Однако, чтобы сделать дорогу более ровной и устранить все
возможные недоразумения, я считаю нужным разобрать здесь еще два
следующих вопроса. Во-первых, почему Св. Писание говорит, что бог
требует от нечестивых, чтобы они обратились, а также почему он
запретил Адаму вкушать от древа, предначертав в то же время
противоположное? Во-вторых, не вытекает ли из сказанного мной, что
нечестивые своею гордынею, жадностью, отчаянием и т.п. точно так
же служат богу, как и праведники своим великодушием, терпением, любовью и т.п., ибо и те и другие выполняют волю бога?
В
ответ на первое скажу, что Писание, будучи предназначено и
приспособлено главным образом для простонародья (plebs), постоянно
прибегает к такому способу выражения своих мыслей, который
свойствен человеческой ограниченности (humano more loqui), ибо
простой народ неспособен к пониманию возвышенных предметов.
Поэтому-то, как я полагаю, все то, что бог открыл пророкам, как
необходимое для человеческого блаженства, и было записано в форме
законов. И таким образом пророки сочинили целую притчу. А именно, поскольку бог открыл им средства, ведущие к блаженству и к
погибели, и поскольку он был причиной как блаженства, так и
погибели, то они изобразили его в виде царя и законодателя; средства, которые суть не что иное, как причины, они назвали законами и
записали их в форме законов; блаженство же и погибель, являющиеся
только следствиями, неизбежно вытекающими из этих средств, они
представили как награды и наказания. И все свои слова и выражения
они сообразовывали скорее с этой притчей, чем с истиной. Сам бог
постоянно изображается ими наподобие человека — то гневным, то
сжалившимся, то желающим чего-нибудь в будущем, то охваченным
ревностью и подозрением, наконец, даже обманутым
454
456
дьяволом. Так что философы и вообще все те, которые стоят выше
закона, т.е. которые следуют добродетели не как закону, но из любви, потому что она есть самое лучшее, не должны смущаться подобного
рода выражениями.
С
ледовательно, сделанное Адаму запрещение состояло лишь в
сообщении ему того, что вкушение от древа причинит ему смерть; точно так же, как бог открывает нам через посредство нашего
естественного разума, что яд смертелен. Если же Вы спросите меня, с
какою целью бог открыл ему это, то я отвечу: с целью сделать его тем
самым более совершенным в отношении его познания. Спрашивать же
бога, почему он не дал ему также более совершенной воли, столь же
нелепо, как спрашивать, почему он но дал кругу всех свойств шара.
Все это с полной очевидностью следует из вышесказанного и, кроме
того, доказано мною в [схолии к] теореме 15, 1-й части «Основ
философии Декарта, доказанных геометрическим способом».
Ч
то касается Вашего второго затруднения, то совершенно справедливо, что нечестивые в своем роде тоже выполняют волю бога. Но из этого
отнюдь не следует, чтобы их можно было ставить на одну доску с
праведными, потому что чем более какая-нибудь вещь заключает в
себе совершенства, тем больше она имеет также и божественности и
тем в большей степени она выражает собою совершенство бога. Так
как в силу этого праведники заключают в себе неизмеримо больше
совершенства, чем нечестивые, то качества этих последних не могут
идти в сравнение с качествами праведников. Нечестивые лишены той
божественной любви, которая проистекает из познания бога и в силу
ее одной мы называемся (в меру совершенства нашего человеческого
разума) слугами бога. Более того: так как они не познают бога, то они
являются всего лишь орудием в руках мастера, — орудием, которое
служит бессознательно и, служа, изнашивается, тогда как праведники
в противоположность этому служат сознательно и, служа, делаются
более совершенными 95.
В
от и все, господин мой, что я могу сейчас представить на Ваше
рассмотрение в ответ на Ваш вопрос. Я очень желал бы, чтобы это
могло удовлетворить Вас. Однако если для Вас останутся еще какие-
нибудь затруднения,
455
457
то прошу Вас изложить их мне, чтобы посмотреть, не смогу ли я их
разрешить. Вам со своей стороны нечего стесняться, и, пока Вы не
будете считать себя удовлетворенным, я ничего бы так но желал, как
того, чтобы знать основания этой неудовлетворенности; так чтобы в
конце концов истина могла обнаружиться. Мне бы очень хотелось
иметь возможность писать Вам на том языке, на котором я был
воспитан 96: быть может, я сумел бы тогда лучше выразить свои
мысли. Однако прошу Вас, примите благосклонно написанное мною и
сами исправьте ошибки.
