— Да нет, я не тут задержусь. Вообще-то, я искала именно тебя.
— В самом деле?
На лице Абнетта отразилось смешение чувств. Было приятно, что его ищет симпатичная девушка, — но тревожило то, что эта девушка может оказаться совершенно чокнутой. И теперь она узнала, где живет предмет ее интереса.
Дюваль прекрасно поняла его сомнения.
— Поверь, я не сумасшедшая фанатка, вздумавшая преследовать тебя, — заверила она.
— Приятно слышать, — отозвался Абнетт смущенно.
Майя кивнула в сторону Даля, чье лицо скрывали козырек и газета.
— Я пришла из-за моего друга. Он твой поклонник. Ему очень захотелось встретиться с тобой хоть на минутку. Если позволишь, он будет очень счастлив.
— Да, конечно, — ответил Абнетт, глядя на Дюваль с подозрением. — Как его зовут?
— Энди Даль.
— Даль? Как странно! Это же имя моего героя в «Хрониках «Интрепида»».
— Потому он и хочет встретиться.
— Нас роднит не только имя, — сказал Даль.
Он подошел к Абнетту, сняв бейсболку и выронив газету.
— Привет, Брайан. Я — это ты. Твоя красномундирная ипостась.
— Нет, мне все еще трудно понять, и поверить я не могу, — сказал Абнетт, сидя в номере «Бест вестерн» вместе с членами команды «Интрепида». — То есть совсем не могу. Никак.
— Это тебе-то трудно? Что тогда про нас говорить?! — воскликнул Хестер. — Ты, по крайней мере, не вымышленный.
— Вы представляете, насколько это все нереально? — возопил Абнетт.
— Мы тоже привыкли не сразу, — заметил Даль.
— Думаю, вы понимаете, отчего так. Просто не укладывается в голове.
— Можем снова сравнить родинки, — предложил Даль.
Он позволил Абнетту сверить положение каждой видимой крапинки, родинки и бородавки на своем теле, чтобы подтвердить полнейшее совпадение.
— Не надо. В это я верю, — примирительно сказал Абнетт.
Хестер посмотрел на Даля, затем на Абнетта и снова на Даля, красноречиво — мол, земной двойник не верит нисколечко.
Даль пожал плечами. Актеры есть актеры. Все им кажется игрой.
— Знаете, кое-что все же убеждает меня в том, что вы говорите правду, — сказал вдруг Абнетт.
— И что же тебя убеждает, помимо того факта, что ты сидишь в одной комнате со своим полным двойником? — осведомился Хестер.
— Двойник на меня, конечно, тоже повлиял. Но действительно меня убедил он!
Абнетт показал на Керенского.
— Я? Как? — удивился тот.
— Настоящий Марк Кори в жизни не станет торчать в «Бест вестерн», разыгрывая типа из массовки. Да он имени моего не помнит. Не хочу обидеть, но твой двойник — полный кретин.
— Этот тоже, — вставил Хестер.
— Эй, полегче! — предупредил Керенский.
— Второй я — это, конечно, странно и просто не укладывается в голове. Но вот существование второго Кори, — Абнетт указал на Керенского, — отчего-то не кажется таким уж невероятным.
— Значит, ты нам веришь? — спросила Дюваль.
— Верю — не то слово, — отозвался Абнетт уклончиво. — Но ничего необычнее, чем сегодня, со мной за всю жизнь не случалось. Любопытно, что же будет дальше.
— И ты поможешь нам, — заключил Даль.
— Я хочу, но не знаю как. Я всего лишь актер второго плана. Меня пускают на съемки, но я никого не могу привести с собой. По сценарию я перебрасываюсь репликами с главными героями, но просто так заговорить с ними нельзя. Нас особо предупредили, чтобы мы не надоедали звездам. А с продюсерами или другим начальством у меня никаких связей. Встречу с ними я вам никак не устрою. Но даже если мне удастся, вам никто не поверит. Это же Голливуд. Мы враньем зарабатываем на жизнь. А ваша история ну совсем безумная. Если расскажу кому-нибудь, меня просто выкинут со съемок.
— А это мысль, — заметил Хэнсон, глядя на Даля. — Тогда тебя не убьют через пару серий.
Абнетт покачал головой:
— Вовсе нет. Просто найдут похожий типаж и доснимут сцены. То есть убьют тебя, Энди, обязательно — если не останешься здесь.
Теперь уж Даль покачал головой:
— Если останусь, исчезну через пять дней. Растворюсь.
— Растворишься?
— Долго объяснять. Дело в атомах.
— Пять дней — небольшой срок. В особенности если хочешь остановить крупное телешоу.
— Тоже мне новость, — буркнул Хестер.
— Вероятно, не ты, а кто-нибудь из твоих знакомых может помочь? Ведь второстепенные актеры наверняка знают тех, кто стоит высоко в иерархии.
— Я и пытаюсь вам втолковать, что не знаю никого, кто бы свел вас с начальством. Хотя… — Абнетт посмотрел на Керенского задумчиво и тяжело. — Возможно, я знаю кое-кого вне шоу, способного помочь…
— Чего ты уставился на меня? — спросил Керенский, разозленный беспардонно оценивающим взглядом.
— У вас другой одежды нет?
— Собраться мне не дали, — ответил лейтенант. — Чем плоха униформа?
— Ничем, если вы явились на «Комик-Кон», и всем — для клуба, который я имею в виду.
— Что за клуб? — спросил Даль.
— Что за «Комик-Кон»? — спросил Керенский.
