— Мне сказали, что в это время вы здесь одна, — сказала женщина. — Ведь так лучше, не правда ли?
— Да, — ответила Томми. — Так лучше.
— Скажите, — продолжала женщина. — Вы очень сильно его любите?
— С какой стати я должна вам отвечать?
— С той, что если вы его не слишком любите… если вы просто считаете, что подцепили стоящую добычу… каковой он, моя милая, не является: у него за душой нет ни пенни и не будет никогда, если он женится на вас… так вот, в этом случае дело можно быстро уладить. Мне говорили, что вы деловая юная леди, потому я имею к вам вполне деловое предложение.
Томми молчала. Женщина подернула плечами.
— Если же вы, напротив, безрассудное создание и влюбились по молодости… что ж, тогда, полагаю, мы обе будем за него бороться!
— Азартное занятие, не так ли? — высказалась Томми
— Погодите, позвольте мне сперва объясниться, — продолжала женщина. — Дик Дэнверс бросил меня полгода тому назад и с тех пор от меня скрывался именно потому, что любит меня.
— Звучит весьма забавно!
— Я была замужем, когда мы с Диком впервые встретились. Когда же он покинул меня, и сделал это ради нас обоих, я получила известие о том, что мой муж скончался.
— И Дик… и он знает об этом? — спросила Томми.
— Нет пока. Об этом я узнала совсем недавно.
— Следовательно, если все так, как вы сказали, стоит ему об этом узнать, и он к вам вернется?
— Здесь возникли некоторые сложности.
— Какие же?
— Те самые, моя милая. Пытаясь забыть меня, он влюбился в вас. С мужчинами такое случается, прошу мне поверить. Уезжайте куда-нибудь на полгода… исчезните из поля зрения. Оставьте его на время… пусть решает сам. Если он вас любит… если не просто чувство долга ослепляет его… он будет здесь, когда вы возвратитесь. Если же нет… если за этот период мне посчастливится уехать вместе с ним, то не будет ли сумма в две-три тысячи фунтов, которую я готова выложить перед вами на стол, справедливой ценой за такого ветреного любовника?
От души рассмеявшись, Томми поднялась. Чувства юмора она не теряла никогда, даже если судьба поворачивалась к ней самым неблаговидным своим ликом.
— Если он окажется таков, возьмите его задаром! — сказала Томми. — Пусть выбирает сам.
— Вы хотите сказать, что освободите его от данных вам обязательств?
— Именно это я хочу сказать.
— Но отчего вы не примете мое предложение? Ведь деньги нужны всем. Это убережет вашего отца от треволнений и жизненной борьбы. Поезжайте, пропутешествуйте пусть не полгода, хотя бы пару месяцев! Напишите ему записку, что вам требуется побыть одной, чтобы все хорошенько обдумать.
Девушка повернулась к посетительнице:
— Вы хотите, чтобы я дала вам полную возможность применить все ваши ухищрения и коварство?
Женщина также встала.
— Вы считаете, что и впрямь дороги ему? В данный момент вы его, конечно, интересуете. В девятнадцать лет каждая девушка кажется мужчине чем-то необычайным. Стоит этому увлечению пройти… а знаете ли вы, бедняжка, сколь недолговечны чувства мужчин? Стоит ему обрести то, за чем он гонится, стоит ему только этого вкусить… и он уже перестанет думать о завоеванном, он станет думать о том, что оставил: об обществе, от которого сам себя отринул, обо всех тех привычных удовольствиях и занятиях, которые теперь закрыты для него, о роскоши, — а это немаловажно для мужчины его круга, — которой он навсегда лишится, женившись на вас. И тогда, глядя на вас, он неизменно начнет размышлять о том, на что он все это променял, и с каждым разом все чаще и чаще станет проклинать ту, которую видит перед собой!
— Вы не знаете его! — воскликнула девушка. — Вы знаете его лишь с одной стороны, с той, с какой вам и подобает знать! Но во всем остальном он прекрасный человек, и ему гораздо важнее собственное достоинство, чем все перечисленные вами блага и вы в том числе!
— Как видно, все упирается только в него! — с усмешкой сказала женщина.
Томми взглянула на часы.
— Он скоро должен прийти. Пусть сам все и скажет.
— Как вы это себе представляете?
— Прямо здесь, в присутствии нас обеих он должен принять решение… нынче же вечером. — Томми повернула побледневшее лицо к женщине: — Вы полагаете, что в таком неведении я способна прождать еще целые сутки?
— Сцена получится довольно забавная.
— К счастью, здесь некому будет ею насладиться.
— Он просто не поймет!
— Он все прекрасно поймет! — с улыбкой сказала девушка. — Не волнуйтесь, у вас столько преимуществ: вы богаты, умны, принадлежите к тому же обществу, что и он. Если же он остановит свой выбор на мне, это будет означать, что он достоин меня, а не вас. Чего же вы боитесь?
Женщину пробирала дрожь, она поглубже запахнула свое меховое манто и снова села. А Томми вновь принялась за свою верстку. Ночью выпуск, работы предстояло много.
