ились в угол, где стоял автор, и плескали ему. Какие чувствия должен он иметь. В восемь лет, как он сочинил «Дидону», видел он первое ее представление. Но и какое ж! Марья Алексеевна <Дьякова-Львова. — Л. К.> много жару и страсти полагает в своей игре» (Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Собрание Черткова. Письмо М. Н. Муравьева к Ф. Н. Муравьевой от 8 февраля 1778 г.). Возрожденная на домашней сцене, пьеса вскоре вошла и в репертуар профессиональных театров. 17 июня 1779 г. «Дидона» «в первый раз по возобновлении» была представлена «на театре Зимнего дворца» (Хроника Носова, стр. 353). В конце 1770-х — первой половине 1780-х годов в главных ролях выступали: Ярба — Я. Шушерин и И. Дмитревский, Дидоны — М. Синявская и А. Иванова, Энея — К. Попов и П. Плавильщиков, Антенора — Г. Волков и др. В первой четверти XIX в. в исполнении «Дидоны» в Петербурге принимали участие: М. Валберхова, А. Колосова, А. Яковлев, Я. Шушерин, Я. Брянский и др.; в Москве с большим успехом в роли Ярба выступали С. Мочалов, Я. Шушерин (во время гастролей) и др. Трагедия удержалась в репертуаре русских театров до 1820-х годов. В основе сюжета трагедии лежит обработка двух мифов. Согласно одному из них, гетульский (или берберский) царь Ярб (Гиарб) воспылал страстью к карфагенской царице Дидоне и угрожал разрушить Карфаген, если Дидона не станет его женой. Чтобы спасти от гибели подданных, Дидона кончила жизнь самоубийством. Другой (римский) вариант мифа подробно разработан Вергилием в поэме «Энеида». Эней, сын правителя дарданов Анхиза и Афродиты, участвовал в Троянской войне и после поражения Трои бежал с незначительным количеством троянцев. После многих приключений он попал в Карфаген, где его полюбила Дидона. Эней, по повелению Зевса, был вынужден покинуть Дидону, и она окончила жизнь самоубийством. Сюжет этих двух мифов неоднократно привлекал внимание европейских художников, драматургов, композиторов. На трагедию Княжнина оказали влияние трагедии французского писателя Лефран де Помпиньяна «Дидона» (1734) и итальянского драматурга Метастазио «Покинутая Дидона» (1724). Последняя неоднократно ставилась в России с музыкой Арайи. На тот же сюжет написаны многочисленные балеты под названием «Оставленная Дидона» с музыкой разных композиторов.
Действие I. Явление 1. Иль вновь Анхиз в стенах троянских погибает И спасть от пламени его тебя зовет? Когда греки подожгли Трою, Эней вынес отца из пламени на своих плечах.
Отец богов — Зевс.
Приамов род — троянцы.
Явление 2. Ярбово посланье — Ярбово посольство.
Действие IV. Явление 8. Священный лик — хор жрецов.
Явление 9. Кто Ахиллеса зрел и в поле с ним сражался. Во время осады» Трои Эней иступил в поединок с Ахиллесом.
Ольга. Печ. впервые по списку, хранящемуся и ГБЛ, с исправлением явных описок. В монологе Волода (действие III, явление 5) предлагается конъектура: «Достойны чувствия я в сердце влил его» (в рукописи- «...я в сердце жил его»). «Ольга» является переделкой, местами вольным переводом трагедии Вольтера «Меропа» (1736). Греческий миф о Меропе впервые обработан Еврипидом. Затем к нему обращались многие драматурги XVI в. (Ж.-Б. Ливиера, Помпонио Торелли и др.). Особенно шумный успех имела трагедия Маффеи «Меропа» (1713), переделкой которой является трагедия Вольтера. О времени написания «Ольги» нет никаких сведений. Впервые говорится о ней в сообщении М. Габель «Литературное наследство Я. Б. Княжнина» («Литературное наследство», № 9–10, М., 1933, стр. 359–368). Сюжетное сходство «Ольги» с трагедией Княжнина «Владисан» (1784), тот факт, что «Ольга» — трагедия «без великой страсти любви», какой хотел сделать Княжнин своего «Росслава» (1784), привели к ошибочной датировке трагедии (см. сб. «Русские драматурги». т. 1, стр. 324, где «Ольга» датируется серединой 1780-х годов). А. П. Могилянский в статье «„Ольга”, трагедия Я. Б. Княжнина» («XVIII век», сб. 3. М.—Л., 1958, стр. 498–504) обратил внимание на сходство «Ольги» и перевода «Меропы», сделанного В. И. Майковым (1728–1778). Наблюдение это интересно, ибо говорит о злободневности и остроте темы и заставляет склониться к более ранней датировке трагедии (в пользу ее говорит и архаичность языка трагедии). По всей вероятности, «Ольга» написана в период между «Дидоной» и «Владимиром и Ярополком» (1772), то есть в самом начале 1770-х годов, когда была переведена Майковым и «Меропа». Однако с датировкой А. П. Могилянского и его выводами согласиться нельзя. Приведя ряд строк, дословно совпадающих в «Ольге» и майковском переводе «Меропы», исследователь утверждает, что Княжнин перелагал «Меропу» не по оригиналу, а по стихотворному переводу Майкова, напечатанному в 1775 г, перенося в свое произведение целые строки майковского текста, и приходит к выводу, что трагедия Княжнина написана в 1776–1778 гг. Но перевод «Меропы» сделан Майковым до 1772 г., что засвидетельствовано Новиковым в «Опыте исторического словаря о российских писателях». Дело, однако, не только в этом, а в естественно возникающем вопросе, зачем Княжнину, профессиональному переводчику и талантливому драматургу, понадобилось заимствовать несколько строк у Майкова, который к тому же совершенно не знал французского языка и перелагал в стихи сделанный для него кем-то прозаический перевод «Меропы». Не логичнее ли предположить ли, что сходство отдельных строк в двух переводах объясняется общностью оригинала? Не исключено также, что прозаический перевод «Меропы», переложенный Майковым в стихи, был сделан именно Княжниным, который великолепно знал французский язык. В том, что поэты были знакомы, сомневаться не приходится. Майков был другом и почитателем Сумарокова, тестя Княжнина. Имена главных действующих лиц Княжнин взял из летописи. В ней рассказывается, что древляне убили киевского князя Игоря, облагавшею их непосильной данью, и решили завладеть Киевом, женив на вдове Игоря Ольге древлянского князя Мала. Святослав, сын Игоря и Ольги, был в это время еще ребенком.
