Иста кивнул предводителю, что-то ему прощелкал и повернулся к капитану.
— Предводитель Тша говорит, они охотно станут последователями Нашего Господа, — объявил он.
Тефе улыбнулся и кивнул предводителю, который кивнул в ответ.
— Действительно отличная новость, — сказал Тефе.
Иста еле заметно улыбнулся.
— Однако у него есть условия, — добавил он.
Священник Эндсо выпрямился в своем роскошном облачении, наконец обнаружив, что для него нашлось дело.
— Лейтенант, принимая Нашего Господа, не о чем торговаться, — вспылил он. — Этот недомерок не в том положении, чтобы ставить нам условия. Он видел, на что способны лишь четверо бойцов Епархии.
При этих словах Тефе скривился. Вместо того чтобы спустить с корабля отряд Епархии в полном составе, он велел Эрику выбрать троих, с кем сойдет на планету. Затем Тефе предложил предводителю Тша выставить четырех сильнейших воинов поселения, чтобы они на глазах всех жителей напали на бойцов Епархии с любым оружием. Двое выбрали копья, один — лук, а последний взял нож. Ни одно из орудий не достигло цели: бойцы Епархии, каждый с Талантом защиты, отбили копья и стрелы и уклонились от ножа, словно туземные воины были не более чем жалкой помехой. А затем напали в ответ: со стремительной жестокостью, вызвавшей у зрителей крики ужаса и замешательство. Пришельцы отрубили руки, метавшие копья и пускавшие стрелы, и кисть, в которой был зажат нож.
Уложив всех воинов Чтикксы, Тефе передал их лекарям Гардере и Омллу; они уже вернулись на «Праведник». Лекари остановили кровь, облегчили боль и, воспользовавшись Талантом лекарей, приживили отрубленные конечности. К вящему изумлению зрителей, все четверо вернулись с поля боя ослабевшими, но невредимыми.
Так Тефе продемонстрировал всей Чтикксе силу и милосердие Господа. После этого он попросил предводителя передать народу предложение принять Господа как своего. Это была отличная постановка, идеальное сочетание силы и милосердия. Всего за несколько дней, без единой жертвы и тени принуждения, эти мягкие переговоры принесли свои плоды.
Тефе совсем не нравилась надменная бравада священника. Эндсо слишком воодушевился мыслью о грядущей славе по обращении этих только что обнаруженных неверующих и сделался чересчур нетерпеливым. Без помощи гавриила жители Чтикксы понимали священника не лучше, чем он понимал их. Но они, без сомнения, понимали его агрессивные жесты.
— Быть может, стоит отрубить руки еще парочке вояк? — предложил Эндсо.
— Быть может, им нужно знать, что вера в Господа будет вознаграждена, — негромко, но довольно резко ответил Тефе. — В скрижалях говорится: вера дарованная гораздо сильнее веры насажденной. Конечно же, вы это помните, священник.
— Даже если так… — возразил было Эндсо.
Тефе поднял руку, призывая его замолчать.
— Ваш черед еще не настал, Эндсо, — отрезал Тефе и отметил, что священник чуть не лопнул от возмущения, услышав простое обращение по имени. — Эта часть задания лежит на мне. Позвольте мне ее выполнить.
Эндсо кисло посмотрел на капитана, но кивнул.
Тефе повернулся к Исте.
— Каковы его условия? — спросил он лейтенанта.
— Он хочет, чтобы командир Эрик научил его воинов уворачиваться от оружия и быстро убивать.
— Скажи ему, что эти умения снисходят от Нашего Господа и передаются исключительно бойцам Епархии, — велел Тефе. — Когда жители Чтикксы подчинятся Господу, уверен, некоторые из них сами станут бойцами Епархии.
Тефе услышал, как при этих словах стоявший рядом Эрик отчетливо фыркнул, но проигнорировал его; Иста перевел предводителю слова капитана.
— Он спрашивает, поможет ли им Наш Господь уничтожить Тнанг, — перевел Иста и умолк, вслушиваясь в речь предводителя, который говорил все с большим возбуждением. — Это соседний народ в нескольких километрах к северу отсюда. По-видимому, между ними давняя вражда.
— Наш Господь желает, чтобы все здешние люди познали его благодать, — ответил Тефе. — В том числе и жители Тнанга. Скажи предводителю, что жители Чтикксы всегда будут властвовать, как первообращённые, — и будут передавать слова Господа остальным. Если эти остальные тоже подчинятся Нашему Господу, тогда жители Чтикксы будут ими повелевать, милостиво. Если те не подчинятся, тогда их будет дозволено уничтожить — и при этом Наш Господь, без сомнения, гарантирует победу Чтикксы.
Иста перевел; предводитель энергично закивал и сказал остальным старшинам несколько коротких фраз. Те, казалось, удовлетворились; Тефе предположил, что они заранее решили, будто Тнанг Господу не подчинится и результат в любом случае будет один.
Затем предводитель придвинулся ближе к лейтенанту, щелкая и бормоча быстро, но тихо. Иста кивнул и повернулся к Тефе.
— Предводитель Тша спрашивает, может ли один из лекарей помочь этой женщине, — сказал он. — У нее болезнь чрева, он думает, она скоро умрет.
Тефе посмотрел на предводителя, который взирал на него с некоторой опаской. Вождь, лишь минуту назад радостно предвкушавший резню в деревне беспокойных соседей, теперь превратился просто в мужчину, озабоченного судьбой любимой.
