и не сомневаться в искренности и
благодарности преданного Вам
Генриха Ольденбурга.
Лондон, 11(21) октября 1661 г.
ПИСЬМО 6 17
Содержащее замечания на книгу благороднейшего мужа
Роберта Бойля о селитре, текучести и твердости
благороднейшему и ученейшему
мужу Генриху Ольденбургу
от Б. д. С.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
С
лавнейший муж!
К
нигу высоко одаренного Бойля я получил и, насколько позволило
время, прочитал. Примите мою величайшую благодарность за этот
подарок. Вижу, что я не ошибся в своем предположении, когда, прочитав [в Вашем первом письме] обещание относительно присылки
этой книги, сказал себе, что завладеть Вашим вниманием могла
только вещь действительно выдающаяся. Вы желаете, ученейший
муж, чтобы я высказал Вам об этой книге мое
395
395
скромное суждение. Постараюсь это сделать, насколько позволяют
мне мои слабые силы, а именно: я буду указывать на то, что
представляется мне неясным или недостаточно обоснованным, хотя
вследствие моих занятий я еще не имел возможности всего прочесть, а
тем более проверить. Итак, примите нижеследующие замечания, которые я считаю нужным сделать относительно селитры и т.д.
О селитре
В
о-первых, из своего опыта над воссозданием селитры автор заключает, что селитра есть нечто разнородное, состоящее из твердых и летучих
частей, и что природа ее (по крайней мере насколько она выражается
во внешних явлениях) сильно отличается от свойств этих частей, хотя
селитра и получается путем простого смешения последних.
О
днако для того, чтобы признать это заключение правильным, нужно
было бы, как мне кажется, сделать еще один опыт, который доказал
бы, что селитренный спирт 18 действительно есть нечто отличное от
селитры и что без посредства щелочных солей он не может ни
отвердевать, ни кристаллизоваться. По крайней мере надо было бы
исследовать, всегда ли одинаково количество остающейся в реторте
твердой соли при одинаковом количестве селитры и увеличивается ли
оно пропорционально увеличению количества селитры. Что же
касается того, что, как говорится в § 9, дознано славнейшим мужем
при помощи весов, а также того, что свойства селитренного спирта и
селитры совершенно различны и даже отчасти противоположны, то
все это, по моему мнению, ничего не дает для подтверждения
сделанного им заключения. Чтобы пояснить мою мысль, я изложу
вкратце то, что мне представляется наиболее простым объяснением
явления воссоздания селитры, и к этому присоединю два-три простых
эксперимента, подтверждающих до некоторой степени мое
объяснение.
И
так, для простейшего объяснения этого явления я предположу, что
между селитренным спиртом и самой селитрой нет другого различия, кроме одного, довольно очевидного, а именно, что частицы последней
находятся в покое, тогда как частицы первого довольно сильно
возбуждены и находятся в движении. Что касается твердой соли, то я
полагаю, что она не вносит ничего в образование сущности
396
396
селитры; я буду смотреть на нее просто как на шлаки селитры, от
которых (как я нахожу) не свободен и селитренный спирт и которые
плавают в нем в достаточно большом количестве, хотя и в
размельченном состоянии. Эта соль или эти шлаки имеют в себе поры, или проходы, соответствующие по величине селитренным частицам.
Но, когда селитренные частицы выгоняются оттуда действием огня, некоторые проходы суживаются, а другие вследствие этого
расширяются: таким образом, сама субстанция или стенки этих
проходов становятся более жесткими и вместе с тем весьма хрупкими.
Как только мы подливаем туда селитренного спирта, некоторые
частички его с силою устремляются в эти узкие проходы, и так как
величина этих частичек (как это недурно доказано Декартом) неодинакова, то они, прежде чем сломать хрупкие стенки проходов, изгибают их наподобие свода. Взломавши стенки проходов, частицы
селитренного спирта заставляют их обломки отскакивать назад; при
этом они, сохраняя свое прежнее движение, остаются по-прежнему
неспособными к сгущению и кристаллизации. Те же частицы селитры, которые проникают в более широкие проходы, не соприкасаясь со
стенками последних, неизбежно окружаются особым тончайшим
веществом, которое увлекает их кверху, подобно тому как огонь или
жар увлекает кверху частицы дерева и уносит их вместе с дымом.
Если этих частиц было довольно много или если они соединились с
обломками стенок и частицами, проникшими в узкие проходы, то из
них образуются уносящиеся кверху капельки. Но если твердая соль
разрыхлена и размягчена действием воды * или воздуха, то она
делается способной противостоять напору селитренных частиц и
заставляет их утратить то движение, в котором они находились, и
снова остановиться, подобно тому как песок или глина задерживает
движение погрузившегося в него пушечного ядра. В этой-то остановке
частиц селитренного спирта и состоит воссоздание селитры, причем
— как видно из этого объяснения — твердая соль служит только
орудием для этого воссоздания. Вот что я имею сказать о воссоздании
селитры.
__________________
* Если Вы спросите, почему при подливании селитренного спирта в
водяной раствор твердой соли происходит шипение, прочтите [мое]
замечание на § 25.
397
397
Р
ассмотрим теперь, с Вашего позволения, во-первых, почему
селитренный спирт и селитра так сильно отличаются на вкус; во-
вторых, почему селитра воспламеняется, между тем как селитренный
спирт — никогда. Для уразумения первого должно заметить, что тела, находящиеся в движении, никогда не сталкиваются с другими телами
своими наиболее широкими поверхностями, тогда как тела, находящиеся в покое, соприкасаются именно этими своими
сторонами. Таким образом, частицы селитры, если их положить на
язык, ложатся на него вследствие своего спокойного состояния
наиболее широкими из своих граней и тем закрывают поры его — что
и является причиной ощущаемого холода (причем следует принять во
внимание, что слюна не может разъединить селитру на достаточно
малые частицы). Но если частицы эти кладутся на язык в состоянии
возбуждения и движения, то они попадают на него своими острыми
ребрами, проникают в его поры, и, чем возбужденнее они двигаются, тем острее будет ощущение на языке; так игла, попадая на язык, вызывает различные ощущения, смотря по тому, соприкасается ли она
с ним своим острием или своей длинной поверхностью.
П
ричина же воспламеняемости селитры и невоспламеняемости
селитренного спирта состоит в том, что частицы селитры, находясь в
покое, не так легко уносятся огнем вверх, как частицы, имеющие
собственное движение по всем направлениям. Селитренные частицы, находясь в покое, не поддаются действию огня до тех пор, пока он не