Циничные высказывания о Женевской конвенции, жесткое обращение с Вентвортом, все это было отвлекающим маневром. А вот разговор о вере — вряд ли. И не зря он предложил для допроса комнату сослуживца-католика — надеялся дать парню утешение в возможности видеть перед собой распятие в последние секунды. И, рассуждая о теологическом оправдании убийства и самоубийства, он думал не столько о Споуде, сколько о себе. Вот почему в голосе у него так явно слышалась тоска — отныне ему придется жить, взяв грех на душу.
Дуглас подошел к окну. Стенки барака были хлипкие и подрагивали от возни лошадей в конюшне на нижнем ярусе. Дождь стих, в разрывах бегущих по небу облаков проглядывали звезды. Теперь Дуглас понимал метания людей религиозных, ибо впервые в жизни он усомнился в своем кредо служителя закона.
С дальней стороны конного двора послышался рев автомобильного мотора. Самой машины видно не было, но, глянув на часы, Дуглас решил, что прибыли наконец медики из Лондона.
Выйдя из кабинета, он обнаружил двух дежурных офицеров транспортного отдела. Один был улыбчивый анемичный клерк с прыщами на юном лице, второй — механик, мощный дед лет шестидесяти с густыми усами и в очках в металлической оправе. На вопрос Дугласа они отрапортовали, что никакие медики еще не доехали. Дуглас сел на посту вместе с ними, спросил, как им нравится Англия, в ответ у него поинтересовались, где он научился так прекрасно говорить по-немецки.
— Я смотрю, вы на «Рейлтоне» прибыли, — с уважением заметил механик-оберфельдфебель. — Зверь машина, не то что здешние колымаги. — Он ткнул желтым от табака пальцем в сторону рядка старых грузовиков «Опель Блиц», конфискованных «Остинов» и новеньких военных «Фольксвагенов», на каждом из которых был изображен значок рыбы, символ дивизии. Дивизия была мобилизована преимущественно из Шварцвальда, и акцент у оберфельдфебеля был соответствующий.
На стене, над обычным для таких заведений стеллажом с папками, Дуглас заметил приказ, подписанный начальником лагеря, — список сотрудников, которым был выделен личный транспорт.
— А я вас знаю! — вдруг выпалил оберфельдфебель.
— Вряд ли, — рассеянно ответил Дуглас, вчитываясь в список.
— Нет, у меня хорошая память на лица. Правда же, Вальтер? Очень хорошая!
— Отменная! — подобострастно закивал юный клерк. — Один раз увидел — всю жизнь помнит!
— Вы… вы из полиции! — Оберфельдфебель радостно заулыбался, довольный собой. — Из Скотленд-Ярда. Это я у вас на машине прочитал, когда заливал горючее. Так-так, сейчас вспомню… только не говорите, дайте минутку!
Клерк улыбался Дугласу с гордостью продавца, демонстрирующего особенно хитроумную механическую игрушку.
— Скотленд-ярдский снайпер! Вы Скотленд-ярдский снайпер, только где же я, черт меня раздери, про вас читал…
Дуглас не стал освежать ему память. Оберфельдфебель тряс головой с восторженным недоверием.
— Вы ж тот самый, который поймал отравителя из Бетнал-Грин! И Роттингденского потрошителя! До войны еще!
Дуглас никак не подтвердил свою причастность к этим подвигам, но оберфельдфебель ничуть не смутился и даже ничуть не замедлил словесный поток.
— Скотленд-ярдский снайпер! Собственной персоной! Да чтоб я сдох! Я ж так люблю всякие загадки — и из газет, и из книжек! У меня дома в Форбахе этого добра целая комната — детективные романы, журналы, газетные вырезки! — Он снял с головы промасленную кепку и поскреб затылок. — Я про вас давно знаю, но вот ведь читал же совсем недавно… только где? Вальтер, где я о нем читал?
— В «Сигнале», — с готовностью подсказал клерк.
— Ну конечно! — Оберфельдфебель ударил кулаком по ладони. — Впервые я услышал про вас, когда читал об убийстве в Кэмдене. Муж отравил жену моллюсками… или крабами? В общем, чуть ведь не ушел, мерзавец, а вы его вычислили! В каком году это было-то? В тридцать восьмом?
— В декабре тридцать седьмого, — поправил Дуглас. — И не в Кэмдене, а в Грейт-Ярмуте.
— Да-да, точно, в Грейт-Ярмуте. Вы узнали, что у покойной была аллергия на дары моря, а сообщила вам об этом ее сестра. Ну надо же! — Оберфельдфебель чуть отступил, окидывая Дугласа взглядом с головы до ног и тряся головой. — Кто бы мог подумать! Скотленд-ярдский снайпер вот тут, прямо рядышком! Кофе хотите?
— С удовольствием.
Оберфельдфебель снял очки, убрал в кожаный футляр и спрятал в карман черного рабочего комбинезона.
— Тащи сюда три чашки кофе, Вальтер. Фельдфебелю скажешь, что для меня, так что пусть не вздумает эрзац налить. И сливок нам, если хочет, чтобы я в очередной раз перебрал его треклятый мотоцикл.
Дуглас глянул на часы.
— Медики должны прибыть с минуты на минуту…
— Да они тоже, небось, сперва кофе сядут пить. Они ведь из СС? Эти себя никогда не обидят, а наша полевая жандармерия при них и пикнуть не смеет. Говорят, они труп забирать едут? Ну да. Вас же сопровождал капитан Гессе. Я мог бы сразу сложить два и два.
