— Моя вера — моя личная, ваше преосвященство, — возразил Тефе. — Хотя ее получили предки, она заново расцвела во мне.
— В точку! — воскликнул Чок, подчеркнуто хлопнув в ладоши. — Заново расцвела. Обновилась. Как железо, которое переплавляется в горниле.
Теперь Тефе понял.
— Моя вера — словно железо третьей выделки, — сказал он.
— Не только ваша вера, капитан, — поправил его епископ Эро. — Также вера почти всех остальных слуг Нашего Господа. Это гарантируют сами размеры его владений. Вера третьей выделки — вера унаследованная, так же как ваша вера была унаследована в тот момент, когда вы появились на свет.
— Но раз есть вера третьей выделки, должна быть и вера второй выделки, — догадался Тефе.
— Присвоенная вера, — кивнул Эро. — Вера в других богов, когда Наш Господь их побеждает, а их последователи становятся новообращенными слугами Господа.
— Почему эта вера сильнее? — спросил Тефе.
— Не вам задавать этот вопрос, — подчеркнуто резко ответил капитану третий епископ. — Вам надлежит лишь знать ответ. И даже это опасно.
Тефе склонил голову.
— Для выполнения вашего задания теологические аспекты качества веры не важны, — сказал Чок несколько мягче. — Вам надлежит знать лишь вот что: с точки зрения поддержки Господа вера третьей выделки — свет лунный, а вера второй выделки — свет солнечный.
Тефе кивнул.
— Приумножение числа верующих во владениях Господа одновременно уменьшило число тех, чья вера может стать верой второй выделки. Горстка последних не сможет помочь Нашему Господу в его сражении с новым богом.
Тефе перевел взгляд на картинку, которую дал ему Чок.
— Тогда я не понимаю, зачем вы хотите отправить «Праведник» на эту планету, — сказал он. — Ведь вера, которую я там найду, не сможет поддержать Нашего Господа.
— Вера, которую вы там найдете, капитан, не второй выделки, — улыбнулся Эро. — И не третьей.
— Вера первой выделки? — вскинул голову Тефе.
— Вера там, где прежде не было никакой, — нараспев сказал третий епископ. — Чистая и новая вера.
— Такая вера, которая превосходит веру второй выделки так же, как последняя превосходит веру третьей выделки, — добавил Чок.
— Но разве это возможно? — спросил Тефе. — Такой веры не могло быть еще с Тех Времен! В скрижалях говорится, что в Те Времена все люди выбрали себе богов и сражались за них. Все люди, ваше преосвященство!
— Это скрижали для прихожан, капитан, — пояснил Эро. — Они написаны для верующих, чтобы поддерживать в них веру. Есть церковные скрижали, дающие знания священникам. А еще есть скрижали для епископов — о них известно немногим, потому что знать о них надлежит лишь немногим. До сих пор вам были открыты только скрижали для прихожан.
— Из скрижалей для епископов нам открывается, что в Те Времена Наш Господь проведал — есть люди, не знающие бога. Зная, что придет время, когда ему потребуется сила веры первой выделки, он скрыл их в этом месте, спрятал от остальных богов — чтобы прибегнуть к вере новообращенных, когда пробьет час.
— Но что с людьми, которые там живут, ваше преосвященство? — спросил Тефе. — Как насчет их душ? Они тысячи лет прожили, не зная Нашего Господа.
Капитан поймал быстрый взгляд, брошенный Чоком на третьего епископа — очевидно, с целью узнать, не разгневали ли его эти слова. Третий епископ промолчал.
— Для этих душ у Господа имеется свое предназначение, — ровно и неторопливо сказал Чок. — Капитан, я еще раз обращаю ваше внимание: вам нет нужды вдаваться в теологические аспекты, ваше дело — техническое исполнение задания.
— Как скажете, ваше преосвященство.
— Наш Господь обязан ответить на вызов возникшего бога. Господу приходится оставаться в границах своих владений и до последнего не дать знать об этом месте другим завистливым богам, которые следят за тем, куда и как он направляется, — сказал Эро. — Посему он дает вам задание лететь к этой планете. Вам надлежит найти самое крупное поселение и привести его жителей к вере в Нашего Господа. Они наверняка примут его с готовностью.
— Со мной полетит группа священников? — спросил Тефе.
— На это нет времени, — ответил Эро.
Тефе повернулся к Чоку, но тот поднял руку, не дав ему заговорить.
— В иное время мы, пожалуй, так бы и поступили, — сказал Чок. — Но сейчас нам нужно действовать быстрее и тише. Для обращения сойдет и тот священник, который у вас есть. Вам в помощь мы усилим команду «Праведника» группой Стражей Епархии.
Стражи Епархии — военные прислужники, телохранители правящих епископов, и, как шепотом утверждали некоторые, своими действиями они выбирают главу Епархии.
— Как скажете, — согласился Тефе. — Но я знаю, что многие предпочли обращению смерть. Так поступил мой пращур.
— Эти люди не держатся ни за какого бога, — объяснил Чок. — Когда вы продемонстрируете им силу Нашего Господа, они сами придут к нему.
Эро опустил на стол небольшую шкатулку и толкнул ее к Тефе.
— А когда они согласятся, вручите это одному из них, а священник пусть проведет обряд.
