Но, принужден судьбою или непременной — т. е. или принужден неизбежной судьбой.
С ними — т. е. со всеми вещами.
Песенка, которую я сочинил, еще будучи в московских школах, на мой выезд в чужие краи. Написано весною 1726 г., очевидно, незадолго до того, как Тредиаковский, по отзыву начальства духовной академии, «бежал» за границу.
Знатны нам походы — знакомы нам (морские) походы.
Приставят — здесь: приведут к пристани.
Морску скуку — морскую болезнь.
Держись черней — держись берега.
Знай штуку — знай (лоцманское) искусство (польск. sztuka — искусство).
Стать отишно и не пышно — стать в затишье, со свернутыми парусами.
Описание грозы, бывшия в Гаге. Написано в 1726 или 1727 г. (в начале 1726 г. Тредиаковский прибыл в Голландию, в конце 1727 г. находился уже в Париже). В Гааге Тредиаковский жил у русского посла графа Головкина.
Треск... с перуна, И темнеет лу́на. Так как гроза происходит, как ясно из дальнейшего, днем, то речь идет не о том, что реально затмевается луна. Смысл стиха или в том, что свет молнии затмевает по блеску луну, или же, вернее, что от молнии меркнет, темнеет зарево (судя по рифме, надо читать «лу́на», а по-польски łuna — зарево, z piorunu — от молнии).
Полоса — здесь: молния.
Ночь наступила, День изменила — днем стало темно, как ночью.
В крышки — в крыши.
На небо глашают — вопиют к небу, обращаются с мольбой.
Столкай премену — отгони грозу (перемену погоды).
Как и оны — т. е. как зефиры.
Эпиграмма к охуждателю Зоилу.
Зоил — здесь: критик-злопыхатель, хулитель (Зоил — древнегреческий оратор, придирчиво критиковавший гомеровские поэмы).
«Езда в остров Любви» — перевод полупрозаического, полустихотворного романа французского писателя Поля Тальмана (1642–1712) «Le voyage a l’ilе d’Amour» (1663). Впервые — отдельным изданием, СПб., 1730. Перевод был сделан Тредиаковским во время пребывания за границей и закончен не позднее лета 1730г. (в сентябре поэт был уже в России). В предисловии Тредиаковский объясняет обстоятельства перевода: «Когда я был в Гамбурге по случаю чрез несколькое время, где не имея никакого дела со скуки я пропадал. Между тем его сиятельство князь Александр Борисович Куракин, который отеческую и щедрую свою милость и поныне мне кажет, повелел мне чрез одно свое письмо из Москвы перевесть какую-нибудь книжку французскую на наш язык, и то для того, дабы всуе мое время не тратилось». Тредиаковский вспомнил о книге Тальмана, прочитанной еще в Париже, и вскоре перевел ее «в месяц еще и меньше». Изданная осенью 1730 г. книга, в которую входил перевод романа и оригинальные произведения Тредиаковского «Стихи на разные случаи», произвела большое впечатление на русских читателей того времени (см. вступит. статью, стр. 14). Роман Тальмана представляет собой аллегорическое изображение различных фаз любовного чувства и поведения любящих. Герой романа Тирсис, очутившись на острове Любви, влюбляется в Аминту и, предводительствуемый Купидоном, странствует по острову, попадая тo в поместье Беспокойности, то в город Надежды, около которого расположена пещера Жестокости, то в замок Искренности и в замок Прямыя Роскоши, знаменующий апофеоз любовного чувства. Первая часть романа, посвященная искренней, страстной любви к Аминте, завершается описанием страданий от роковой разлуки с возлюбленной. Во второй части (роман написан в форме двух писем Тирсиса к другу Лициде) описываются любовные похождения Тирсиса, разочаровавшегося в Аминте и волочащегося за разными красавицами. В заключение Тирсис, познавший любовь, покидает остров Любви, посвятив себя отныне делам славы.
«Душа моя, спрячь всю мою скорбь хоть на время...». Это первое стихотворение первой части романа по настроению совпадает с заключительным («Се воспомяновенье прешедшия славы...»), чем подчеркивается единство письма Тирсиса к Лициде.
Чрез жестоту... несклонной судьбины в долготу — т. е. из-за жестокости давно несклонной судьбы.
Будьте в... роскоши — пользуйтесь удовольствиями, наслаждайтесь (в книге Тальмана: jouissez... du plaisir).
«Нас близко теперь держит при себе Афри́ка...». Тирсис проплывает вблизи Африки. Корабль прибивает к острову Любви.
Волили быть странны — решили пуститься в странствия.
На земли́ со времям всё что уж ни было — все, что существовало когда-либо на земле.
«В сем месте море не лихо...». Описание острова Любви.
«Купид чрез свои стрелы ранит человеков...».
Для отмщенья скора и т. д. Купидон мстит тому, кто равнодушен к женщинам, и отдает его сердце некрасивым.
«Пристающих к земли той един бог любезный...».
Что имать очи — который имеет глаза.
Что есть годе — т. е. что довольно, достаточно.
