Экономическое положение рабочего
I. Общий взгляд
Рационально исследовать экономическое положение какого-нибудь лица или какого-либо семейства, это значит установить, каким количеством потребительных благ располагает в течение известного периода данное хозяйство; далее, сравнить это количество с материальными потребностями жизни, т. е. определить, насколько хватает данной массы продуктов для удовлетворения необходимых потребностей достойного человека существования, насколько хватает их для удовлетворения культурных и иных потребностей. Исследовать образ жизни массы, отдельные члены которой имеют дифференцированный доход, это значит, прежде всего, разбить эту массу на группы. Надо установить, какие части этой массы соответствуют известным культурным ступеням; какая часть живет бедно, недостаточно, достаточно, зажиточно, богато; в особенности также узнать, как живет «большая часть» всей массы населения, т. е. та половина, которая лежит между верхней и нижней четвертями. Сравнить образ жизни двух масс – двух наций, двух социальных классов внутри одной и той же или разных наций – следовательно, значило бы: исследовать, как эти две различные массы разбиваются на группы.
Каждый, кто хоть несколько знаком с источниками, знает, что выполнение такой программы по отношению к целой стране, или даже к одному лишь социальному классу внутри какой-нибудь страны, сопряжено с величайшими затруднениями. Для этого нужна была бы полная опись действительной организации всех хозяйств страны или данного слоя населения, а таковой, понятно, не имеется. Лучшей заменой такой описи является составление отдельных хозяйственных бюджетов, что в более или менее удовлетворительном виде имеется у каждой нации (полнее всего ими снабжены Американские Штаты). И естественно начать с них исследование. Но скоро становится ясным, что этот путь не ведет к цели. Каждый бюджет, а также и всякое собрание массы бюджетов обладает следующим недостатком: они не дают никакого представления о степени их применения, т. е. ничего не говорят о том, для какого процента всей массы населения (а за таковую мы, соответственно нашим целям, рассматриваем теперь пролетариат) данный бюджет типичен; эти бюджеты, прежде всего, несравнимы, так как из них нельзя узнать, соответствуют ли они одинаковой степени доходности в двух сравниваемых массах. Таким образом, волей-неволей, нам приходится прибегнуть к обходному пути, который, однако, быть может, скорее приведет нас к желанной цели: мы рассмотрим денежный доход, а в данном случае, следовательно, заработную плату.
Правда, и здесь немало затруднений: ни в одной стране, даже в Соединенных Штатах, нет обширной и достоверной статистики заработной платы. Но этой беде можно помочь. Существующего статистического материала достаточно, чтобы при его помощи составить себе приблизительную картину о размерах денежного дохода рабочего класса, по крайней мере, чтобы ознакомиться с общими очертаниями этой картины. А если хоть несколько известны размеры денежного дохода, то снова представляются два пути для исследования хозяйственного обихода; во-первых, опять обходной путь: установление цен на отдельные предметы потребления; во-вторых, прямой путь: употребление домашнего бюджета.
И этот второй путь можно теперь с успехом использовать, указав каждому бюджету его истинное место в общем ряду всех ступеней доходности. Путем сравнения можно выяснить, соответствуют ли два данных бюджета одинаковым степеням доходности в двух данных массах (странах), имеем ли мы, следовательно, перед собой действительно равноправные хозяйства.
Итак, я попробую теперь дать представление о размерах и степенях заработной платы в Соединенных Штатах и сравнить приведенные цифры доходов с цифрами других стран, в особенности же Германии[86].
II. Денежный доход рабочего в Америке и Европе
Главным источником статистики заработной платы в Соединенных Штатах являются перепись (Census) и отчеты учреждений по рабочей статистике, относительно значения которых я высказал свое мнение в моем «Обозрении» литературы в XX томе Архива социальных наук (ср. № 2—20). В них мы находим целый ряд сообщений о средней заработной плате и ряд статистических указаний на разряды заработной платы. Прежде всего, следовательно, нам нужно постараться соответственно отобранным американским цифрам противопоставить по возможности сравнимые цифры для Европы, и в особенности для Германии.
1. Среднюю заработную плату дает нам перепись, самое неудачное произведение официальной статистики. Но, вопреки всем методологическим соображениям, я все-таки приведу, по крайней мере, следующие общие выводы этих сообщений:
Средний годовой доход всех промышленных рабочих в 1900 г. равнялся (в долларах):
В приведенной таблице, прежде всего, бросается в глаза разница между южными штатами и всеми остальными; поэтому будет целесообразным привести средний вывод для Соединенных Штатов без южных штатов; он составляет следующую величину:
513,96 долл.; 288,88 долл.; 167,64 долл.; 457,26 долл.
А в пользу того, что цифры эти не являются совершенно фантастическими, говорит то обстоятельство, что средние заработные платы в различных областях труда в США, с одной стороны, не очень отличаются друг от друга, а с другой стороны, – все-таки довольно верно отражают различия в степени хозяйственной культуры. Если мы захотим сравнить эти совершенно грубые цифры с подобными же цифрами европейских стран, то в качестве подходящего объекта для сравнения нам представятся средние заработные платы наших профессиональных союзов. Понятно, при этом должны быть сопоставляемы и американские заработные платы, разделенные по отдельным промышленным группам (но при этом для всей страны в целом, чтобы, как и в немецких цифрах, не было никаких местных различий). Для Германии я беру тот же 1900 г., к которому относились цифры переписи, т. е., следовательно, год высочайшего повышения, так что эти цифры для Германии представляют почти максимум. Для удобства сравнения я доллар перевожу в марки (1 дол. = 4,2 марки).
Тот факт, что в одной и той же отрасли промышленности указаны различные суммы, для немецких цифр объясняется разницей между отдельными областями, а для американских – тем обстоятельством, что здесь одной немецкой промышленной группе соответствуют несколько ветвей, для которых средние заработные планы различны. Следующее сопоставление охватывает все группы промышленности, относительно которых вообще существуют годные для сравнения цифры:
Средняя годовая плата (в 1900 г.) равнялась (в марках):
Подобному же приему обязаны своим происхождением официальные статистические данные о заработной плате немецких горнорабочих; мы можем поэтому сопоставить их с американскими данными; в обоих случаях это средние годовые платы. Я беру 1902 г. В этом году рабочий (мужчины, женщины и дети взяты вместе), занятый в американских каменноугольных копях, получал:
В прусских же копях в том же году заработная плата равнялась (в марках):
2. Дополнением к вычислению средней заработной платы являются в методологическом отношении более ценные разрядные статистики (Lohnklassenstatistiken), которыми особенно богата Америка. Союз обладает ценной статистикой отдельных заработных плат, в которой действительная плата 720 промышленных заведений обработана по разрядному методу, и, кроме того, множеством ценных публикаций различных статистических учреждений. В Германии мы, к сожалению, не можем противопоставить этим данным и приблизительно равных. Официально у нас вообще не публиковалось ничего подобного, так что мы должны быть рады и тому, что имеем хоть несколько хороших частных работ по статистике заработной платы, с помощью которых мы можем все-таки провести несколько поучительных сравнений. В зависимости от имеющегося у нас материала относительно Германии, я и из американских данных произведу некоторый выбор, чтобы достигнуть наибольшей степени сравнимости.
Статистика заработной платы имеет дело либо со всеми (или большей частью) промышленными рабочими одной области, либо с рабочими определенной ветви промышленности. В первом из названных типов я сравню статистику заработной платы Массачусетса (ср. № 15 моего «Обозрения») и Иллинойса (№ 18 моего «Обозрения») со статистическими данными о штутгартских рабочих[87], с сообщениями фабричного инспектора Фукса о промышленных рабочих 17 общин Карлсруэ[88], а также с исследованиями относительно ганауских рабочих[89].
