Я боролся с тревожными симптомами надвигающейся болезни, которые тело незамедлительно направляло в мозг. Дрожь и слабость в коленях постоянно напоминали о себе, медленно поднимаясь от ног все выше и выше. Вот уже и пальцы на руках задрожали, и взгляд померк, как я ни тер глаза. Постоянно приходилось натужно вздыхать, поскольку временами диафрагма западала и не шевелилась, словно ожидая, что за нее эти движения сделает кто-то другой. И еще один тревожный симптом — несмотря на жару, я стал замерзать.
Я стойко выстоял до конца вахты, понимая, впрочем, что без посторонней помощи не продержусь. Как пьяный, хватаясь за стенки, брел я по коридору, мимо мостика, мимо каюты Фукса и Маргариты, направляясь в лазарет.
Маргариты там не оказалось. Лазарет пустовал. Я чувствовал крайнюю усталость, так что захотел забраться на стол и закрыть глаза. Но в таком случае, может быть, я больше уже никогда не открыл бы их снова. И я напомнил себе об этом.
Должна же она где-то быть. В мозгу тускло сверкнула мысль, что вызвать Маргариту можно при помощи интеркома, но я слишком плохо соображал в этот момент. Интерком — для меня это было сейчас слишком сложно. Поэтому я побрел назад, в ее каюту.
Движения мои были лишены логики, смысла, цели. Я стучал в дверь ее каюты, но оттуда не доносилось ни звука. Она же должна быть там, обожгла меня мысль. Тогда я потянул дверь — та оказалась не заперта. Каюта была пуста.
Каюта Фукса! Вот где она.
До двери Фукса оставалось каких-нибудь три-четыре шага. Стучать у меня уже сил не было. Я просто налег на дверь, и она распахнулась.
Фукс лежал полуголый на кровати. А Маргарет склонилась над ним.
Глава 44
Маргарита, должно быть, услышала, как я зашел в каюту Фукса. Она повернула голову. Выражение на ее лице было жуткое.
— У него удар, — пробормотала она.
И тут я понял, что она одета. Полностью. По ее лицу бежали слезы.
— Он ушел с мостика и позвал меня сюда, — сказала она, плача. — И в тот миг, как я вошла, он потерял сознание. Кажется, он умирает.
Стыжусь признаться, но первая мысль, вспыхнувшая в моем мозгу, была: «Ему нельзя умирать — ведь мне нужно еще одно переливание». Вторая была еще хуже: я думал, что делать с его кровью в том случае, если он умрет, и как ее использовать, чтобы выдержать до возвращения на «Третьей». Я был точно вампир вот что со мной сделала борьба за существование.
Фукс открыл глаза:
— Не умирает! — рыкнул он. — Просто мне нужна таблетка. — Говорил он заплетающимся языком, но при этом умудрялся сохранять командирские нотки в голосе.
— Таблетка? — растерянно переспросил я.
Фукс вяло взмахнул левой рукой и указал в сторону ванной. Пальцы его при этом тряслись мелкой дрожью. Правая рука его лежала неподвижно вдоль тела.
Маргарита вскочила с кровати и поспешила в указанном направлении.
— Ящик, — слабо пробормотал он ей вслед, — под раковиной.
Я сам еле стоял на ногах, так что срочно подставил под себя кресло и упал в него, не сводя глаз с Фукса, простертого на кровати.
Он странно изменился. Правая сторона его лица точно онемела — она вытянулась, как у покойника. Может быть, это лишь игра воображения, но мне показалось, что с этой стороны лицо даже стало каким-то серым, замороженным.
— Что-то… вид у тебя неважнецкий, — произнес капитан слабым голосом.
— Про ваш тоже хорошего не скажешь.
Он нервно дернул ртом, что должно было означать улыбку, и пробормотал:
— Два сапога пара.
Маргарита вернулась с небольшим пластмассовым ящичком. Уже открыв его, она читала инструкцию на экранчике, загоревшемся с обратной стороны крышки.
— Сейчас сделаю вам укольчик КПА, — проговорила она, не отрывая глаз от экрана.
— КПА? — тупо переспросил я. Фукс попытался ответить:
— Клеточный Плазмино… — Он выдохнул, не в силах закончить.
— Клеточный Плазминогеновый Активатор, — закончила за него Маргарита, закачивая раствор в металлический шприц из аптечки. — Он растворит тромб, который закупорил кровяной сосуд.
— Как ты можешь быть уверена, что…
— Будем надеяться, — проговорил Фукс, еле шевеля языком, — что и на этот раз… сработает.
И я увидел в аптечке, которую Маргарита положила рядом с ним на кровать, несколько пустых гнезд, в которых были точно такие же цилиндрики, вроде того, из которого она только что выкачала жидкость в шприц.
— Давно это у вас? — спросил я тоже с трудом, принимая во внимание мое состояние.
Он сердито посмотрел на меня.
— У него было несколько микроинсультов, — объяснила Маргарита, вдавливая головку микроиглы в обнаженный бицепс Фукса. Шприц зашипел едва слышно. — Но этот, последний, самый сильный.
— Но что происходит? Отчего все это? — спросил я.
— Крайнее перенапряжение, с сопутствующим истощением нервной системы и всего организма. Острая гипертония, — объяснила Маргарита.
