и легко может показаться искаженной и один фактор непропорционально выпяченным. Сделанное мною здесь предупреждение окажет, я надеюсь, свое (субъективное) действие и, в связи с другим (объективным) фактом, будет содействовать приблизительно точной оценке изучаемого мной явления. Этот второй факт заключается в том, что влияние евреев на ход нашего экономического развития, наоборот, гораздо больше, чем это выступает в историческом изложении. Дело в том, что вообще влияние это может быть установлено лишь в одной части; в другой же (может быть, большей, и, во всяком случае, значительной) части оно совсем ускользает от нашего анализа. Не забудем, во-первых, нашего недостаточного знакомства с фактическим положением вещей, как оно имело место в истории. Я уже указал выше, как многого оставляют желать статистические данные. Но то же самое можно сказать и о генетически динамическом методе; кто может в наше время претендовать на точные сведения о лицах или группах лиц, основавших ту или иную область промышленности, развивших ту или иную отрасль торговли, впервые выступивших с тем или иным принципом экономической деятельности? Я думаю, правда, что в этой области можно приобрести еще гораздо больше знаний, чем те, которые у нас имеются; я не сомневаюсь также, что даже и теперь эти знания гораздо полнее, чем находящиеся в моем распоряжении и использованные мною в этой работе факты. Таким образом к объективной (кроющейся в самом существе дела) недостаточности наших знаний присоединяется еще субъективная (зависящая от недостаточности сведений самого автора) ограниченность их; благодаря этому читателю предлагаемого очерка преподносится только часть – и, может быть, ничтожная часть – заслуживающего внимания материала. Во всяком случае читатель должен твердо запомнить, что то, что я могу сообщить о роли евреев в образовании современного хозяйственного строя, представляет только минимальную часть действительности. Он должен также иметь в виду, что минимум этот делается еще меньше по другой причине – именно потому, что как ни отрывочны наши знания о возникновении современного хозяйственного быта, поскольку речь идет об установлении причастных к этому делу личностей, они становятся особенно недостаточными, когда мы желаем ответить на вопрос, были ли евреями, или нет, те лица, влияние которых на ход хозяйственной жизни
может быть установлено (и это даже в том благоприятном случае, когда мы в состоянии точно указать на отдельные личности и знаем их имена).
Говоря о «евреях», я имею в виду лиц, принадлежащих к народу, исповедующему закон Моисея. (Устанавливая таким образом понятие «еврей», я умышленно обхожу вопрос о кровном родстве, которое мы пока оставим в стороне, как фактор спорный или несущественный.) Мне не нужно подчеркивать, что при таком определении данного понятия (несмотря на исключение в этом определении всяких расовых признаков), евреем остается и тот, кто выходит из еврейской религиозной общины. Евреями остаются и потомки его, поскольку простирается действие исторического воспоминания.
Когда пытаешься установить участие евреев в хозяйственной жизни, то постоянно натыкаешься, как на тяжелое препятствие, на то обстоятельство, что христианами обозначаются лица, которые собственно евреи, и обозначаются только потому, что они крестились или когда-то крестились их предки. Я уже сказал, что особенно резко сказывается вытекающая отсюда ошибка и недооценивание действительности при пользовании статистическим методом, ибо статистические данные всегда указывают лишь на вероисповедание. Но и генетический метод не избавляет нас от этого неудобства; и здесь довольно часто остается скрытым от нас истинный характер какого-нибудь лица только потому, что оно переменило религиозное одеяние. Между тем мы должны принять за достоверный факт, что во все времена немалое количество евреев переменило веру. В прежние времена переходы из еврейства в христианство совершались преимущественно под влиянием насилия и принуждения. С фактами этого рода мы встречаемся уже в раннем Средневековье: в VII–VIII вв. в Италии, Испании, в царстве Меровингов; но и позже – вплоть до новейшего времени – мы встречаемся с этим явлением у всех христианских народов. Это тянется чуть ли не до той эпохи, когда выступает, как массовое явление, добровольный переход в христианство: я говорю о XIX в., особенно о его последней трети. Для последних десятилетий прошлого столетия у нас появляются первые надежные статистические данные, между тем, как от прошлого у нас остались просто подчас невероятные сведения. Так, например, мне кажется малоправдоподобным сообщение Якова Фромера, будто к концу 20-х гг. XIX в. почти половина берлинских евреев перешла в христианство. Против этого говорят цифры, имеющиеся из эпохи заслуживающих доверия статистических данных. Согласно этим цифрам, более заметное движение в сторону перехода в христианство замечается лишь в 90-х гг.: но процент крестившихся ни разу не был выше 1,28 (этот максимум достигнут в 1905 г.), между тем как в среднем он держится на уровне 1 % (с 1895 г.). Во всяком случае в Берлине число оставивших иудейство довольно значительно: принявшие христианство насчитываются ежегодно сотнями, составляя в сумме (с 1873 до 1906 г.) 1869 человек.