Я отлично знаю, что такое сопоставление небезупречно. Но все же, мне кажется, что оно имеет свое основание, а потому и некоторую цену. Конечно, было бы гораздо ценнее сравнение разрядных статистик саксонского королевства с таковой для Массачусетса, но лучшего в настоящее время у нас нет. Что хоть несколько помогает преодолеть сомнения относительно возможности сравнения двух данных для сравнения областей, так это то соображение, что в них соединены самые различные отрасли промышленности, и что при все же значительных размерах также и частных немецких исследований (эти исследования охватывали в Штутгарте 6028 рабочих, в Ганау 2382, в Карлсруэ, впрочем, лишь немного более 1000) резкие различия стушевываются.
Но в особенности ободряет взгляд на отдельные таблицы. Именно в них замечается поразительное сходство различных ступеней заработной платы, с одной стороны, в американской, а с другой – в немецкой статистике: доказательство, что все-таки мы имеем дело с достоверными до известной степени (в силу своей типичности) цифрами. Для полной уверенности можно к сравниваемым немецким данным (так как они основаны на исследованиях в южной Германии, из коих одно касается сельской промышленности) делать прибавку в 10 или 15 %. В таком случае я уже совершенно убежден, что средние заработные платы немецких промышленных рабочих (поскольку, следовательно, они не принадлежат исключительно к высокооплачиваемым отраслям труда) в нашей таблице приведены до известной степени верно.
Данные о заработной плате промышленных рабочих Массачусетса и Иллинойса рисуют (для 1900 г.) следующую картину:
Из 100 мужчин недельную плату имели:
Из 100 женщин:
Немецкие же промышленные рабочие по своей плате разделяются следующим образом:
Из 100 мужчин недельную плату получали
Из 100 женщин
Если взять общие данные этого ряда цифр, то получится следующая картина:
Меньше 24 марок (6 долл.) из ста мужчин имели:
В Иллинойсе приблизительно столько же мужчин (63,77 %) зарабатывали в неделю 38–84 марки (9—20 долл.), сколько в окрестностях Карлсруэ (67,1 %) зарабатывали от 15 до 27 марок. Четыре пятых (81,26, 79,2 и 82,5 %) всех мужчин, следовательно, подавляющее большинство, в Массачусетсе зарабатывали от 30 до 84 марок (7—20 долл.), а в Штутгарте и Ганау только от 15 до 27 марок. Более 20 марок (5 долл.) зарабатывали в немецких областях лишь весьма немногие женщины (более 14 марок 0,8 и 1,5 %), в американских же 80,04 и 66,57 %. Четыре пятых женщин получают в Германии плату от 6 до 12 марок, в Массачусетсе – от 20 до 50 марок.
Теперь посмотрим, подтверждаются ли эти выводы также и статистическими данными о заработной плате рабочих определенных отраслей промышленности.
Относительно рабочих каменноугольных копей у нас есть следующие статистические данные: для Америки данные переписи, а для (Западной) Германии цифры союза рудокопов в Бохуме. Эти данные рисуют (для того же 1902 г.) такую картину:
Из 1000 рабочих, занятых на американских копях (исключительно антрацитных), ежедневную заработную плату
В Рурском округе из 1000 горнорабочих ежедневную плату
Я нарочно разбил на приблизительно одинаковые группы все общее число получающих плату, чтобы сделать картину еще нагляднее.
Можно также привести удобные для сравнения цифры относительно производства сигар. Для Германии они взяты из герцогства Баденского[90], где ниже всего оплачиваются рабочие сигарного производства; поэтому можно немецкие средние цифры увеличить на 50—100 %[91]. Потому и для Америки я привел цифры также лишь южных штатов (поскольку это было возможно именно для оплаты мужского труда; относительно платы женщин в сигарной промышленности у нас не имеется особых данных для южных штатов, и потому мне придется пользоваться средними цифрами, относящимися ко всей стране). По возможности я опять образовал равные группы. Итак, из 1000 взрослых (свыше 16 лет) мужчин в Бадене еженедельно
а в южно-американских штатах (в 1890 г., более близком ко времени немецкой статистики) из 1000
Из 1000 взрослых женщин, занятых в табачной (сигарной) промышленности, в Бадене еженедельно
а в Соединенных Штатах
Тем не менее, и эти цифры ярко иллюстрируют разницу между немецкими и американскими заработками.
Из той же области деятельности незабвенного Верисхофера у нас имеются также статистические данные поразрядной платы для 5 химических фабрик[92]. Еженедельно из 100 рабочих (в 1896 г.) получало (в марках):
Большая часть рабочих (от трех четвертей до четырех пятых) на фабриках В, D, Е зарабатывала от 15 до 27 марок (74,59; 77,17; 85,47 %), на фабрике F – от 18 до 30 марок (72,60 %), на фабрике С – от 12 до 21 марки (79,29 %). Заработная плата на химических фабриках Бадена, насколько мне известно, не особенно низка, а напротив, приближается к средней плате в Германии. Поэтому будет правильным сопоставить с ней также средние цифры заработной платы в химических производствах Соединенных Штатов. Дополнения к переписи рисуют следующую картину. Из 1000 взрослых мужчин-рабочих (данных о других категориях рабочих не имеется) получали еженедельно:
Итак, заработок большей части (76,3 %) рабочих колебался между 31,50 и 52,50 мар.
Наконец, я сравню еще заработки рабочих в деревообрабатывающей промышленности. Для Германии относительно этой категории рабочих у нас имеется ценный, хотя, конечно, дающий лишь общую картину, материал в сообщениях союза деревообрабатывающих рабочих[93].
Согласно этим данным, из 71 054 рабочих еженедельно получали:
А в Соединенных Штатах из 38387 рабочих еженедельно получали:
Этими примерами, мне кажется, можно ограничиться. Как бы каждый отдельный ряд цифр и каждое сравнение между немецкими и американскими цифрами ни были спорны с точки зрения строгого статистического метода; общая их совокупность, по моему мнению, дает вполне наглядную картину; в пользу этого говорит согласие цифр из самых различных источников. Мне кажется, на основании вышеприведенного цифрового статистического материала с достаточным правом можно утверждать: денежная заработная плата в Соединенных Штатах в два-три раза выше, чем в Германии. По меньшей мере, в два раза выше: ведь почти ни одно сравнение не давало меньшей разницы, и, наоборот, во многих случаях американская плата в три раза, а в некоторых (правда, не типичных) и в четыре превышала немецкую: сахарная и сигарная промышленность, если мы возьмем для сравнения Баден: сравни среднюю заработную плату в табачном производстве, которая равняется лишь трети или половине американской. Можно, пожалуй, и так формулировать наш вывод: американские платы (за исключением южных) на 100 % выше, чем платы в самых лучших по условиям оплаты областях Германии (запад), и на 150–200 % – чем в областях Германии с низкими платами (восток, часть юга). Лучшим тому доказательством служат заработные платы горнорабочих.
Но, ведь, мы хотели исследовать не заработную плату американского рабочего, а высоту его жизненного уровня.
Возникает, следовательно, теперь задача: определить, какое количество продуктов может приобресть на столь высокую денежную плату рабочий, и является ли также и в этом отношении разница между американским и немецким рабочим такою же значительною, как и в денежных заработных платах. Это, следовательно, вопрос о реальной заработной плате, и на него мы прежде всего постараемся ответить, исследовав общее состояние цен.