Немного погодя, хотя, насколько долгим казалось обеим женщинам это ожидание, трудно сказать, появился Дик. На лестнице послышались шаги. Женщина встала и направилась к двери, так чтобы Дик, войдя, мог сразу же увидеть ее. Но, столкнувшись с ней, он даже не изменился в лице. Должно быть, давно готовил себя к подобной встрече, понимая, что рано или поздно это случится. Женщина с улыбкой потянулась к нему.
— Не имею чести, — произнес он.
Улыбка потухла на ее лице.
— Я не понимаю… — пробормотала она.
— Не имею чести, — повторил он. — Я вас не знаю.
Томми стояла, прислонившись спиной к письменному столу, в ее позе было что-то мужское. Дик стоял между двух женщин. Вечная комичная жизненная ситуация мужчина меж двух огней. С давних пор подобная ситуация потешает весь свет. И все же даже здесь Дик умудрился сохранить достоинство.
— Возможно, — продолжал он, — вы принимаете меня за Дика Дэнверса, который проживал в Нью-Йорке еще несколько месяцев тому назад? Мне он прекрасно известен, этот никчемный бездельник, с которым не стоит и знаться.
— Вы на удивление похожи на него, — со смехом произнесла женщина.
— Бедный глупец умер, — ответил Дик, — а вам, уважаемая леди, он оставил предсмертное послание, в котором от всей души просит его простить за все беды, причиненные вам. Он просит простить и забыть его.
— Несчастливо начинается этот год для меня, — произнесла женщина. — Сначала погиб любовник, потом муж.
С видимым усилием Дику пришлось совладать с собой, когда он услышал это известие. Известие о смерти нанесло ему удар. Покойный был его другом.
— Погиб?
— Да, муж был убит, как выяснилось, во время последней экспедиции в июле, — сказала женщина. — Я получила извещение из министерства иностранных дел всего две недели тому назад.
Лицо Дика исказилось, на нем появилось выражение загнанного в угол животного, готового биться из последних сил.
— Зачем ты следила за мной? Почему ты оказалась здесь и наедине с ней? Что ты ей рассказала?
— Только то, что есть, — пожимая плечами, ответила женщина.
— То, что есть? — воскликнул он. — Так ли? Ну же, признайся по совести! Скажи ей, что не только я во всем виноват! Скажи ей настоящую правду!
— Что я, по-твоему, должна ей рассказать! Что я влюбилась в тебя, как жена Потифара в Иосифа Прекрасного[104]?
— Нет, нет! Правду… только правду! Скажи, что мы оба стали праздными игрушками в руках ликующего дьявола! Что мы сами обманывали себя и что теперь все кончено!
— Как кончено, Дик? Неужели?
Женщина бросилась к нему на шею, но Дик резко, почти грубо оттолкнул ее.
— Я уже сказал, тот человек мертв. Его безрассудство и все его грехи погребены вместе с ним. Я не хочу иметь с тобой ничего общего.
— Дик! — прошептала женщина. — Дик, неужели ты не видишь? Мне надо поговорить с тобой наедине.
Но ни мужчина, ни юная Томми не заметили ничего такого.
— Дик, неужто ты стал совсем равнодушен ко мне? — вскричала женщина. — Неужели в тебе нет ко мне жалости? Неужели ты думаешь, что я приехала сюда следом за тобой и падаю к твоим ногам из чистого каприза? Разве я веду себя рассудительно и трезво? Неужели ты не видишь, что я сама не своя и отчего я такая? Должна ли я при ней рассказать тебе, Дик?..
Женщина, едва держась на ногах, сделала шаг к нему, роскошное манто упало с ее плеч. И в этот момент в Томми заговорила не девочка, а женщина, и она, нашептывая слова успокоения, по-матерински подхватила дрожавшую гостью и увлекла ее в другую комнату.
— Оставайтесь здесь, — велела она, оборачиваясь, Дику. — Я скоро вернусь.
Дик подошел к окну, за которым слышался рев города и ему почудилось, будто он в могиле и этим гулом отдаются во тьме шаги над его головой.
Томми вернулась, тихонько прикрыв за собою дверь.
— Так это правда?
— Возможно… Я как-то об этом не подумал.
Они говорили тихо, бесстрастно, точно люди, уставшие от собственных страстей.
— Когда он… ее муж уехал?
— Примерно… сейчас ведь у нас февраль?.. примерно полтора года назад.
— А погиб восемь месяцев тому назад. В счастливом неведении, бедняга…
— Да, бедный Лоренс! Хорошо, что он этого так и не узнал…
— Как быстро можно устроить бракосочетание?
— Не знаю, — вяло проговорил Дик. — Я не хочу на ней жениться.
— Неужели вы позволите ей справиться со всем этим в одиночку?
— Она отнюдь не бедная женщина. При деньгах можно устроить все что угодно.
— Но репутацию не поправить. Для женщины вашего круга положение в обществе — это все.
— Если я сейчас на ней женюсь, — заметил Дик, — это все равно ее не спасет.
— И все же поможет, — убеждала его Томми. — Свет не станет опускаться до выведывания того, что ему знать не следует. Женитесь на ней, стараясь не привлекать особого внимания, и отправляйтесь путешествовать на год или два.
— Но почему я должен на ней жениться! Да, разумеется, если мужчина хочет защитить себя от посягательств женщины, его легко обозвать трусом! А если для него это вопрос всей жизни? С порядочными женщинами мужчины греха не совершают.