Действие I. Явление 2. Злодействие тогда тирана обновится — то есть обновится в памяти народа.
Явление 3. Константинов род. Константин — имя нескольких византийских императоров. Во времена Игоря и Ольги правил Константин VIII (по другому счету—VII) Багрянородный (905–959).
Росслав. Впервые — отдельное издание: «Росслав. Tpaгедия в стихах, в пяти действиях». СПб., 1784. С незначительными изменениями — РФ, т.6, 1787, стр. 145 Печ. по Соч. , изд. 1, т. 1, стр. 159, с введением поправок, внесенных Княжниным в список. поправок и дополнений к этому тому, которые по недосмотру редакторов не были включены в Соч., изд. 2 и 3. Во всех изданиях тексту трагедии предпослано письмо-посвящение Е. Р. Дашковой (см. о ней стр. 749), в котором Княжнин отводит возможные упреки в лести и подчеркивает своеобразие «Росслава»:
«Одни заслуги чтя, моя неподла муза,
Бежа порочного со лестию союза,
В терпении своем несчастна, но тверда,
Не приносила жертв фортуне никогда.
А сверх того, мое почтение к вашим достоинствам, принося жертву единому вашему просвещению, иного ничего не желает, как только суда моему сочинению, где не обыкновенная страсть любви, которая на российских театрах только одна была представляема, но страсть великих душ, любовь к отечеству, изображена». В основу сюжета трагедии лег сильно переработанный эпизод из истории борьбы Швеции за национальную независимость. В конце XIV в. Швеция, Норвегия и Дания объединились под общей властью датских королей. В течение всего XV в. шведский народ неоднократно восставал против датского владычества. Последним общим королем Швеции и Дании был Христиан II (1481–1559), короновавшийся в 1520 г. (у Княжнина — Христиерн). Христиан жестоко расправился со своими противниками («Стокгольмская кровавая баня» 1520 г.). Ответом на террор было восстание шведских крестьян, к которым присоединились представители других сословий. Народное ополчение возглавил дворянин Густав Ваза (1496–1560), ставший после победы в 1523 г. шведским королем. Вскоре Христиан II был низложен и в Дании, где он своими попытками освободить королевскую власть от контроля феодалов вызвал ненависть со стороны датской аристократия. В отличие от княжнинского Христиерна, исторический Христиан кончил свою жизнь в заточении. Противоречивая и сложная фигура Христиана II вызывала резко отрицательное отношение историков XVIII в., и изображение Княжниным Христиерна как тирана совпадает с мнением современников. Так, известный историк Швеции аббат Верто д’Обёф называл Христиана II «северным Нероном», «немилосердым государем», презиравшим «законы и привилегии своего народа» («История о переменах, происходивших в Швеции, в рассуждении веры и правления». Перевел с французского Я. П. Козельский. Чч. 1–2, СПб., 1764–1765). Новый для русской драматургии «шведский» колорит «Росслава» был, по-видимому, следствием общего интереса в России к истории Дании и Швеции, свидетельством которого служит появление в 1760–1780-е годы ряда переводов книг по истории этих стран. Лиц, близких к кругу Н. И. Панина, интересовал характер шведской конституции. Такой мыслитель, как Я. П. Козельский, получал возможность говорить о тирании и борьбе против нее, об уважении к правам народа, религиозной терпимости (см. названную книгу Верто и в особенности предисловие и примечания Козельского к «Истории датской» Гольберга, чч. 1–2. СПб., 1765–1766). Внимание Княжнина могла привлечь и наделавшая много шума в Европе «История Дании» Малле, вышедшая в переводе Ф. Моисеенко в 1777–1786 гг. Говоря о войне России и Швеции, Княжнин допускает хронологическую вольность. Хотя Россия и Швеция воевали многократно, но Христиан II с Россией не воевал. Мир, заключенный в 1508 г. на 60 лет при великом князе Василии III, продолжался до 1554 г., когда Россией правил Иван IV, а Швецией Густав Ваза. «Росслав» был поставлен 8 февраля 1784 г. В главной роли выступил И. А. Дмитревский. Успех трагедии был необ