III. Стоимость жизни в Америке и Европе
Прежде чем говорить об отдельных ценах, я приведу некоторые замечания общего характера о своеобразии строения цен в Америке, нередко повергавшем в удивление человека несведущего.
Как и вся вообще экономическая жизнь, строение цен в Соединенных Штатах определяется преимущественно двумя факторами: все еще колониальным характером страны и высоким развитием капитализма, выражающимся прежде всего в высоком развитии техники производства и торгового оборота.
Колониальному характеру страны обязана прежде всего высокая стоимость рабочей силы (установленная нами на предыдущих страницах). Ему же, следовательно, нужно приписать и то, что там дороги все те товары и предложения, в которых заключается много живого труда: прежде всего, конечно, всякие личные услуги (плата прислуге!); затем все те предложения, что покоятся, главным образом, на личных услугах (извозчики, театр, также элегантные рестораны, первоклассные гостиницы с большим служебным персоналом); далее, все товары, при сбыте которых требуется много живой работы (предлагаемые в небольшом количестве, как, например, молоко, плоды и т. п.); все товары, при производстве которых применялся квалифицированный труд (следовательно, все искусного изделия предметы роскоши).
Колониальному характеру страны соответствуют, с другой стороны, низкие цены на землю, следовательно, также на все те товары, цена которых в значительной степени зависит от земельной ренты, т. е. все земельные продукты, и при этом смотря по тому, сколько для их производства и сбыта требовалось людского труда, работы. Цена земельных продуктов низка еще и вследствие относительно высокой производительности обрабатываемой земли. Дешевизна земли выражается также (хотя и в значительно меньшей степени) в низкой ренте городской земли (если дело не осложняется исключительными условиями, как, например, в островном Нью-Йорке): отсюда, следовательно, низкая стоимость жилища, поскольку опять-таки в цену его не входит дорогая рабочая сила, как, например, во всех элегантных, изящных зданиях.
Высокое же развитие техники влияет в том направлении, что делает дешевыми все массовые продукты индустрии, в особенности, когда и сбыт их также организован в крупное предприятие.
Из всего этого выступает с ясностью следующее: «жизнь» в Америке тем дороже, чем больше потребляются личные услуги, чем выше требования на предметы роскоши, следовательно (конечно, относительно!), тем дороже, чем выше стоит хозяйство на лестнице дохода. Совершенно невозможно сравнивать вообще «цену» доллара с маркой. Цена первого изменяется в зависимости от высоты уровня жизни. В Нью-Йорке семейство с доходом в 20 тыс. долл. не сможет, пожалуй, жить роскошнее, богаче, чем семейство с доходом в 20 тыс. марок в Берлине; доход в 10 тыс. долл. соответствует, пожалуй, доходу в 15 тыс. марок в Берлине, и т. д., чем ниже, тем больше, вплоть до того, что покупательная сила одного доллара равняется покупательной силе 3 или даже 4 марок. Последнее и имеет место, замечу вперед, в жизни рабочего населения. Следующие исследования подтвердят это.
Начинаю с важнейшей потребности, с потребности в жилище.
Прежде всего здесь следует указать на то, что самый способ удовлетворения потребности в жилище американского рабочего существенно отличается от континентально-европейского, именно немецкого, в больших городах и промышленных округах. В то время, как немецкий рабочий в этих местах, по общему правилу, живет в рабочих казармах, его американский товарищ помещается обыкновенно в небольших домиках для одного или двух семейств. За исключением Нью-Йорка, Бостона и Цинциннати, рабочие казармы неизвестны даже в больших городах, и даже миллионное население Чикаго и Филадельфии живет в одно– и двухэтажных коттеджах, по большей части не больше, чем для 2, в исключительных случаях для 3 и 4 семейств, – коттеджах, ведущих свое происхождение прямо от прежних блокгаузов и до сих пор еще в большей части американских городов строящихся из дерева. Эта система изолированности, без сомнения, имеет большое значение для воспитания народного характера, и не будет голословным утверждение, что медленное развитие коллективистических стремлений в Америке (и Англии!) стоит в связи с этой, если можно так выразиться, ячеечной системой удовлетворения жилищной потребности.
Теперь спрашивается: что стоит американскому рабочему его квартира? При первом взгляде на бюджет любого американского семейства невольно хочется ответить: много; больше, чем европейскому. И по общему мнению всех участников экспедиции Мозели (№ 145 моего «Uebersicht»), американский рабочий на удовлетворение жилищной потребности – при этом всегда прибавляют: одной только жилищной потребности – должен расходовать больше, чем английский. Я не берусь решать, так ли это; во всяком случае, я сомневаюсь в справедливости вышеизложенного взгляда. При сравнении же американского и немецкого рабочего вывод, без сомнения,
приходится сделать совсем иной: американцу квартира стоит не дороже, а скорее дешевле, чем немцу. Что же касается сказанного выше, что при первом взгляде дело представляется совершенно наоборот (т. е. так, как это утверждают участники экспедиции Мозели), то последнее объясняется недостаточно внимательным изучением самого характера удовлетворения жилищной потребности в Америке.
Во всяком случае, если американский рабочий за свою квартиру платит гораздо больше, часто в два и три раза, чем немецкий, зато и квартира эта соответственно больше и комфортабельнее немецкой[94]. Если же сосчитать, что стоит приблизительно одинаковое помещение, – скажем, одна комната, – то выйдет, что в Америке цена в среднем скорее ниже, чем у нас. Я приведу в доказательство этого утверждения некоторые цифры, взятые мною, поскольку они относятся к американским большим и средним городам, из источника, указанного в № 159 моего «Uebersicht»:
Балтимор (508957 жителей). Общее правило: дом для одного семейства с 4–6 комнатами. Плата 7–8 долл. в месяц, следовательно, 332–408 марок в год, т. е. одна комната стоит в среднем 75,6 марок в год.
Бостон (560892 жителей). Дом в 4 комнаты стоил (в 1902 г.) ежемесячно 12,14 долл., в 6 комнат – 19,3 долл. Годовая стоимость одной комнаты, следовательно, около 150–160 марок[95].
Буффало (352387 жителей). Имеются точные данные о рабочих казармах, населенных итальянцами и поляками. Первые платили за квартиру в среднем в 2–3 комнаты приблизительно 5,3 долл. в месяц, следовательно, 120,5 марок за комнату в год; вторые за квартиру в 2–5 комнат —3,11 долл., следовательно, 52 марки за комнату в год.
Цинциннати (325902 жителей). Преимущественно дома для 3 и 4 семейств. Месячная плата в самых бедных домах равняется 5–6 долл., следовательно, 250–300 маркам в год. Число комнат не указано. Если даже мы примем последнее за 2, то и в этом случае годовая цена комнаты будет равняться 125–150 маркам.
Кливленд (381768 жителей). Общее правило: дом для одного семейства; едва в 5 % всех домов живет более чем одно семейство. В лучших двухсемейных домах квартира стоит 10–15 долл. в месяц. Мы можем здесь считать в квартире 4 комнаты, так что цена одной комнаты составит около 125–190 марок в год.
Денвер (133859 жителей). Население живет в одноэтажных домах в 3–6 комнат, стоимостью в 4—12 долл. в месяц. При средней цифре в 4 комнаты каждая обойдется в 50—150 марок в год.
Детройт (285704 жителей). Общее правило: дом для одного семейства. Обычная плата «среднего рабочего» («ordinary working man») за квартиру в 6 хороших комнат, с водой в кухне, составляет 8—10 долл. ежемесячно, следовательно, 400–500 марок ежегодно, так что одна комната в год стоит от 662/3 до 831/3 марки.
