— Это значит — убивать Стеллери и Гома Балжа, то есть людей их типа?
— Слушай, что сделано, то сделано. И джики для меня — это только джики. Я сожалею о девчонке, но, черт побери, ты же сам сказал, что она была полукровкой…
Роун привстал, Генри Дред, как бы сдаваясь, поднял руки.
— Ладно, ладно, никаких возражений. Я полагаю, мы с тобой должны заключить союз. Так что давай на время отложим ссору. Мы оба — земляне, вот с этим и надо считаться.
— Но почему я должен ненавидеть джиков? — Роун допил виски и с отвращением отставил стакан. — Вот ненавидеть тебя — у меня есть причины, а джики меня воспитывали. Они ничуть не хуже твоих гуков. Некоторые из них были моими друзьями. Единственным человеком, которого я знал, был мой отец, но, полагаю, и в его жилах текла не совсем земная кровь. Он был ниже тебя и шире в плечах, а руки такие же толстые, как у минида. Да и кожа темно-темно-темно-коричневого цвета. Он, наверное, не принадлежал к настоящему земному роду.
— Трудно сказать. Я где-то читал, что очень давно, кажется, еще в предысторические временна, люди были разной расцветки — черные, красные, желтые, бордовые, может, даже зеленые, я точно не знаю. Позже они смешались, и истинные цветовые расы исчезли. Но, может быть, твой старикан был атавизмом или даже происходил из настоящего древнего рода.
— А кто-нибудь знает, как выглядит настоящий землянин? — Роун двумя пальцами вытянул прядь своих густых темно-рыжих волос и закатил глаза, чтобы на них взглянуть. — Ты когда-нибудь вообще-то видел такой цвет волос?
— Нет, но тебе нечего беспокоиться по этому поводу. У каждого свои недостатки. Черт, люди бродят по Галактике вот уже более тридцати тысяч лет. Неудивительно, что они адаптировались к самым разным условиям самых различных миров, они на себе испытали все — от мутагенных вирусов до космической радиации и урановых ожогов. Потому мы и варьируем в пределах истинного происхождения. Но истинные или нет, мы все равно — люди. И должны держаться вместе.
Роун смотрел на пустой стакан, Генри наполнил его, и Роун снова хлебнул.
— Вообще-то, Раф был мне не настоящим отцом, — задумчиво произнес Роун. — Они с мамой купили меня на воровском рынке в Тамбуле за две тысячи кредитов.
— Тамбул? Хм, поганое место для такого парня, как ты. Это там ты воспитывался? Роун кивнул.
— А кто были твои настоящие родители? Почему они продали тебя?
— Не знаю. Я тогда был всего лишь оплодотворенной клеткой.
— Где же эти чертовы джики взяли настоящую земную расу?
— Не знаю. Отец и мама никогда об этом не говорили, а дядя Тхой-хой тем более. Думаю, мама ему просто запрещала.
— Ну, это неважно. Я вижу, ты ближе других к истинному земному происхождению. Я сделал тебя членом моей команды…
— Я не хочу быть членом твоей команды, — перебил его Роун. — Я хочу вернуться домой. Я даже не знаю, жива ли еще моя мать, ведь отец погиб, и о ней некому позаботиться. Я и Стеллери потерял. Я даже потерял Гома Балжа…
— Перестань плакаться, малыш. Черт побери, ты мне нравишься! Играй по правилам, и все будет отлично! Ты увидишь Галактику, получишь свою долю добычи и однажды совершишь такое, о чем даже боялся мечтать.
— Я не хочу добычи — хочу вернуться к своему народу. Я не хочу разрушать — я хочу строить.
— Конечно, у тебя есть мечта, малыш. У каждого человека она есть. Но если ты не будешь драться за эту мечту, то ее осуществит кто-то другой.
— Но Галактика так велика, неужели в ней не найдется места для всех нас?
— Мальчик, ты еще должен узнать очень многое о себе подобных. У тебя есть воля к жизни, и ты должен уметь завоевывать или суметь умереть, если придется. Когда-нибудь мы сделаем из этой Галактики нечто вроде нашего собственного рая, но только для нас и ни для кого больше.
— Существуют миллионы джиков, — сказал Роун. — А ты — единственный человек, которого я видел.
— Земляне разбросаны по всей Галактике, где только Империя имела свои аванпосты. И я собираюсь найти их. Если даже и останусь в одиночестве. Неужели ты полагаешь, будто я здесь только ради наживы? Никогда в жизни, мальчик. Я мог бы купаться в роскоши еще двадцать лет назад, но у меня есть цель.
— А зачем тебе нужен именно я? Я не собираюсь ради твоих целей убивать джиков.
— Слушай, малыш, эта команда тупиц — дрянь. Я могу нанять кого угодно за один лишь обед, устроенный в Марпарли на Буна-два. Но ты — человек, а мне важен каждый человек, где бы я его ни встретил.
— А я ничего не забыл, — Роун кивнул на опорожненный стакан. — Эти виски — мошенничество. Как и ты сам. Ты убил моих друзей и после этого думаешь, что я смогу помогать тебе?
Генри твердой рукой схватил Роуна за плечо.
