е всего приспособлен к… скажем так, суровому венерианскому климату.
— Вы что, заранее знали об этих пожирателях металлов, живущих в облаках?
— Нет. Даже не задумывался. Но я знал, что мой корабль должен иметь толстую и прочную броню, чтобы снести все, что может преподнести Венера. А не быть жалким утлым суденышком вроде твоего.
— Но ведь жуки вгрызлись и в ваш корпус? Он отмахнулся.
— До поры до времени. Теперь мы опустились во второй облачный слой так глубоко, что температура за бортом выросла до ста градусов Цельсия, то есть находится в точке кипения воды. Он победно усмехнулся. — Так что жучки уже поджарились.
— А других организмов на этом уровне быть не может?
— Я дал задание Маргарите взять пробы из облаков. Пока никаких признаков жизни. Полагаю, что чем жарче, тем меньше шансов встретить жизнь.
Я согласно кивнул. Он продолжал рассуждать о превосходстве «Люцифера» и о том, как корабль выдерживает постоянно возрастающее давление и высокую температуру за обшивкой.
— Еще через десять-двенадцать часов мы вырвемся из облаков на чистый воздух. Затем приступим к поискам того, что осталось от «Фосфороса».
— И тела моего брата, — пробормотал я.
— Да, — сказал он. — Представляю, с каким лицом твой папочка будет расставаться со своими десятью миллионами. Как он будет мне их вручать. На это стоило бы посмотреть! — Он откровенно фыркнул.
Однако смех его тут же оборвался. Корабль качнуло так, будто гигантская ладонь отвесила со стороны подзатыльник. Весь мой обед полетел на цветастый роскошный ковер. И сам я едва не полетел следом. Завыл сигнал аварийной тревоги.
Фукс схватился за ручки своего винтового кресла, его лицо вспыхнуло слепой яростью. Он грохнул кулаком по столу и закричал в интерком что-то на азиатском наречии. Не понимая слов, я мог легко уловить тон: «Что там, черт побери, происходит?»
Визгливый испуганный голос прозвучал из динамиков, перекрывая сирену.
Фукс вскочил. Палуба под его ногами заметно наклонилась, когда он обходил стол.
— Пошли со мной, — хмуро бросил он.
Когда мы добрались до мостика, сирена уже смолкла, хотя палуба продолжала шататься и ходить ходуном. Фукс забрался в командное кресло. Остальные места за пультами оказались заняты, так что я остался возле раскрытого люка. Ко мне подошла и встала рядом Маргарита, и даже не подумав ничего, почти бессознательно, я положил ей руку на талию, чтобы поддержать — ведь корабль страшно раскачивало!
На главном экране на сумасшедшей скорости мелькали графики, чертежи, какие-то разноцветные линии и масштабированные решетки, линейки, координаты.
Фукс процедил что-то сквозь зубы — и экран моментально очистился. Затем на нем появилось увеличенное и улучшенное компьютером изображение, которое для меня ничего не значило. Там была окружность со смещенной точкой — центром, и пульсирующие кольца света, растекавшиеся вокруг нее, как круги от брошенного в воду камня.
— Наше расположение под Солнцем, — процедил Фукс. — Даже ниже этого уровня.
Я понял, что это значит. Венера вращается вокруг своей оси так медленно, что «полдень» длится более семи часов, когда солнце стоит все время в зените. Атмосфера в этом радиусе достигает чудовищного накала, как будто здесь работает гигантская паяльная лампа.
Этот перегрев вызывает вихри сверхротации, которые царят в верхних слоях венерианской атмосферы, где воздух достаточно разрежен, чтобы породить ветер, со скоростью четыреста километров в час облетающий планету. Ниже, где атмосфера на порядок плотнее, такие ветра невозможны. Они угасают.
Однако не полностью, как выяснилось. Как медленная рябь в жирной ряске пруда, волны растекались от этой «подсолнечной области», достигая даже до глубин атмосферы, в которые проник «Люцифер». Нас несло на одной из таких гигантских воздушных волн, как серфинг по гребню волны, несло над планетой, как листок, отданный во власть неумолимому шторму.
Пока я стоял в проходе, схватившись за створку люка, одной рукой придерживая Маргариту, Фукс сражался за корабль, пытаясь освободить его от силы, несущей нас стремительно к поверхности Венеры. Однако экипаж отнюдь не безмолвствовал. Всех охватило возбуждение.
Фукс, на мгновение отрываясь от экрана, бросил взгляд на нас с Маргаритой.
— Двигатели не помогут, — объяснил он нам. — Это все равно что остановить цунами выстрелом из пневматической винтовки.
Два техника оглянулись на него, отреагировав на слово «цунами», однако взгляда Фукса хватило, чтобы они немедленно вернулись к работе.
— Все, что нам остается, — это заниматься серфингом на гребне этой гигантской волны, — пробормотал Фукс. — Пока мы не достигнем ночной стороны планеты. — Похоже, он рассуждал вслух. — Там волна должна спасть и утихнуть.
«Да, — подумал я. — Должна». Но мы так же точно верили, что не будет проблем с волной от Солнца на таких глубинах атмосферы. Однако Венера опять все решила по-своему.