Нашвилл (80865 жителей). Общее правило: дом для одного семейства. Ежемесячная плата от 2–6 долл. Принимая за среднее квартиру в 3 комнаты, получаем за одну комнату 35—100 марок в год.
Нью-Йорк. Встречаются всевозможные формы жилищ, но все больший перевес получает большая рабочая казарма. Надо принять в соображение, какие затруднения представляются при расселении такой огромной массы (около 5 млн.!) на ограниченной территории. Следовало бы ожидать здесь чрезвычайно высоких квартирных цен. Но на самом деле они не так ужасны: квартира в 4 комнаты в густонаселенных районах города стоит 12–18 долл. в месяц.
В домах общества «City and Suburban Homes Company», имеющего дома, например, на 64-й улице в восточной части города, причем цены в этих домах подходят по возможности близко к соседним:
Можно, следовательно, среднюю месячную плату за одну комнату в рабочих квартирах Нью-Йорка принять за 31/2 долл., следовательно, в 176 марок за год.
Филадельфия (1293697 жителей). Представьте себе, миллион людей живет в домах для одного семейства! За квартиру в 4–6 комнат, на расстоянии 30 минут от центра, платят 8—10 долл. в месяц. На расстоянии не более 25 минут от центра новый дом в 4 комнаты с центральным отоплением и ванной комнатой стоит 12 долл., такой же дом в 6 комнат – 16 долл. в месяц. Цена одной комнаты, следовательно, составляет 100–150 марок в год.
Рочестер (162608 жителей). Большая часть рабочего населения живет в отдельных коттеджах в 5–7 комнат, ценой в 1,5–3 долл. в неделю. Годовая плата за одну комнату 50—100 марок.
С.-Франциско (342782 жителей). Маленькие дома для одной или двух семей. Месячная плата за 4–5 комнат 13–15 долл. Одна комната стоит 150–160 марок.
С – Поль (163065 жителей). Преимущественно дома для одного семейства. «Нормальный» рабочий дом стоит 3–4 долл. в месяц. Принимая число комнат лишь за 3, получаем: цена одной комнаты составляет 50– 100 марок в год.
Мне кажется, будет достаточным, если мы этим цифрам противопоставим статистические данные, имеющиеся у нас относительно квартирных условий в больших городах Германии. Эта статистика своим происхождением обязана, главным образом, связанным с народной переписью (следовательно, 1 декабря 1900 г.) сведениям о больших немецких городах, выводы которых обыкновенно помещаются в «Статистическом ежегоднике немецких городов» (последние сведения в 11-м ежегоднике 1903 г.).
Согласно этим данным, средняя годовая плата в марках за одну отапливаемую комнату в наемных квартирах без промышленного использования с… отапливаемыми комнатами составляет:
Могут возразить: немецкая комната больше американской (верно! зато на стороне последней то несравненное преимущество, что местоположение ее свободнее, что она богаче воздухом); далее, не все из американских комнат отапливаются (и это, в общем, верно, хотя у нас нет никаких точных данных на этот счет); но все эти возражения при добросовестном рассмотрении вопроса не могут все же ничего изменить в нашей формулировке: приблизительно одинаковая квартирам городах стоит американскому рабочему, считая на деньги, во всяком случае, не больше, чем немецкому, – и с некоторым основанием можно прибавить: по большей части даже меньше.
Чтобы мои утверждения не ограничивались одними лишь большими городами, я приведу еще некоторые данные о квартирной плате в округах каменноугольной промышленности, в которых нет больших городов. Я в состоянии это сделать благодаря основательным исследованиям П. Робертса о положении рабочих в антрацитных каменноугольных округах Пенсильвании (см. № 146 моего «Uebersicht»), Здесь квартирные условия особенно неблагоприятны, и рабочие частью[96] помещаются в предоставленных им предпринимателями помещениях. Об уплачиваемых там ценах мы получим представление из следующих цифр. Общество «Philadelphia and Reading Coal and Iron Company» сдавало:
Братья Кокс и Кº сдавали внаем (к сожалению, не приведено число комнат):
Еще о нескольких обществах у нас имеются следующие данные:
Вывод: комната в среднем стоит от 3/4 до 11/4 долл., следовательно, 3–5 марок в месяц.
С этими цифрами можно сравнить имеющуюся у нас статистику квартирной платы в Верхнесилезском промышленном округе[97]. Ее данные, вероятно, представляют минимальные цифры для немецких промышленных округов и относятся, вдобавок, к началу 1890-х гг.; с того времени цены, наверное, не упали.
Из богатого материала этой анкеты я составил следующую таблицу:
Самые низкие цифры в 2–3 марки относятся к отдаленным деревням. Если их отбросить, то в общем получится, что средняя месячная плата за квартиру стоит на той же приблизительно высоте, что и американская. И опять, осторожно формулируя наш вывод, скажем: горнорабочий Пенсильвании за то же помещение платит на 10–20 % больше, чем рабочий Верхней Силезии (NB. платил 15 лет тому назад).
К расходам на квартиру нужно причислить также и расход на освещение, отопление и обстановку. Спрашивается, какова цена этих предметов в Соединенных Штатах?
Главное средство освещения – керосин — конечно, в стране нефти значительно дешевле, чем у нас. Цена его в Нью-Йорке почти в два раза ниже, чем в Маннгейме или Бреславле.
Каменный уголь и здесь и там стоит приблизительно одинаково, что видно из следующего сопоставления:
Соединенные Штаты. «Stat. Abstr. of the U.S.», 1904
Средняя цена за тонну в марках:
Германия: «Стат. ежегодник Г. И.», 1905
Цены разных сортов угля:
По всем собранным мною сведениям можно думать, что обстановка комнат в Соединенных Штатах, пожалуй, дешевле нашего. Конечно, особенно большую роль играет при этом разница в мебели. Но по некоторым предметам можно с известным основанием полагать, что мебель стоит там дешевле, чем в Германии. Все немецкие поставщики мебели, с которыми я говорил по этому поводу, единогласно утверждали, что совершенно невозможно и немыслимо продать «гарнитуру», например, 5 штук мягкой мебели за 100 или даже за 160 марок, что делают американские магазины.
Я приведу сейчас общие выводы моих справок и пользуюсь случаем, вместе с тем, принести благодарность всем тем лицам, которые так любезно оказали мне помощь при приобретении этих данных.
Для Америки я составил список самых низких цен для наиболее употребляемых предметов обстановки в трех самых крупных мебельных предприятиях Нью-Йорка – двух смешанных магазинах (department stores) и в одном специально-мебельном заведении, – где рабочие обыкновенно покупают мебель и пр.
Американские рабочие, по общему правилу, покупают свою мебель так же, как и наши, в рассрочку, уплачивая ежемесячно определенные доли.
Для Германии я приведу:
1) Данные, сообщенные мне г. Нейкирхом, рабочим секретарем в Бреславле, приобретенные им на основании личного опыта (А).
2) Самые низкие цены в двух наиболее крупных предприятиях Бреславля, где покупателями тоже являются рабочие; сведения почерпнуты мною из разговоров с представителями этих предприятий, причем я старался по возможности держаться конкретных отношений (В и С).
Сравнение американских и немецких цифр подтвердит правильность моего вышеприведенного вывода:
Соединенные Штаты, долл.
Цены приведены в долларах, так что при сравнении с марками их нужно умножить на 4,2.
Германия, марок
Здесь исследование становится еще труднее, в особенности при сравнении жизненного уровня различных общественных кругов. Ведь по отношению к пище свести все данные к чистым цифрам еще значительно труднее, чем при рассмотрении покрытия жилищной потребности.
