«Избивать женщин — варварство!»
«Будь рабочим и надейся на лучшее!»
«Каждый рабочий — в почете!»
«Рабочие и хозяева должны благодарить друг друга!»
«Крестьяне должны почитать своих умерших господ!»
«Чистота — в вере!»
«Вода — жизнь!»
На углу площади несколько расцвеченных рекламами зданий. Рекламы поминутно зажигаются и гаснут. Подходим ближе. На одном из зданий читаю: «Кинотеатр „Пейкан“». Чуть ниже, более мелко: «Въезд только для автомобилей „пейкан“».
Говорю своему гиду:
— Во времена наших дедов на магазинах писали: «Неверным товары не отпускаются».
— Знаете ли вы, — отвечает он мне, — что такая политика помогла нашей экономике? Все туристы, приезжающие в нашу страну, вынуждены продавать свои машины по ту сторону границы, а у нас покупать «пейканы». Благодаря этому сейчас «пейкан» колесит по дорогам пяти континентов.
Рядом с кинотеатром — павильон. Вывеска гласит: «Ресторан „Сандвич Пейкана“». Чуть пониже: «Сначала сандвич, потом кино. Въезд только для автомобилей „пейкан“».
«Пейканы» въезжают, их владельцы берут свои сандвичи и «Швепс» и направляются в кино.
Смотрю на афишу: несколько «пейканов» мчатся по горным перевалам. Заголовок гласит: «Битва „пейканов“. С участием знаменитейших раллистов „пейкана“ в Иране и во всем мире».
Рядом с кинотеатром взметнулось ввысь ультрасовременное здание. На нем горят слова: «Банк „Пейкан“». (Бывший Банк землеустройства.)
«Открыв счет в нашем банке, наслаждайтесь беспроигрышной лотереей и двумя ежемесячными „пейканами“!»
У собеседника выясняю:
— А как теперь обстоят дела с лотереей?
— Существует! Что с ней может случиться? И в каждую среду — розыгрыш.
— А выигрыш непременно…
— Да, вы абсолютно правы — «пейкан». От самого простого до «серебряного», «золотого», «жемчужного», «алмазного».
— Не пойму, как же разыгрывают тираж?
— А вот как: например, все билеты, у которых номера оканчиваются на «56», выигрывают обыкновенный «пейкан», билеты с цифрами «792» — люкс. И так далее. «Жемчужный» и «алмазный» «пейканы» предназначены для «чемпионов счастья». Обычно в неделю у нас набирается человек двадцать таких чемпионов, они определяются из числа двухсот победителей.
— Так что не случайно, — задумчиво говорю я, — все имеют свои «пейканы»? Кстати, а люди-то как, не болеют, ведь они и шагу без машины не делают?
— Нет. И знаете почему? Знаете, что гарантирует им здоровье? Спорт. Да-да, спорт. Точнее — футбол. У нас в настоящее время имеется центральный стадион на один миллион человек, не говоря о том, что по всему городу разбросано еще десять стадионов на сто тысяч человек. У нас десять команд мастеров, сотни — первой и второй лиги, а кроме того, имеются и юношеские команды. Так что самый популярный вид спорта у нас футбол, а самый лучший вид отдыха — посещение футбольных матчей. Конечно же, они транслируются по телевидению. Однако не многие остаются дома. Разве что это больные и калеки. И знаете, что влечет людей на стадионы?
У меня с языка чуть было не сорвался глупый ответ: «Футбол!», но я вовремя взял себя в руки и ответил: «Пейкан!»
— Браво! Совершенно верно! Вы покупаете билет и отправляетесь на стадион. И часто так случается, что выезжаете оттуда уже на «пейкане». На каждые сто тысяч человек разыгрывается один «пейкан». Кроме того, игроки команды-победительницы также получают «пейканы», а сама команда становится призером кубка «золотого пейкана»!
Люди разнятся по взглядам, вкусам, увлечениям. Но роднят их две вещи — футбол и «пейкан».
Направляемся в сторону большого универсального магазина, что на углу площади. Перед ним продажа газет и журналов. Перебираю самые разные, разноцветные: «Пейкан сегодня», «Новый Пейкан», «Красный Пейкан», «черный Пейкан», «Голос Пейкана».
Мой знакомый поясняет:
— Это революционная газета нашего города (он указывает на «Красный Пейкан»). А это реакционно-консервативная газетенка (это про «черный Пейкан»). Вот спортивный выпуск (указывает на «Пейкан спортивный»). Это экономический (имеет в виду «Пейкан-экономист»). Видите вон тот журнал? «Пейкан иллюстрированный». Еженедельный тираж — двенадцать миллионов экземпляров. Это вот — «Еженедельный Пейкан». Тираж — четырнадцать миллионов.
Разглядываю журналы. Везет же их читателям! Больше уже не печатают ни обнаженных женщин, ни кинозвезд, ни певиц, ни танцовщиц, ни куртизанок. Все, что есть в них, — это «пейкан». На обложках — фото последних двух шикарных моделей.
