Маргарита все еще продолжала колебаться.
— Иди с ними, — приказала Дюшамп. — Я установлю эту корзину на нужный курс через пару минут и затем присоединюсь к вам.
— Ты не будешь делать глупостей? — спросила Маргарита каким-то детским голосом.
Дюшамп посмотрела на нее с укором.
— Идея гибели капитана вместе с кораблем — жалкий пережиток. Я не отравлена тестостероном, поверь мне.
Прежде чем кто-нибудь успел что-то сказать, я положил руку в перчатке Маргарите на заплечный ранец с системой жизнеобеспечения и подтолкнул ее — очень деликатно — в коридор.
Все остальные, доктор Уоллер и три техника, прошли в носовую секцию. Они уже заняли места в спасательной капсуле. Пока еще никто не отменял план с выходом по катапульте на космическую орбиту. Их ждало разочарование.
— На той стороне люка, — сказал Родригес, — воздушное давление в порядке, но наверняка там уже полно венерианской атмосферы, так что шлемы лучше всем проверить. Намешано там всякого… Не думаю, что вам понравится вдыхать пары серной кислоты.
Я уже в шестой раз проверил, как закрыт шлем, за те несколько шагов, что вели до закрытого люка, о котором говорил Родригес. В то же время Родригес связался с остальными по радио, предупредив, что спасательную капсулу предстоит покинуть. Им надлежало перебазироваться к шлюзу. Само собой, возникли вопросы.
— Перебираемся на корабль Фукса, — развеял он их недоумение.
— Но как? — пробубнил гнусавый голос Ризы Каладни, у которой постоянно был заложен нос.
— Сейчас увидите, — пообещал Родригес, важно, точно отец, у которого нет времени объяснить ребенку.
Мы прошли в распахнутый люк и оказались в шлюзе. Здесь казалось вполне безопасно. Дырок в обшивке, по крайней мере, откровенных дырок, не было. Но металл, казалось, скрипел, кряхтел, и я слышал тонкий резкий свист, словно сквозь металлические поры прорывался воздух.
Родригес прошел в люк первым, за ним вошла Маргарита. Затем последовал я. Корабль снова нырнул, и мне пришлось найти опору. Ею оказался проем люка.
Затем, словно от этого резкого качка, на противоположной стороне секции открылся люк. Там сгрудились четыре фигуры. Скафандры сделали их одинаковыми и неузнаваемыми. Такие же одинаковые темные пузыри шлемов покачивались в воздухе, в ожидании дальнейших действий.
Голос Дюшамп прохрипел у меня в наушниках:
— Фукс примерно в сотне метров под нами. Соединитесь друг с другом страховочными тросами, и начинаем спуск.
— Есть, — откликнулся Родригес и затем показал на меня: — Вы первый, мистер Хамфрис.
Мне пришлось несколько раз хватить воздух ртом и сделать несколько глотков, прежде чем я смог ответить ему:
— Ладно. Тогда следующая Маргарита.
— Да, — откликнулся Родригес.
Задраивать люк уже не было необходимости. Я просто распахнул внутренний люк и сделал шаг вперед, вошел внутрь, затем нажал кнопку, которая открывала внешний люк. Ничего не произошло. Некоторое время я просто стоял как последний дурак, слыша, как свистит вокруг меня ветер, и чувствуя, что попал в ловушку.
— Аварийный рычаг! — воскликнул в нетерпении Родригес, поторапливая меня.
— Сейчас, — ответил я, стараясь скрыть раздражение. Рычаг подался, и я напоследок еще раз оглянулся.
Они с Маргаритой заканчивали связывать людей, как гирлянду сосисок.
— Прикрепи свободный конец к скобе лестницы, — сказал мне Родригес.
— Сейчас, — кивнул я. Меня хватало только на одно слова.
Я наклонился над распахнутым люком, чтобы прикрепить страховку, и то, что я увидел перед собой, вызвало во мне жуткий приступ страха.
Мы стремительно скользили над бескрайней облачной пустыней. Чахлые желтые облака, ускользающие в туман, действительно напоминали бескрайние пески Сахары или какой-нибудь другой земной пустыни. Но эти «пески» еще и шевелились, как живые. И вот из них вынырнул выпуклый силуэт «Люцифера». Он шел как раз под нами, так что я невольно подумал о возможном столкновении, после которого от всех нас останется лишь воспоминание.
— «Люцифер» вышел на позицию, — услышал я в наушниках голос Дюшамп.
Корабль Фукса казался просто громадиной — намного больше нашего. Он приближался, медленно и неотвратимо сокращая дистанцию между нами. Ловя воздух ртом, задыхаясь от волнения, я прикрепил страховочный трос к ближайшей ступеньке. Затем я понял, что Родригес за моей спиной стравливает вниз связку. Я увидел, как трос, извиваясь, точно змея, летит вниз, к выпуклому очертанию «Люцифера», падая внизу тонкой ниткой где-то в районе прохода, идущего вдоль такого же, как у нас, газового баллона.
Внезапно я вспомнил, что все мои припасы транквилизаторов и шприцы остались на борту. Я не взял с собой ничего. Даже если я достигну «Люцифера», мне будет нечем себя поддержать в трудную минуту. Я обрекал себя на верную гибель.
«Гесперос» качнулся, как пьяный, и гондола застонала металлическим скрежетом. Бросив прощальный взгляд на металлическую поверхность нашего корабля: нашего дома, дирижабля, в мрачных темных пятнах от самого носа до люка воздушного шлюза. Металл треснул вдоль этих зловеще черных полос.