Во-первых, что касается самого характера пропитания, привычки американского рабочего опять-таки существенно отличаются от континентально-европейского, а в частности немецкого: американец питается преимущественно мясом, овощами, мучными продуктами, мягким пшеничным хлебом, немец же – картофелем, колбасой, грубым (ржаным) хлебом. Следовательно, при сравнении цен в обеих странах нужно твердо помнить, что разницы в ценах имеют совсем различное значение для различных стран, смотря по тому, относятся ли они к тому или другому предмету. При крупных расходах на мясо и незначительном количестве употребляемого им картофеля, американцу не важно, стоят ли цены на картофель немного выше или ниже: его гораздо больше интересуют цены на мясо. Для немца же наоборот. Но для общей оценки, разумеется, нужно принять во внимание, что средства питания при всех национальных отличиях в образе питания сохраняют свою абсолютную, физиологическую цену. Поэтому цены, способствующие мясному питанию, следует считать более выгодными для общего благосостояния, чем, наоборот, цены, принуждающие к картофельному питанию.
Далее, чрезвычайно трудно составить хотя бы приблизительно достоверную статистику цен даже одних и тех же продуктов пропитания и вдвойне трудно сравнить между собой цены в различных странах. Во-первых, уже потому, что большое значение при этом имеет различие в качестве, которое к тому же различно определяется в каждом месте, в каждой стране. Например, цены на мясо, смотря по качеству куска, изменяются в пропорции 1:3. И как раз в Америке (для большей части продуктов питания) особенно значительна разница между предметами худшего и лучшего качества, и соответственно этому – между низшими и высшими ценами, например, как раз на мясо, что, разумеется, служит на пользу менее состоятельных классов населения. Кроме того, цены колеблются и по временам года (яйца!), и, наконец, сами методы сообщения, установления и публикации цен так различны, что теряется всякая охота производить большие сравнительные исследования. Придется, конечно, скромно удовлетвориться данными приблизительной достоверности и лишь приблизительно рисующими нам картину действительных отношений. А для этого достаточно и имеющихся у нас источников. Я пользуюсь:
1. Для Соединенных Штатов уже цитированным 18-годичным отчетом официальной рабочей статистики (№ 7 «Uebersicht»), который, как я уже указывал, заключает в себе одно из самых полных (быть может, самое полное) собраний отдельных цен.
2. Для Германии (конечно, речь идет лишь о статистике отдельных детальных цен):
A. Средними ценами животных пищевых продуктов в Прусском королевстве, публикуемыми обыкновенно статистическом бюро.
B. Ценами мелочной торговли в 19 немецких городах, регулярно собираемыми в «Статистическом ежегоднике немецких городов».
C. Ценами прейскуранта бреславльского потребительного союза.
Так как речь может идти лишь о средних ценах, и в немецких источниках А и В именно таковые и содержатся, то и в американском отчете я пользуюсь лишь общей таблицей, сообщающей «average price», среднюю цену (выведенную из данных 2567 бюджетов), для каждого продукта. Вывод, к которому я пришел на основании как изучения источников, так и личного опыта, таков: цены важнейших жизненных продуктов, в общем, и в Соединенных Штатах, и в Германии одни и те же. Мясо приблизительно одинаково дорого; некоторые предметы (картофель, рис) дороже там, чем у нас, зато другие (мука, сало) там значительно дешевле. В общем, следовательно, семейство рабочего на одни и те же деньги может купить в Америке одинаковое количество жизненных продуктов, как и в Германии. Разве что оно задумало бы из каприза питаться одним картофелем, но этого оно, конечно, не станет делать.
Цифры приведенной мною ниже таблицы подтвердят, мне кажется, правильность моего вывода. Замечу еще, что цифры для Америки и немецких источников А и В относятся к 1901 г., и что я для сравнения нарочно в источнике С взял другой год (февраль 1904 г.). Данные американской статистики, приведенные в фунтах (фунт, avoir-du-pois = 0,45359 кг) и центах, я перевел в килограммы и пфенниги[98]. Цифры таблицы, где не сделано особых оговорок, дают цену одного килограмма в пфеннигах[99]:
Интересным подтверждением правильности построенного нами на побочных данных утверждения, что стоимость пропитания для рабочего в Соединенных Штатах не отличается существенно от таковой в Германии, может служить прейскурант дешевых ресторанов, посещаемых рабочими. В так называемых Nashhouses встречаются карты, цены которых не выше цен в наших народных столовых. Это рестораны в 10 центов. В них можно получить порцию мяса с картофелем, хлебом, маслом, а также кофе, чай или молоко, свиную, телячью или баранью котлету, солонину, сосиски с приправой, три яйца и т. д. за 10 центов, т. е. 42 пф[100]
Совсем уже приличны рестораны в 15 центов, в которых обедают хорошо зарабатывающие несемейные рабочие. Я сам нередко «обедал» в Нью-Йорке в этих трактирах, где «regular dinner», «обычный обед» (состоящий из супа, мяса, овощей, картофеля, десерта и чашки чая, кофе, молока или какао), стоил 25 центов, следовательно, немного больше 1 марки.
Здесь нам приходится уже совсем плохо. Ни один исследователь бюджетов никогда не углублялся в эту скользкую тему. Ни в одной официальной или полуофициальной статистике не фигурируют подштанники и ночные рубашки, что имеет, понятно, свою причину. Ведь нигде не говорит цена так мало, как в одежде. «Костюм» – обозначим даже точнее – «костюм из синего шевиота» может стоить 30, а может стоить и 300 марок, «пара дамских опойковых ботинок» стоит 8, но может стоить и 40 марок и т. д. Потому и данные прейскурантов здесь не имеют большой цены. Если мы приведем самые низкие цены, например, в немецких торговых домах, то мы найдем среди них такие, каких не встретим в Америке. Так, мы наткнемся на особенно известные своей дешевизной предприятия, встречающиеся теперь во многих больших городах Европы; здесь продаются костюмы для мужчин «из Fantasiestoff, или из черного или синего шевиота», ценой в 13,5 марок, летние мужские пальто за 15 марок, готовые дамские костюмы также всего лишь за 13,50 марок. Здесь же имеются мужские ботинки ценой в 5,5 марок, также и дамские ботинки на шнурках из конской кожи, ценой в 5,5 марок; затем мужские черные или цветные войлочные шляпы в 1,9 марок, мужские дневные сорочки в 1,9 марок и т. д.
А если в Соединенных Штатах даже самые дешевые предметы стоят дороже, то в значительной степени это объясняется тем, что в Америке ни один человек, в том числе и рабочий, не станет покупать такой заведомой дряни.
Если же сравнить предметы одного приблизительно качества, то мы найдем, что обувь там, пожалуй, даже дешевле, чем у нас. Я не думаю, чтобы в немецком сапожном магазине пара мужских ботинок, стоящих в Америке 2,5 или 3 долл. (11–13 марок), была бы одинаковой прочности с американскими. Наоборот, белье, верхнее платье и пр. там, по-видимому, несколько дороже, чем у нас. Во всяком случае, за отдельную штуку рабочий платит там дороже.
Все же лучшим материалом для сравнения, именно по отношению к одежде, могут служить данные, приводимые сведущими людьми на основании личных сношений с рабочими. Для Америки у меня есть лично мне сообщенные г-жой Чарльс-Гюстед-Мор, составленные ею цифры. Это дама, которая в окрестностях Гринвичгауза (поселения в Нью-Йорке, главой которого является известная г-жа Симкович) методически исследовала образ жизни, «standard of living», почти 200 рабочих семейств. Цифры следующие:
Что касается Германии, то здесь я опять некоторыми данными о ценах обычно носимого рабочими платья обязан любезным сообщениям господина Нейкирха, рабочего секретаря в Бреславле.
