само собой пошло бы по указанному нами пути, оно как бы само собой привлекло бы к такой воспитательной работе пригодных для этого мужчин и женщин из рабочих кругов, вооружило бы их необходимыми средствами и заставило бы их незаметно сродниться с собой.
Ибо я представляю себе эту организацию неизолированной. Сначала группы из таких групп должны соединиться в более крупные союзы для взаимопомощи; ради целесообразности они могли бы соединяться для гимнастических упражнений, игр, экскурсий, празднеств; для небольших союзов достаточны и небольшие помещения; для всего, что требует больших помещений, существовали бы большие союзы. Постоянные расходы, особенно содержание персонала, могли бы покрывать объединенные семьи; помещения же, особенно большие, насколько это необходимо, могли бы предоставляться в распоряжение союзов общинами, или крупными работодателями, или совокупностью их, или же могли бы быть наняты за дешевое вознаграждение. Все это нельзя твердо установить заранее теоретически: практика должна научить, что из этих частностей является наиболее правильным. Но одно мне совершенно ясно: надо строго следить за тем, чтобы тут не было места никакой опеке; более того, все устройство должно быть с самого начала направлено на то, чтобы пробудить и обеспечить надолго самоответственность, собственное участие народа и самоконтроль. Решением вопроса здесь, как и во всей жизни этого учреждения, должна явиться децентрализация, но это должно быть свободное сообщество, т. е. основанное на самоконтроле. Община и государство должны, конечно, для трудного начала оказать необходимую, внешнюю помощь, побуждать, охранять и всячески поддерживать и вдыхать мужество, но не руководить и не опекать, а тем менее обнаруживать стремление забрать все дело в свои руки. Ведь все дело именно и заключается в том, чтобы народ не освобождался от обязанности воспитания и не отвыкал бы от ее выполнения, а наоборот, необходимо пробуждать в нем полное сознание своего долга и поставить его в такое положение, чтобы он мог выполнить этот свой долг, сообразуясь с глубоко изменившимися условиями всей своей жизни. Мы не хотим терять веры в то, что ни один класс народа не захочет отказаться от этой святой, высокой и прямо-таки основной обязанности, если только найдет к ее выполнению ясные и доступные пути, а не постоянные препятствия или полную невозможность исполнить свой долг. В самом деле, ни один класс народа не захочет так просто броситься в пасть гибели; такого рода представления я считаю еще более нежизненными, чем рискованные мечты педагогического идеализма. Дух человека меняется, очень метко сказал однажды Песталоцци, если с ним действительно хорошо обходиться: «Дворяне, священники и т. д., а также низший народ становятся такими, как они есть, не в силу конспирации или особенных, свойственных их природе, недостатков; они – люди, как и другие, и у них такие же недостатки, как и у всех других; таким образом, их, как и других, можно излечить от имеющихся недостатков, поставив в другие условия жизни; и если люди случайно не сходятся так, как это нужно, то можно их соединить так, чтобы каждый вершил свое дело на своем посту и на своем месте».
Но я должен развить свою мысль более определенно еще в одном направлении для того именно, чтобы показать вам, в какой глубокой связи находится это дело со всем тем, к чему мы здесь стремимся и к чему вообще можем и должны стремиться.
Отправной пункт для задуманного начинания я вижу в экономических союзах рабочих. Воспитательные союзы, как я себе их представляю, должны присоединиться к хозяйственным сообществам, к товариществам. Но и общие учреждения для поддержания здоровья, гимнастических упражнений, игр, особенно же учреждения, преследующие задачи образования и развития художественного вкуса, должны присоединиться к тем же самым организациям. Одним словом, я имею в виду центральную, основанную на полном самоуправлении и самоконтроле организацию, которая, охватывала бы одновременно все стороны народной культуры. Соединением с хозяйственными организациями достигается то, что эта воспитательная организация получит до некоторой степени обязательный характер, не нуждаясь для этого в каких-либо принудительных мерах. Кто исключает себя из такой организации, тот теряет вместе с этим все хозяйственные и другие привилегии таких союзов. Колоссальное количество рабочих при таких обстоятельствах охотно присоединилось бы к такому общему для всех учреждению. Воспитание в таких союзах стало бы благодаря соединению всех названных целей и нравственным воспитанием на здоровой почве солидарности всего сообщества. Все добрые стремления в сторону воспитания нашли бы здесь такую почву, как нигде. Воспитание детей дошкольного возраста примыкало бы к целой системе тесно связанных друг с другом, и, основывающихся друг на друге воспитательных мер, которые бы сопровождали всю жизнь человека от колыбели, до могилы, дошкольное воспитание вошло бы только как одно из звеньев в состав сообщества, которое представляло бы уже из себя в то же время как таковое вполне свободную воспитательную организацию для всех возрастов. Для детей школьного возраста, соответственно детскому саду, имелось бы детское убежище, для детей послешкольного возраста существовала бы вполне свободная дополнительная школа для дальнейшего образования, особенно в направлении нравственного и эстетического воспитания, физического развития, здорового отдыха и благородной общественной жизни; для взрослых – все то, чего добивается ваш союз своими народными лекциями, народными высшими школами, народными очагами.