— «Вайн-клаб». Одно из тех крайне секретных заведений, куда не попасть простым смертным. Я, например, не беру планку. А Марк Кори берет. Правда, едва-едва.
— Едва-едва? — удивился Даль.
— Это значит, что его пустят на первый этаж, но не на второй, и уж точно не в подвал. Для подвала нужно получать двадцать миллионов за фильм и долю от прокатной прибыли.
— Я все еще хочу знать, что такое «Комик-Кон», — не отступал Керенский.
— Господи боже, — Хестер вздохнул. — Керенский, потом расскажу. Эй, Абнетт, мы нарядим лейтенанта в Кори и пройдем в клуб, а дальше что?
— Нужно завлечь сюда настоящего Кори и повторить все то, что вы сделали со мной. Заинтересуйте его, заинтригуйте — и, быть может, он что-нибудь сделает. Я бы не говорил ему, что вы хотите прикрыть шоу, ведь тогда он лишится постоянной работы. Попытайтесь убедить его представить вас Чарльзу Полсону. Это создатель сериала и исполнительный продюсер. Вот с кем на самом деле надо говорить. Убеждать следует именно его.
— И ты можешь провести нас в клуб, — предположил Даль.
— Нет. Как я уже говорил, я недотягиваю. Но у меня там друг работает барменом. Я для него прошлым летом соорудил рекламный ролик, когда дела шли худо. Фактически спас от банкротства. Так что он обязан мне. Он и впустит вас.
Абнетт обвел взглядом собравшихся и указал на Керенского.
— Вот его пустит.
Затем указал на Дюваль.
— И ее тоже. Возможно.
— Как я понял, ты спас друга от потери всего хозяйства, а он пустит пару людей в клуб, и это — равноценные одолжения? — спросил Хестер недоверчиво.
— Парень, это Голливуд.
— Понятно. Мы так и сделаем. Спасибо, Брайан, — сказал Даль.
— Рад помочь. В смысле, я правда привязался к тебе. Ты ведь настоящий и все такое…
— Рад слышать.
— Можно спросить? — осведомился Абнетт.
— Конечно.
— Будущее — оно и вправду такое, как в шоу?
— Да, будущее такое. Но я не уверен, что это реальное будущее.
— Но ведь здесь ваше прошлое! Мы — его часть. Я имею в виду две тысячи двенадцатый год.
— В нашем прошлом есть две тысячи двенадцатый год, но не этот две тысячи двенадцатый. Там нет «Хроник «Интрепида»». В нашей временной линии такого сериала не существует.
— А это значит, что я могу и не существовать в вашей линии, — заключил Абнетт.
— Вероятно.
— Значит, ты — все, что есть от меня там. Все, что когда-либо существовало от меня в вашем времени.
— Полагаю, да. Равно как и ты — единственная часть меня, существовавшая здесь.
— У тебя в голове не мутится от всего этого? От осознания, что существуешь и не существуешь одновременно, что ты реальный и в ту же минуту вымышленный?
— Мутится. Несмотря на то что меня учили справляться с фундаментальными экзистенциальными проблемами. А справляюсь я сейчас просто: мне все равно, настоящий я или вымышленный, существую или нет. Я хочу лишь одного: сам определять свою судьбу. На это я могу повлиять, могу что-то сделать. И делаю.
— Кажется, ты умнее меня, — заключил Абнетт.
— А ты выглядишь гораздо лучше, — отозвался Даль.
— На том и порешим, — улыбнулся Абнетт. — Кстати, если уж разговор зашел о внешнем виде, думаю, пора вам сменить гардероб. Униформа, наверное, хороша в будущем, но здесь она выставляет вас гиками, которые носа из дома не кажут. У вас деньги есть?
— Девяносто три тысячи долларов, — откликнулся Хэнсон. — Минус семьдесят три доллара за ланч.
— Думаю, на шмотки хватит, — резюмировал Абнетт.
Глава 17
— Ненавижу это тряпье! — буркнул Керенский.
— Ты прекрасно выглядишь! — заверил Даль.
— Нет! — заупрямился лейтенант. — Я будто вслепую одевался! Как люди это носили?
— Хватит ныть! — скомандовала Дюваль. — Как будто ты в нашем времени не ходил в гражданском.
— Белье колется! — пожаловался лейтенант, ерзая.
— Знала бы я, что ты такой нытик, никогда б не стала спать с тобой!
— Знал бы я, что ты меня накачаешь отравой, похитишь и увезешь в средневековье, да к тому же без штанов, никогда б не стал спать с тобой!
— Эй, ребята, потише, — попросил Даль и скосил глаза в сторону водителя, усердно игнорировавшего психов на заднем сиденье. — Не надо про средневековье.
Такси свернуло с бульвара Сансет на Вайн-стрит.
— А вы уверены, что Марк Кори еще там? — осведомился лейтенант.
— Брайан сказал, что его друг позвонил, как только Марк зашел внутрь. Друг бы позвонил, если бы Марк вышел, — сообщил Даль. — Друг не звонил, так что, надо думать, Марк еще на месте.
— Вряд ли у нас получится, — вздохнул Керенский.
— Получится! — заверил Даль. — Не сомневаюсь.
— Это с твоим сработало. С моим все может пойти по-другому.
— Анатолий, пожалуйста, перестань, — взмолилась Дюваль. — Все получится. Если он хоть отчасти на тебя похож, ты его совершенно очаруешь. Ты для него — как ожившее отражение, которое можно потрогать.
— Что бы это значило?