Франция, Мелеандр — Генрих III, Полиарх — Генрих IV, Селенисса — Екатерина Медичи и т. д.), и поэтому разрабатывали «ключи» для расшифровки этих прямых аллегорий. Тредиаковский не был сторонником таких толкований и хотя не отвергал «ключей», но подчеркивал, что «польза российского народа» склоняет его видеть в «Аргениде» события не только французской истории, но нечто общее «всем векам и всем народам». Помимо политических соображений, перевод «Аргениды» преследовал также теоретико-литературные цели, в частности утверждение силлабо-тонического стихосложения в русской литературе. Стихотворные части «Аргениды» Тредиаковский перевел шестистопным ямбом и шестистопным хореем, или, как он называл, ямбическим и хореическим гекзаметром; кроме того он применял также дактилический гекзаметр. В «Предуведомлении» Тредиаковский развивает мысль о том, что рифма есть «игрушка, выдуманная в готические времена», «что коренная наша поэзия была без рифм и что она тоническая» (стр. LXVI—LXVII), и настойчиво подчеркивает свои заслуги в теоретическом обосновании тонического стихосложения. «Предуведомление» переводчика к роману заняло более ста страниц. Помимо этого к каждой из пяти частей романа Тредиаковский приложил весьма обширные «Изъяснения на мифологические места, находящиеся в Аргениде». Так, например, часть первая занимает 218 страниц и «Изъяснения» к ней — 70 страниц. В «Изъяснениях» даются сведения по античной мифологии, для чего привлекаются также стихотворения классиков, специально переведенные для этого случая.
«Не всегда дожди льют наводнение...». Перевод 9-й оды из 2-й книги од Горация, помещенный в «Предуведомлении от трудившегося в переводе» (стр. LXXX) в качестве примера горацианской строфы: «Состоит она у римлян из четырех тетраметров, из которых первые три стиха гиперкаталекты, а последний четвертый акаталект. Стопы во все четыре стиха полагаются следующие: в первых двух сперва спондей, потом иамб и долгий слог пресечения; на конце ж два дактиля. В третием стихе первый спондей, второй иамб, третий спондей же, четвертый иамб же и на конце слог общий. В четвертом сначала два дактиля, а после два ж хорея» (стр. LXXV). Содержание оды Тредиаковский характеризует следующим образом: «Она имеет крайнюю высоту в изображениях и самое изрядное нравоучение. Сочинил ее Гораций в утешение другу своему Вальгию пииту ж, лишившемуся любезного и единородного своего сына, именем Мистеса, в то время, как Август Кесарь возвратился с победою из Малой Армении, а было сие в лето от создания Рима 733» (стр. LXXVIII). О своем переводе оды Тредиаковский говорит, что ему «не достает того духа, которым оживлена подлинная. Моя есть токмо как будто некоторая статуя, внешний вид составов имеющая, а жизни и движения не получившая» (стр. LXXIX).
На горах Гарганских — т. е. в Апулии, где родился Гораций.
Сын скончался. Некоторые комментаторы считают, что Тредиаковский из благопристойности заменил в оде любимого мальчика сыном. Текст оды Горация не дает прямых оснований для таких предположений. А примеры, которые приводит Гораций (смерть Антилоха, смерть Троила и горе их родителей), убеждали Тредиаковского, что Мист был сыном Вальгия.
Нестор века с три. «Несторов век есть не столетний, но тридцатилетний, по мнению самых искусных толкователей», — замечает Тредиаковскнй на полях против этой строки.
Чадо — сын Нестора Антилох, погибший под Троей.
Приам... по Троиле. Приам — последний царь Трои, отец Троила, убитого во время Троянской войны.
Тигра, Евфрата... укротитель. Имеются в виду завоевания Августа в Азии.
Скифов... всеместнейших. Гораций называет скифско-сарматское племя гелонов, которое жило на северных берегах Черного моря; всеместнейших (в изд. 1751 г.: «всемеснейших») — во всех местах (областях) кочующих.
«Первый Феб, говорят, любодейство с Венерою Марса...». Перевод отрывка из «Метаморфоз» Овидия, помещенный в «Изъяснениях» к 1-й части «Аргениды». В связи с упоминанием имени Марса Тредиаковский замечает: «Он не только был храбр, но еще и великий волокита» (т. 1, стр. 226) и подтверждает это данными стихами.
Боги. В изд. 1751 г. явная опечатка: «Воги».
«Клиа точны бытия...». Перевод 20-й идиллии Авзония, который Тредиаковский помещает в «Изъяснениях» к 1-й части «Аргениды», прилагая его к рассказу о музах: «Гомер и Гезиод признавают их числом девять... Клии приписывают они историю, Мельпомене трагедию, Талии комедию, Эвтерпе свирели, Терпсихоре арфу, Эрате скрипицу, Каллиопе героические стихи, Урании астрономию, а Полигимнии красноречие» (стр. 274–275). Идиллия переведена хореическим тетраметром (четырехстопным хореем).
Да будет прав — чтобы исправился.
Эвтерпа — муза лирической поэзии.
Гуслей Терпсихора звук и т. д. Терпсихора (муза танца) приводит в согласие на гуслях различные звуки.
Эрата (Эрато) — муза любовной поэзии.
