верующим, и нет надобности показывать это множеством
свидетельств из Писания. Кто же не видит, что познание о божестве
не было равным у всех верующих и что никто не может быть мудрым
по приказанию, так же как нельзя по приказанию жить или быть?
Повиноваться приказанию, конечно, могут одинаково мужчины, женщины, дети и все [без исключения], но не [могут] быть
[одинаково] мудрыми. Если бы кто сказал, что нужно не разуметь
атрибуты бога, но совершенно просто и без доказательства верить, тот, конечно, сказал бы вздор. Ибо невидимые вещи и те, которые
суть объекты только духа, могут быть видимы не иными какими
очами, как только посредством доказательств; следовательно, у кого
их нет, те ровно ничего из этих вещей не видят; и, стало быть, все, что
рассказывают о подобных предметах понаслышке, затрагивает или
обнаруживает их ум не более, чем слова попугая или автомата, которые говорят без разумения и смысла. Но, прежде чем идти
дальше, я обязан сказать об основании, почему в Бытии часто
говорится, что патриархи проповедовали от имени Иеговы, что, по-
видимому, совершенно противоречит сейчас
182
182
сказанному. Но если мы вникнем в то, что мы показали в восьмой
главе, мы будем в состоянии легко согласовать это; ведь в указанной
главе мы показали, что писатель Пятикнижия обозначает предметы и
места совсем не теми именами, которые употребляли в то время, о
котором говорится, но теми, под которыми они были лучше известны
в эпоху писателя. Стало быть, в Бытии указывается, что бог был
возвещен патриархам под именем Иеговы не потому, что он был
известен под этим именем отцам, но потому, что это имя у иудеев
было в высочайшем почете. Это, говорю, необходимо должно сказать, так как в этом нашем тексте Исхода ясно говорится, что бог под этим
именем не был известен патриархам, а также и потому, что в гл. 3, ст. 13, Исхода Моисей выражает желание знать имя бога: если бы оно
было известно прежде, оно было бы, конечно, известно и ему. Итак, должно заключить, как мы желали, именно; что верующие патриархи
не знали этого имени бога и что познание о боге есть дар, а не
приказание бога.
П
ора, следовательно, перейти ко 2-му пункту, именно к доказательству, что бог не требует никакого иного познания о себе от людей через
пророков, кроме познания божественной своей справедливости и
любви, т.е. таких атрибутов бога, которым люди могут подражать
известным образом жизни. Этому по крайней мере Иеремия учит в
самых определенных словах. Ибо в гл. 22, ст. 15, 16, говоря о царе
Иосии, он выражается: «Отец твой, конечно, ел и пил и творил суд и
правду, тогда ему хорошо (было): он утверждал право бедного и
нуждающегося, тогда ему хорошо (было), ибо (заметьте хорошо) это
значит меня знать, сказал Иегова». И не менее ясны слова, имеющиеся
в гл. 9, ст. 23, именно: «Но тем только пусть хвалится каждый, что
разумеет меня и знает, что я, Иегова, делаю милость, суд и правду на
земле, ибо это меня радует, говорит Иегова». Это вытекает, кроме
того, и из гл. 34, ст. 6, 7, Исхода, где бог Моисею, желающему его
видеть и знать, не открывает никаких других атрибутов, кроме тех, которые изъясняют божественную справедливость и любовь. Наконец, здесь в особенности должно отметить место у Иоанна, о котором
также скажем впоследствии, именно: он объясняет бога только через
любовь, потому что бога никто не видит, и он заключает, что тот
действительно имеет и знает бога, кто имеет любовь. Итак, мы
183
183
видим, что Иеремия, Моисей, Иоанн ограничивают познание о боге, которое каждый обязан иметь, немногим и полагают его, как мы и
хотели показать, только в следующем, именно: что бог в высшей
степени справедлив и в высшей степени милосерд или что он
единственный образец истинной жизни. К этому присоединяется то, что Писание не передает никакого отчетливого определения бога и не
предписывает принимать другие атрибуты бога кроме сейчас
указанных и определенно их как таковые не рекомендует. Из всего
этого мы заключаем, что интеллектуальное познание о боге, которое
рассматривает его природу, как она есть сама в себе, — а этой
природе люди не могут ни подражать известным образом жизни, ни
взять ее за образец при устроении истинного образа жизни, — никоим