Если принять эти цифры за типичные и сравнить немецкие с американскими, то получится, что и одежда американскому рабочему обходится не дороже, или незначительно дороже, чем немецкому.
IV. Как живет рабочий?
Итак, если американский рабочий получает в два или три раза большую заработную плату, а необходимые жизненные продукты не обходятся ему значительно дороже, то, спрашивается, каков же образ жизни американца, т. е. какое именно употребление делает он из своего избыточного заработка: больше ли он сберегает, или полнее удовлетворяет свои «необходимые» потребности (пища, квартира, одежда), или тратит он больше на «роскошь»? Ведь, ему представляются именно эти три возможности.
Насколько мне известно, и насколько это можно заключить из имеющегося материала, пожалуй, больше всего тратит он на второе.
Важнейшими источниками для исследования являются домашние бюджеты. Нам нужно сопоставить хотя бы сколько-нибудь сравнимые бюджеты. Для Америки у нас есть уже часто приводившаяся официальная вашингтонская анкета, цифры которой составлены на основании 25440 бюджетов рабочих. Дополнением к ней, могущим в то же время проверить цифры анкеты, могут служить исследования рабочего бюро Массачусетса в 1902 г., относящиеся к 152 рабочим семействам (№ 16-а моего «Uebersicht»),
Средний доход семейств, относительно которых производились исследования вашингтонского бюро, равнялся 749,5 долл., доход 2567 семейств, относительно которых имеются особенно точные данные, – 827,19 долл., и, наконец, доход 152 семейств Массачусетса – 863,37 долл.
Вспомним теперь вывод, к которому мы пришли на основании сравнений статистики заработной платы: денежная заработная плата в Соединенных Штатах в два-три раза выше, чем в Германии. Тем, следовательно, американским семействам, бюджет которых мы исследуем, будут соответствовать немецкие рабочие семейства с доходом в 1574, 1737, 1813 марок, если мы примем, что доход американского рабочего лишь в два раза, и 1050, 1158, 1209 марок, если в три раза выше немецкого[101]. Нельзя поэтому думать, что сведения о немецких рабочих бюджетах, которые я приведу для сравнения, принадлежат к относительно более низкой ступени, чем американские; при втором и третьем бюджете это скорее наоборот. Следующие из новейших сопоставлений мне кажутся наиболее ценными и пригодными для нашей цели.
1) Как живет рабочий (20). О домашнем хозяйстве рабочих города и деревни. Собрано и обработано Максом Май. Берлин, 1897 (цит. ниже по имени автора – Май). Доход колеблется между 647 и 1957 марками, средний доход равняется 1222 маркам, доход рабочих в больших городах от 1445 до 1957 марок.
2) Исследования о домашнем хозяйстве нюрнбергских рабочих. Материал для исследований условий жизни нюрнбергского пролетариата. Обработано в рабочем секретариате Нюрнберга Адольфом Брауном. Нюрнберг, 1901 (цит.: Нюрнберг). Исследования относятся к 44 бюджетам рабочих, доходы которых следующие:
3) Условия жизни промышленных рабочих в 17 общинах Карлсруэ. Составлено фабричным инспектором д-ром Фуксом. Карлсруэ, 1904 (цит.: Карлсруэ). Денежный доход (14) исследованных рабочих бюджетов колеблется между 1060 и 2285 марок. Средний доход равняется 1762 маркам.
4) Данные о заработной плате и исследования домашнего хозяйства мало зажиточного населения Берлина в 1903 г. Берлинская статистика, издаваемая статистическим бюро города Берлина (обработал проф. д-р Гиршберг). 3-я тетрадь. Берлин, 1904 (цит.: Берлин). Относится к 908 хозяйствам, доход которых исчислялся в среднем в 1750 марок; в 221 хозяйстве доход колебался между 1200 и 1500 мар., у 303 – между 1500 и 1800 мар., у 169 – между 1800 и 2100 мар., у 693, следовательно, между 1200 и 2100 мар.
Посмотрим прежде всего, в каком отношении друг к другу находятся приход и расход сравниваемых здесь бюджетов, и каковы в том и другом цифры сбережений.
Май: из 20 семейств 5 делают сбережения в среднем в 92 марки.
Нюрнберг. 32 семейства имеют в среднем избыток в 125 марок, 12 – дефицит в 82 марки.
Берлин, у 339 хозяйств средний остаток в 53 марки, у 464 дефицит в 79 марок.
Массачусетс: у 96 семейств доход превышает расход в среднем на 85 долл. (357 марок), у 9 доход равняется расходу, а у 47 и здесь также дефицит, в среднем, в 77 долл. (323 марки), причем нужно, во всяком случае, заметить, что два из этих дефицитов одни лишь составляли вместе 710,85 долл.
Вашингтон: у 12816 семейств имелся остаток приблизительно в 120,84 долл. (508 марок), у 4117 дефицит (в среднем в 65,58 долл. = 275 марок), у остальных 8507 семейств доход равнялся расходу.
Итак, американцы находятся в несколько более благоприятных условиях, но далеко не в такой степени, как этого можно было ожидать. Число семейств, сберегающих кое-что из своего ежегодного дохода, незначительно больше, чем у нас (половина против 4/э в Берлине, если остальные относящиеся сюда цифры, вследствие их незначительного числа, мы будем рассматривать как случайные). Следовательно, и американский рабочий также часто расходует все, что получает (а иногда и больше того). Он должен, конечно, поэтому значительно лучше жить, чем рабочий немецкий. И не может быть сомнения, что так это и есть на самом деле.
Я уже говорил, что свой столь высокий доход он тратит прежде всего на удовлетворение в более достаточной степени «необходимых» жизненных потребностей, т. е. лучше живет, лучше одевается, лучше питается, чем его немецкий товарищ.
О различии в квартирных условиях Америка и Германии я уже говорил достаточно. В общем нужно принять, что в то время, как квартира американского рабочего имеет в среднем 4 комнаты, квартира немецкого не имеет даже и двух. Ведь, на 908 берлинских семейств, представляющих собой скорее тип выше нормального, квартира имела в среднем 1,4 комнаты, между тем как число комнат в квартирах, занимаемых 25440 американскими семействами, поскольку последние живут в наемных рабочих казармах, равнялось 4,67, а у живущих в собственных домах – даже 5,12. Также и внутренняя обстановка квартиры в Америке несравненно более комфортабельна, чем у нас. Наиболее зажиточные рабочие квартиры совершенно напоминают квартиру среднего немецкого бюргера. Вы найдете там хорошие кровати, удобные стулья, ковры и пр. Разница еще не так значительна, когда мы сравниваем расходы лишь на первоначальное обзаведение мебелью. По заслуживающим доверия данным, городской рабочий в Америке на устройство квартиры тратит 100–150 долл. (420–650 марок), а в Германии – 300–400 марок. Зато чрезвычайно сильно отличаются друг от друга в бюджетах суммы, затрачиваемые на обновление мебели, починку ее и т. п. Последние в немецких бюджетах по большей части до смешного низки в сравнении с соответственными суммами бюджетов американских. Таким образом, по-видимому, американский рабочий (как у нас средние слои населения) постепенно все более и более улучшает свою обстановку, в то время как немецкий должен ограничиваться первоначальным обзаведением и самыми необходимыми починками.
