человеческая свобода тем больше, чем больше человек может
руководиться разумом и умерять влечения, то мы не можем (разве
только в очень отдаленном смысле) называть разумную жизнь
повиновением, а грехом то, что на самом деле есть немощность духа, а не своеволие его по отношению к самому себе и благодаря чему
человек может быть назван скорее рабом, чем свободным (см. §§ 7 и
11 наст. гл.).
§
21. Но так как, с другой стороны, разум учит блюсти благочестие и
хранить душевное спокойствие и доброжелательность (что возможно
лишь в государстве) и так как, кроме того, народ не может быть
руководим как бы единым духом (как это необходимо в государстве), если он не имеет права, установленного по предписанию разума, то, следовательно, люди, привыкшие жить в государстве, не столь уж
неправильно называют преступлением то, что совершается вопреки
велению разума. Поэтому я и сказал (см. § 18 наст. гл.), что если в
естественном состоянии человек совершает преступление, то против
самого себя (об этом см. гл. IV, §§ 4 и 5, где показано, в каком смысле
мы можем сказать, что тот, кто обладает верховной властью и
подлежит естественному праву, все же подчинен законам и может
совершить преступление).
§
22. Что касается религии, то несомненно также, что человек тем
более свободен и тем более верен самому себе, чем более он любит
бога и чтит его всей душой. Но поскольку мы имеем в виду не
порядок природы, нам неизвестный, но лишь веления разума, касающиеся религии, и в то же время принимаем в соображение, что
эти веления открыты нам богом, как бы говорящим в нас самих, или
же были открыты пророком, как законы, постольку мы, приспособляясь к общепринятому словоупотреблению, говорим, что
тот человек повинуется богу, который любит его всей душой, и, наоборот, тот совершает преступление, который руководится слепым
желанием. Но мы, между тем, не должны забывать, что мы находимся
во власти бога, как глина во власти горшечника, который из одной и
той же смеси делает одни сосуды для почетного употребления, другие
— для низкого; и потому человек может, правда, совершать что-либо
вопреки этим решениям бога, поскольку они были начертаны в нашем
духе или
298
298
в духе пророков, но не вопреки вечному решению бога, начертанному
в совокупной природе (Natura universa) и относящемуся к порядку
всей природы.
§
23. Итак, как преступление и повиновение в строгом смысле, так и
справедливость и несправедливость могут быть представлены только
в государстве. Ибо в природе нет ничего такого, о чем можно сказать, что оно по праву принадлежит одному, а не другому; но все
принадлежит всем тем именно, в чьей власти его себе присвоить. В
государстве же, где по общему праву решается, что принадлежит
одному и что другому, справедливым называется тот, кто имеет
неуклонную волю воздавать каждому должное ему; несправедливым
же, наоборот, тот, кто стремится присвоить себе принадлежащее
другому.
§
24. В нашей «Этике» мы уже выяснили, что похвала и порицание суть
аффекты радости и печали, сопровождаемые, как причиной, идеей
добродетели или человеческой немощности.
ГЛАВА III
О ПРАВЕ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ
§
1. Наличие какой бы то ни было верховной власти (imperium) создает
гражданское состояние, совокупное же тело верховной власти
называется государством (civitas), а общие дела верховной власти, направляемые тем, в чьих руках верховная власть, именуются делами
правления (res publica). Затем люди, поскольку они по гражданскому
праву пользуются всеми выгодами государства, называются
гражданами, а поскольку они обязаны подчиняться установлениям, или законам, государства — подданными. Наконец (как мы сказали в
§ 17 пред. гл.), существуют три вида гражданского состояния, а
именно: демократический, аристократический и монархический. Но, прежде чем начать говорить о каждом в отдельности, я раньше докажу
то, что относится к гражданскому состоянию вообще; из этого же
следует прежде всего рассмотреть верховное право государства, или
верховной власти.
