— Барбара Барга. Я пишу колонку, которая выходит в сорока двух американских газетах и журналах. Пресс-атташе немецкого посольства в Вашингтоне предложил мне билет на первый рейс «Люфтганзы» из Нью-Йорка в Лондон. Я согласилась — и вот я здесь.
— Добро пожаловать, — сухо произнес Дуглас.
Ловко она ввернула про первый рейс авиалайнера «Фокке-Вульф». Одно из самых шумных событий года, этим рейсом летели Геринг и Геббельс. Чтобы журналистка вот так получила билет, у нее должен быть немалый авторитет в своей профессии.
— Ну а теперь расскажите мне, что у вас тут происходит, — с улыбкой предложила Барбара.
Дуглас Арчер на своем веку видел не так много американцев, и уж точно среди них никто не мог сравниться с этой девушкой. Когда она улыбалась, на ее лице появлялись очень обаятельные морщинки, и Дуглас, сам того не желая, заулыбался в ответ.
— Поймите меня правильно, я вообще спокойно отношусь к копам, — заверила она, — просто не ожидала вдруг увидеть их сразу так много у Питера в лавке.
— У Питера?
— Ну у Питера Томаса! Ой, да бросьте вы, мистер сыщик, у него же табличка на двери! «Питер Томас, антиквариат»!
— Вы знакомы с мистером Томасом?
— У него какие-то неприятности?
— Мисс, мы быстрее управимся, если вы будете отвечать на мои вопросы.
— А кто вам сказал, что я тороплюсь?.. Ну хорошо. Я его знаю.
— Можете описать в двух словах?
— Лет тридцать восемь, может, меньше. Бледный, редкие волосы, крупного телосложения, низкий голос. Маленькие усики. Хорошо одевается.
Дуглас кивнул. Вполне четкое описание убитого.
— А в каких отношениях вы с мистером Томасом?
— О, мы общались строго по делу. А теперь, будьте любезны, представьтесь и вы, дружок.
— Прошу прощения, — спохватился Дуглас.
Он чувствовал, что держится не лучшим образом, но американку его смущение лишь веселило.
— Я инспектор уголовного розыска, возглавляю расследование. Сегодня утром мистер Томас был найден мертвым.
— Это ведь не самоубийство? Едва ли Питер на такое способен…
— Он погиб от огнестрельного ранения.
— И у вас есть основания заподозрить, как у вас тут принято говорить, «злой умысел»?
— А по какому делу вы с ним общались, мисс?
— Он помогал мне со статьей. Я пишу об американцах, которые находились здесь во время боев. А познакомилась я с ним, когда зашла сюда прицениться к мебели. У него были обширные связи — в том числе среди проживающих в Лондоне иностранцев.
— Вот как…
— Питер был человек очень умный. Он мог откопать вам все, что пожелаете, если ему от этого причиталась выгода. — Девушка окинула взглядом серебряные и костяные безделушки, выставленные на полочке над кассой. — Собственно, я зашла к нему за фотопленкой. У меня вчера кончилась, а он обещал достать. Наверняка она у него в кармане.
— Никакой пленки мы на трупе не нашли.
— Ну не важно. Достану где-нибудь.
Она стояла так близко, что Дуглас чувствовал аромат ее духов. Представил, как обнимает ее, — и она, словно прочитав его мысли, взглянула ему прямо в глаза и улыбнулась.
— Как мы можем связаться с вами, мисс Барга?
— До конца недели я живу в отеле «Дорчестер». Потом остановлюсь у друзей.
— Так «Дорчестер» снова открыли?
— Сдаются всего несколько номеров со стороны черного хода. Парковую часть будут восстанавливать еще долго.
— Не забудьте сообщить нам адрес ваших друзей, — велел Дуглас, хотя знал, что она обязательно будет зарегистрирована как иностранка, а также как журналистка, в пресс-бюро военной комендатуры.
Она не спешила уходить.
— Питер мог достать вообще все. Начиная с мраморов Элгина с запиской от того, кто откопал их из-под руин Британского музея, до приказа о демобилизации с присвоением категории «один-а»: ариец, квалифицированный работник, нет ограничений для перемещения — как территориально, так и в комендантский час. Короче, Питер был жуликом, инспектор. Такие часто навлекают на себя неприятности. И плакать по нему никто не станет.
— Спасибо, мисс Барга, вы нам очень помогли, — сказал Дуглас и, когда она уже выходила, добавил: — Кстати! А вы не в курсе, не был ли он в недавнее время в стране с жарким климатом?
Она обернулась.
— Почему вы спрашиваете?
— У него руки обгорели до плеч. Как будто заснул на солнцепеке.
— Я знакома с ним всего пару недель. — Барбара пожала плечами. — Он мог пользоваться ультрафиолетовой лампой.
— Ну… в принципе, такое возможно, — проговорил Дуглас с сомнением.
Наверху Гарри Вудс допрашивал единственного соседа жертвы. Тот подтвердил, что убитый — именно Питер Томас, и сообщил, что Питер Томас был далеко не образцовым соседом.
— К нему ходил один фельдфебель люфтваффе… здоровый такой детина в очечках, не знаю, в каком звании, но служил он на интендантских складах на Мэрилебон-роуд. Таскал ему все на свете — консервы всякие, табак, медикаменты… Думаю, они наркотиками торговали. Вечно устраивали тут дебоши. И вы бы видели, каких к себе водили девок! Размалеванные, пьяные. Иногда ко мне в дверь долбились по ошибке. Кошмарные люди. Имейте в виду, не в моем обычае говорить плохо об усопших, но это человек якшался с очень дурной компанией.