Тефе отложил картинку, которую держал в руках. Он взял ларец, открыл крышку. Внутри лежал Талант на тонкой, словно волос, цепочке. Символ показался знакомым, но Тефе не мог вспомнить, что он означает.
— Дозволено ли мне спросить, что это за Талант?
— Это Талант Вхождения, — сказал Эро. — Через него Господь придет к вам и его новой пастве и возьмет от них все, что ему потребуется.
— Это не тот Талант, который вручается бездумно или без разбору, — заметил Чок. — Вам надлежит убедиться, что вы хорошо подумали, кому его вручить. Кандидат должен быть искренним, он должен всем сердцем желать прихода Господа.
— Возможно, выбирать лучше священнику Эндсо? — спросил Тефе, снова опуская взгляд на Талант.
— Эта задача возлагается на вас, — отрезал Чок. — Ваши действия у Амен-Кура говорят в пользу ваших суждений и честности. Это ответственная задача, которую надлежит выполнить для Господа. Вас, бравый капитан, выбрали не из прихоти. Кроме того, за выполнение этой задачи вы будете вознаграждены.
— Ваше преосвященство? — спросил Тефе.
— После возвращения вас повысят, — сказал Эро. — Вы оставите военную службу и станете старшим епископом. Вместе с вами мы будем планировать стратегические операции, которые помогут Господу разгромить нового бога и покончить с неприятностями, которые тот доставляет. Мы восстановим порядок и повторно подчиним тех богов, которых этот, новый, так взволновал.
Тефе уже не слышал, о чем идет речь. Повышение означало уход в стены Епархии — уход окончательный и бесповоротный. Означало потерю должности и команды. Потерю «Праведника».
Потерю Шелли.
Тефе закрыл шкатулку с Талантом и поставил ее на стол.
— Вы оказываете мне слишком большую честь, — сказал он. — Я не смею просить о повышении только за выполнение долга.
— Не имеет значения, что бы вы хотели попросить, — отмахнулся третий епископ.
— Капитан Тефе, вам уже открыто многое из того, что капитанам вроде вас знать не положено, — сказал Эро. — Нарушение тайны оправдывает лишь исключительная природа вашего задания. Вам дозволено узнать все вам рассказанное лишь потому, что уже решено — вы станете одним из нас.
— И это должно вас радовать, — подхватил Чок. — Равно как и нас. По нынешним временам выбор старшего епископа из рядов военных — огромная редкость. В наши стратегические разработки вы внесете свежий взгляд, предложите нужные решения. Для нас вы окажетесь не менее полезным, чем само повышение для вас.
Тефе закрыл глаза и опустил подбородок. Он молился о том, чтобы взирающие на него епископы увидели в этих жестах смирение, а не ярость. Затем капитан поднял голову.
— «Все, что мы делаем, мы делаем во славу Господа», — процитировал он.
Лишь придя в себя на булыжной мостовой, сквозь звон в ушах Тефе догадался, что взорвалась бомба.
Бегло себя осмотрев, он понял, что не ранен. Он перекатился со спины как раз вовремя, чтобы увидеть женщину, которая неслась к нему с ножом в руке. Из-за контузии ее вопль звучал приглушенно. Капитан ударил ногой изо всех сил — подошва ботинка врезалась в ее колено, оно неестественно вывернулось. Женщина упала, выронила нож — он звякнул о булыжники. Тефе торопливо поднялся, и в этот момент другая женщина, увидев, как упала первая, развернулась и с воплем бросилась к капитану.
Тефе подпустил ее поближе, а затем схватил с дороги сумку с медяками, которые ему вручили для второго парада — на обратном пути к принимающей корабли крепости. Тефе размахнулся, и сумка с ходу врезалась женщине в висок. Сумка порвалась, в воздух взметнулись монеты и дождем посыпались на землю. От удара женщина пошатнулась, и Тефе воспользовался шансом — он резко толкнул ее наземь. Голова нападавшей ударилась о мостовую с таким звуком, с каким раскалывается арбуз. Женщина не шевелилась. Тефе увидел нож, который выронила первая противница, поднял его и, озираясь, приготовился пустить оружие в дело.
Неподалеку Тефе заметил сидящего на мостовой Нила Форна; тот зажимал кровоточащую рану на голове. Форн жестом дал понять, что ранение неопасное. Тогда Тефе осмотрел улицу.
Бомба взорвалась на приличном расстоянии от капитана, ближе к клетке с богом. На мостовой лежали прислужник и два стражника из конвоя, один — разорванный чуть не надвое. Либо бомба была маломощной, либо стражник бросился на нее, чтобы защитить остальных. Дальше за этим кровавым месивом оставшиеся в живых стражники ожесточенно сражались с группой уличных бойцов, умело пользующихся ножами и обычным ударным оружием. Они окружили запертого в клетке бога, который, в свою очередь, явно что-то высматривал. Казалось, он озирается с паническим нетерпением.
«Что он выискивает?» — подумал Тефе.
Бог дико ухмыльнулся и торопливо перебрался к левой передней стороне клетки. Он просунул руку между прутьями и вытянул ее, словно пытаясь до чего-то дотянуться.
Тефе проследил за его взглядом. Из беспорядочной толпы, пытающейся разбежаться по улице от взрыва, выступил человек в капюшоне. Он что-то крепко зажал в руке. Тефе перевел взгляд на бога и увидел, что тот делает человеку жест, просит бросить ему предмет.