Как и всюду, самым трудным является начало. Но если оно и трудно, то и цель обещает много благого и увлекательна как никакая другая; и если наше время богато отвагой для воздухоплавания, путешествий в Африку, экспедиций к Северному и Южному полюсам, для борьбы с чумой и нужд всякого рода, то здесь ему предстоит покорить воздушное царство, открыть темные мировые области, полюсы человеческой жизни и победить действительную чуму и нужду как нигде. Неужели же на это у нас не хватит мужества? И если у нас находятся лишние миллионы для Цеппелина, неужели наши кошельки не раскроются, когда ко всем великолепным приобретениям человеческой изобретательной силы присоединяется необходимость доразвить и человеческий род, который был бы в состоянии пользоваться ими для собственного блага, а не для собственного вреда? Где одерживается большая победа человечеством, – там, где мы победили слепые силы природы, или там, где мы должны победить самих себя? Удастся справиться с грубыми силами нашей собственной души и восстановить в нас чистую человечность, тогда вместе с этим пробудятся от дремоты, окрепнут и разовьются и непредвиденные духовные силы, которые позже смогут значительно скорее и легче справиться с внешними силами. Нам нет нужды спрашивать, куда, собственно, ведет нас высшая цель, достаточно спросить, «с какой стороны человечеству угрожает более серьезная опасность», чтобы в ответе не было никакого сомнения.
Возможность этого дела не внушает мне никакого сомнения. Я не говорю о частностях – тут, как я уже сказал, только практика может указать истинные пути; и если я охотно рисую себе и некоторые подробности, чтобы яснее представить себе условия возможного лучшего состояния, то я знаю наверное, что при действительной попытке из многого может получиться нечто совершенно иное. Но дело совсем и не в этом, а в том, верен ли принцип, выраженный Песталоцци следующими словами: ни один человек не может действительно помочь другому, вся природа и вся история громко говорят о том, что он должен помогать себе сам, и самое лучшее, что можно ему сделать, это научить его делать самому. Говорят: все для народа, но ничего через народ! Как раз наоборот: все должно быть через народ, иначе оно не может стать истинным и устойчивым благом для него. Ведь мы убеждаемся собственными глазами в том, что рабочие организации достигают в хозяйственной, политической области таких же успехов, соответствующих их целям (которых мы здесь не будем обсуждать), как и всякие другие организации, хотя бы они назывались бюрократией, парламентом или как-нибудь иначе. Почему же в деле, которое близко и непосредственно касается каждого в отдельности в его самом важном жизненном интересе, которое по своей природе обращается к лучшему в человеке и призывает его к деятельности и дает сравнительно так мало повода и пищи для опасных страстей, почему это дело воспитания не должно породить по крайней мере столько же добра? Разве бюрократически организованная государством и общиной школа дает при самом честнейшем и бескорыстном старании и работе вполне удовлетворительные результаты? Это дружно оспаривается большею частью народа. В чем же заключается объяснение этого факта? По отношению к этой школе имеются самые лучшие намерения: в ней постоянно занимаются исследованием школьного вопроса, пробуют так и сяк, производят поистине достаточное количество реформ и переформирований. Не впадаем ли мы тут в старую ошибку, полагая, что к человеку постоянно должно притекать что-то извне, а не сам он должен создавать его из себя? Разве мы не знаем нашего Шиллера? «Es ist nicht draussen, da sucht es der Tor, es ist in dir, du bringst es ewig hervor!»[47]. Народ! К нему мы должны обращаться с этими словами, – я имею в виду речи делом, а не словами. Как мать делает ребенка хорошим, послушным и трудолюбивым, живя с ним и трудясь, а не только проповедует ему и читает нотации, более того, она приучает его самого к делу, дает ему самому почувствовать радость и победу в деле, – так должно делать и истинное воспитание народа, тогда успех будет верный. Когда же хотят «для» народа, т. е. вместо него, дать его детям семейное воспитание (как в детском саду), то это все равно, как если бы (позвольте мне прибегнуть к житейскому примеру) кто-нибудь хотел съесть «для» меня тарелку супу. Когда подымается вопрос о самом раннем воспитании детей, то на самом деле в этом случае речь идет не больше не меньше как о необходимой пище, из которой только и может создаться здоровая человеческая общественная жизнь. Но то же самое, в сущности, остается в силе и по отношению ко всем сторонам и ступеням воспитания, там оно, в общем, находит признание даже скорее. Почему же именно здесь должно быть иначе? Мне кажется, что здесь меньше всего может быть действительно сделано для народа то, что делается не им самим. Но можно, конечно, довести его до сознания необходимости такого шага, помочь ему приобрести умение своими силами добиваться своего благополучия. И это было бы задачей организаций, родственных тем, какие создали вы и неустанно стремились развить дальше для других ступеней народного образования. Ведь вы поставили себе задачей именно непосредственное личное воздействие – в этом деле оно является первой основной предпосылкой. Как ваши народные академии стремятся и достигают действительной совместной