οн изменился: любовь покинула его навсегда.
Не люблю, как похвальбу — люблю только славу.
Вся леты — все годы.
«Три славных красот ко мне любовью горели...». Тирсис вспоминает о своих любовных победах.
Три славных красот — три знаменитые красавицы.
В любви за небесчастнавсе меня имели — все меня считали удачником в любви.
Знал побеждать (галлицизм) — умел побеждать.
Концем счастливым блажимы — т. е. увенчивались счастливым концом.
О прошлой в благосты́не Торжествуй любви выну — т. е. всегда торжествуй при воспоминании о прошлой счастливой любви.
«Для того, что вeлику могл я любовь иметь...». В Пустыне Воспомяновения Тирсис узнает об изменах Аминты.
Для того — ради того.
Чрез услуги задни— ради прежних услуг.
«Там сей любовник, могл ей который угодить...». Тирсис видят Аминту с ее новым возлюбленным в замке Прямыя Роскоши.
Чиня... зависно — заставляя завидовать.
«Что это чинишь ты, друг мой?..» Презор (т. е. гордость) уговаривает горюющего Тирсиса забыть Аминту.
По... измене — после измены.
Та — т. е. Аминта.
По безвери — т. е. утратив веру.
«Ну, прости, моя Любовь, утеха драгая!..». Тирсис прощается со своим спутником Купидоном (Любовью), решаясь следовать за Презором.
Мя ругая... худыми делами — т. е. надругавшись надо мной дурными поступками.
Для всех утех — за все утеху, радости.
«Невозможно быть довольным...». В городе Беспристрастности Тирсис делает вывод из всего с ним происшедшего.
Без чина — без установленного порядка.
Чрез всей жизни само время — до конца жизни.
«Без любви и без страсти...». Песенка, которую сочинил Тирсис в городе Беспристрастности.
«Видеть все женски лицы...». Избегая сильной страсти, Тирсис ищет легких любовных приключений. Женщина, по имени Любовность, показывает ему это стихотворение.
Спознать нову с девицы учинять повсечасно — т. е. постоянно знакомиться, сходиться с новыми девицами.
«Перестань противляться сугубому жару...». Глазолюбность (т. е. кокетство, волокитство) уговаривает Тирсиса не стесняться одновременной любви к Сильвии и к Ирисе.
Убога (в «Езде» опечатка: «у бога») — бедна, недостаточна.
Немного сказую — скажу, что немного.
«Царица сердец, видя, что из ее царства...». Стихи, начертанные на воротах Глазолюбности.
Сердце устало паки там быть не любило — уставшему сердцу не нравилось больше пребывать там (в царстве любви).
Без стонов. В «Езде», очевидно, опечатка: «безстанов».
«К почтению, льзя объявить любовь, без презора...». В городе Глазолюбности Тирсису дан провожатым Купидон-глазун (дитя Купидона и Глазолюбности), он высмеивает строгости Почтения (см. стр. 106), запрещающего объясняться в любви.
Льзя объявить любовь, без презора — т. е. можно объясняться в любви и не вызывать презрения.
Чье бы сердце оным знать чинило — сердце давало бы этим (т, е. страстным признанием) знать.
Не в пременах — неизменен.
«При Сильвии красной...». Тирсис объясняется в любви и Сильвии и Ирисе.
Един с той (в «Езде» опечатка: «стой») — наедине с Ирисой.
«О коль сладости сердце, чувствуя, имеет...». Ириса противится Тирсису, но это лишь усиливает его пыл.
Противность... любовну — любовное сопротивление.
Кажет ему следу — указывает ему путь, заставляет его идти.
«Ну, так уже я не стал быть вашим отныне...». По совету Купидона-глазуна Тирсис притворяется равнодушным к Ирисе.
Безмерно находитесь слична — безмерно прелестны.
Похвальба есть зычна — громкая слава.
Вы лих быть хотите жестокой (в «Езде» опечатка, создающая лишний слог в стихе: «вы вы лих...») — вы хотите быть только жестокой.
Так спеси высокой — такого высокомерия.
В сердечной тесноте — т. е. со стесненным сердцем, с волнением.
«Это напрасно, что кто, будучи в разлуке...». Купидон-глазун рассказывает о местечке Забава, куда он привел Тирсиса.
Скорбь хотя как чрезмерна и т. д. — как бы ни была чрезмерна скорбь, верное сердце не поможет сделать любящего более счастливым,
«О коль сердцу есть приятно...». Тирсис примиряется с Ирисой.
Видеть за неверну мниму и т. д. — видеть, что неверность была мнимой, приводить доводы для оправдания любимого.
От стужных (в «Езде», вероятно, опечатка: «отстужных») — от тревожных, досадных.
«Токмо бы нам божились, что любят нас о́ны...». Тирсис не придает значения тому, что уверения Ирисы и Сильвии могут быть обманчивыми.
«Мое сердце всё было в страсти...». Тирсис проводит ночь наедине с Ирисой.
Сведем получить все не силой и т. д. — мог получить все не силой, но при всем этом не был счастлив.
«В белости ее румяной...». Тирсис проводит день с Сильвией, но не более счастлив, чем с Ирисой.
И едва было то не сталось и т. д. — имей я более охоты и настойчивости, я наверное достиг бы того, что казалось столь сладким в любви.
