Я еще раз надавил педаль. Корабль затрясся, но с грунта не поднимался. Что-то держало меня. Мне представилась страшная картина — Венера держит меня, как глубоководная раковина, захлопнувшая створки на ноге аквалангиста.
И в этот момент, в довершение ужаса, что-то скользнуло по обшивке. Тут у меня по спине, несмотря на жару, пробежали мурашки озноба.
Времени на полумеры не оставалось. Надо было действовать решительно, без оглядки. Или я выберусь отсюда, или поджарюсь со всеми потрохами. Поэтому я налег на педаль обеими ногами, словно пытаясь продавить дыру в палубе, на что сил у меня, конечно же, не хватило бы ни в коем случае,
даже в таком плачевном состоянии. И тут толкатели взвыли и «Геката» восстала, стряхивая с обшивки грунт, и подскочила в воздух на добрую сотню метров.
Дальше началась яростная борьба за управление. На секунду мне показалось, что сейчас корабль на полной скорости врежется в землю. Но «Гекате» удалось выбраться из передряги. Пальцы мои летали по панели управления, и судно откликалось на их движения, так что мне удалось направить нос корабля в сторону обломков.
Когда я сажал «Гекату» на скалы, я заметил, что она накренилась на один бок. Похоже, внизу корабль слегка помяло. Впрочем, на герметичности корпуса это не отразилось.
Теперь мне нужно было добраться до спасательной капсулы Алекса, до яйца, содержавшего в себе то, что осталось от тела моего брата. Я вцепился в рычаги обожженными пальцами, и манипуляторы пришли в движение.
От дикой боли из глаз брызнули слезы. «Первая жидкость на Венере», — пронеслось в моей голове. Щупальца манипуляторов заскребли по обшивке капсулы, тщетно пытаясь зацепиться. Наконец я бессильно откинулся в кресле. Перед глазами у меня появилась иная картина: я представил, что плыву в океане. Но только не в Тихом и не в Атлантике. Это была Арктика. Руки мои мелькали среди белых торосов, и освежающий холод овевал меня с разных сторон. И ладони мои обжигал не горячий металл рычагов. Лед, тонкой пленкой схватывающий воду передо мной. Нарисовав себе такую картину, я волей-неволей вернулся к действительности.
Наконец дело было сделано. Капсула находилась в клешнях. Я почел за благо снова натянуть перчатки. Обожженные руки напоминали о себе дикой болью в ладонях.
— Я держу ее. Тишина.
— Я держу капсулу! Можно подниматься? Сердце мое остановилось. Ответа не было. Наконец в наушниках раздался голос Маргариты:
— По приблизительным расчетам капитана мы будем над тобой минут через десять.
Я невольно присвистнул. Здорово же их отнесло в сторону.
— Я поднимаюсь, — объявил я. — Зависну на высоте двух километров, ожидая вашей команды.
Новый ответ пришел с еще большей задержкой. Я не собирался задерживаться на поверхности даже на долю секунды.
Наконец раздался голос Фукса:
— Ладно, поднимайся, но только удерживай эту высоту — два километра. Ни выше, ни ниже. Еще только столкновения в воздухе нам не хватало.
— Вас понял, — отозвался я. Само собой, не хотелось врезаться в воздухе в корабль и полететь обратно в эту печку к чертям собачьим.
Я давил ногтями на панель, потому что сжег кожу до волдырей. Начался подъем корабля над поверхностью планеты. И тут я заметил краем глаза нечто странное. Хотя в этом адском ландшафте все казалось странным. То, что я принял за трещины или же линии на обломках, двигалось! Вот одна из черных «проволок» поднялась и зависла в воздухе. Точно невероятно тонкая конечность, взывающая о помощи.
За первой поднялась другая. И еще одна.
— Они живые! — завопил я.
— Кто?
— Вы только посмотрите! — пробормотал я, совершенно забывая, что остальные мои спутники находятся слишком далеко и, стало быть, не могут видеть того, что здесь творится. — Посмотрите на них! Это же усики или щупальца! Они живые, это же видно!
Заговорила Маргарита:
— Мы уже на подходе. Сейчас будем над местом катастрофы. О чем ты говоришь? Что ты там увидел?
— Да посмотри на то, что показывает камера, неужели не видно?
— Тут сильные помехи.
Я попытался как можно спокойнее обрисовать ситуацию. Конечности — если это именно они — медленно и неторопливо колыхались в атмосфере, точно водоросли, растущие из дна морского. Картина оказалась, что и говорить, завораживающей.
— Там не может быть ничего живого, — возразила Маргарита. — У тебя тепловые галлюцинации. Это последствия гипертермии…
— Да наведи ты на них телескопы и посмотри получше! — завопил я. — Все сенсоры! Они живые, черт побери! Вероятно, остальная часть тела залегает под землей, а на поверхности только антенны. Там внизу что-то есть!
— Но под поверхностью температура еще выше, — раздался хриплый голос Фукса.
— Я вижу их! — голос Маргариты поднялся на октаву выше. — Я вижу! — радостно закричала она. А может быть, и с ужасом.
— Что они делают? — спросил я. — Что означают эти взмахи?
— Может, это колебания приливной волны в атмосфере? — предположила Маргарита.
— Нет, они ведь лежат у самой поверхности, а там мертвый штиль.