Движет превыспренний ум Муз сих, купно оных шум — возвышенный ум управляет музами, их песнями и игрою.
«Красная Фебу сестра! ты всё по горам и по дебрям...». Барклай описывает сад мавританской царицы, а затем рощу, посвященную Диане. Стихотворение представляет собой посвящение
Диане (Фебу сестра), высеченное на мраморе.
Леших. «Чрез леших разумеются сатиры. Они от пиитов зовутся полубогами, а живут в лесах и на горах и будто превеликую имеют склонность к женскому полу. Изображаются они обыкновенно сверху до пояса людьми и с небольшими рогами на голове, а от пояса с козьими ногами» (прим. Тредиаковского).
Каравод... дриад, и ореады. «Чрез дриад разумеются нимфы лесные, а чрез ореад горные» (прим. Тредиаковского).
Актеон (греч. миф.) — охотник, который подглядел, как купалась нагая Диана. Рассерженная богиня плеснула в него водой и тем обратила в оленя. Актеон был растерзан собственными собаками, не узнавшими его.
Орион (греч. миф.) — охотник, ужаленный скорпионом и после смерти превращенный Дианою в созвездие. По другим мифам, Орион был убит самою Дианою за дерзостный вызов на состязание. Тредиаковский в своих «Изъяснениях» придерживается первого варианта.
Йовиш Здесь не явится, чтоб дать другую медведицу небу. Нимфа Каллисто, возлюбленная Юпитера (Йовиша), была обращена ревнивой Юноной в медведицу, но Юпитер вознес ее на небо, превратив в созвездие Большой Медведицы.
К острову Делу — к Делосу, на котором «Латона как Аполлина, так и Диану сестру его родила» (прим. Тредиаковского).
В Ликии — в «стране света», «восточной стране»; так называлась одна из областей в Малой Азии. Диана была также богиней света, луны.
При Эвроте... при Пинде. «Сперва здесь слово идет об Эвроте, пелопонесской реке, которая имеет свою вершину в Аркадии... Пинд есть гора Эпирская, или Тессалийская, которая густым лесом была покрыта. Одна ее часть называлась Парнасом, а другая Геликоном» (прим. Тредиаковского).
Препроводит лета довольны — проживет многие годы.
Эризихтон. «Сей Эризихтон срубил целый лес, посвященный Церере. Богиня сия толь на него за то разгневалась, что она в казнь ему наслала на него превеликую жадность, так что он все свое имение проел и наконец принужден был дочь свою отдать на блудодеяние...» (прим. Тредиаковского).
«Победитель, о! щедрый отец Сицилийский, грядеши преславно...». Вошло в изд. 1752 г. дважды: как пример анапесто-ямбического стиха и в переработанном виде (ямбическим стихом):
С победою грядешь, отец Сицильский, славно;
С тобою паки к нам в одежде мир златой;
И чистая летит с небес усердность явно.
Зри, осеняет как бог в силе тя святой!
Согласие твою как землю пременяет!
Безгрешнейший покой, с богатым сам трудом,
В веселии уже по всем полям гуляет:
Цветами нива там, обильна тут плодом.
Исчезни вся война, в неистовстве зло бледном;
И беззаконный ты молчи, оружий звон:
На троне сам един отец сидит наследном;
А воружен пред ним есть токмо что закон.
В предисловии к параллельным переводам этого и еще пяти стихотворений из «Аргениды» Тредиаковский писал: «Сии стихи из Аргениды и следующие для того здесь полагаются, что все они сочинены двумя родами, а именно по-римски и по-нашему... Охотники могут сии роды между собою сличить и заключить по своему рассуждению, кои роды стихов, древнейшие ль греческие и римские, или наши с рифмами новейших времен, благороднее и осанистее» (изд. 1752 г., т. 2, стр. 210). Барклай рассказывает о триумфальном возвращении сицилийского царя Мелеандра после победы над войсками мятежного вельможи Ликогена. Над городскими воротами поставлено «изображение Мира, коего в правую руку Марс влагал ветвь маслиничного дерева, а заблаговременным ласкательством, будто б уже все было успокоено в Сицилии, картина, прибитая под изображением, приветствовала Мелеандру следующими стихами».
«Отвергни уж печаль: довольно ты крушилась...». В роман Барклая этот стихотворный отрывок включен как монолог Эрифилы из пьесы, которую играют перед царем Мелеандром, его дочерью Аргенидою и сардинским царем Радиробаном, добивающимся руки Аргениды. Монолог Эрифилы укрепляет Радиробана в намерении подкупить кормилицу Аргениды, Селениссу. В пьесе показывалось, как Эрифила за дорогое ожерелье «супруга своего на смерть предала» и «восприявши цену за предательство, радовалась одна в себе». Эрифила указала место, где скрывался ее муж, чтобы не идти на Фиванскую войну (по предсказанию, там его ждала смерть).
Тирийский — Фиванский.
Зять. Основатель Фив Кадм стал зятем Марса и Венеры, женившись на их дочери Гармонии.
Тем изрядством — т. е. тем же изящным ожерельем Гармонии, которое сейчас в руках у Эрифилы.
Птицы вещи. Имеется в виду гадание по полету и крику птиц.