отечестве 69, которые пожелают познакомиться с другими моими
работами, содержащими мои собственные взгляды, и которые
позаботятся о том, чтобы я мог опубликовать их, не подвергаясь
никаким неприятностям. Если это случится, я не задумаюсь издать
некоторые мои работы; если же нет — буду лучше хранить мол-
__________________
* Эти слова, отпечатанные другим шрифтом, я опустил в отосланном
мною письме, так же как и все прочие места, отпечатанные другим
шрифтом 66.
430
432
чание, чем навязывать людям мои взгляды против воли отечества и
тем наживать себе врагов. Поэтому, достопочтенный друг, прошу Вас, подождать до того времени, и тогда Вы получите или самый трактат в
напечатанном виде, или извлечение из него, как Вы просите. Если же
пока что Вы пожелаете иметь один или два экземпляра той книжки, которая сейчас находится в печати, то я исполню Ваше желание, как
только узнаю о нем, а также о том способе, каким можно будет с
удобством переслать эту книжку.
В
озвращаюсь теперь к Вашему письму. Большое спасибо Вам, а также
благороднейшему Бойлю за Вашу необыкновенную благосклонность
и доброжелательство. Масса важнейших и серьезнейших дел не
заставила Вас забыть Вашего друга; мало того — Вы и на будущее
время любезно обещаете позаботиться о том, чтобы наша переписка
не имела в дальнейшем столь продолжительных перерывов.
Ученейшему господину Бойлю шлю мою величайшую благодарность
за то, что он удостоил мои замечания ответа, — правда, довольно
спешного и как бы мимоходом сделанного. Впрочем, я признаюсь сам, что замечания мои не имеют столь важного значения, чтобы
ученейший муж, отвечая на них, тратил время, которое он может
употребить на более возвышенные размышления. Я во всяком случае
не думал и даже не мог бы себе представить, что в своем трактате о
селитре ученейший муж не задавался никакой иной целью, как только
показать неосновательность ребяческого и вздорного учения о
субстанциальных формах, качествах и т.п. Но так как я был убежден, что славнейший муж хотел разъяснить нам природу селитры и
доказать, что селитра есть тело сложное, состоящее из твердых и
летучих частиц, то я своим объяснением хотел показать (и, смею
думать, вполне достаточно показал это), что все явления, происходящие в селитре, — по крайней мере все мне известные —
могут быть весьма легко объяснены нами также и в том случае, если
мы признаем селитру не сложным, а простым Телом. Поэтому мне не
нужно было доказывать, что твердая соль есть шлак селитры: я только
сделал такое предположение, желая посмотреть, каким образом
славнейший муж сможет мне доказать, что эта соль есть не шлак, а
нечто безусловно необходимое для образования сущности селитры, без чего она не могла бы быть мыслима.
431
433
Повторяю — я полагал, что знаменитый муж желал доказать именно
это.
З
атем, говоря, что твердая соль имеет поры, соответствующие
селитренным частицам, я вовсе не нуждался в этом допущении для
объяснения воссоздания селитры. Ибо, как явствует из того, что я
сказал, а именно, что воссоздание селитры состоит в одной только
задержке движения селитренного спирта, всякая известь, поры
которой слишком узки для того, чтобы вместить частицы селитры, а
стенки этих пор слабы, — всякая такая известь способна задержать
движение селитренных частиц и таким образом, согласно моей
гипотезе, вызвать воссоздание селитры. Поэтому нет ничего
удивительного в том, что существуют и другие соли, как-то: виннокаменная соль и поташ, с помощью которых может быть
воссоздана селитра. Говоря, что в твердой соли селитры имеются
поры, соответствующие по величине селитренным частицам, я хотел
только дать объяснение тому факту, почему твердая соль селитры
наиболее пригодна для такого воссоздания селитры, при котором мы
получаем лишь небольшой недочет в прежнем весе. А то
обстоятельство, что существуют и другие соли, с помощью которых
можно вызвать воссоздание селитры, доказывает, на мой взгляд, именно то, что для образования сущности селитры вовсе не требуется
известь селитры, разве только славнейший муж станет утверждать, что селитра — распространеннейшая из солей и что она, быть может, содержится в скрытом виде в винном камне и поташе.
