отношении много превосходит католическую, ибо с тех самых пор, как существует это суеверие, в нем еще не происходило никаких
расколов 386.
И
так, если Вы только хорошенько подумаете обо всем этом, то Вы
заметите, что за христиан говорит только то, что Вы отмечаете в
третьем пункте, т.е. то, что люди простые и неученые могли обратить
в веру Христову почти весь мир. Но этот довод ратует не за римскую
церковь, а за всех тех, которые исповедуют 387 имя Христово.
О
днако положим даже, что все выставленные Вами доводы говорят за
одну только римскую церковь. Думаете ли Вы, что этими аргументами
Вы математически доказываете авторитетность римской церкви? А
так как это совершенно неверно, то как же Вы хотите, чтобы я
поверил, что мои доказательства вдохновлены князем бесовским, а
Ваши — самим богом, тем более что, как я вижу и как это явствует из
Вашего письма, Вы сделались рабом этой церкви не столько из любви
к богу, сколько из страха перед адом, каковой страх есть единственная
причина суеверия. Не в том ли состоит все Ваше смирение, что Вы
верите не самому себе, но только другим людям, которых весьма
многие осуждают? Или, быть может, Вы считаете дерзостью и
гордостью то, что я пользуюсь моим разумом и нахожу
удовлетворение в том истинном слове божьем, которое находится в
душе (in mente) и которое никогда не может быть ни искажено, ни
извращено? Долой это пагубное 388 суеверие! Признайте разум (Ratio), данный Вам богом, и развивайте его, если не хотите быть
причисленным к животным! Перестаньте называть нелепые
заблуждения тайнами и не смешивайте столь постыдно того, что нам
неизвестно или еще не открыто, с тем, нелепость чего может быть
доказана, — каковы приводящие в трепет таинства Вашей церкви, которые Вы тем более считаете превосходящими человеческое
понимание, чем более они противоречат правильному разуму.
Д
алее, что касается того основного положения «Богословско-
политического трактата», которое гласит, что Писание должно быть
объясняемо посредством одного только Писания и которое Вы так
дерзко и бездоказа-
640
645
тельно объявляете ложным, то положение это у меня не просто
предполагается, но аподиктически доказывается, что оно истинно или
надежно (firmum) (особенно в главе VII, где также опровергаются
мнения противников; прибавьте к этому то, что доказывается в конце
главы XV) 389.
Е
сли только Вы пожелаете обратить внимание на все это и, кроме того, рассмотрите историю церкви (в которой Вы, как я вижу, совершенно
несведущи), чтобы убедиться в том, как ложно передает духовенство
большинство событий и какими средствами и ухищрениями сам папа
римский шесть веков спустя после рождества Христова добился
верховной власти над церковью, — то я не сомневаюсь, что Вы в
конце концов образумитесь. От всей души желаю Вам этого. Будьте
здоровы, и т.д.
[Гаага, декабрь 1675 г.]
ПИСЬМО 77 390
Славнейшему мужу Б. д. С.
от Генриха Ольденбурга
наилучшие пожелания
ОТВЕТ НА ПИСЬМО 75
В
ы совершенно верно угадали, почему я не хотел бы, чтобы Вы
опубликовали Ваши мысли о фатальной необходимости всех вещей.
Дело в том, что такое учение способно задержать развитие
добродетели и уничтожить значение наград и наказаний. То, что Вы
изложили по этому поводу в Вашем последнем письме, как кажется, еще не разрешает вопроса и не может успокоить человеческий ум.
Ибо если мы, люди, во всех наших действиях, как нравственных, так и
естественных, находимся во власти божьей так же, как глина в руках
горшечника, то спрашивается: на каком основании мы подвергаемся
осуждению за то, что поступили так, а не иначе, если поступить иначе
было безусловно невозможно? И не могли ли бы мы тогда
единогласно воззвать к богу со словами: «Твой непреклонный рок, твоя неотвратимая власть принудили
641
646
нас к тому, что мы сделали, — мы не могли поступить иначе. За что
же и по какому праву ты подвергнешь нас теперь жесточайшим
наказаниям, которых мы никоим образом не могли избежать, так как
ты, в силу высшей необходимости, творишь и направляешь все по
своему решению и благоусмотрению?» Вы говорите: люди
неизвиняемы пред лицом бога только по той причине, что они
находятся во власти самого бога; но я мог бы обернуть это Ваше
соображение и с гораздо большим правом, как мне кажется, сказать
совершенно противоположное: люди потому именно извиняемы, что
они находятся во власти бога. Ибо всякий мог бы тут же возразить:
«Неотвратима власть твоя, о боже! А потому меня следует по
справедливости извинить за то, что я не поступил иначе».
