нетах зародилась от первоисточника.
Маргарита посмотрела на меня с уважением, чего я прежде никогда не читал в ее взгляде.
— Глобальный вопрос, — вздохнула она.
— Так ведь и я глобальный парень. Тут она пристально посмотрела на меня.
— К тому же очень бледный парень. Как ты себя чувствуешь?
Я выпрямился, расправил плечи, но тут же услышал свой голос:
— Она возвращается.
— Анемия?
— Да.
— Значит, переливание не помогло?
— Оно прекрасно помогло, на несколько дней, — ответил я. — Но никакое, даже полное, переливание крови не излечит анемии. У меня в организме не производится достаточного количества красных телец, чтобы поддерживать мое бедственное существование.
С крайне озабоченным видом девушка проговорила:
— В таком случае тебе нужно еще одно переливание крови.
— А разве такое возможно? — спросил я, и мы оба поняли, о ком идет речь.
Маргарита очистила экран, ткнув в него пальцем, и вызвала медицинскую справку.
— Ни у кого нельзя забирать крови больше полулитра за несколько дней, Ван. Иначе можно убить донора.
— Поверь мне, он не настолько щедр, — фыркнул я. Она посмотрела на меня, как на врага.
— Откуда ты знаешь?
— У Фукса вполне здоровое чувство самосохранения, вот и все, что я хотел этим сказать.
— Тогда почему он решился дать кровь тогда, в первый раз?
— Потому что иначе ты обвинила бы его в убийстве, помнишь?
— Правильно, — согласилась она с печальной улыбкой. — Припоминаю.
— Не думаю, что это снова сработает.
— В этом нет необходимости, — сказала она.
— Почему?
— Он даст кровь добровольно.
— Правда?
— Правда, — твердо сказала она, с определенной уверенностью.
— Отчего ты так убеждена в этом? — поинтересовался я. Она посмотрела куда-то в сторону, намеренно отводя
взгляд от меня.
— Теперь я узнала его поближе. Он вовсе не чудовище, каким ты его себе представляешь.
— Ах, ты узнала его поближе? — фыркнул я.
— Да, узнала, — ответила она с вызовом.
— В «горизонтальном» смысле? — спросил я решительным тоном супруга, уличающего в измене.
Маргарита ничего не ответила.
— Ну, так как же?
— Знаешь, Ван, честно тебе скажу: не твое это дело.
— Да ну? Ты идешь в его койку, чтобы сохранить мне жизнь, — и это никак меня не касается? Меня не касается то, что ты делаешь для моего спасения?
Тут у нее вид стал просто недоуменный:
— Для твоего спасения? Ты что — серьезно думаешь, что я прыгну к нему в постель для твоего спасения?
— Ну, не то чтобы… — Я несколько потерялся от такой атаки. — Я имел в виду…
Взгляд черных глаз зажал меня, как в тиски:
— Ван, неужели ты не понимаешь, что все, что мы делаем: я, он, ты — мы делаем лишь из эгоистических соображений? Мы пытаемся выжить и делаем это для самовыживания.
Теперь я оказался совершенно выбит из колеи:
— Но… ты и Фукс, — пролепетал я. — Я думал…
— Что бы ты ни думал — все чепуха, — твердо объявила Маргарита. — На твоем месте я бы занялась одной проблемой: как получить достаточное количество переливаний крови от капитана, чтобы самому выжить — и его не погубить.
Я смотрел на нее, чувствуя, как закипает во мне магма — такая же красная, как под поверхностью планеты, на которую мы готовились совершить посадку.
— Не надо так волноваться, — процедил я. — Обо мне и капитане.
И, прежде чем она успела ответить, я протиснулся мимо нее в коридор и умчался в обсерваторию на носу корабля. Так далеко я не заходил ни разу.
На пути из открытого люка кубрика меня позвал голос Саньджи:
— Мистер Хамфрис, зайдите, пожалуйста.
Он один из всего экипажа проявлял ко мне нечто большее, чем подозрительную враждебность, человек, отвечавший за насосную станцию, мой прямой начальник по долгу службы.
Пройдя в люк. я увидел здесь Багадура и еще двух членов команды, в их числе одна женщина — они спрятались за переборкой.
Саньджа выглядел так себе — прямо скажем, не аховый. Скверный вид. Сложения он был хрупкого, почти птичьего, и кожа у него казалась темнее, чем у остальных.
Трое остальных астронавтов смотрели на меня в хмуром молчании. В глазах Багадура плясали зловещие огоньки.
— Мистер Хамфрис, нам надо сходить на вторую насосную подстанцию, — сообщил мне Саньджа.
— Прямо сейчас? — спросил я, обводя взглядом остальных. Как будто палач с подручными окружали меня со всех сторон после вынесения приговора.
Через силу кивнув головой, Саньджа ответил:
— Да. Сейчас.
Пульс стучал у меня в висках, когда мы все вместе направились по коридору, мимо мостика, на этот раз двигаясь на корму. Фукса в командирском кресле не оказалось, на его месте сидела Амарджагаль. Потом мы прошли мимо кают Маргариты и капитана. Двери оказались заперты.
«Прекрасно, — подумал я. — Они — в постель, а меня — в расход. Багадур правильно выбрал время».