Нас подхватила мощная волна и со скоростью шторма несла корабль над планетой, точно невесомый парашют, сдутый с одуванчика, брошенный на милость неумолимой силе прилива.
— Ниже, — бормотал Фукс. — Мы должны опуститься ниже.
Глава 30
Я стоял у люка, вцепившись в Маргариту. Корабль продолжал бултыхаться, мотаясь из стороны в сторону на гигантской волне, которая несла нас над планетой.
Однако, хотя мое тело оставалось спокойным, ум мой яростно работал. Так называемая «подсолнечная» волна надвигалась, как стена, выталкивая нас с солнечной стороны Венеры. Если обломки кораблекрушения и тело Алекса находились на этой стороне планеты, то они оставались недостижимы — без резкого снижения и сброса высоты нам никак до них не добраться. Просто не успеть. В таком случае нам пришлось бы ждать месяц, пока медленное вращение планеты не переместит район Афродиты на затемненную сторону.
Вряд ли у Фукса хватило бы припасов, чтобы задерживаться здесь на несколько недель. По крайней мере, на «Гесперосе» их бы точно не хватило. А вот сможет ли «Люцифер» со всем своим запасом прочности перенести «зимовку» в плотной раскаленной атмосфере в течение месяца — оставалось пока невыясненным.
Нам пришлось простоять у люка несколько часов. Это тянулось, пока не сменилась следующая вахта. Тогда Фукс сурово посмотрел на меня и сказал:
— Возвращайся в свою каюту, Хамфрис. Ты тоже, Маргарита.
Движения корабля к этому времени заметно сгладились, хотя «Люцифер» все еще порой подкидывало — вместе с моим желудком.
— Ты слышишь меня? — повысил голос Фукс. — Я не повторяю приказ два раза! Шевелись!
— Да, сэр, — ответил я и повел за собой Маргариту в сторону ее каюты.
Отворив дверь, она в нерешительности переступила порог. Повернувшись ко мне, спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — кивнул я. За ее спиной я мог видеть, что за апартаменты предоставил ей Фукс. Скорее всего, это каюта раньше принадлежала первому помощнику, который погиб, спасая Родригеса. Расположенная рядом с каютой Фукса, комната значительно уступала ей в роскоши. Как я заметил, между каютами не было двери.
— Анемия больше не беспокоит? — спросила она.
— Сейчас есть куда более неотложные проблемы, — отозвался я. Словно в подтверждение моих слов, палуба нырнула под ногами, бросив девушку в мои объятия. Я с готовностью подхватил Маргариту, прижав к груди обеими руками.
Она мягко освободилась. Возможно, я всего лишь тешил себя надеждой.
Затем как ни в чем не бывало Маргарита продолжала проявлять ко мне участие, причем делала это, по всей видимости, совершенно искренне.
— Мы не знаем, насколько хватит этого переливания…
— Не думай об этом, — отмахнулся я. — Лучше скажи — что он делал с тобой?
Её спина гордо выпрямилась.
— О ком это ты?
— О Фуксе. Что он с тобой делал?
— Это тебя не касается, — фыркнула Маргарита.
— Неужели? В самом деле?
— Нет. Не имеет.
— Ты ведь пыталась спасти меня, не так ли?
— Ты имеешь в виду — переспала ли я с ним для того, чтобы помочь тебе?
— Да.
На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой ее мать: такое холодное, стальное и суровое выражение было на ее лице.
— Не льсти себя надеждой, — сказала она. Я почувствовал, как во мне закипает злоба.
— Значит, ты спишь с ним, чтобы защитить себя.
— Та-ак… И это ты все носишь в себе? Раздосадованный, я выпалил:
— А что еще я могу думать? Ледяным тоном Маргарита сообщила:
— Я не отвечаю за то, что происходит в твоей голове, Ван. И то, что происходит между капитаном Фуксом и мной, — наше дело. Ты не имеешь к этому никакого отношения.
— Ты не понимаешь, я…
— Нет, это ты не понимаешь, — зловеще проговорила она. — Ты думаешь, что я автоматически шлепнусь в постель к первому самцу на борту только потому, что он капитан?
— Но ведь именно это делала твоя мать, разве не так? Ожидая пощечины в ответ, я инстинктивно подался назад. Но вместо этого она ответила словами — и они оказались
гораздо чувствительнее пощечины.
— Ты ведь ревнуешь, да? Сначала мать предпочла Родригеса и не обратила внимания на тебя, а теперь ты ревнуешь меня к Фуксу.
— Я не хотел тебя обидеть.
— Побеспокойся о себе, Ван. Я вполне могу позаботиться о себе сама.
С этими словами она развернулась на каблуках и вошла в свою каюту, плотно прикрыв за собой дверь. Она не хлопнула ею — конструкция двери этого не позволяла, но задвинула ее за собой с решительным стуком.
— По-моему, я сказал тебе идти в свою каюту.
Я оглянулся и увидел за своей спиной Фукса, всего в десяти метрах. Как давно он стоял там, я мог только догадываться.
— Сейчас же! — рявкнул он.
В этот момент я пожалел, что я не Бэтмен. Так мне хотелось прыгнуть вперед и вцепиться ему в глотку. Вместо этого я понуро побрел в каюты членов экипажа, послушно, как беззащитный коротышка, которым я, в сущности, и был на самом деле.