Теперь Фукс обратил сердитый взгляд на нее.
— Как? — Я был поражен. — Высокое кровяное давление? И это после нескольких переливаний крови? И все?
— Все? — повторила Маргарита, и глаза ее сверкнули. — Высокое давление вызвало закупорку сосудов! Давление убивает его!
— Но ведь никто еще не умирал от высокого давления, — возразил я.
Фукс горько рассмеялся:
— Воодушевляет… доктор Хамфрис. Уже лучше… начинаю себя чувствовать.
— Однако… — Я был сконфужен.
Высокое давление можно понизить постоянным приемом лекарств. Видимо, это и были те самые пилюли, которые он жевал. Но в таком случае, раз у него есть таблетки, то что происходит, отчего давление вышло из-под контроля? Откуда инсульт?
— Таблетками можно только сбить давление, — спокойно продолжала Маргарита, — но не его коренные причины.
— Значит, и у меня с кровью начнется то же? Или это переливание вызвало такой приступ?
Фукс скорчил недовольную гримасу и помотал головой на подушке.
— Переливания здесь ни при чем. И это заболевание не передается через кровь.
— А его пилюли? Они что, уже не помогают?
— Помогают, но против стресса они бессильны.
— Стресса?
Как-то не вязались в моем представлении эти два слова: стресс и Фукс.
— А как ты думаешь, чего стоит управлять таким кораблем и таким экипажем? Думаешь, все то, что случилось, проходит даром?
— Стресс ни при чем, — пробормотал Фукс, еле ворочая языком. — Это ярость. Гнев. Понимаете… Каждую минуту… Он внутри меня. Каждый день.
— Гнев, — повторил я.
— Никакие пилюли… не помогут против этого, — продолжал капитан слабеющим голосом. — Ничто мне не поможет. Ничто.
Гнев. Закипающая постоянно внутри него злоба — вот что свалило Фукса. Его ненависть к моему отцу. Она — точно магма, скопившаяся под корой планеты, сиявшей сейчас под нами раскаленными скалами, с минуты на минуту готовая прорваться наружу.
Каждую минуту, сказал он. Каждый час и каждый день. Все эти годы ненависть бурлила в нем, не находя себе выхода, пожирая его изнутри, сломав ему жизнь, отравив каждый момент существования, его сны и пробуждения, превратив все вокруг в один сплошной ад.
Она убивала его, разрушала его, истребляла его. Заводя давление адреналином, отчего постоянно лопались мелкие кровеносные сосуды мозга. Казалось, он всегда на взводе, учитывал любую мелочь и постоянно контролировал ситуацию. Но одного он не мог контролировать — себя. Он не мог спрятать свой гнев, укрыть его, растворить его в своем теле приятными воспоминаниями или надеждами на будущее. Он стал неистов в высшем и худшем смысле слова. И теперь я видел результат этого: он — у меня перед глазами. Ненависть разрушает человека изнутри.
— Порочный круг, — продолжала Маргарита, закачивая в шприц еще одну пробирку, стеклянную тубу. — Чем дальше — тем больше надо таблеток. С возрастанием дозы уменьшается эффективность. Но коренная причина гипертонии остается! Стрессы становятся только хуже, и то же самое происходит с инсультами.
о Видно, что удар не прошел для капитана даром. Этот мощный широкоплечий человек страдал и мучился от того, что какой-то жалкий тромб закупорил ему кровеносный сосуд, затруднив поступление крови в мозг. И тут я посмотрел на него совсем по-новому. С благоговением. У обычного человека уйдет несколько дней на койке в больнице, чтобы оправиться от средней тяжести инсульта. Представляю, что он сейчас чувствовал/Интересно, что бы чувствовал сейчас я на его месте?
— Что ты делаешь? — спросил я.
Маргарита кивнула на маленький экран, подготавливая шприц.
— VEGF для стимуляции кровяного сосуда и еще инъекция из нейронных стволовых клеток, чтобы восстановить поврежденную нервную ткань.
Думаю, заданный мною вопрос прозвучал достаточно глупым. Позже я выяснил, что это лекарство помогает телу выстроить обходной путь кровотока, минуя закупоренный сосуд. Стволовые клетки, конечно, потенциально выстраивают любой сорт клеток, требующихся телу; мозговые нейроны в этом случае замещают те клетки, что пришли в негодность после инсульта.
— Было бы у нас соответствующее медицинское оборудование, мы могли бы поместить его под капельницу и снизить давление до нормального, — сквозь зубы бормотала Маргарита, нажимая на основание шприца. — Но на этом корабле…
— Перестань рассуждать обо мне в третьем лице, — проворчал Фукс.
Мы сидели и наблюдали за ним несколько долгих, затянувшихся минут. Я когда-то читал, что при гипертонии сосуды как бы окостеневают, отчего давление возрастает еще больше. Это может привести к инсульту, сердечной недостаточности и прочим сопутствующим заболеваниям.
Наконец Фукс сделал попытку подняться и сесть в кровати, принять сидячее положение. Маргарита попыталась удержать его, но он отстранил ее руку.
— Все в порядке, — прохрипел он. Речь его стала более внятной и уверенной. — Похоже, действует этот растворитель тромбов. Видите? — Он поднял правую руку и пошевелил пальцами. — Почти как было.