— Как насчет этих? — спросил он у Роуна.
— Они делают то, что я им говорю, — спокойно откликнулся Роун.
— Это правда, — поддакнув, улыбнулся Пойон. — Тришинист нахмурился.
— Я ожидал увидеть более… э-э-э… представительную команду.
— Они настолько представительны, насколько мне надо, — парировал Роун.
— У вас есть удостоверение личности? Роун полез под мундир, вытащил идентификационный лист Флота на цепочке и протянул его через стол. Тришинист внимательно осмотрел его.
— Эндор, — пробормотал он. — Блан никогда не упоминал вашего имени, капитан.
— Знаю, — сказал Роун.
— Я думаю, Блан не предполагает менять разработанный план, не так ли? — резко спросил Тришинист. — Я выполнил свои обязательства. Надеюсь, он тоже не отступил от своих обещаний.
— Вы же видите, я здесь, — многозначительно заметил Роун.
— Где его эскадры сейчас?
— На позициях, — сымпровизировал Роун.
— Он готов действовать немедленно? Роун нахмурился.
— Это зависит от вас, — наконец нашелся он.
— От меня?
— Конечно. Мы прибыли рано, но вы сказали, что готовы, капитан. Что вы подразумеваете под этим? Детально.
Тришинист заиграл желваками.
— Я уже говорил вам, что выполнил свои обязательства по всем параметрам.
— Я не смогу работать с вами, если вы предпочитаете о чем-то умалчивать. Мне необходима конкретность.
Тришинист с видимым усилием заставил себя расслабиться.
— Организация охватывает более восьмидесяти процентов рядового и низшего офицерского состава. Шестьдесят четыре из шестидесяти восьми офицеров за нас. Девяносто процентов младшего корпуса. Наши люди контролируют коммуникации и три из пяти главных хранилищ запасов…
Роун внимательно слушал эту информацию, изредка потягивая из стакана. Аскор и Сидис слушали, раскрыв от удивления рты. Пойон улыбался, закрываясь рукой. Но Роун даже не пнул его, поскольку вряд ли чужеземец мог знать, что гук способен улыбаться.
— Маневренные соединения отличаются особой надежностью, — заключил Тришинист. — Базовый гарнизон тщательно отбирался в течение последних трех лет, и на него можно полностью положиться. Теперь, как насчет вашей группы?
— Мы готовы, — коротко отрапортовал Роун.
— В полную силу?
— Полагаю, мне удалось утроить число добровольцев.
— Превосходно! — Тришинист поджал губы. — И когда вы собираетесь выйти на боевую позицию?
— Мы уже на позициях.
— Вы имеете в виду… имеете в виду буквально? — капитан встревоженно заерзал на стуле.
— Абсолютно.
— Конечно, вы не имеете в виду сегодня?! Роун положил обе ладони на стол.
— Именно сейчас, — резко произнес он, наблюдая, какое впечатление произведут его слова на Тришиниста.
Вроде бы все понимая, он тем не менее оказался в шоковом состоянии. Он бросил растерянный взгляд на Аскора, ковырявшегося в зубах, непроницаемого Сидиса и Пойона, который вмиг изобразил на своем лице крайнюю степень озабоченности и сосредоточенности.
— О, теперь я понимаю, — произнес наконец Тришинист, — понимаю, почему вы взяли именно их, — своего отвращения он скрыть не смог. — Вы считаете, что необходимо принять именно крайние меры?
— А какая альтернатива? — спросил Роун твердо.
— Вы, конечно, правы. Но… он же чистого происхождения. Роун поднялся.
— Мы потратили слишком много времени на обсуждение. Мне бы хотелось встретиться с ним прямо сейчас.
— Встретиться? — Тришинист, казалось, снова испытал шок, но сумел взять себя в руки. — Только надо… договориться с ним…
— Конечно.
— Отлично, — Тришинист поднялся. — Правда, все происходит куда быстрее, чем я предполагал. Но пожалуй, вы правы, мешкать не стоит.
Однако в дверях он вдруг засомневался, обернувшись к Аскору, Сидису и Пойону.
— А… какой?..
Сидис в широкой ухмылке обнажил свои оставшиеся острые зубы, Тришинист невольно вздрогнул и выскочил из залы.
Глава 18
Охрана в блестяще-металлических шлемах мгновенно подобралась, когда капитан Тришинист подвел Роуна и его людей к массивной резной двери.
— Я представлю вас как вновь прибывшего из дальнего города на окраине, — предупредил он Роуна. — Он любит встречаться с новыми рекрутами, в эти дни он уже беседовал с несколькими. Остальные подождут, конечно.
Аскор вопросительно глянул на Роуна, тот незаметно кивнул.
— Оставайтесь здесь, — приказал Роун. — И не вздумайте заняться дегустацией вин.
— Да, босс, — отозвался Сидис.
Тришинист открыл дверь. Роун проследовал за ним в приемную, голубые стены которой украшала стальная чеканка.
Из соседней комнаты вышел усталый штабист в чине лейтенанта, он обменялся короткими репликами с капитаном, затем жестом пригласил их пройти через арочный вход.
Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь светлые шторы, высвечивали замысловатый узор на паркете и лепных карнизах. Только темные ворсистые гобелены в стенных проемах между окнами сохраняли присущую им строгость.