«Сила и милосердие, — подумал Тефе. — Нужно действовать и тем и другим».
Капитан кивнул предводителю и повернулся к Исте.
— Разумеется, — сказал он. — Наши лекари сделают все, что дозволит им Наш Господь.
Иста негромко перевел. Предводитель склонил голову, а затем повернулся к старшинам деревни.
Тефе, в свою очередь, повернулся к Эндсо и Эрику. Те были разочарованы его согласием. На мгновение Тефе отчаянно захотелось, чтобы вместо священника и командира отряда Епархии здесь стояли Форн и Шелли; было бы приятно, если бы хоть кто-то оценил усилия, которые потребовались, чтобы подчинить жителей Чтикксы, никого при этом не убив. Для Господа каждая душа на счету, — по крайней мере, так Тефе говорили. И капитан намеревался дать ему все души до единой — столько, сколько сможет.
— Капитан, — окликнул его Иста, внезапно оказавшийся рядом с Тефе вместе с предводителем. — Предводитель Тша говорит, у него есть вопрос для вас, но только для вас — не для священника или командира отряда.
— Хорошо, я слушаю, — ответил Тефе и кивнул предводителю.
Они оба отошли немного в сторону, Иста следовал за ними. Когда они остановились, предводитель издал серию щелчков и прочих звуков.
— Предводитель Тша хочет, чтобы вы знали: ему известно, что вы могли завоевать Чтикксу без особых хлопот, — сказал Иста. — Он ценит вашу сдержанность.
— Не стоит благодарности, — ответил Тефе.
Но предводитель не умолкал.
— Тша ценит вашу сдержанность, но он знает, что она исходит от вас, капитан, — сказал Иста. — Говорит, что и вашего священника, и командира отряда вполне удовлетворило подчинение жителей Чтикксы Нашему Господу под острием копья. На взгляд предводителя Тша, это свидетельствует о том, что повиновения обыкновенно добиваются силой.
— Не уверен, что понял вопрос, — и, собственно, вовсе не увидел здесь вопроса, — заметил Тефе.
Предводитель снова затрещал.
— Предводитель Тша говорит: правитель, который принуждает к верности, не всегда хороший правитель — он лишь самый сильный, тот, кто способен запугать остальных. Он говорит: ваш подход к жителям Чтикксы открывает в вас человека чести. И как человека чести он хочет спросить вас, верите ли вы, что Наш Господь хороший? Хороший ли он повелитель, или он только сильный? Сам Тша и его народ обязуются следовать за ним, каков бы ни был ответ. Но предводитель хочет знать для себя.
Тефе понимающе улыбнулся и даже открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.
Предводитель слегка склонил голову, и по какой-то непостижимой причине этот жест Тефе сильно расстроил.
— Капитан? — спросил Иста.
— Господь — Мой Господь, — ответил Тефе чересчур резко. — Скажи предводителю, что я — отражение Господне. Что он — совершенен, а я лишь несовершенное отражение.
Иста перевел, а Тефе тем временем постарался унять внутреннее смятение. Тша кивнул и, повернувшись к своим, громко защелкал. Из толпы вышел юноша и встал рядом с предводителем.
— Предводитель Тша говорит, это его сын, Тшану, — пояснил Иста. — Говорит, он вызвался стать тем, кто наденет Талант, через который Наш Господь найдет путь и явится сюда во плоти. Ему не терпится проявить преданность и верность новому Господу и помочь своему народу поприветствовать его в качестве бога. Он говорит, ему не страшно.
— Ему и не должно быть страшно, — улыбнулся юноше Тефе. — Скажи, что ему и правда выпала большая честь.
Тонкая цепочка с Талантом слегка запуталась в волосах Тшану, когда Тефе надевал ее через голову юноши. Тефе мягко потянул символ вниз; цепочка оказалась на шее, а сам Талант повис на уровне живота. Юноша с капитаном стояли на расчищенной для них площадке посреди поля для собраний. Вокруг столпились жители Чтикксы — им всем не терпелось увидеть нового повелителя.
— Скажи мальчику, что Талант нередко утомляет. Пусть Тшану не удивляется, если начнет уставать, — велел Тефе лейтенанту Исте, который был рядом. — Скажи, пусть будет сильным; тогда Наш Господь прибудет скорее.
Иста перевел; Тшану улыбнулся капитану, тот улыбнулся в ответ и затем повернулся к священнику Эндсо.
— Вы знаете обряд, — сказал ему Тефе.
— Все изложено здесь, — ответил Эндсо, прикоснувшись к увесистому кодексу, зажатому в другой руке. — Слова просты.
— Как проявит себя Господь? Полагаю, вам случалось видеть это раньше.
— Нет, не случалось, — качнул головой Эндсо. — И я не знаю никого из ныне живущих, кто бы это видел. Нашего Господа не так часто призывают к новым верующим. Обряд очень древний, капитан.
Эндсо говорил едва не весело. Причина радостного возбуждения священника была ясна: мало того что ему предстояло провести ритуал, который не доводилось видеть никому из ныне живущих, так к предвкушению примешивалось благоговейное восхищение Господом, которого призывают крайне редко, и никогда — священники уровня Эндсо. Тефе мог уверенно заявить, что вера Эндсо в тот момент достигла пика — вкупе с полной уверенностью в грядущем карьерном росте.