— Слушай, малыш, человек должен жить. Я начинал в земном гетто на Берглу, со мной плохо обращались, буквально плевали в лицо, я работал, как вол. Дня не проходило без напоминания, что я — человек, а человеческая доля — это пинки и проклятия, одни неприятности. Дальше черного хода меня не пускали, а жрал я только отбросы. Но человек всегда стремится жить — неважно как. Мне приходилось слушать, видеть и запоминать многое. Они дразнили и смеялись надо мной; они рассказывали, как когда-то Земная Империя заполонила пол-Галактики и как земляне петухами разгуливали по городам в мириадах миров, подчиняя вся и всех. И как теперь я стал рабом, и что мне еще выпало счастье чистить их вонючую одежду и бегать по их поручениям. И возможно, однажды, если я буду хорошим работником, так и быть, они дадут мне девочку-полукровку и позволят наплодить деток-мулов, иначе — рабов, которые будут работать на них, когда я сдохну. Я внимательно слушал все это и извлекал из их рассказов такую информацию, о которой они не в состоянии были даже помыслить! Они не знали землян, мальчик. Каждый раз они показывали мне книги с картинками земных военных офицеров в полной форме и рассказывали, как ниссийцы разгромили флот; или вручали мне старый земной пистолет и описывали, как их великий дедушка добивал умиравших от голода людей. Они пытались внушить мне рабскую покорность, не подозревая, что все их рассказы пробуждали и воспитывали во мне чувство завоевателя. Как-то один из них допустил ошибку, он позволил мне взять ручной бластер. К тому времени я уже прочел о нем пару книг и знал, как им пользоваться. Я снял его с предохранителя и сжег старого Круга, пару свидетелей, затем расплавил ленту на ноге.
Генри Дред замолчал, стянул ботинок и содрал носок. Роун уставился на глубокий синевато-серый шрам, окольцовывавший его лодыжку.
— Я отправился в порт, — продолжал Генри Дред, — там была земная разведывательная лодка, дряхлая-предряхлая, вся заросшая травой. Когда я был маленьким, то частенько играл возле нее. Мне почему-то казалось, что именно на ней я и смогу скрыться. Там была система безопасности замков… Быстро освоив ее, я удрал. Я был свободен как никогда. Мне пришлось подсуетиться в разных злачных местах, чтобы сколотить приличную команду, но я всегда оставался командиром. Теперь у меня есть база, готовая к боевым действиям, и линкоры, правда, никто не знает, где они. Как только я получу официальное капитанство… Да, у меня есть планы, мальчик, грандиозные планы, но в них нет места господствующим в Галактике джикам.
— Железный Роберт — джик, он мой друг и лучше любого из твоих гуков…
— Это верно, мальчик. Держись за своих друзей. Но ты уверен, что, когда полетят щепки, он и тогда останется предан тебе?
— Он уже доказал свою преданность. Генри Дред кивнул.
— Я должен доверять ему. Мне нужна лояльность разных существ, даже джиков. Может быть, с этой старой калошей и все в порядке, может быть, но никогда не забывай исходную позицию. Хорошая, крепкая ненависть — сильное оружие, и не позволяй ему притупляться.
— Железный Роберт — хорошее существо, — возразил Роун. — Он намного лучше меня или даже тебя. — Роун замолчал и сглотнул слюну, — Знаешь, меня что-то тошнит, — выдавил он через силу.
Генри рассмеялся.
— Иди проспись, малыш. Все будет в порядке. Займи офицерскую каюту здесь, через зал. Землянин, член команды, больше не должен спать с гуками.
— У меня там немного ветоши в коридоре, за камерой Железного Роберта. Я буду спать там.
— Нет, не будешь, малыш. Я не могу позволить, чтобы ради какого-то джика землянин терял свое лицо в глазах гуков.
Неуверенно ступая, Роун направился к двери.
— У тебя есть ружье, — сказал он через плечо. — Можешь меня убить, если хочешь. Но я собираюсь оставаться с Железным Робертом до тех пор, пока ты его не выпустишь.
— Эта железная чурка останется там!
— Тогда и я буду спать в коридоре.
— В конце концов, ты должен выбрать, — в голосе Генри Дреда зазвучали железные нотки. — Научишься подчиняться — у тебя будет прекрасная жизнь, а будешь упрямиться — останешься в тряпье и отбросах…
— Плевать мне на тряпье и отбросы. Мы с Железным Робертом разговаривали…
— Я прошу тебя, малыш, ступай в соседнюю комнату и забудь о джике.
— Твой напиток плохой — я так ничего и не забыл.
— Да что с тобой творится, парень? Я только и знаю, что уговариваю тебя! А ведь куда проще отправить тебя на нижние палубы драить душное помещение в свинцовых браслетах!
— Почему же не посылаешь?
— Пошел вон! — зарычал Генри Дред. — Ты уж слишком злоупотребляешь моей добротой. И все только потому, что очень похож на человека. Но пока не научишься себя вести как настоящий землянин, лучше не показывайся мне на глаза!
В коридоре Роун прислонился к стене, ожидая, когда пройдет головокружение. Ему показалось, что кто-то стал поворачивать дверную задвижку, но дверь так и не отворилась.
В конце концов он с трудом спустился к Железному Роберту и лег спать.
Глава 11
Железный Роберт в неистовстве тряс решетку.
— Ты — просто большой дурак, Роун. Отправляться в набег с этими подонками? Зачем? Тебе на корабле безопасней…
— Мне надоело все время торчать на корабле, Железный Роберт. Генри Дред впервые предложил мне выйти за его пределы. Не переживай, со мной будет все в порядке.