{*}
Ее деревни... говорят,
Их много... а лежат
Они вблизи Китая,
Вот там, где много чая,
Где чай и лошади едят.
Вот так-то говорят.
Там горы, горы золотые
И там по улицам блестят
Везде каменья дорогие.
Мужик, коль хочет что испечь,
Одной корицей топит печь,
А сапоги гвоздикой подбивает;
Не квас — мадеру испивает.
Как будешь мне ты госпожа,
Тогда, сидя у туалета,
Над прелестями ворожа,
В окне коль будет мало света,
Коль тень в лице покажет черноту, —
Служанке отвечать за красоту
И за огар в средине лета;
В мороз
За красный нос.
Не так приколота манжета,
Не так мантилия надета, —
То всё мне будет стоить слез.
Пришло тебе, о Скрягин! до зарезу!
Беда ужасная, беда со всех сторон,
И нет мне оборон...
Когда б увидел я во сне такую грезу,
Я охнул бы, и мой пропал бы сон;
И так бы ужаснулся,
Что, может быть, и вечно б не проснулся...
А это всё, ох! было наяву!..
А я, а я еще живу?..
Умри скорей, доколь графиня не прибудет,
И денежки во гроб с собою спрячь:
А там что будет, то и будет...
Ты плачешь, Скрягин!.. плачь!
Глупец! на что было прельщаться?..
И хочется любить, и денег жаль...
Прокля́т тот человек, кто выдумал влюбляться!
Он сделал только тем нам лишнюю печаль...
Я слышу шум!.. Кто там?.. Никак, графиня скачет...
Я умираю!.. умер... ну, прости!..
Велите хоронить меня нести...
Графиня, может быть, от жалости заплачет
И денег не возьмет... тогда воскресну я!
Я деньги сберегу, и будешь ты моя...
Но нет, еще всё тихо,
И мне смертельно лихо.
Дух занимается и не могу дышать...
Легко ли двадцать тысяч дать,
Хотя и в ссуду,
Однако же не на серебряну посуду,
Не на алмаз, —
На пару только глаз,
На миленькую рожу...
Лишь вздумаю о том, мороз дерет мне кожу.
Нет, нет... тебя люблю, графиня, я,
Но мне милее жизнь моя.
Любезных денежек лишася, жить не можно..
Пустое говорю... и без графини тошно...
Кипит во мне, волнуется вся кровь...
Что делать мне?.. О, деньги! о, любовь!..
Да что ж, о чем же я крушуся?
Племянницыны деньги есть,
Их в рост отдать велит закон и честь.
Не столько горестно я с ними разлучуся:
Ведь отдавать же их когда-нибудь...
Попал, попал на истинный я путь!
Вот тебе подарки
От твоей сударки;
К ней плывут уж барки
Из китайских стран,
Сильный караван,
Морем и землею:
Золото, сребро,
Всякое добро
Ты возьмешь за нею.
1782 (?)
СБИТЕНЩИК{*}
Вот сбитень! вот горячий!
Кто сбитню моего?
Все кушают его:
И воин, и подьячий,
Лакей и скороход,
И весь честной народ.
Честные господа!
Пожалуйте сюда.
Кажется, неложно,
Всё на свете можно
Покупать,
Продавать;
Только должно
Осторожно
Поступать.
Люди всем торгуют,
Да и в ус не дуют.
И Степан
Не болван;
Только должно
Осторожно
Класть в карман.
Правда, честен буди,
Только как все люди:
От ума
Не до дна —
Вчетвертину,
Вполовину,
Не сполна́.
Чтя корысть едину,
Всяк свою скотину
То сосет,
То стрижет:
Кто умеет,
Тот и бреет
Весь завод...
Чтобы выйти в люди,
Что плывет, всё уди.
Какие маленьки цыплятки!
А все они мои ребятки.
Такие ж глазки, те же носки,
В них нету ничего чужого:
Всё маленькие волдырки
Большого Волдырева.
Кинь заботы,
Милый друг,
Кинь заботы.
Недосуг;
От работы
Я без рук.
Выпей, выпей медово́го.
Я боюся Волдырева.
Плюнь ты, плюнь на дурака.
Натолкает мне бока.
Да для милого дружка
И сережка из ушка.
Счастье строит всё на свете,
Без него куды с умом:
Ездит счастие в карете,
А с умом идешь пешком.
Знаем мы людей довольно,
Знаем с головы до ног;
Говорить, так будет больно
Вдоль спины и поперек.
Но сказать о них неложно
Потихоньку может всяк:
Без ума таки жить можно,
А без счастия никак.
1783 (?)
ОРФЕЙ{*}
Лишенному дражайшей Евридики
Противен весь Орфею свет.
Мне ада страшные места не дики
Душа души моей в сих областях живет...
Ты, рок! змии грызеньем
Лишил меня супруги моея.
Супруга!.. дух мой поли доднесь твоим мученьем.
Лишась давно тебя, всяк час лишаюсь я.
Стенанием живу, питаюсь огорченьем,
Всечасно горькую разлуки чашу пью.
Еще, еще я зрю ужасную змию!
Крутится и шипит — о, страх! — зияет жало.
Беги, спаси в себе ты жизнь мою.
Но поздо... слышу вопль... супруга! всё пропало.
Бледнеешь ты!.. трепещешь!.. быстрый яд
Уж в жилах у тебя!.. во мне весь ад!
И сердце трепетать в груди твоей престало.
Все прелести твои снедает смертный хлад.
Вотще в стенаниях я дух мой извергаю
И в грудь дражайшую мой дух вместить желаю.
О, боги!.. ах, скончалась жизнь моя!
Дерзая вслед тебе, супруга, я
Ко Стиксовым брегам идти не усомнился.
Одной любовию и лирой провожден,
Я в бездны Тартара спустился.
Любовь! где путь тебе быть может загражден?
Не тщетно ль, боги, я надеждой обольщен?
Имей надежду несомненно:
Богов судьбой уже определенно
Тебе твою супругу возвратить;
Но лирой должен непременно
Ты лютость ада укротить.
О, глас отрадный!
В мучениях моих, подобно зноя в дни
Росе прохладной,
Ты чувствия возобновил мои.
О ты, властительница мира!
Творивша на земле толики чудеса,
Могущим гласом камни, древеса
Влекуща вслед себе, моя бессмертна лира!
Проникнем днесь мы ада в глубину,
Стенаньем жалостным наполним всю страну,
Подверженну владычеству Плутона.
Надеждою одолевая путь,
Мы даже до его достигнем трона,
Чтобы жестокого трону́ть.
Пойдем; и вот врата, где алчна смерть скрежещет.
О, ужас!.. но любовь моя не вострепещет.
Свирепых фурий слышу грозный вой,
И дремлющи огни лишь ужас умножают,
И страшны громы слух пронзают...
Земля, колебляся, трепещет подо мной.
Всесильны стражи пропастей подземных!
Почто Тенара в безднах темных,
Увидя слаба смертна пред собой,
Смущаете вы свой покой?