Д
алее, говоря, что в более широких порах селитренные частицы
окружаются особым тончайшим веществом, я действительно исходил, как замечает славнейший муж, из невозможности пустоты. Но я не
знаю, почему он называет невозможность пустоты «гипотезой», тогда
как она с полной очевидностью вытекает из того, что у ничто не
может быть никаких свойств. Я тем более удивляюсь такого рода
сомнению славнейшего мужа, что сам он, по-видимому, признает, что
не существует никаких реальных акциденций 70. А скажите, пожалуйста, разве не было бы реальной акциденции, если бы
существовало количество без субстанции?
Ч
то касается причин различия, существующего во вкусе селитренного
спирта и самой селитры, то я должен был привести их с целью
показать, как легко объясняются
432
434
эти вкусовые явления из одного лишь того различия, которое, согласно моему допущению, имеется между селитренным спиртом и
селитрой, без какой бы то ни было апелляции к свойствам твердой
соли.
Т
о, что я высказал о воспламеняемости селитры и невоспламеняемости
селитренного спирта, опирается только на предположение, что для
возбуждения пламени в каком-нибудь толе требуется некоторое
особое вещество, которое разъединяет и приводит в движение части
этого тела. И мне кажется, что повседневный опыт и разум достаточно
учат и тому и другому.
П
ерехожу к экспериментам, которые я привел для того, чтобы не
безусловно, но, как я нарочито сказал, до некоторой степени
подтвердить мое объяснение. Итак, по поводу первого из
приведенных мною опытов славнейший муж не прибавил ничего
нового сравнительно с тем, что было уже высказано мною самым
недвусмысленным образом. О том же видоизменении эксперимента, которое я предпринял с целью удостовериться в обоснованности
нашего предположения [о поднятии кверху твердых частиц], он
совершенно ничего не говорит. Далее, касаясь моего второго
эксперимента и утверждая, что очищением от шлаков селитра
освобождается от какой-то соли, похожей на обыкновенную, он не
приводит этому никаких доказательств. Ведь я, как я нарочито сказал, привел все эти эксперименты не для того, чтобы безусловно
подтвердить высказанные мною предположения, но лишь по той
причине, что эти эксперименты, по-видимому, до некоторой степени
подтверждают то, что было мною высказано и показано как
согласующееся с разумом. Далее, когда автор замечает, что
способность подниматься вверх и застывать в виде кристалликов
присуща не только селитре, но и некоторым другим солям, то я
недоумеваю, какое это имеет значение для интересующего нас
вопроса. Ибо я вполне допускаю, что и другие соли содержат в себе
шлаки, освободившись от которых они становятся более летучими.
Также и относительно третьего эксперимента я не усматриваю
никаких таких возражений, которые затрагивали бы меня.
П
о поводу § 5 я полагал, что благородный автор выступает здесь против
Декарта, как он делает это и в других местах сообразно с
принадлежащей каждому свободой исследования и без какого бы то
ни было ущерба для
433
435
достоинства обоих авторов. То же самое впечатление вынесут, вероятно, и другие, прочитавши произведение славнейшего мужа и
«Начала» Декарта, если только им не будет на этот счет сделано
специального предуведомления. И я все еще не вижу, чтобы
славнейший муж высказался по этому вопросу с достаточной
ясностью; ибо он так и не сказал, перестает ли селитра быть селитрой, если видимые ее кристаллики — а о них, по заявлению благородного
автора, только и идет у него речь — оботрутся настолько, что
превратятся в параллелепипеды или примут какую-нибудь другую
форму.
Н
о оставим это и перейдем к тому, что славнейший муж говорит по
поводу §§ 13-18. Охотно признаю, что воссоздание селитры —
прекрасный эксперимент для исследования самой природы селитры
при условии, что мы уже предварительно признали механические
принципы философии, а также признали и то, что все изменения тел
совершаются по законам механики. Но я отрицаю, что это следует из
означенного эксперимента с большей ясностью и очевидностью, чем