и на шлем. Зазвенели монеты, и танец возобновился.
Танцор кружил по всему залу, делая выпады, вращая саблей, приседая, ни на секунду не сбиваясь с ритма. Неожиданно он остановился перед Ретифом, высоко занося саблю над годовой. Оркестр перестал играть. Тяжелый клинок со свистом рассек воздух и ударил по столу с такой силой, что тарелки подпрыгнули, а из бокалов расплескалось вино.
Элянин, не мигая, смотрел Ретифу в глаза. В наступившей тишине было слышно, как икнул подвыпивший Магнан.
— Спокойно, мой мальчик, — мужественным тоном произнёс посол Спрэдли.
Ретиф неторопливо встал (он оказался на дюйм ниже элянина, несмотря на свои шесть футов три дюйма) и молниеносным движением схватил саблю за эфес, одновременно выкручивая ее в сторону и вырывая из рук воина. В то же мгновение он замахнулся и по сверкающей дуге опустил клинок вниз. Танцор мгновенно пригнулся, избегая удара, отскочил в сторону и подобрал одну из сабель, лежавших на полу.
— Остановите этого безумца! — взвыл Спрэдли.
Ретиф перепрыгнул через стол, круша хрупкий фарфор. Элянин, пританцовывая, отступал, а музыканты заиграли с удвоенной силой, визжа свирелями и выбивая на барабанах сумасшедшую дробь.
Даже не пытаясь следовать прихотливой мелодии эльского болеро, Ретиф наступал, делая резкие выпады тупой саблей, неутомимо преследуя противника по всему залу. Положив левую руку на бедро, он отвечал ударом на удар, не давая воину опомниться.
Элянин забыл о роли, которую должен был исполнять. Не думая больше о музыке, он стал сражаться с полной отдачей сил, делая выпады, нанося удары, парируя. Клинки бешено мелькающих сабель звенели в воздухе. Воин отступил на шаг, на два, остановился и стал теснить Ретифа все дальше и дальше…
Ретиф сделал ложный выпад, затем от всей души нанёс удар плашмя по серому шлему и быстро отошел в сторону. Танцор покачнулся, роняя саблю, и рухнул на паркетный пол. Свирели протяжно вздохнули. Ретиф перевёл дыхание и вытер потный лоб.
— Немедленно подойдите ко мне, вы, щенок! — хрипло воскликнул Спрэдли.
Ретиф крепче ухватился за эфес сабли, повернулся, посмотрел на устланный парчой стол и пошёл через зал. Эляне сидели на своих местах, словно парализованные.
— Ретиф, нет! — взвыл Спрэдли.
Ретиф подошел к Его Великолепию Ф’Кау-Кау-Кау, остановился, поднял саблю над головой.
— Только не главу государства! — простонал кто-то из дипломатов.
Ретиф резко опустил клинок. Тупое лезвие пробило тяжелую парчу, застряло в твердом дереве. Стояла мертвая тишина.
Его Великолепие Ф’Кау-Кау-Кау, семь тучных футов эльского тела, поднялся на ноги. С недоступным человеческому пониманию выражением на широком лице, он поднял вверх руку, сжатую в кулак, похожий на окорок, увешанный бриллиантами.
Ретиф замер на долгое-долгое мгновение, показавшееся вечностью, и, грациозно наклонив голову, приложил кончики пальцев к вискам. Позади него раздался грохот: посол Спрэдли свалился со стула в полуобморочном состоянии. Затем Его Великолепие Ф’Кау-Кау-Кау взревел и потянулся через стол, распахивая землянину объятия, а оркестр окончательно обезумел. Серые руки подхватили Ретифа, освобождая ему место рядом с Ф’Кау-Кау-Кау. Ретиф уселся поудобнее, поднял высокий бокал, всунутый ему в руку соседом, чокнулся с Его Великолепием и выпил.
— Пиршество подходит к концу, — сказал Ф’Кау-Кау-Кау. — А теперь, Ретиф, ты и я оседлаем стулья Совета и подпишем договоры.
— Это большая честь для меня, Ваше Великолепие, — ответил Ретиф. — Но сначала я должен оповестить моих коллег.
— Коллег? — спросил Ф’Кау-Кау-Кау. — Кто осмелится говорить за короля, у которого есть язык?
— Путь элян мудр, — согласился Ретиф.
Ф’Кау-Кау-Кау залпом опорожнил кружку розового эля.
— Я буду иметь дело с тобой, Ретиф, как с наместником, раз ты говоришь, что король ваш стар, а расстояние между планетами велико. И никакие крючкотворы не помешают нашим с тобой соглашениям. — Он усмехнулся эльской усмешкой. — А потом мы будем веселиться, Ретиф. Стул Совета тверд, а ждущие нас девицы восхитительны, так что мы быстро договоримся.
Ретиф улыбнулся.
— Ваше Великолепие — сама мудрость.
— Естественно, каждое существо предпочитает особей своего вида, — заявил Ф’Кау-Кау-Кау и рыгнул. — Наше Министерство Культуры импортировало несколько земных девиц для развлечений, говорят, образцы экстра-класса. По крайней мере у них очень большие и толстые… забыл, как вы их называете.
— Ваше Великолепие необычайно предусмотрительны.
— Так пойдём же, Ретиф! Может, и я поразвлекаюсь с одной из землянок. Изредка я не прочь заняться извращениями. — Ф’Кау-Кау-Кау ткнул Ретифа локтём под ребро и зашёлся смехом.
Проходя по залу рядом с Его Великолепием, Ретиф поровнялся со столом, за которым сидела земная делегация.