— Не знаете, была ли у мистера Томаса ультрафиолетовая лампа? — спросил Дуглас.
— Господи, да чего у него только не было! Не квартира, а пещера Аладдинова! Вы поройтесь в ящиках, вас ждет масса сюрпризов. И про чердак не забудьте.
— Благодарю вас, не забуду.
Отпустив соседа, Дуглас извлек из кармана металлический предмет, найденный ранее под креслом. Он был сделан из какого-то легкого сплава, однако для своего размера имел неожиданно большой вес. Край покрывала полоска светло-коричневой кожи. Кроме того, в нем было просверлено четвертьдюймовое отверстие с припаянной к нему гайкой, а изнутри всей этой конструкции добавляла прочности металлическая трубка. Судя по форме, размеру и примитивному исполнению, Дуглас предположил, что это часть металлического протеза, которые в последние годы в его стране клепались сотнями. Если это часть металлической правой руки, то гипотеза доктора может оказаться весьма точна и разыскивать следует леворукого отставного военного стрелка.
Когда подошел Гарри, Дуглас спрятал металлическую деталь обратно в карман.
— Что там наш доктор? — спросил Дуглас. — Отпустил?
— Жестко ты с ним, Дуг.
— Что он еще сказал?
— Что смерть точно наступила в три часа ночи. Думаю, надо поискать этого фельдфебеля люфтваффе.
— А что насчет ожогов на руках?
— Ультрафиолетовая лампа.
— Это доктор тебе сказал? — удивился Дуглас.
— Нет. Это я тебе говорю. Доктор, как всегда, мямлил что-то нечленораздельное, знаешь ты эту породу.
— По словам соседа, убитый промышлял на черном рынке. И американская журналистка предположила то же самое.
— Все сходится.
— Слишком хорошо все сходится. Настолько хорошо, что нехорошо пахнет…
Гарри не ответил.
— Ты ультрафиолетовую лампу нашел? — спросил Дуглас.
— Нет, но остается еще чердак.
— Ладно, Гарри, иди перерой чердак, а потом отправляйся в полевую жандармерию и получи разрешение на допрос этого фельдфебеля.
— В каком смысле нехорошо пахнет? — спросил Гарри.
— А в таком, что сосед выложил мне про этого чертова фельдфебеля все, кроме разве что полного имени. И очень кстати забежала на огонек американская журналистка и спросила, не нашел ли я в карманах убитого фотопленки. Якобы этот Питер Томас обещал ей добыть, а то у нее, видите ли, кончилась! Да эта девица должна была с собой чемодан пленки притащить, а в случае нехватки легко получить еще хоть в любом новостном агентстве, хоть в том же американском посольстве! Да что там, немецкое пресс-бюро с радостью бы ее обеспечило, всем известно, на что их пропаганда готова ради американских репортеров! Не было у нее никакой надобности связываться с черным рынком.
— Так, может, она как раз хотела связаться с черным рынком? Может, хотела выйти на контакт с Сопротивлением? Для статьи?
— Вот именно об этом я и думаю, Гарри.
— А еще что не так?
— Я проверил связку его ключей. Ни один не подходит ни к одному из замков внизу. А также к уличной двери и к двери в квартиру. Маленькие, похоже, от какого-то архивного шкафа. Если он тут и есть, то невероятно хорошо запрятан.
— А еще? — спросил Гарри.
— А еще, если он здесь живет, то какого черта купил обратный билет, выезжая вчера из Брингл-Сэндс? И если он здесь живет, где его одежда? Сорочки, белье, костюмы?
— В Брингл-Сэндс остались.
— И что же, он собирался здесь ночевать, не имея сорочки и белья на смену? Посмотри на него, Гарри. Этот человек не из тех, кто станет ходить в несвежем исподнем.
— Значит, ты считаешь, что он здесь не жил.
— Я считаю, что здесь никто не жил. Я считаю, что здесь просто место встреч.
— В смысле, куда любовники приходят?
— Куда Сопротивление приходит, Гарри. Вероятно, это конспиративная квартира, где они могут встречаться и что-то хранить. И потом, нельзя игнорировать тот факт, что убитый в верхней одежде.
— Погоди, ты сам сказал доктору, что в помещении холодно!
— Доктор пытался меня разозлить, и ему это прекрасно удалось. Но это не значит, что он ошибся, рассуждая о поджидавшем Томаса посетителе. И не объясняет того, что Томас находился дома в головном уборе.
— Никогда не знаешь, что у тебя на самом деле на уме… — сказал Гарри.
— Будь добр следить за языком, когда пойдешь в жандармерию, — велел ему Дуглас.
— Я, по-твоему, что, болван?! — возмутился Гарри.
— Ты романтик, — вздохнул Дуглас. — Не болван. Романтик.
— Ну а про ожоги ты что думаешь? Ультрафиолетовая лампа?
— Никогда не слышал, чтобы кто-то засыпал под ультрафиолетовой лампой. Хотя, конечно, все бывает в первый раз. Подумай еще, зачем было нужно выкручивать лампочку из настольного светильника. Лампочка не перегорела, я проверял.