Сильнее сказывается это движение среди евреев Австрии, особенно Вены. В настоящее время в Вене из еврейской религиозной общины выступает ежегодно 5-600 лиц, а за 34 года (1868–1903) всего покинуло иудейство 9085 человек. Число выступлений быстро растет. В среднем в период 1868–1879 гг. одно крещение приходилось в год на 1200 евреев, в период 1880–1889 гг. одно на 420–430, а в 1890–1903 гг. уже на 260–270.
Но если бы при изучении влияния евреев на хозяйственную жизнь от анализа исследователя ускользали бы одни только крещеные евреи! На самом же деле есть и другие группы евреев, роль которых или очень трудно или даже совсем невозможно учесть.
Я не говорю уже о еврейских женщинах, выходящих замуж за христиан: по имени они, разумеется, перестают быть еврейками, хотя по всей вероятности не теряют своей сущности (и передают таким образом дальше особенности еврейского народа). Я имею скорее в виду столь важную в историческом отношении группу мнимоевреев, с которыми (об этом подробнее в дальнейшем) мы встречаемся во все эпохи, и которые в иные периоды составляли довольно значительную часть еврейства. Эти криптоевреи умели так искусно выдавать себя за неевреев, что во мнении окружающих они фактически сходили за христиан (или магометан). О евреях португальско-испанского происхождения, живших в южной Франции в XV и XVI вв. (и позже) мы узнаем, например, следующее (но таким же образом жили все мараны на Пиренейском полуострове и вне него): «Ils obeissaient a toutes les pratiques exterieures de la religion catholique; leurs naissances, leurs mariages, leur deces etaient ins-crits sur les registres de l’Eglise qui leur octroyait les sacrements chretiens du bap-teme, du marriage et de l’extreme-onction. Plusieurs meme entrerent dans les ordres et devinrent pretres». (Они исполняли все внешние обряды католической религии; их рождения, браки, смерти были занесены в списки церкви, исполнявшей над ними христианские таинства крещения, брака, причащения. Многие из них вступили в монашеские ордена и стали священниками.)
Нет поэтому ничего удивительного, если в сообщениях о торговых и промышленных предприятиях и пр. эти мнимоевреи выступают не как евреи, и что некоторые историки еще и теперь рассказывают о благодетельном влиянии «испанских» или «португальских» выходцев. Эти мнимые христиане умели иногда так искусно скрыть свое настоящее происхождение, что в настоящее время специалисты по вопросам иудаизма нередко спорят о том, было ли известное семейство еврейского происхождения или нет. Особенно велика, конечно, наша неуверенность в тех случаях, когда криптоевреи принимали христианские имена. Особенно многочисленны должны были быть евреи между протестантскими беглецами XVII столетия, как мы можем заключить на основании ряда доводов, в частности на основании массы еврейских имен, встречающихся среди гугенотов.
Наконец, от анализа ускользают все те евреи, которые до мартовской революции 48 г. фактически принимали участие в хозяйственной жизни страны, но не были известны властям, так как закон запрещал им занятие их профессиями. Они должны были или пользоваться услугами подставных лиц из христиан, или искать защиты у привилегированных евреев, или же придумывать какой-нибудь другой обход закона, чтобы заниматься своим делом. Знатоки утверждают, что эта, оставшаяся в неизвестности, часть еврейства была в иных местах довольно значительна. Так, например, в Вене в 40-х гг. прошлого столетия число евреев «по скромной оценке» достигало уже 12 тыс.; в их руках уже тогда находилась вся оптовая текстильная торговля; целые кварталы внутреннего города были заняты еврейскими предприятиями. А между тем официальные сведения говорят в приложении к отчету за 1845 г. лишь о 63 евреях, которые, как «терпимые купцы евреи», занимаются торговлей определенно указанными товарами.
Но об этом довольно. Мне важно было указать лишь, что в силу целого ряда причин, число евреев, о которых мы имеем сведения, меньше, чем их было, или имеется, на самом деле. Благодаря этому обстоятельству, роль евреев в образовании нашей хозяйственной жизни должна опять-таки казаться меньшей, чем она есть в действительности: на это обстоятельство я считал необходимым обратить внимание читателя. Теперь же мы попытаемся выяснить эту роль евреев.
2. Перемещение хозяйственной области с XVI в
Для развития современной хозяйственной жизни решающим фактом явилось перемещение центра тяжести мировых хозяйственных отношений и перенесение центра экономической энергии из круга южно-европейских наций (итальянцев, испанцев, португальцев) – к которым примыкали некоторые южно-германские области – к северно-европейским народам: сперва к бельгийцам и голландцам, затем к французам, англичанам, северным немцам. Основным фактом явился внезапный расцвет Голландии, давший толчок для интенсивного развития экономических сил Франции и Англии. В течение всего XVII в. для всех теоретиков и практиков северо-западных наций Европы существует только одна цель: догнать Голландию на поприще торговли, промышленности, судоходства и колониальных владений.