— Вы удивительная натура, Флорин. Чего вы хотите? Что движет вами?
— Кто спрашивает меня об этом?
— Можете называть меня Дисс. Представьте себе… существуют иные заинтересованные стороны, кроме тех, которые вам хорошо известны. Вы играете на гораздо большей сцене, чем до сих пор представляли себе. Поэтому должны вести себя осторожно.
Я зевнул еще раз.
— Я устал. Мне нужны сон, пища, любовь — все, кроме общения с таинственными жуликами, которые делают намеки, что в недалеком будущем предстоят великие свершения и что самое выигрышное дело — не совать нос куда не надо. Кто вы, Дисс? Кого вы представляете? Действительно ли вы выглядите как Александр Македонский в шкуре крокодила или это только мое видение, страдающее разлитием желчи?
— Я представитель определенных сил в Космосе. Моя наружность не имеет значения. Самого факта моего существования достаточно.
— Барделл говорил что-то о вторжении.
— Слово, обозначающее примитивный взгляд на действительность.
— Что вы оккупируете? Землю или Грейфел? Я получил удовольствие, заметив, как дернулась его голова.
— Что вы знаете о Грейфеле, мистер Флорин?
— Ну, находитесь в системе Вулф-9, в 28 световых годах от старого доброго Чикаго. — Я выдал широкую счастливую улыбку. Он нахмурился и потянулся почти небрежно за чем-то на столе. Я начал быстро подниматься, но лампа-вспышка, размером с небо, мигнула и погрузила все в темноту, чернее, чем в закрытой банке с краской. Я рванулся через стол, мои пальцы ухватили что-то горячее, как духовка, и скользкое, как сырая печень. Я услышал взволнованное шипение и снова схватил, но уже что-то маленькое, тяжелое, сложной формы, что отчаянно сопротивлялось и затем освободилось. Раздался сердитый вопль, слова, которые произносились быстрее, чем я был способен разобрать, затем ослепительный взрыв.
Глава 20
Она сидела напротив, закутанная в старое поношенное пальто с жалким облезшим воротником. В глядящих на меня глазах было вопросительное выражение.
— Не говори мне ничего, — произнес я таким голосом, что даже мне самому показалось, что я пьян. — Я сидел здесь с закрытыми глазами, напевал старые хоровые матросские песни на нелитературном амхарском; поэтому ты присела, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке. Со мной не все в порядке. Со мной далеко не все в порядке. Я так далек от того, чтобы быть в порядке, что дальше некуда.
Она попыталась сказать что-то, но я оборвал.
— Давай пропустим все остальные строчки; перепрыгнем сразу к тому месту, где ты говоришь, что я в опасности, а я отправляюсь в ночь в конном строю, чтобы еще раз сложить голову.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— Я имею в виду, что мы сидели и толковали об этом раньше. Все сущее чем-то представляется. Обычно не тем, чем является на самом деле. Кем являешься ты? — я потянулся через стол и взял ее за руку. Она была холодной и гладкой и не шевельнулась, когда мои пальцы сомкнулись. Я сказал: — Слушай внимательно, Курия. Я знаю, как тебя зовут, потому что ты сказала уже мне об этом. Сидя на этом самом месте… — Я остановился и обвел взглядом комнату. Она была отделана сосновыми панелями, лак от них почернел от времени и грязи. Вывеска на стене приглашала меня пить пиво «Манру».
— …или почти на этом месте. Ты сказала, что пришла по пригла…
— Ты имеешь в виду телефонный звонок?
— О’кей, телефонный звонок. Или почтовый голубь. Это неважно.
— Флорин, ты несешь какую-то околесицу. Ты сказал по телефону, что дело срочное.
— И ты примчалась посреди ночи.
— Конечно.
— Кто вы, мисс Реджис?
Она смотрела на меня большими и печальными глазами.
— Флорин, — прошептала она, — ты меня не узнаешь? Я твоя жена. Я хитро посмотрел на нее.
— Да? В прошлый раз ты говорила, что мы раньше никогда не встречались.
— Я знала, что ты перегружен работой. Это было свыше человеческих сил.
— Ты когда-нибудь слышала о месте под названием Грейфел?
— Конечно, это деревушка у озера Вулф, где мы отдыхали прошлым летом.
— Само собой. Глупо с моей стороны. Двадцать восемь миль откуда?
— От Чикаго.
— Еще одно: среди тесного круга наших близких друзей случайно нет рыжего? Она почти улыбнулась.
— Ты имеешь в виду Сида?
— Это Дисс, если прочитать наоборот. Только с одним «с». Надо это отметить. Может быть, это важно.
— Бедный Флорин, — начала она, но я отмахнулся.
— Давай приведем факты в порядок, — сказал я. — Может быть, у нас и нет никаких фактов, но мы их все равно приведем в порядок. Факт номер один — несколько часов назад я спал здоровым сном в номере и был разбужен появлением двух мужчин. Они рассказали мне сказку, которая вызывала массу сомнений, но я клюнул. Меня доставили на совещание очень важных персон, которые поведали мне о том, что Сенатор подвержен галлюцинациям, а они желают превратить эти галлюцинации в действительность, чтобы его вылечить. Но у меня ощущение, что фантазии начались до этого. Носатый был частью их. Но тогда я этого не знал. Далее, я спрашиваю себя, что мне известно об их боссе — «Сенаторе». Здесь тоже пустота. Сенатор — кто? Это поражает меня своей нелепостью. А тебя?