Я не знал, что делать. Колени начали трястись по мере приближения ко второй насосной станции. Ладони взмокли от пота. Ни Багадур, ни остальные не сказали ни слова. Тут я на миг вспомнил старый вестерн. Мне показалось, что меня ведут линчевать. «Тебе повезло, что идет дождь, — как сказал палач приговоренному. — А мне еще назад возвращаться».
С каждым шагом Багадур казался все больше и опаснее. Он был выше всех на борту, и его бритая голова и густая борода придавали ему диковатый вид островитянина-людоеда. Бальдансаньджа смотрелся рядом с ним заморышем. Сопровождающие пара мужчин и женщина тоже имели крепкое сложение, чуть повыше меня и не в пример мускулистее.
Вторая насосная находилась двумя лестничными переходами ниже, в самом хвосте коридора. Впрочем, «станция» — слишком громкое название. Небольшой отсек, по форме — как треугольный кусок торта, в котором размещалась пара насосов, прикрытых полукруглыми металлическими кожухами.
— Садись, — приказал Багадур, указывая на одну из полусфер.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — начал я. — Ты уверен, что я шпионю на капитана. Но я не…
— Сиди спокойно, — отрезал Багадур.
Однако я не мог держать язык за зубами в таком положении. Страх пробуждает красноречие. Я стал нести всякий вздор. Я не мог остановиться. Я рассказал им, можно сказать, в прозе и стихах, о том, как Фукс ненавидит моего отца и меня, и как он будет рад, когда они меня уничтожат, и как потом он сдаст их властям по возвращении на Землю, и…
Тут женщина ударила меня ладонью по лицу. Я почувствовал вкус крови. Моей и капитана.
— Помолчите, мистер Хамфрис, — прошипел Багадур. — Мы не собираемся причинять вам вреда, если вы сами не вынудите нас к этому.
Я растерянно моргал, лицо мое пылало от пощечины. Я глотал соленую горячую кровь. Женщина смотрела на меня и цедила мне в лицо что-то на своем родном языке. Я понял, что она говорит: «Закрой свой рот, глупец», — что-то в этом роде.
Я замолчал, но каждый нерв моего тела оставался в диком напряжении.
Астронавты извлекли черные коробки и просканировали переборки, потолок и палубу. «Ищут «жучков»», — понял я. Женщина хмыкнула и указала на пластину в металлической подвеске. Пока Саньджа стоял рядом со мной, уставясь в пол, они открутили пластинку и вытащили крошечный кусочек пластика. Для меня это был не более чем комок пыли, но Багадур нахмурился, увидев его, бросил на палубу и раздавил каблуком.
Я поднял глаза на Саньджу.
— Что здесь происходит? Что они задумали? Он лишь прижал палец к губам.
Мне пришлось просидеть в жутком молчании, которое, как мне казалось, растянулось на несколько часов. Саньджа стоял передо мной в нерешительности, с жалким видом, в то время как остальные сгрудились у люка, то и дело выглядывая в коридор.
Наконец женщина прошипела нечто вроде предупреждения, и они спрятались, прижавшись к переборке сразу за люком. Саньджа, которого, казалось, трясло не меньше, чем меня, предупреждающе шепнул:
— Ни звука, мистер Хамфрис. От этого зависит ваша жизнь.
Сидя на кожухе насоса в маленькой треугольной тюрьме (или, может, на эшафоте), я чуть отклонился в сторону, заглядывая в коридор. Сюда шел Фукс, с лицом как грозовая туча. Он размахивал кулаками.
Багадур вытащил длинный кинжал. Я узнал его — это был кухонный нож с камбуза, для резки мяса. В руках у остальных появилось аналогичное оружие.
Я посмотрел на Саньджу. Казалось, он парализован страхом, скован ужасом того, что сейчас должно произойти. Даже мой страх рассеялся рядом с его ужасом. Саньджа стал его олицетворением, чистым страхом. Прикусив губу, он взирал на приближающегося по коридору капитана. Я слышал, как стучат по металлической палубе его подошвы.
«Они убьют его, — понял я. — И мы улетим с Венеры домой. Если я буду молчать, то останусь жив. Сейчас я им нужен только как приманка. Капитан войдет за мной, и капкан захлопнется. А потом они придумают историю в свою защиту, и я буду всем ее рассказывать. Венера считается местом настолько опасным, что здесь сойдет любая история. И мы останемся живы! Я не добуду останков Алекса, зато всегда смогу вернуться за ними. То, что мы узнали из этого похода, позволит сконструировать более надежное судно для следующей экспедиции».
Фукс находился уже в нескольких шагах от люка. Багадур и еще двое стояли по обе его стороны с ножами наготове.
«А если бы нас поменять местами, — подумал я, — Фукс не моргнув глазом дал бы им меня на растерзание. Ведь он сам устроил все это, выставив меня в глазах команды шпионом».
И тут я спрыгнул с крышки и метнулся в проход с воплем:
— Это ловушка!
И тут же врезался в Фукса, который отшвырнул меня в сторону. Когда я поднялся на ноги, Багадур и двое других ринулись в люк, скрежеща зубами от ярости.
Багадур первым настиг капитана, и Фукс послал его в аут одним мощным ударом. Второй азиат попятился, увидев перед собой валявшегося на палубе вожака. Фукс наступил на горло Багадуру и обвел всех взглядом со зловещей усмешкой.