§
2. Из § 15 пред. гл. явствует, что право верховной власти есть не что
иное, как естественное право, но определяемое не мощью каждого в
отдельности, а мощью народа, руководимого как бы единым духом, т.е. как от-
299
299
дельный человек в естественном состоянии, точно так же тело и дух
(mens) всей верховной власти имеют столько права, сколько мощи. А
потому каждый отдельный гражданин или подданный имеет тем
меньше права, чем само государство могущественнее его (см. § 16
пред. гл.), и, следовательно, каждый гражданин только тогда
действует по праву и по праву обладает чем-либо, когда может
защищать это с общего решения государства.
§
3. Если государство уступает кому-либо право, а следовательно, и
власть — ибо в противном случае (по § 12 пред. гл.) все сведется к
одним словам — жить по своему усмотрению, то тем самым оно
отказывается от своего права и переносит его на того, кому дало
такую власть. Если же оно дало такую власть двум или многим лицам, чтобы именно каждый жил по своему усмотрению, то тем самым оно
разделило верховную власть, и если, наконец, оно дало эту власть
каждому из граждан, то тем самым оно разрушило само себя и нет уже
более государства, но все возвращается в естественное состояние —
все это с полной очевидностью вытекает из предыдущего. И отсюда
следует, что нельзя никоим образом себе представить, чтобы каждому
гражданину по установлению государства было дозволено жить по
своему усмотрению, и, следовательно, то естественное право, что
каждый является своим судьей, в гражданском состоянии необходимо
прекращается. Я намеренно подчеркиваю: по установлению
государства, ибо естественное право каждого (в чем мы убедимся, если надлежащим образом рассмотрим вопрос) в гражданском
состоянии не прекращается. Ведь человек как в естественном
состоянии, так и в гражданском действует по законам своей природы
и сообразуется со своей пользой. Человек, говорю я, как в том, так и в
другом состоянии побуждается страхом или надеждою к тому, чтобы
что-нибудь сделать или от чего-нибудь воздержаться; но главное
различие между ними заключается в том, что в гражданском
состоянии все боятся одного и того же и для всех одна и та же
причина безопасности и общий уклад жизни, что, конечно, не сводит
на нет способности суждения каждого. Тот, кто решил повиноваться
всем приказам государства — потому ли, что боится его мощи, или
потому, что ценит свое спокойствие, — тот, конечно, сообразуется по
своему усмотрению со своей безопасностью и пользой.
300
300
§
4. Мы не можем, далее, также представить себе, чтобы каждому
гражданину было дозволено толковать решения или законы
государства. Ведь если бы это было дозволено каждому, то тем самым
он стал бы своим собственным судьей, ибо никакого труда не стоило
бы ему извинить или прикрасить свои поступки видимостью права, и, следовательно, он устроил бы свою жизнь по своему усмотрению, что
(согласно пред. параграфу) нелепо.
§
5. Итак мы видим, что каждый гражданин не своеправен, но подчинен
праву государства, все приказы которого он обязан исполнять, и что
он не имеет никакого права решать вопрос о справедливом, несправедливом, благочестивом или неблагочестивом. Но, наоборот, так как тело верховной власти должно быть руководимо как бы
единым духом и, следовательно, волю государства следует считать
волей всех, то решение государства относительно справедливого и
доброго, каково бы оно ни было, должно быть признано решением
каждого в отдельности. И потому гражданин обязан исполнять
приказы государства, хотя бы он и считал их несправедливыми.
§
6. Но могут возразить: не идет ли столь полное подчинение суждению
другого вразрез с велением разума и не противоречит ли, следовательно, гражданское состояние разуму? Отсюда следовало бы, что гражданское состояние противоразумно и могло бы быть
установлено лишь людьми, лишенными разума, но менее всего теми, которые руководятся разумом. Но так как разум не учит ничему
направленному против природы, то, следовательно, здравый разум не
может повелевать, чтобы каждый оставался своеправным, поскольку
люди подвержены аффектам (согласно § 15 пред. гл.), т.е. (согласно
§ 5 гл. I) разум отрицает возможность этого. К тому же разум вообще
учит искать мира, который может быть достигнут только в том случае, если не будет нарушаться общее право государства; и потому, чем
более человек руководится разумом, т.е. (согласно § 11 пред. гл.) чем