Так, 44 нюрнбергских семейства на мебель и вообще комнатную обстановку истратили вместе лишь 635,36 марок (= 1,05 % всех расходов), на оборудование кухонь 169,33 марок (= 0,28 %), в среднем, следовательно, на комнаты и кухню каждое 18–19 марок. 908 семейств берлинских на мебель, обстановку и пр. тратили 20 марок (1,2 %), семейство в Карлсруэ 23 марки (1,5 %), у Мая 18 марок; рабочие же в Массачусетсе тратили 22,94 долл. (2,71 %); 2567 семейств, по данным большой анкеты – 26,31 долл. (3,42 %), следовательно, они в 5–6 раз большую сумму денег употребляли на обновление и поддержание в порядке своей квартирной обстановки и достигали, конечно, значительно большего действительного комфорта.
Как отличается тамошний образ питания от здешнего, мы выясним лучше всего, если определим количество употребляемых продуктов питания и выясним действительное потребление продуктов. Большая американская анкета содержит на этот счет некоторые пригодные данные, а из немецких до известной степени сравнимые цифры приводят две анкеты – Нюрнберга и Карлсруэ[102].
Нужно заметить, что размеры семейств во всех случаях почти одинаковые: 5,31 человек в Америке, 5,36 – в Карлсруэ, 5 – в Нюрнберге. Американские меры (Buschls, Quarts, Avoir-du-pois – Pfund, Loaf) я перевел, чтобы сделать их сравнимыми с немецкими цифрами, в килограммы. Для недостающих здесь продуктов нельзя было найти сравнимых цифр.
Рабочее семейство в среднем употребляет ежегодно:
Итак, согласно этим данным, американский рабочий потребляет почти в три раза больше мяса и муки, в четыре раза больше сахару, чем немецкий (высокое потребление муки, яиц и сахара указывает на обильное потребление мучного: пирогов, пудингов и т. п.).
Но в нашей таблице не хватает еще целого ряда важных продуктов питания, а потому она далеко не полно рисует разницу между тамошним и нашим образом питания. Ведь, например, расход на овощи американских семейств равнялся 18,85 долл., т. е. около 79 марок, а у берлинских 23, в Нюрнберге 14, а в Карлсруэ 9 маркам; расход на фрукты (играющие в хозяйстве американца неведомую у нас роль) равнялся 16,52 долл., следовательно, приблизительно 70 маркам, а в семействах рабочих в Берлине 13, Карлсруэ – 7, в Нюрнберге – 8–9 маркам.
В дополнение я приведу еще те суммы денег, которые затрачиваются, по данным различных анкет, на важнейшие жизненные продукты.
Ежегодно расходовали в марках:
В общем, и по условиям своего питания американский рабочий приближается скорее к нашим зажиточным средним кругам, чем к классу наемных рабочих.
Но что по образу своей жизни он скорее походит на наши средние буржуазные слои, чем на наших рабочих, это лучше всего, пожалуй, видно из того, как он одевается. Его одежда особенно поражает всех, кто в первый раз приезжает в Америку. Привожу следующее описание Кольба (№ 144 моего «Uebersicht»): «Там (на велосипедной фабрике) многие носили даже крахмальные рубашки; на время работы воротнички отстегивались, а манжеты (обыкновенно не пристегивающиеся) засучивались до локтей; когда раздавался свисток, и люди выходили из фабрики, то их трудно было принять за рабочих. Многие возвращались домой на велосипедах. Иные были в элегантных шляпах, желтых башмаках и модных перчатках. И это обыкновенные рабочие, с 1V4 долл. дневного заработка». А работницы! Это «ladies» – как их здесь обыкновенно называют. Одежда их, в особенности молодых девушек, часто прямо-таки элегантна; на многих фабриках я видел работниц в светлых цветных, даже в белых шелковых блузах; почти все они приходят на фабрику в шляпах. «Les gants blancs etaient de rigueur», – рассказывает M-e van Vorst (№ 143 «Uebersicht») об одном бале работниц, – а приход дам-работниц в ресторан, где они (NB: в будничные дни, во время обеденного перерыва фабричной работы) обедают, она описывает следующим образом: «Они приходили группами, изящные, в шелковых юбках (!), в шляпах, разукрашенных перьями, гирляндами цветов, целой горой украшений; лайковые перчатки, сумочки на поясе, выложенные серебром, вышитые блузы, завитые волосы дополняли туалет, в котором все било на эффект»!
Спрашивается, можно ли эту роскошь в одежде выразить в цифрах, чтобы сравнить ее с другими странами? П. Робертс, который, правда, смотрел на современную «роскошь» рабочего населения глазами моралиста и порицателя, в своих исследованиях о положении рабочих на каменноугольных копях Пенсильвании приводит интересные данные именно о расходах на туалет. В то время, как новоприбывшие «славянки» тратят на свою одежду долларов 25 в год, обыкновенная американская женщина («average woman») расходует на этот предмет 50–60 долл., иногда даже до 100 и 150 долл. О мужчинах же он сообщает: «гунн» платил за свою одежду 5 долл., «поляк» – 10, «латыш» – 15. Англосаксонец платит от 15 до 20 долл. Некоторые носят платье, сделанное на заказ. Они никогда не выходят без воротничков, манжет и белой рубашки, иголок и запонок, золотых часов с цепочкой, и редко без золотых колец. За пару ботинок платят 2–3 долл. и приблизительно столько же за шляпу. Они никогда ничего не покупают в магазинах, торгующих старым платьем. Для холодных дней у каждого есть удобное пальто, а у некоторых даже два: одно для весны и осени, а другое для зимы. В противоположность к новоприбывшим иностранцам, даже старшим поколениям туземцев, «joung America» меняет чрезвычайно часто свои костюмы. Лишь только платье хоть немного износилось, оно уже не годится больше. Прошлогодняя шляпа в этом году уже не носится. Воротнички и манжеты меняются сообразно с требованиями моды. На белье и нижнее платье тратится также очень много. В общем, следовательно, обыкновенный молодой человек – the average joung man of native birth – женатый или холостой, должен расходовать на свой туалет 40–50 долл. (следовательно, 168–210 марок). Эти данные находят себе подтверждение в цифрах наших бюджетов домашних хозяйств. Во всех них расходы на одежду абсолютно и даже относительно (ко всему доходу) высоки, значительно выше, чем у нас.
2567 семейств в Вашингтоне тратили в среднем ежегодно:
Рабочие Массачусетса ежегодно в среднем тратили:
К подобному же выводу – именно, что расход на одежду американской рабочей семьи составляет в среднем 12 % всего дохода – пришла также и уже упомянутая г-жа Чарльс-Гюстед-Мор.
У немцев же ежегодно в среднем на одежду тратят:
Нужно принять, что две последние цифры ближе к действительности, чем две первые. Что касается Карлсруэ, то здесь сам докладчик высокий расход на одежду объясняет большой нуждой в обуви (вследствие длинных дорог к месту работы). Почему же у Мая расходуют на одежду больше, чем в Берлине и Нюрнберге, это для нас неясно. Принимая во внимание незначительное количество исследованных семейств, можно допустить, что здесь дело объясняется просто случайностью. Во всяком случае, на основании вышеприведенных цифр можно сказать: американский рабочий на одежду тратит абсолютно в три раза, а относительно – в полтора раза больше, чем немецкий.