— А теперь они поднимаются… — И тут ее голос сорвался. Я уже забыл о подъеме корабля, вперившись взором в эту
невероятную картину. Но если они не живые, то какие еще могут быть объяснения происходящему?
— Это пищевые трубки, — наконец сказала Маргарита. — Они ищут в воздухе то, что может принести извержение.
— Но почему именно здесь? Ведь мы больше нигде не видели ничего подобного.
— Отчего ты решил, что их нет больше нигде? Просто мы никогда не спускались так низко.
— Они скользили по обломкам, — вспомнил я. — Они там шарили.
— Жуки за облаками поедают ионы металла, — сказала Маргарита. — Это для них все равно что витамины. И, вполне возможно, подземные организмы также испытывают потребность в таких витаминах.
— Так они поедают обломки кораблей! Прозвучало как озарение.
— Есть следы повреждений на спасательной капсуле? — спросила Маргарет дрожащим от возбуждения голосом. — Какие-нибудь проникновения в металл? Может быть, эти пищевые трубки смогли пробраться и туда?
Не успел я присмотреться, как в наушниках прогремел голос Фукса, сухой и холодный.
— Тебе осталось семь минут на то, чтобы сбросить балласт. В следующий раз поиграешь в биолога, Хамфрис. Сейчас ты — спасатель.
На меня словно вылили ушат холодной воды.
— Хорошо, — откликнулся я. — Начну подъем прямо сейчас.
Я нажал педаль толкателя, и двигатели взвыли в полную мощь. Корабль вздрогнул, но ни на сантиметр не оторвался от поверхности.
Глава 49
— Мне не оторваться! — в глубине шлема голос звучал подобно испуганному писку.
— В чем дело? — не понял Фукс. — Что там тебя держит?
— Не знаю! — завопил я, вне себя от ужаса. — Этот чертов корабль не двигается!
— Погоди… Телеметрия показывает, что все в порядке, — объявил он. — Толкатели работают на полную мощность.
— Но я не сдвинулся ни на йоту!
На борту «Люцифера» возникло молчание. Я снова надавил педаль обоими ботинками. Я топтал педаль с остервенением и отчаянием, только это не помогало. Дюзы ревели, и корпус «Гекаты» содрогался, но я так и не смог оторваться от поверхности планеты. Сколько минут миновало? Как только сплав вытечет из-под обшивки, участь моя решена. Без теплоизолятора мне долго не протянуть. Жить мне осталось считанные минуты.
— Все приборы в порядке, — напряженным голосом произнес Фукс.
— Прекрасно, — откликнулся я. — Тогда почему же корабль не двигается?
— Сейчас мы пытаемся навести на тебя телескопы. Это проклятая волна все еще болтает нас в воздухе.
На какое-то безумное мгновение меня посетила мысль выбраться из «Гекаты» наружу, забраться в спасательную капсулу, которая лежала в тисках захватов манипуляторов, и стартовать на орбиту.
«Великолепный план, — сказал я себе. — Если скафандр сможет спасти тебя в корабле и если удастся добраться до капсулы, прежде чем спечешься окончательно. К тому же весьма слабая надежда остается на то, что капсула сработает. Горючее могло давно разложиться от высоких температур».
— Ну так что? — крикнул я. — Что вы собираетесь там делать?
Отозвалась Маргарита:
— Мы вывели тебя на главный телескоп. — Голос ее звучал неуверенно, какой-то дрожащий, как будто она готова была удариться в слезы.
— И что? — спросил я, повышая голос. Теперь заговорил Фукс:
— Четыре этих «пищевых конечности» захватили корабль.
— Как захватили?
— Они обмотались вокруг «Гекаты». Должно быть, поэтому ты не можешь подняться.
Я даже не помню, что сказал, услышав это. Из моей глотки вырвался отчаянный и бессвязный поток речи, потому что Фукс оборвал меня:
— Успокойся! Истерика тут не поможет.
— Успокойся? — завопил я. — Да я в ловушке! Они сожрут сейчас корабль.
— Ну, это байки астронавтов. Такого просто не может быть.
— Не может? А жуки, проедающие корпус корабля, могут быть? А два извержения вулкана как раз в месте приземления — может?
Фукс не ответил на это. Вместо этого он ровным голосом спросил:
— Ты пробовал включить двигатели на полную мощность?
— А вы думаете, чем я здесь занимаюсь? — разорялся Я. — Еще бы, я запустил их на полную катушку!
— Значит, они держат тебя, — констатировала очевидное Маргарита.
— И что мне теперь делать? — крикнул я. — Что?
— Силы и прочности у них хватает, чтобы удержать даже корабль на старте, — задумчиво проговорил Фукс. Видимо, он тоже решил, как и Маргарита, заниматься констатацией фактов.
— Они должны быть связаны где-то под землей, — произнесла Маргарита. — Это, должно быть, гигантский организм.
Чудесно. Мне будет очень приятно знать, что я съеден гигантским подземным организмом. А она защитит на этом диссертацию.
И тут я снова услышал противный звук. Как будто что-то скользило по обшивке. Это пищевые трубки, те самые щупальца, что удерживали меня у поверхности Венеры. Они пожирали обшивку! Скоро они проберутся на мостик и начнут лакомиться мной! Я заорал от ужаса. Но глотку мою парализовал такой страх, что оттуда вырывалось только шипение.