Кабинет казался огромным, в нем было мало мебели — всего несколько стульев, какие-то шкафчики и книжные полки. За большим столом из полированного дерева сидел пожилой мужчина с белоснежными волосами, его шишковатые руки напряженно сжимали подлокотники кресла.
— Доброе утро, адмирал Старбед, — произнес Тришинист. — Я привел гостя…
Взмахом руки Старбед приказал Тришинисту удалиться и, указав Роуну на стул, принялся молча изучать его.
— Нам не доводилось встречаться раньше, молодой человек? — голос его прогромыхал, но чуть приглушенно.
— Не думаю, сэр, — ответил Роун.
Он с интересом всматривался в морщинистое лицо адмирала. Оно напоминало ему лицо капитана Дреда, даже не столько явными следами пожилого возраста, но, что любопытнее — своим выражением, несущим на себе печать противоречивости самой натуры.
Охотник, выследивший свою добычу, и одновременно затравленная жертва, загнанный зверь — вот где было сущностное сходство капитана Дреда и адмирала Старбеда.
— Этот парень, — Старбед небрежно кивнул головой в сторону двери, через которую вышел Триншинист, — он твой друг?
— Я познакомился с ним только сегодня.
— Жалкий похотливый хорек, — бросил Старбед. — Он что-то затевает и думает, я ничего не знаю. Он вербует людей из моего штаба, но это ерунда и не имеет существенного значения. Он будет строить грандиозные планы и болтать до бесконечности. В этом человеке нет ни грана твердости. — Испытующий взгляд адмирала остановился на лице Роуна, словно искал ключ к какой-то загадке. — Из внешних городов, не так ли? И кто же твои родители?
— Не знаю, сэр. Я был их приемным сыном.
— И ты хочешь бороться с врагами Земной Империи?
— Да, сэр.
— О, если бы я смог стать молодым, — в неожиданном порыве воскликнул Старбед, его пальцы еще крепче стиснули подлокотники кресла. — Я помню свой первый день службы. Это были великие времена, молодой человек! Романтика витала в воздухе, вера в свершение замыслов и достижение целей… — Он смотрел мимо Роуна. — Мой отец служил тогда во Флоте, — разговаривал он словно сам с собой. — Он командовал огромным кораблем, грузоподъемностью в пять миллионов тонн. Но в глубоком космосе его обстреляли ниссийцы. Прошло уже триста лет, а я помню все, до последней детали, как будто это случилось вчера. Тогда я был еще зелен, служил на северной границе и собирался отправиться с отцом в очередной рейд. Он был мужественным и отважным человеком. Кому еще удавалось прорывать блокаду ниссийцев, подходя к Солнцу? Да никому! — Старбед с силой ударил кулаком по подлокотнику кресла. — А теперь посмотри, какая дрянь позорит флотскую униформу сегодня! Свора шакалов, молодой человек, которая к тому же безвольна и жадна, — с гневом и болью произнес эти слова старый адмирал.
Роун молча слушал его, пытаясь вникнуть в суть дела.
— Месть! — бросил Старбед. — Весь мой путь усеян их насмешками, и я поклялся отомстить. Но без неоправданного риска и при тщательнейшей подготовке контрнаступления. Назрела реорганизация Флота. Надо с корнем вырвать коррупцию, которая, как венерианское растение-паразит душит, разлагает боевое единение. Противостоящие силы апеллируют не к воле, устремленности, а к генам. Они кичатся своим происхождением. Да будь они прокляты, эти гены! Не количество пальцев на ноге, а мечта делает человека — Человеком!
Старбед на секунду умолк, его морщинистое лицо искривилось. Похоже, эти воспоминания причиняли ему подлинно физическую боль.
— Но в конце концов, и у меня есть свои мечты, — неожиданно произнес он. — Еще до Штаба я разработал свой план контрнаступления, который обдумывал все эти годы. Пятьсот кораблей в строю, миллион отобранных людей. Согласно моему замыслу, мы двигаемся двумя эшелонами, прокладывая себе путь через заградительные линии ниссийцев у Плутона, ломаем их сопротивление, минуя орбиты Нептуна и Юпитера, а затем, в решающей битве, наносим противнику сокрушительный удар! Наши зонды передали достаточно информации относительно обороны ниссийцев. Проанализировав полученные данные, я нашел решение: надо разбиться на 250 пар сразу за Марсом и вести трассирующий огонь, вплоть до Луны, затем перегруппироваться и пробить ниссийскую блокаду мощным клином, перед которым не устоять даже стенам ада! — Глаза пожилого человека вспыхнули неудержимым бешеным огнем. Но уже через секунду он как-то беспомощно обмяк в кресле. — Они все смеются надо мной, — безразличным тоном произнес он. — Они твердят, что ниссийцы слишком сильны, а мы не готовы и нам не хватит огневой мощи сломить их сопротивление. Они только и делают, что уговаривают меня подождать! — Он тяжело, обессиленно вздохнул. — План разработан почти двести лет назад, и вот до сих пор мы почему-то выжидаем. А всего в четырех световых годах отсюда ниссийцы по-прежнему продолжают блокировать Землю! Роун напрягся, он не поверил своим ушам.
— Землю? — невольно переспросил он.
— Это название, наверное, кажется тебе мифическим, нереальным, так ведь, парень?