образом не относится к вере и религии откровения и, следовательно, относительно нее люди могут на всю поднебесную заблуждаться —
преступления не будет. Итак, не удивительно, что бог
приспосабливался к представлениям и предвзятым мнениям пророков
и что верующие держались различных взглядов о боге, как мы
показали на множестве примеров в гл. 2. Потом, не удивительно
также, что священные книги везде говорят столь несвойственно о боге
и приписывают ему руки, ноги, глаза, уши, душу и местное
передвижение (motus localis) и, кроме того, также душевные
движения, например: что он ревнив, милосерд и пр., и что, наконец, рисуют его как судью и сидящим на небесах, как бы на царском троне, а Христа — по правую сторону от него. Действительно, [священные
книги] говорят сообразно с понятием толпы, которую Писание
старается сделать не ученой, но послушной. Однако богословы
обычно утверждали, что все несогласия с божественной природой, какие они смогли усмотреть при помощи своего естественного света, должно истолковывать метафорически, а все, что не поддается их
пониманию, должно принимать буквально. Но если все, что в этом
роде встречается в Писании, необходимо должно было бы толковать и
понимать метафорически, тогда Писание было бы написано не для
народа и необразованной толпы, но только для весьма ученых людей
и преимущественно для философов. Вдобавок, если бы благочестиво и
в простоте души верить относительно бога тому, что мы сейчас
привели, было нечестиво, то, разумеется, пророки должны были бы
184
184
в высшей степени остеречься подобных фраз — ради слабости толпы
по крайней мере — и, напротив, учить прежде всего отчетливо и ясно
об атрибутах бога так, как обязан принимать их каждый, а этого нигде
не сделано. Стало быть, не следует думать, что мнения, рассматриваемые абсолютно, без отношения к действиям, содержат
сколько-нибудь от благочестия или нечестия, но следует сказать
только, что человек верит во что-нибудь благочестиво или нечестиво, поскольку он благодаря своим мнениям побуждается к повиновению
или на основании их же дает себе волю грешить или бунтовать; так
что, кто, веруя в истину, делается непокорным, тот в
действительности имеет нечестивую веру, и, наоборот, кто, веруя в
ложное, послушен, тот имеет благочестивую веру. Ведь мы показали, что истинное познание о боге есть не приказ, но божественный дар и
что бог не требовал от людей никакого другого познания, кроме
познания божественной своей справедливости и любви, каковое
познание необходимо не для наук, но только для повиновения.
ГЛАВА XIV
ЧТО ЕСТЬ ВЕРА, КТО ТАКИЕ ВЕРУЮЩИЕ;
ОПРЕДЕЛЯЮТСЯ ОСНОВАНИЯ ВЕРЫ И, НАКОНЕЦ,
САМА ОНА ОТГРАНИЧИВАЕТСЯ ОТ ФИЛОСОФИИ
Всякий, кто хоть немного вдумается, может видеть, что для
истинного познания веры весьма необходимо знать, что Писание было
приспособляемо не только к пониманию пророков, но также и к
пониманию изменчивой и непостоянной иудейской толпы; ведь кто
принимает без разбору все, что находится в Писании, за всеобщее и
абсолютное учение о боге и тщательно не разузнал, что именно было
приспособлено к понятиям толпы, тот не сумеет не смешивать мнений
толпы с божественным учением и не выдавать людских вымыслов и
взглядов за божественные правила и не злоупотреблять авторитетом
Писания. Кто, говорю, не видит, что в этом заключается самая главная
причина, почему сектанты учат стольким и столь различным мнениям
как правилам веры и подтверждают их многими примерами из
Писания, вследствие чего
185
185
у голландцев давно вошла в употребление поговорка: geen ketter sonder letter 71. И действительно, священные книги были написаны не
одним-единственным человеком и не для народа одной эпохи, но
многими мужами различного таланта и жившими в разные века. Если
бы мы пожелали сосчитать время, захватываемое всеми ими, то
получилось бы почти две тысячи лет, а может быть, и гораздо больше.
Однако мы не желаем обвинять сектантов за это в нечестии, т.е. за то, что они приспосабливают слова Писания к своим мнениям; ведь
подобно тому, как некогда оно было приспособлено к понятию толпы, точно так же каждому позволительно приспосабливать его к своим
мнениям, если он видит, что таким образом он может с полнейшим
душевным согласием повиноваться богу в том, что касается
справедливости и любви; но мы обвиняем сектантов за то, что они не