Д
алее, продолжая считать понятия чуда и невежества равнозначащими, Вы, по-видимому, ограничиваете одними и теми же пределами
могущество бога и разумение людей, хотя бы и проницательнейших: выходит так, как будто бог не в силах создать ничего такого, чего не
могли бы уразуметь люди, если они напрягут все свои умственные
силы. К тому же история страданий, смерти, погребения и
воскресения Христа описана такими живыми и правдивыми красками, что я даже осмелился бы воззвать к Вашей совести: неужели Вы
полагаете, что это нужно принимать скорее в аллегорическом, чем в
буквальном смысле, если только Вы убеждены в истинности истории?
Те подробности, которые так ярко описаны евангелистами, несомненно склоняют нас к тому, чтобы принимать эту историю
совершенно буквально. Вот вкратце то, что я хотел Вам сказать по
этому вопросу. Убедительно прошу Вас извинить меня и дружески
ответить мне со свойственной Вам искренностью.
Г
осподин Бойль посылает Вам свое ответное приветствие. О текущей
работе Королевского общества расскажу в другой раз. Будьте здоровы
и продолжайте любить меня.
Генрих Ольденбург
Лондон, 14 января 1676 г.
642
647
ПИСЬМО 78 391
Благороднейшему и ученейшему
мужу Генриху Ольденбургу
от Б. д. С.
ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ
Б
лагороднейший господин!
К
огда я в последнем своем письме 392 выразился, что «мы неизвиняемы
потому, что находимся во власти бога, как глина в руках горшечника», то я хотел, чтобы это было понято в том смысле, что никто не может
порицать бога за то, что он дал ему слабую природу или немощный
дух. Ибо как нелепо было бы, если бы круг стал жаловаться на то, что
бог не наделил его свойствами шара, или страдающий от желчного
камня ребенок — на то, что ему не дано здоровое тело, так точно
нелепы жалобы слабодушного человека на то, что бог отказал ему в
силе, истинном познании и любви к богу, дав ему такую слабую
природу, что он не может ни сдержать, ни умерить своих страстей.
Ибо к природе каждой вещи принадлежит только то, что необходимо
вытекает из данной ее причины. А что к природе каждого человека не
принадлежит сила духа и что иметь здоровое тело не более в нашей
власти, чем иметь здоровую душу (mens), этого не может отрицать ни
единый человек, если только он не пожелает отрицать как опыт, так и
разум. Вы говорите далее: если люди грешат по естественной
необходимости, то они извиняемы. Но Вы не объясняете, что Вы
хотите вывести из этого: то ли, что бог не может на них гневаться, или
что они достойны блаженства, т.е. познания бога и любви к богу. Если
Вы имеете в виду первое, то я вполне согласен, что бог не гневается, но что все происходит согласно его решению. Однако я отрицаю, чтобы вследствие этого все должны были достигать блаженства, ибо
люди могут быть извиняемы и тем не менее не обладать блаженством
и испытывать многообразные мучения. Ведь лошадь не виновна
(excusabilis est) в том, что она лошадь, а не человек, и, однако, она
должна быть лошадью, а не человеком. Тот, кто заболевает
бешенством от укуса собаки, конечно, должен быть извинен, и однако
же он по праву предается удушению 393. И, наконец, тот, кто не в
состоянии управ-
643
648
пять своими страстями и сдерживать их из страха перед законом, хотя
тоже должен быть извинен за свою слабость, но тем не менее не
может наслаждаться спокойствием духа, познанием бога и любовью к
нему и необходимо погибает.
Н
е считаю нужным напоминать здесь о том, что если, по словам
Писания, бог гневается на грешников и является судьей, который
производит дознание, выносит решения и присуждает людей за те или
другие поступки, то все это говорится лишь на человеческий манер
(more humano) и применительно к общепринятым мнениям толпы: ибо
цель Писания заключается не в том, чтобы поучать философии и
делать людей учеными, но в том, чтобы внушить им повиновение.
Д
алее, я не вижу, каким образом из того, что я считаю равнозначащими