Как только мы достигли лестницы, уводившей на уровень капитанского мостика, я увидел краем глаза собственное отражение в экране, вмонтированном в переборку. Разбухший правый глаз, взъерошенные волосы. Я остановился и пригладил то, что осталось от прически. Мне предстояло появиться перед Фуксом, и я хотел сохранить при этом мужественный вид.
Преодолев лестницу и еще один коридор, мы остановились перед откатывающейся дверью с табличкой:
КАПИТАН
Я как мог расправил плечи и постучал по металлическому дверному проему.
— Войдите, — раздался приглушенный голос Фукса. Помещение шокировало меня. Я готовился увидеть что
угодно в месте, которое называлось «каютой капитана», но только не это. Но это был всего лишь отсек, достаточно просторный, чтобы вместить самую настоящую кровать, а не походную койку, письменный стол, несколько кресел, вполне комфортабельных и уютных, шкафы и целую стену, заставленную полками с книгами. Там хранились старинные бумажные книги, протертые и потрепанные от долгого использования, попадавшиеся между чипов киберкниг. Пол покрывал большой цветастый восточный ковер.
Одетый в черный китель, спадавший на угольно-серые брюки, Фукс стоял у длинного панорамного иллюминатора, глядя на звезды.
— Вселенная, — сказал он, указывая на панораму звезд. — Никогда не устаю смотреть в небеса.
Видимо, заметив, что я уставился на книги, он сделал пару шагов к полкам и заговорил:
— Когда корабль становится твоим домом, стараешься внести в него все доступные удобства.
— Книги? — глупо спросил я.
— Что может быть лучше? — отозвался Фукс. — Здесь память всей человеческой расы. Все ее надежды и опасения, все пороки и доблести, вся любовь и ненависть.
На столе у него лежала книга: обтянутый кожей переплет, которому, казалось, уже несколько сотен лет. Я попытался прочесть название на корешке, но буквы растрескались и помутнели.
— А теперь, — бодро сказал Фукс, — я хочу, чтобы ты провел оставшуюся часть дня, знакомясь с коммуникационным оборудованием, с которым тебе предстоит работать. С этого времени твое место — за пультом связи.
Он говорил со мной так, словно я с этого дня член его команды. И как будто бы этого избиения на мостике не было вовсе.
— Совершенно стандартный набор. Всю работу делает командный компьютер, — продолжал Фукс, засовывая руки в карманы кителя. Из одного кармана он что-то выудил и положил в рот. Какие-то пилюли или леденцы. Может быть, наркотики? Я мог только догадываться.
— Должность техника по связи не потребует излишнего напряжения, — произнес он с усмешкой. Он ничего не забыл. Что ж, и я никогда на короткую память не жаловался.
— Пока я жив, — сказал я. Он прищурился:
— А что должно случиться?
— Он болен, капитан, — объяснила Маргарита.
— Болен?
— У меня пагубная анемия, контролируемая только уколами транквилизаторов, которые производят полиферацию…
— Минутку, — перебил меня Фукс. — Что такое полифирация?
— Полиферация — то есть быстрое увеличение красных кровяных телец, — быстро проговорил я, опасаясь, что мне не хватит сил закончить — или что мне не дадут этого сделать. Затем я торопливо добавил: — Капитан.
Фукс мельком взглянул на Маргариту, затем снова на меня.
— Все мои лекарства остались на «Гесперосе», — продолжил я. — И если мы не возвратимся на орбиту, где сейчас находится «Третьей», то жить мне осталось несколько дней.
Капитан хмыкнул:
— В самом деле?
— В самом деле, — подтвердила Маргарита.
Фукс пристально посмотрел на меня, катая во рту пилюлю, затем подошел к столу.
— Откуда я могу знать, что это не какой-нибудь трюк, который ты мне приготовил, чтобы увести из-под носа призовые деньги твоего папочки?
Я чуть не рассмеялся ему в лицо:
— А вот вы подождите несколько дней и увидите, как я умру. Это будет совершенно взаправду.
Пожав плечами, Фукс произнес:
— Ну, ладно. Это уже мое дело. Твое место отныне за пультом связи.
— Но вы не допустите этого! — воскликнула Маргарита. Фукс наставил на нее толстый и короткий палец.
— А вы не надейтесь, что мои чувства к вашей матери позволяют вам фамильярничать со мной. Я капитан этого судна, и не вам учить меня, что мне здесь делать и чего не делать.
Маргарита выпрямилась в полный рост, сразу став на несколько сантиметров выше нас с Фуксом. Глаза ее сверкали.
— Если вы позволите мистеру Хамфрису умереть без медицинской помощи, я обвиню вас в умышленном убийстве, как только мы вернемся на Землю.
Странно, он усмехнулся в ответ. Безжалостной усмешкой, больше похожей на гримасу.
— Да вы, похоже, унаследовали дух вашей матери, — заметил он.
Затем на лицо его вернулась обычная ухмылка, и он сказал мне:
— Рапортовать мне с пульта связи. Немедленно! Маргарита попыталась возразить:
— Но вы…
Фукс остановил ее движением руки.