Преданный Вам друг и слуга Б. де Спиноза.
Де Ланге Богарт 97, 5 января 1665 г.
Я
пробуду в этом Богарте еще три или четыре недели, а затем
предполагаю возвратиться в Ворбург. Я думаю, что получу от Вас
ответ до этого времени. Но если помешают Ваши дела, тогда пишите, пожалуйста, в Ворбург со следующей надписью (на конверте): доставить на Церковную улицу, в дом господина Даниила Тейдемана, живописца.
ПИСЬМО 20 98
Славнейшему мужу Б. д. С.
от Виллема вал Блейенберга.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
М
ой господин и дорогой друг!
К
ак только я получил и пробежал глазами Ваше письмо, мне захотелось
не только тотчас же ответить на него, но и многое опровергнуть в нем.
Однако, чем более я в него вчитывался, тем менее находил материал
для возражения. И сколь велико было охватившее меня желание
прочитать Ваше письмо, но меньшим было удовольствие, которое я
получил от его чтения.
Н
о прежде, чем я обращусь к Вам с просьбой разрешить для меня еще
некоторые затруднения, считаю нужным предупредить Вас, что я
имею два общих пра-
456
458
вила, которых стараюсь постоянно придерживаться в моих
философских занятиях. Первое правило — это ясное и отчетливое
понятно моего разума; второе — божественное слово откровения или
воля божья. Следуя первому правилу, я стараюсь быть любителем
истины; следуя же и тому и другому вместе, я стараюсь быть
христианским философом. И если после долгого исследования
оказалось бы, что мое естественное познание противоречит
откровению или вообще не вполне согласуется с ним, то слово божье
имеет в моих глазах такое авторитетное значение, что я скорее
заподозрю мои понятия и представления, сколь ясными они бы ни
казались мне, чем поставлю их выше и против той истины, которую я
считаю предписанной мне в Священном Писании. Да и что в этом
удивительного, раз я хочу непреложно верить в то, что это слово есть
слово божье, т.е. что оно проистекает от высочайшего и
совершеннейшего бога, заключающего в себе больше совершенств, чем я могу постигнуть. Быть может, бог пожелал провозвестить о себе
и делах своих нечто более совершенное, чем то, что мне с моим
ограниченным интеллектом теперь, в настоящее время, оказывается
доступным. Ведь возможно, что разными своими проступками я сам
лишил себя более совершенного состояния; между тем как, обладая
совершенством, которого я лишился вследствие своих проступков, я
был бы в состоянии уразуметь, что все, чему поучает нас и что
возвещает нам божье слово, находится в полном согласии также и с
самыми здравыми понятиями моей души. А так как я сам еще
сомневаюсь, не лишил ли я себя своими постоянными заблуждениями
лучшего состояния, и так как (согласно Вашему утверждению в 15-й
теореме 1-й части «Основ») наше познание, даже самое ясное, заключает в себе некоторое несовершенство, то я предпочитаю без
рассуждения преклониться перед этим словом, исходя из того, что оно
даровано нам совершеннейшим существом (это я здесь наперед
предполагаю, ибо доказывать это здесь было бы неуместно и слишком
долго) и что поэтому я должен в него верить. Так вот, если бы при
обсуждении Вашего письма я руководствовался только первым моим
правилом, оставив в стороне второе, как если бы я не признавал его
или если бы его вовсе не существовало, то я должен был бы
согласиться с очень многим (что я и делаю) и я должен был бы
восхищаться ясностью
457
459
Ваших концепций. Но второе правило принуждает меня разойтись с
Вами по многим пунктам. Однако рассмотрю все это, насколько
позволяет форма письма, более обстоятельным образом, причем буду
руководствоваться как тем, так и другим правилом.
Во-первых, следуя первому правилу, я предлагал Вам следующий
вопрос: так как Вы утверждаете, что творение и сохранение вещей
есть одно и то же, что бог поддерживает не только бытие вещей, но и
все их движения и состояния, т.е. участвует в их действиях, то не
следует ли из этого, что или не существует никакого зла, или зло
производится самим богом? При этом я исходил из того руководящего