«Выди, Тирсис, отсюду, пора любовь кинуть...» Богиня Слава советует Тирсису покинуть остров Любви.
«Не кажи больше моей днесь памяти слабкой...». Тирсис влюбляется в Славу.
«Простите вы ныне все, хоро́ши! пригожи...». Тирсис покидает остров Любви.
В сластех — в сладостях, в наслаждениях.
«Я уж ныне не люблю как похвальбу красну...». Заключительное стихотворение второго письма к Лициде, перекликающееся с первым стихотворением этого письма (см. стр. 114).
Уж. В «Езде» опечатка: «уже» (создает лишний слог в стихе).
Впервые — отдельное издание, СПб., 1732.
Стихи всемилостивейшей государыне императрице самодержице всероссийской Анне Иоанновне по слове похвальном. 15 января 1732 г. состоялся торжественный въезд императрицы Анны в Петербург. К ее приезду Тредиаковский сочинил прозаическую «Речь поздравительную». Повидимому, тогда же она была произнесена (см. «Панегирик», стр. 16), а императрица «всемилостивейше повелеть... изволила, чтобы каковое-нибудь слово я сочинил» («Панегирик», стр. 1). Тредиаковский сочинил прозаическое похвальное слово и «Стихи». Все это было прочитано перед императрицей 3 февраля 1732 г. В один из этих дней Тредиаковский был допущен в знак особой милости к руке императрицы (см. «Эпиграмму»). Таким образом, и «Стихи» и «Эпиграмму» следует датировать временем между 15 января и 3 февраля 1732 г. В похвальном слове Тредиаковский особо отмечает заслугу Анны, пресекшей попытки верховников ограничить самодержавие, и как программу деятельности императрицы выдвигает следование реформам Петра I («Что Петр начал, то Анна совершает, украшает и примножает»). В этом состоит также и смысл «Стихов».
Атлас (греч. миф.) — титан, держащий на плечах небосвод. Здесь имеется в виду восстановление Анной самодержавия, пошатнувшегося после смерти Петра I. Вступая на престол, Анна порвала кондиции (условия) Верховного тайного совета, добивавшегося ограничения императорской власти и возвращения к допетровским порядкам.
Священны вознесшися крилы — вознесшись священными крыльями.
Изгнанны призовешь науки. Намек на упадок наук после смерти Петра.
Поют благодарственная — поют благодарственную песнь.
Тобою... есмы — тобою существуем.
Обняты. В изд. 1732 г., видимо, опечатка: «обнятыи», нарушающая количество слогов в стихе.
Тебе живущей и т. п. — т. е. если ты живешь и т. п. (дательный самостоятельный, см. стр. 472).
О твоем то здравии живет — твоим здоровьем существует.
Имать цвести — которая будет цвести.
Эпиграмма, произнесенная пред ее императорским величеством, когда впервые сподобился я быть допущен до священнейшия ее императорского величества руки. О датировке см. выше.
Стихи ее высочеству государыне царевне и великой княжне Екатерине Иоанновне, герцогине Меклембург-Шверингской, для благополучного ее прибытия в Санктпетербург сочиненные и ее высочеству поднесенные. Написано в связи с прибытием императрицы Анны Иоанновны и ее свиты из Москвы в Петербург. По-видимому, великая княжна прибыла несколько раньше императрицы, т. e. до 15 января 1732 г., иначе ее приезд не мог бы отмечаться в Петербурге отдельно (см. стихи 7, 12, 19; о том же говорят ст. 31—35, где великая княжна сравнивается с утренней зарей, предвещающей восход солнца — императрицы).
Екатерина Иоанновна — родная сестра императрицы Анны Иоанновны; покровительствовала Тредиаковскому еще в Москве, хваля его книгу «Езда в остров Любви» и обещая представить поэта императрице (см. письмо Тредиаковского Шумахеру от 4 марта 1731 г. — Пекарский, т. 2, стр. 28).
Пастися пред тебе с дарами — запасаться дарами для тебя.
Впервые — отдельное издание: «Ода торжественная о сдаче города Гданска, сочиненная в вящую славу имени всепресветлейшия, державнейшия, великия государыни Анны Иоанновны, императрицы и самодержицы всероссийския, чрез Василья Тредиаковского, Санктпетербургския императорския Академии наук секретаря». СПб., 1734. Вошло в изд. 1752 г., где силлабический стих заменен силлабо-тоническим и дано новое заглавие: «Ода I. Торжественная о сдаче города Гданска. 1734» (см. стр. 453), Ода была написана в июле 1734 г., одновременно с прозаическим посвящением Бирону как первому лицу при императрице, воспеваемой в оде, и послесловием, которое называлось «Рассуждение об оде вообще». Посвящение, ода и рассуждение были напечатаны в издании 1734 г. параллельно на двух языках: русском и немецком (очевидно, в угоду Бирону). Немецкий перевод сделан академическим стихотворцем Юнкером. В немецком тексте Гданьск называется Данцигом. Осада Гданьска была одним из эпизодов так называемой «войны за польское наследство» (1733–1735 гг.). Польша отказывалась признать завоевания Петра I в Прибалтике, закрепленные Ништадтским мирным договором, и претендов