— Будете исполнять все поручения, нести службу, на которую окажетесь способны. Сейчас мы далеко от Земли, и, пока мы на этом судне, мое слово — закон. Понятно?
— Но он же умрет! — заплакала Маргарита.
— И что с того?
На это ни я, ни Маргарита не могли ему ничего ответить.
Глава 28
Исполняя приказания Фукса, я направился на мостик и занял место за пультом, изогнутом подковой. А что мне еще оставалось делать? Какой у меня выбор? Я уныло думал о том, что ранило меня больше: мое избитое лицо или мое униженное оскорбленное эго. Маргарита тоже пошла за мной На мостик. Она встала в проходе и не сводила напряженного взгляда с затылка Фукса. Если это и доставляло ему неудобства, то он ничем не подал виду. Тем временем я запросил на экран учебник для системы коммуникаций и сосредоточился на его изучении.
На мостике находились еще двое: молчаливые, коренастые сыны Востока с суровыми лицами. Очевидно, Фукс набрал команду с одной части света. Интересно, почему? Может, оттого, что они казались более верными, надежными? Или ими легче управлять, используя методы Фукса? А может быть, они готовы были работать за меньшую плату. Дешевая рабочая сила? Это, пожалуй, ближе к истине. К тому же это более понятливый и послушный народ. Впрочем, все мои предположения и подозрения могли оказаться ложными.
Фукс оказался прав насчет систем связи. Если верить учебнику для связистов, система проста донельзя. Большую часть работы исполнял встроенный компьютер, который подключался к центральному компьютеру корабля.
На одном из экранов консоли я увидел кучу сообщений с «Третьена», оставшихся без ответа. Техники связи на орбите пытались получить хоть какой-то вразумительный ответ от Фукса о случившемся, но он не выходил на контакт. Послания становились все более требовательными, и капитан «Третьена» позволял себе в адрес Фукса нелестные замечания в связи с его молчанием.
Экран стал немного расплываться перед глазами. Я зажмурился что было сил, и, когда вновь открыл их, все встало на свое место. Но я уже понимал, что означает этот симптом. Первый сигнал того, что пропущена инъекция. Скоро появятся и другие симптомы. Затем я услышал голос Фукса:
— В вас нет нужды на мостике. Ступайте в свою каюту. Я отвернулся от экрана и увидел, что говорил он это
Маргарите, которая все еще стояла в проеме.
— Вы должны что-то сделать с Хамфрисом, — заявила она, не поднимая глаз и не глядя в его сторону.
Фукс посмотрел на меня, нахмурившись больше обычного.
— Ничего не поделаешь, — равнодушно вздохнул он.
— А как насчет переливания крови?
— Переливания? Крови?
— Если мы не можем синтезировать гормон, активизирующий производство кровяных телец, то можем перелить кровь, чтобы спасти его.
Они обсуждали меня, как будто меня тут не было, словно некое подопытное животное. Я почувствовал, как мое лицо пылает, и понял, что щеки стали багрово-красного цвета и зажглись румянцем.
Но никто из них даже не посмотрел в мою сторону.
Фукс рассмеялся нарочито пренебрежительно:
— Вы серьезно думаете, что у кого-нибудь из моей команды есть схожая группа крови?
— Возможно, — фыркнула Маргарита. — Например, у вас.
К своему стыду, я не отважился даже повернуться и посмотреть на Фукса в этот момент. Просто посмотреть, открытым и непредвзятым взглядом. Я думал, что он поднимет на смех идею Маргариты. Или рассердится. Вместо этого я услышал только молчание. Никто из остальных членов экипажа даже голоса не подал. Все как язык прикусили — или просто не понимали, о чем идет разговор. Может быть, Фукс общался с ними исключительно на их азиатском наречии? Долгое время единственными звуками, которые были слышны на капитанском мостике, были вездесущее гудение электронной аппаратуры и слабый писк одной из сенсорных систем.
Маргарита оборвала затянувшееся молчание:
— Я могу запросить с «Третьена» его медицинскую карточку.
— Нет! — оборвал ее Фукс. — Не будет никакого общения с «Третьеном».
— Но почему? — спросила она. — Вы же посылаете телеметрический сигнал к Земле, в МКА. Почему же не…
— От каждого судна требуют рапортовать в Женеву, — вмешался Фукс. — Мне же вовсе не требуется разговаривать с кем-то еще, и поэтому я не собираюсь этого делать, милая барышня. Никто не станет столбить заявку на мои призовые деньги. Это мой выигрыш, понятно? Никто!
— Мы говорим о разных вещах, — протестовала Маргарита.
— В компьютере полные медицинские досье на всех членов экипажа, — ответил на это Фукс. — Да еще в медчасти система для диагностики. Может, это не последнее слово техники, но она работает. Как только Хамфрис сдаст вахту, вы можете обследовать его медицинскими сканерами сколько душе угодно и определить его тип крови, а потом сравнить ее с типами крови остальных членов экипажа.
— Спасибо, капитан, — проворчала Маргарита. И тон ее был заметно мягче, нежели все предыдущие сказанные слова.
— А теперь убирайтесь с мостика!