Привычка американского рабочего так роскошно удовлетворять свои потребности в квартире, пище и одежде своим естественным следствием имеет то, что его «свободный» остаток, несмотря на столь высокий общий доход, не составляет большего процента, чем у его немецкого коллеги. Пожалуй, даже у немецкого рабочего цифры последнего выше. Если даже предположить, что здесь много случайного, что различие в методах особенно заметно именно здесь, все же данных наших анкет, относящихся к делению расходов на главные категории, нельзя категорически отвергать. А по этим данным, у американца, по покрытии расходов на квартиру, пишу и одежду, остается часть дохода, лежащая ближе к одной пятой (в двух случаях), чем к одной четверти (последняя, и то еще не вполне, достигается в одном случае), в то время как у немецкого остается на разные расходы скорее больше, чем меньше четверти (около трех десятых). Вот цифры:[103]
Что же делает немецкий рабочий со своим (относительно) столь большим остатком от «необходимых» расходов? Тратит ли он больше на цели образования, на удовольствия, на союзы, на подати, на врачей? – Ничего подобного. Все, что он «сберегает» после расходов на квартиру, одежду, пищу, все это он пропивает. Всю разницу между «свободными» доходами американского и немецкого рабочего – и даже больше – поглощают расходы на спиртные напитки. В последнее время часто указывали61, что, по-видимому, американский рабочий меньше потребляет алкоголя, чем его немецкий коллега. Я могу цифровыми данными подтвердить это наблюдение.
Из специально исследованных 2567 американских рабочих семейств почти половина совершенно воздерживалась от употребления спиртных напитков: лишь у 50,72 % вообще были расходы на последние. Но и у тех из них, которые употребляли алкоголь, расходы на «опьяняющие жидкости» («intoxicating liquors» – техническое обозначение «спиртных напитков» в статистике) были весьма невелики. Эти семейства ежегодно тратили в среднем 24,35 долл. (103 марки) (тамошние уроженцы – 22,28 долл., иноземцы – 27,39 долл.; больше всего тратили шотландцы – 33,63 долл. и немцы – 33,50 долл.); что составляет 3,19 % всех расходов. Если же расходы на спиртные напитки, делаемые пьющими семействами, причислить к общим расходам всех семейств, то получится, что средний расход на этот предмет равняется 12,44 долл. (52 марки), или 1,62 %. (Бюджеты семейств в Массачусетсе, к сожалению, не содержат никаких особых данных на этот счет.)
Для правильной оценки немецких цифр нужно принять во внимание, что алкоголь – а именно пиво – в Соединенных Штатах значительно дороже, чем у нас. Обычной мерой для местного изделия пива являются 2/10, в лучшем случае 3/10 литра, и это стоит в среднем 5 центов, т. е. около 20 пфеннигов. Немец получает, следовательно, за те же деньги, по крайней мере, двойное количество «напитка», а в Южной Германии, вероятно, и тройное. Впрочем, американское пиво несколько крепче, чем южно-германское. Теперь я приведу цифры анкеты немецких хозяйств. (У Мая нет особых цифр относительно употребления спиртных напитков.)
Относительно воздержанны рабочие Берлина. Они расходуют на пиво и водку в среднем ежегодно 111 марок, что составляет 6,64 % всех расходов. И все же, пожалуй, они пьют в четыре или пять раз больше, чем американцы.
Но чрезвычайно много на потребление алкоголя идет у южно-немецких семейств. Рабочие Карлсруэ расходуют на алкоголь в среднем 219 марок, т. е. больше, чем 1/5 расходов на хозяйство, 12,6 % всех расходов. И нам известно также, какое количество алкоголя получают они на эту сумму; семейство ежегодно потребляет в среднем 769 литров пива, 139 литров вина, 6 литров водки. На здоровье!
Несколько скромнее расходы на спиртные напитки у семейств Нюрнберга. Но и у них они составляют в среднем 143 марки, т. е. 9,61 % всех расходов, причем на пиво приходится 9,21 %. Принимая во внимание низкие цены на пиво в Нюрнберге, городе пива, можно сказать, что и здесь выпиваемое количество немногим уступает Карлсруэ. Итак, немецкое рабочее семейство тратит на алкоголь в три-четыре раза больше, чем американское, выпивает, следовательно, пожалуй в шесть-семь раз больше и отягчает свой бюджет расходами на этот предмет, по крайней мере, на ту же сумму, которую перерасходуют американцы на квартиру, пищу и одежду. В общем, вероятно, по выключении расходов на спиртные напитки, остающийся у рабочего свободный остаток составляет в Америке больший процент, чем в Германии. А именно: для наших семейств он равнялся:
Этот излишек американец тратит частью на церковные и благотворительные цели (1,30 %), частью на обстановку квартиры (3,42 %), а все же остальное распределяется там на те же приблизительно потребности, что и у нас. Почти одно и то же у нас и у американцев составляют расходы на удовольствия, подати, книги и газеты, доктора и аптеку, страхование (там частное, у нас государственное) и т. д.
V. Образ жизни и мировоззрение
Было бы слишком рискованным пытаться в деталях доказать влияние такого своеобразного, чуждого нам, образа жизни американского рабочего на его социальное настроение. Предоставляю специалистам по философии питания открывать связи между антисоциалистическим образом мыслей американского рабочего и его преимущественно мясным питанием и пудингами или его воздержанием от спиртных напитков. Благосклонные к капитализму фанатики воздержания откроют, пожалуй, тесную связь между ядом алкоголя и ядом социализма. Но оставим это.
Одно несомненно: американский рабочий живет в благоприятных условиях. В общем, он не знает гнетущей квартирной нужды, его не влечет из дому, – ведь, его дом не похож на «комнату» рабочих в больших городах континентальной Европы, – в трактир; он в полной мере может предаваться ощущениям тонкого эгоизма, развиваемого домашней уютностью. Он хорошо питается и не знает неприятностей, естественно возникающих от продолжительного смешения картофеля с алкоголем. Он одевается как джентльмен, а работницы – как леди, и по его внешности вы не отличите его от представителей господствующего класса. Что же тут удивительного, если при таких условиях недовольство «существующим общественным строем» лишь с трудом возникает в сердце рабочего. Тем более это так, если этот вполне сносный, даже приятный образ жизни гарантируется ему и в будущем. А в этом он до сих пор мог быть вполне уверен. Ведь, мы не должны никогда забывать, каким постоянным темпом шел «экономический подъем» в Соединенных Штатах, за исключением коротких перерывов за время двух последних поколений, в которых собственно и мог лишь возникнуть социализм – и шел не вопреки капитализму, а благодаря ему.
Достаточно одного взгляда лишь на общие цифры статистики, чтобы рассеять все сомнения в действительности этого «подъема». Ведь, равнялись же в промышленности, торговле и обмене:
А поскольку материальное положение рабочего все улучшалось, поскольку растущее благосостояние его образа жизни подвергало его соблазну полного растворения в материальных интересах, постольку он приучался любить ту систему хозяйства, которая устраивала ему его судьбу, постольку он должен был приспособлять свой дух к своеобразному механизму капитализма, должен был, наконец, сам подпасть под почти непреодолимое очарование, которое оказывает в это удивительное время на каждого быстрота оборота и увеличивающееся значение измеримой величины. А влияние патриотизма – гордого сознания, что Соединенные Штаты по пути (капиталистического) «прогресса» опередили все другие страны – еще укрепляло его деловой образ мыслей и делало из него того воздержанного, расчетливого, безыдейного дельца, каким мы привыкли его знать. Перед ростбифом и яблочным пирогом пасуют все социалистические утопии.
Но для того, чтобы рабочий от полного сердца привязался к существующему порядку вещей, должен был еще целый ряд обстоятельств сложиться для этого благоприятно. Я хочу сказать: также и идейное содержание его жизни должно было быть комфортабельным. Об этом повествуют следующие страницы.