Маргарита с Родригесом стояли у меня за спиной. Еще четыре фигуры в скафандрах: Уоллер и техники замерли с другой стороны аэрошлюза. Они в нетерпении ждали, когда я начну спуск вниз, к «Люциферу». Я же замер, как парализованный, у открытого люка. И этот уползающий вниз канат отнюдь не вселял в меня надежды.
Скрежет возобновился, казалось, будто чудовищные когти скребут по обшивке корабля. Я отшатнулся обратно, дыша так тяжело, будто пробежал тысячу метров.
— Корабль скоро разлетится на части! — закричал Родригес так громко, что я мог услышать его не только в наушниках, но и сквозь шлем.
Прямо у меня на глазах с жутким скрежетом разорвалась передняя секция гондолы, унося Уоллера и техников. Они завопили так, что у меня заледенела кровь. Передний конец свободно болтался в воздухе. Перед моим замершим от ужаса взором фигуры в белых скафандрах, точно призраки, разлетались в разные стороны.
— Спасите!
В этом крике нельзя было даже понять, кто взывает о помощи — мужчина или женщина.
Я увидел, как чье-то тело стукнулось о «Люцифер», прямо под нами, оно пролетело мимо прохода с перилами и все с тем же несмолкающим криком скрылось из виду.
У меня тряслись поджилки, я едва стоял на ногах. Как меня ноги еще держали — странно, не могу сказать. Родригес, навалившись на меня сзади, зашептал испанские католические молитвы, поминая святое семейство: «Иисус, Мария, Иосиф».
Крики не смолкали, вонзаясь мне в уши всякий раз с новой силой. Даже после того, как они прекратились, в ушах продолжало звенеть.
— Они мертвы, — глухо произнес Родригес.
— Все до одного, — вторила ему Маргарита, едва сдерживая слезы.
— И скоро мы к ним присоединимся, — прохрипел голос Дюшамп, — если не станем спускаться по этим канатам немедленно.
Корабль опять яростно тряхнуло, как футбольный мяч, по которому врезала бутса. Ветер играл нами, а теперь еще врывался, свистя прямо через дыру, в которую превратился нос гондолы. Глупая мысль промелькнула в моей голове, тоже, наверное, насквозь продутой ветром: «А зачем нам теперь вообще нужен воздушный шлюз? Мы теперь можем выпрыгивать с любой стороны корабля».
Я слышал стон Родригеса. К нему, наверное, присоединилась и Маргарита, и Дюшамп, думаю, была уже на полпути к нам.
— Пшел! — кричал Родригес, как будто радио не работало. — Вниз! По канату!
Если бы я задумался хоть на миллисекунду, страх бы снова парализовал меня. Но на это уже не было времени, и я схватился за канат двумя руками.
— Сервомоторы поддержат тебя, — продолжал Родригес. — Вспомни, как ползут по канатам цирковые акробаты.
Я сделал неуклюжую попытку изобразить такого акробата, но только запутался лодыжкой, намотав на нее петлю. Сервомоторы с обратной тыльной стороны перчаток прочно сцепили пальцы на канате. Все, что мне оставалось, — не допустить ошибки, и постараться, чтобы меня не отнесло в сторону.
Так я и продвигался постепенно, одна рука за другой.
Глава 24
Непросто карабкаться вниз по сцепленным между собой страховочным тросам, которые к тому же мотаются и раскручиваются в воздухе. Холодный пот прошиб меня, сердце стучало в висках, я пытался помогать себе ногами, но тщетно — сказывалось неумение, вся нагрузка ложилась на руки. Я спускался дюйм за дюймом, пальцы судорожно хватали веревку, как будто она была намотана у меня на шее.
Казалось, «Люцифер» в тысяче километров подо мной. Конец страховочного троса болтался в районе перехода — металлической лесенки вокруг газовой емкости. Всего в десяти метрах. Но для меня это были сотни, тысячи метров. И когда я доберусь до самого низа, придется прыгать.
Если я смогу добраться до конца.
И все время, пока я сползал вниз, в ушах моих стояли крики агонии тех, кто разбился насмерть. «Спаси-и-те-е!» — провожали меня печальные вопли. И это повторялось снова и снова. А что бы кричал я, когда бы меня сорвало с палубы корабля и понесло в пропасть, навстречу неотвратимой гибели?
— Посылай остальных. Все вниз, — раздался мрачный, хриплый голос Фукса в наушниках. — Не ждите. Начинайте эвакуацию немедленно.
— Нет, — сказала Маргарита. Я слышал, как она борется с собой, слышал ее тяжелое дыхание. — Погодите, еще немного…
Но Родригес сказал твердо:
— Нет времени ждать. Немедленно!
Я посмотрел вверх и увидел еще одну фигуру, спускавшуюся ко мне. В скафандре было невозможно узнать, кто это, но я сообразил, что это Маргарита.
Она спускалась несколько быстрее, ботинки ловко перехватывали канат. Кажется, она рассказывала, что занималась альпинизмом на Луне? Не помню точно: на Земле или на Луне. Глупая мысль, надо сказать, в такой момент.
Я поспешил вниз, пытаясь соскользнуть как можно дальше, чтобы освободить ей место на канате. И этим чуть не погубил себя. Я допустил ошибку — не успел схватиться одной рукой, когда другая была разжата. Дело в том, что в сервомоторах имелся некоторый момент задержки: экзоскелет давал легкое сопротивление движениям пальцев, и сервомотор срабатывал с небольшим запозданием. Но теперь я почувствовал, насколько это жизненно важно — вовремя успеть сомкнуть пальцы: я падал, отчаянно пытаясь схватиться.