Чувствия его зрак не зрят, ослепленны — ослепленные чувства не видят его (разума) лица.
Един он с недруги смертельны — разум одинок перед своими смертельными врагами (чувствами).
«Сей, что ты видишь так важна...». Купидон, сопровождающий Тирсиса по острову, дает пояснения.
«Что бы я ныне ни вeщал...».
Но словом — но словам.
«Туды на всяк день любовники спешно...». Речь идет о местечке, называемом «Малые прислуги» (польск. przysługa — услуга, одолжение).
Чинит... скоки — скачет.
«Виделось мне, кабы тая...». Тирсис видит во сне Аминту.
Не чиня ни мала зева — т. е. без вздоха, без звука.
Мила — любимая, милая.
«Что это? всё ли вздыхать с мучением вечным?..». Купидон ведет Тирсиса в «Объявление» (т. е. к объяснению в любви); на дороге встречается Почтение, упрекающее их за поспешность, но Купидон настаивает на своем.
«Дворы там весьма суть уединенны...». Тирсис и Купидон, следуя за Почтением, попадают в крепость Молчаливости, где правит дочь Почтения.
«Проливать слезы только мне там было дела...». В крепости Молчаливости Тирсис встречает Аминту, но в любви не объясняется. Жизнь его печальна.
Говорил глазы — говорил глазами.
Внутрь уду — в теле, внутри.
«Сему потоку быть стало...». Аминта, догадавшись о любви Тирсиса, уходит в пещеру Жестокости. Здесь со скалы бежит поток.
В бель — т. е. в белую пену.
«Увы, Аминта жестока!..». Тирсис рыдает у потока.
Без порока — безупречная, невинная.
Пока щититься... жестотою? — До каких пор обороняться жестокостью?
«В сем озере бедные любовники присны...». Купидон приводит Тирсиса к озеру Отчаяния.
Диким точны — похожие на диких.
«Ах! так верный мой Тирсис! твоя страсть горяча...». Аминта сжалилась над Тирсисом.
Ввесть в радости сушу — т. е. ввести в радость, осушив слезы.
Стреги твою младость — побереги свою молодость. Намек на намерение Тирсиса покончить жизнь самоубийством.
Я начаю без ложна припадку — т. е. я твердо полагаю.
«Радуйся, сердце! Аминта смягчилась...». Тирсис радуется обещаниям Аминты.
«О коль мне тамо сладка веселия было!..». Тирсис и Аминта в замке Искренности.
С радости к небу бралось мое темя — т. е. ходил подняв голову.
При ней еще лучше... мне найтиться — занять при ней еще лучшее положение.
«Ныне уже надлежит, увы! мне умереть...». Тирсис в отчаянии от разлуки с Аминтой.
Не может как (галлицизм) — может только.
Меня... обдержи́т — владеет мною.
Во... днех нужных — в тяжкие, горестные дни.
«Там всяк друг на друга злится...». Тирсис прибыл на место, называемое Свояки (у Тальмана: Rivaux — соперники), там он мучается ревностью.
До мату — до конца.
Не желает как смерти — желает только смерти.
В подзоре — в подозрении.
Друга стерти — уничтожить другого.
«Она есть мучения в любви враг смертельный...». От любви и ревности берется исцелить Тирсиса Досада.
Погибла почти всеконечно — почти окончательно погибшего.
Чрез весь живот вечно — на всю жизнь.
Дала вину не любить в моих ту обетах — была причиной моего обещания не любить Аминту.
Чрез девять дней целых я был у ней в нетах — я отсутствовал у нее целых девять дней.
«Будь жестока, будь упорна...». Аминта рассеивает все подозрения. Тирсис просит у нее прощения.
«Изволь ведать, что скорбь есть смертельная всяко...». Аминта обижена подозрениями. Тирсис оправдывается.
«Роскоши всякой недруг превеликой...». Речь идет о Чести, которую, в сопровождении Стыда, встречают Тирсис и Аминта на пути в замок Прямыя Роскоши.
«Плачьте днесь, мои очи, вашу участь злую...». Аминта вняла доводам Чести и Стыда. Тирсис в отчаянии.
«Вечная весна тамо хранит воздух чистый...». Влюбленные попадают наконец в замок Прямыя Роскоши (высшего наслаждения).
Поля с цветы целы — нетронутые цветущие поля.
Листья. В «Езде», вероятно, опечатка: «лисья».
Людей для породы — для человеческого рода.
«Се воспомяновенье прешедшия славы...». Тирсис на верху горы, называемой Пустыней Воспомяновения, откуда виден весь остров Любви. Аминту увел неизвестно куда Рок.
Прешедшия славы — здесь: прошедшего блаженства.
Ежели бы не имел памяти я правы, Я б жил здесь своевольно — если бы у меня; не было ясной памяти, я жил бы здесь охотно.
На доброжеланно я стал быть гневливым — т. е. гневаюсь на то, чего сам так желал.
«Я уж ныне не люблю, как похвальбу красну...». Первый стихотворный отрывок из второго письма к Лициде. Тирсис рассказывает, что злополучия его окончились, но и сам