— В каком смысле сложить два и два?
— И получить четыре! — Оберфельдфебель хохотнул. — Вы из Скотленд-Ярда и провели весь день в компании офицера абвера.
— Капитан Гессе — сотрудник абвера?
— Ну да ладно вам, не придуривайтесь! Я ж ни одной живой душе! Да про него и так пол-лагеря знает.
Дуглас смотрел на оберфельдфебеля в полном замешательстве. Абвер, внешняя военная разведка…
— Вам наверняка лучше меня это известно. Капитан-то наш на самом деле простой лейтенант, да только им в авбере разрешается нацепить такую форму, какую пожелают. И приезжает он сюда, когда ему заблагорассудится. У него «Хорьх» без всяких опознавательных знаков. — Тут в дверях нарисовался Вальтер с жестяным подносом, и оберфельдфебель повернулся к нему: — А мы тут с инспектором Арчером про капитана Гессе. Какой он у нас отличный парень.
Вальтер улыбнулся, чуя, как приятно оберфельфебелю быть на короткой ноге со знаменитым сыщиком. Он разлил кофе по чашкам, и некоторое время они смаковали напиток в молчании. И все-таки оберфельдфебель не смог долго сдерживать свой восторг.
— Жена и сын небось не поверят, когда я им напишу! Они у меня оба следят за громкими преступлениями. Когда следующий раз поеду в Лондон, сфотографирую для них то место в Пимлико, где нашли труп девчонки — ну той, которую зарезали хлебным ножом. — Приподняв крышку кофейника, он с наслаждением вдохнул аромат. — Кстати говоря, Вальтер. Капитан Гессе полчаса назад звонил. Он сегодня около полуночи берет машину. Так что убедись, чтобы бак был полон и пропуск готов. А то ты знаешь, как он не любит задерживаться… А вы будете дожидаться медиков, инспектор?
— Нет, — ответил Дуглас, повинуясь внезапному импульсу. — Они уже в курсе дела, мое участие не требуется. Так что прямо сейчас и поеду. В кои-то веки вернусь домой пораньше.
Оберфельдфебель проводил его до автомобиля. Беседа свернула на обсуждение пробега «Рейлтона» и какую из него можно выжать скорость. Когда Дуглас сел за руль, оберфельдфебель с нежностью погладил машину по капоту.
— Умели ведь когда-то делать! — похвалил он.
Откуда-то издалека доносились звуки музыки. Оберфельдфебель заметил, что Дуглас прислушивается, и пояснил:
— Наш хор, хор штаба дивизии. Пацаны! Призвали, когда уже бои закончились. Пороху не нюхали. Вот хоть на Вальтера этого глянуть, ну сосунок. Туристы, а не солдаты.
— И у них хор?
Пение теперь слышалось отчетливей — это был рождественский гимн. Пара дюжин молодецких голосов выводили: «Ночь тиха, ночь свята» — впрочем, довольно мелодично.
— Праздник хотят устроить для местных английских ребятишек. Сколько денег собрали, хотя до Рождества еще не одна неделя. — Оберфельдфебель снова погладил машину. — Юнцы приезжают, а мы, старичье, домой вернемся. Скоро бои позабудутся.
— Возможно.
— Ну вряд ли теми, кто в них участвовал, только нас ведь тут скоро не останется.
Дуглас завел мотор.
— Отличный у вас кофе, — сказал он.
Оберфельдфебель наклонился к нему поближе:
— Коли понадобится машину перебрать, заезжайте в любое время. — И постучал себя по носу в знак того, что все останется строго конфиденциально.
— Спасибо и доброй ночи.
Перед шлагбаумом Дуглас остановился. К машине целеустремленным шагом вышел тот самый юный клерк, держа перед собой нечто, в тусклом свете похожее на ружье крупного калибра. Дуло этого ружья он сунул в окно машины, направив его Дугласу прямо в голову. Заметив движение, караульный направил в их сторону прожектор.
— В чем дело? — нервно спросил Дуглас, щурясь от слепящего света.
— Можно ваш автограф?
Дуло ружья при ближайшем рассмотрении оказалось туго свернутым в трубочку номером «Сигнала». Трясущимися руками Дуглас нацарапал подпись в углу обложки.
— Спасибо и удачной охоты, — произнес клерк, приложив руку к козырьку.
И фразу, и жест он явно репетировал.
Дуглас поехал мимо паба «Барли Моу» и дальше по узкому мосту, ведущему к городку Клифтон-Хэмпден. Это был единственный доступный маршрут после наступления темноты. На мосту солдаты проверяли документы. Миновав блокпост, Дуглас заметил ответвление грунтовой дороги, ведущее в сторону близлежащей деревни, свернул туда и выключил фары, приготовившись ожидать капитана Гессе на четырехдверном кабриолете марки «Хорьх» без опознавательных знаков.
Долго ждать не пришлось. Вскоре машина показалась на мосту, свернула направо на Т-образном перекрестке и поехала по дороге, ведущей через Шиллингфорд, Уоллингфорд и на восток к Лондону.
Убывающая луна то и дело скрывалась за облаками. Дуглас, далеко не специалист в тайной слежке, спокойно ехал на хвосте у Гессе, оставаясь незамеченным. В это время суток на дороге был только транспорт с особым разрешением — армейские обозы на конной тяге, небольшая колонна грузовиков люфтваффе, несколько мотокурьеров, гражданский автобус, перевозящий работников ночной смены. То есть, хотя дорога была более или менее свободна, всегда находилось, за чем спрятаться.