— Флорин, ты бредишь…
— Я только начинаю, крошка. Подожди, пока я действительно перейду к основному. Факт номер два: Сенатором является, а может быть, и не является кто-то другой, улавливаешь? Вероятно, актер по имени Барделл. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?
— Ты имеешь ввиду Ланса Барделла, телерадиозвезду?
— Телерадио… это интересное слово. Но давай пока отбросим. Как я говорил, этот парень, Сенатор, — очень непоследовательный игрок. Сначала он выдвигает версию запланированного убийства. Затем мы имеем инопланетных оккупантов. В следующий раз он был актером, жертвой похищения, а может быть, подсадным шпионом, точно не могу припомнить, кем именно. Но я продолжал работать и последовал за ним в эту забегаловку, где он напоил меня чем-то, что окончательно выбило меня в аут. Когда я очнулся, передо мной была ты.
Она просто смотрела на меня своими большими, наполненными болью глазами.
— Я не буду задавать дежурный вопрос: что такая красивая девушка делает в подобном месте.
— Ты смеешься надо мной. Почему ты так жесток, Флорин? Я только хочу помочь тебе.
— Вернемся к фактам. Факт номер три. Я пошел по следам и обнаружил пропавшую дверь.
— Имеет ли это какое-нибудь значение сейчас…
— Ты отвлекаешься. Сначала была дверь, потом ее не стало.
— Ты все превращаешь в шутку.
— Мисс, после продолжительного размышления я пришел к выводу, что единственным мыслимым ответом Вселенной — в том виде, в каком она устроена, — является взрыв истерического смеха. Но я отвлекаюсь. Итак, я рассказал о двери, которой не было. Я стал ждать. Мой давний помощник, серый человек, вышел из аллеи, и я последовал за ним. Он привел меня в комнату, где никого не было, даже его самого.
— Я не понимаю.
— Я тоже, крошка. Но позволь мне продолжить рассказ. Мне хочется посмотреть, чем все это обернется. Где я остановился? Ах, да, один-одинешенек среди согнутых крючков для пальто. Итак, я бродил вокруг, пока не нашел, с кем можно поговорить. Им оказался парень с головой ужа.
— Флорин… Я поднял руку.
— Не мешай, пожалуйста. Я многому учусь сейчас, только слушай мой рассказ. Например, я только что сказал, что он выглядел как уж, но в первый раз, когда я его увидел, я подумал о питоне. Может быть, я одолею свой невроз. Если я смогу свести его образ к безобидному земляному червю, то с этим можно жить. Забавно, но его идеи напоминали твои.
Она попыталась улыбнуться.
— Да?
— Он также советовал мне не задавать вопросы и плыть по течению. Я сразу же потерял сознание. И догадайся, что произошло? Я вернулся сюда — к тебе.
— Продолжай.
— Ага, наконец-то я привлек твое внимание. Это была вторая наша встреча, но ты не помнишь.
— Нет, я не помню.
— Конечно. Ты предостерегала, что меня ждут неприятности, но я вышел за ними и нашел их достаточно, чтобы опять появиться здесь. Это заставило меня почувствовать себя одним из тех резиновых шаров, которые привязывают к ракеткам для пинг-понга.
— Это была… наша третья встреча?
— Теперь, девочка, ты улавливаешь. Дальше все усложняется. У меня все еще сохранялось желание повидать своего старого босса — Сенатора. На этот раз там была хитрая дверь. Я открыл ее — и неожиданно наступил летний полдень в уютном местечке, где сила тяжести на 18 процентов меньше, солнца слишком много, а деревья похожи на кружевное нижнее белье. Сенатор оказался там. Мы только начали приходить к взаимопониманию, как он вытащил какую-то штуку и улизнул.
Она ждала продолжения, наблюдая за мной.
— Я второй раз увидел Змееголового, Дисса. Он хотел отшлифовать мои манеры и заставить играть по его правилам. Сказал, что является большой шишкой — но приспустил пары, когда я упомянул Грейфел. Он притушил огни, а я потерял сознание…
— И теперь ты здесь.
— Когда я прихожу в себя, ты всегда приветствуешь меня. Этого достаточно, чтобы заставить человека стремиться сюда. Кроме того, я не совсем просыпаюсь. Сначала я там — потом здесь. Но каждый раз мы всегда ближе. Теперь ты — моя жена. Кстати, как мы познакомились?
— Ну, мы познакомились… — Ее лицо внезапно заледенело. — Я не знаю, — сказала она таким тихим голосом, что его можно было поместить на кончике булавки.
— Добро пожаловать в мою команду. Начинаю ли я заинтересовывать вас, мисс Реджис?
— Но почему? — от волнения она ухватилась за палец и стала крутить его. — Что это означает?
— Кто говорит, что это что-то означает? Может быть, все это лишь игра с неясной целью. Но запутывание их планов приносит мне определенное удовлетворение — если они существуют и если у них есть планы.
— Продолжай, — она смотрела на меня. Ее глаза были прозрачно-зелеными с плавающими в глубине золотыми искорками.