— Будьте любезны, принесите свои извинения главе государства и подойдите ко мне. Я хочу сказать вам несколько слов, — неожиданно услышал он приказание, отданное ледяным тоном, и, повернувшись, увидел посланника Спрэдли, позади которого стоял насмерть перепуганный Магнан, так и не справившийся с икотой.
— Я прошу простить меня за кажущуюся грубость, господин посол, — сказал Ретиф, — но сейчас не время…
— Грубость! — вскричал Спрэдли. — Не время! Разрешите напомнить вам…
— Будьте любезны, господин посол, говорите потише. Наше положение все еще остается крайне щекотливым.
Спрэдли задрожал с головы до ног и на мгновение потерял дар речи.
— Вы… Вы…
— Молчать! — крикнул Ретиф. Спрэдли, как завороженный, уставился в глаза вице-консула. Со стуком захлопнув рот, глава миссии сглотнул слюну. — У элян, кажется, создалось впечатление, что я — руководитель делегации, — объяснил Ретиф. — Нам придется поддерживать в них это заблуждение.
— Но… Но… — заикаясь, произнёс Спрэдли и, набрав полную грудь воздуха, гордо выпрямился. — Это — последняя капля, — прошептал он. — Я — Чрезвычайный Посол и Полномочный Министр Правительства Земли. Магнан сообщил, что нас подвергли намеренным оскорблениям: заставили ждать в камере хранения багажа, отвезли на мусоровозе, поместили в комнаты для прислуги, предложили собачью пищу вместо обеда. А теперь я и мои помощники брошены на произвол судьбы, на нас не обращают ни малейшего внимания, в то время, как этот… эта… кау-каувая особа пьянствует с… с… — голос Спрэдли пресекся от возмущения. — Возможно, я несколько погорячился, Ретиф, удерживая вас от проявления чувств. Оскорбление местных богов, опрокидывание банкетного стола — крайние меры, но ваше рвение частично оправдано, и я готов отнестись к вам снисходительно. — В глазах Спрэдли появился лихорадочный блеск. — Я удаляюсь, мистер Ретиф, не желая больше подвергаться оскорблениям, и…
— Хватит! — резко перебил его вице-консул. — Мы заставляем Его Великолепие ждать.
Лицо Спрэдли налилось кровью.
Магнан, наконец, перестал икать и обрёл дар речи.
— Но что вы собираетесь предпринять, Ретиф?
— Я собираюсь заключить с ними договор. — Он протянул Магнану пустой бокал. — А сейчас садитесь и создавайте впечатление гармонии.
Сидя за письменным столом в роскошной каюте на борту орбитальной станции, принадлежащей Дипломатическому Корпусу Земли, посол Спрэдли, с поджатыми губами и свирепым выражением на лице смотрел на стоящего перед ним вице-консула Джейма Ретифа.
— Далее, — сказал Спрэдли, — вы обнаружили полное непонимание основ дипломатии, грубо нарушив дисциплину, оказав неуважение старшим товарищам и продемонстрировав полное отсутствие элементарной вежливости. Ваши отвратительные манеры, ничем не оправданные нервные срывы, сопровождающиеся насилием, и почти не поддающаяся описанию наглость, а также явное превышение власти, делают невозможным ваше дальнейшее пребывание на посту агента и сотрудника Дипломатического Корпуса Земли. А следовательно, как это ни печально, я считаю своим долгом рекомендовать штаб-квартире сектора немедленно освободить вас…
Раздался приглушённый звонок коммуникатора. Спрэдли откашлялся, прочищая горло, и нажал на кнопку.
— Слушаю.
— Сообщение из штаб-квартиры сектора, господин посол.
— Да, слушаю, — повторил Спрэдли. — Читайте, но только самое главное.
— Поздравляем с беспрецедентным успехом миссии. Условия подписанного вами договора являются самым удачным решением сложнейшей проблемы в секторе Сирен, которое поможет наладить тесные и дружественные контакты Земных Штатов с Эльской империей. Вам и вашим коллегам объявляется глубочайшая благодарность. Подписано: помощник заместителя секретаря министра Твердохлобер.
Спрэдли раздраженно ткнул в кнопку пальцем и принялся перебирать бумаги на столе, изредка бросая на Ретифа косые взгляды.
— Внешнее впечатление… гм-гм… обманчиво, — произнёс он. — Сторонний наблюдатель может прийти к выводу… э-э-э… что результат, достигнутый, несмотря на… гм-мм… неверные методы… кха-кха-кха… оправдывает… э-э-э… средства. Вот. — Полномочный министр улыбнулся печальной, мудрой улыбкой. — Однако это далеко не так! — воодушевляясь, воскликнул он. — Например… — Раздался приглушенный звонок коммуникатора. — Ах, чтоб тебя, — пробормотал Спрэдли. — Слушаю.
— Прибыл мистер Т’Каи-каи. Что…
— Немедленно пригласите его ко мне. — Чрезвычайный посол посмотрел на Ретифа. — Правда, у него всего два слога в имени, но я постараюсь исправить ложное впечатление, которое могло сложиться благодаря вашим выходкам… — Раздался стук в дверь. — Надеюсь, — торопливо произнёс Спрэдли, — вы воздержитесь от того, чтобы воспользоваться преимуществами вашего положения… Войдите!
Эльский министр Протокола Т’Каи-Каи вошёл в каюту, мимоходом посмотрел на Спрэдли и повернулся к Ретифу, приветствуя его по — эльски. Обогнув стол, он остановился за креслом посла, движением руки приказал ему встать и удобно уселся.
— А у меня для вас небольшой сюрприз, Ретиф, — сообщил он на международном земном языке. — Я воспользовался обучающей машиной, которую вы ссудили Его Великолепию, и теперь могу объясняться без переводчика.