Тут же периодика на английском и французском языках: «Пейкан интернэшнл», «Журналь дю Пейкан». Рядом с этими шикарными изданиями журнал попроще: «Пейкан и человек».
— А это еще что такое? — спрашиваю у приятеля.
— Это орган «Общества любителей „пейкана“». Задача Общества — охрана прав и достоинств «пейкана». Предположим, вы спешите и гоните свой «пейкан», но вдруг прокололось колесо, и вы в сердцах пинаете его и чертыхаетесь. Тут же появляется инспектор Общества, и вы вынуждены платить штраф. Он может вас даже задержать. А если вы еще и подвыпивши и врезались в телеграфный столб, тут уж ареста не избежать.
Приятель берет меня под руку, и мы заходим в универмаг. В одном углу стеллажи, заваленные книгами. Подхожу ближе:
«Как ухаживать за „пейканом“».
«Как увеличить срок жизни „пейкана“».
Оглядываюсь на моего приятеля, тот только улыбается:
— Это самые раскупаемые книги года.
Снова смотрю на витрину:
«Я, она и „пейкан“».
Мой друг поясняет:
— Это самый впечатляющий и захватывающий любовный роман последних лет. Выиграл приз — шесть «пейканов».
— Приз?!
— Да, университет, литературные журналы, прочая печать, Министерство культуры и все остальные премируют «пейканом».
Обходим универмаг:
«Мыло „Пейкан“ придает нежность вашим рукам!»
«Крем „Пейкан“ облегчает бритье!»
«Лезвия „Пейкан“ — вечны!»
«Ткань „Пейкан“ — самая дешевая, самая модная!»
«Туфли „Пейкан“ — современны и удобны!»
«С соусом „Пейкан“ пища становится вкуснее!»
Я прихожу в ужас от всех этих «пейканов». И одного из них было бы достаточно, чтобы продырявить мне печень. Вылетаю из магазина. Передо мной как из-под земли вырастает паренек:
— Спешите купить! Последние новости!
Покупаю газету, разворачиваю. На одной из страниц, там, где раньше помещали объявления, напечатано: «Самоубийства». Читаю подпись под фотографией:
«И теперь, когда мне наконец удалось покончить с собой, я прощаюсь со всеми родственниками, друзьями и знакомыми, с которыми мне по каким-либо причинам не довелось встретиться. Надеюсь, они вспомнят покойного добрым словом».
Подпись под другим снимком:
«В настоящее время, на пути к вечному покою, направляясь к модернизированной усыпальнице Ибн Бабуйе, заранее благодарю всех уважаемых сограждан за их участие в моих похоронах».
А вот еще:
«Выражаю свою признательность уважаемым служащим полиции, приложившим максимум стараний в деле моего самоубийства. Прошу по справедливости оценить и поощрить этих выполнивших до конца свой долг чиновников».
Поднимаю глаза на собеседника и в каком-то странном оцепенении спрашиваю:
— А это еще что ж такое?
Улыбается:
— Да, вы правы. Это единственное темное пятно в нашей жизни. Единственное пятно, которое омрачает наше счастье. Самоубийство. Мания самоубийства. Нигилисты и притворщики всех мастей исключительно ради того, чтобы отличиться и выпятить свое «я», прибегают к самоубийству. И, к сожалению, день ото дня число их становится все больше. И это несмотря на то, что автозавод каждого решившего покончить с собой, но вовремя спохватившегося или удержавшего от этого поступка другого премирует отличным «пейканом».
Друг мой искренне опечалился. Некоторое время между нами царило молчание. Чтобы изменить тему разговора, спрашиваю:
— Кстати, еще вопрос. Сейчас, должно быть, мы уже сами делаем двигатели к «пейкану»? Не так ли?
— К сожалению, нет.
— А куда же делся наш завод?
— Это долгая история. Но, конечно, он у нас будет. Сразу же после того, как закончится строительство магистрального газопровода, подрядчиком которого является азиатско-американо-европейский консорциум!
От десяти минут одиннадцатого до половины одиннадцатого
Памяти Джалала Ал-е Ахмада[49]
I. Назвать учителя литературы «господином Адаби»[50], а учителя гимнастики «господином Нирумандом»[51] — конечно, весьма примитивно, но я умышленно делаю так, чтобы не рассеивать внимание читателя. Дай я им настоящие имена, постоянно пришлось бы вспоминать, какой урок ведет один учитель, а какой другой. Если же я назвал бы их просто Физик или Химик, рассказ получился бы каким-то натянутым и фальшивым.
II. Описанное в этом рассказе относится, конечно, не ко всем школьным учителям, но, к несчастью и большому сожалению, к большинству из них.
III. Внеся незначительные изменения, рассказ можно поставить на сцене. Единственное, что при этом необходимо помнить: действие происходит в обыкновенном помещении, играют обыкновенные люди в обыкновенных костюмах.
Прозвенел звонок на перемену, и орава школьников устремилась к выходу. Господин Адаби встал в дверях и загородил проход. Бранью и проклятьями ему удалось водворить учеников на свои места. Затем последовало краткое наставление: «Класс вам не конюшня! Существуют же элементарные понятия: порядок, дисциплина, разрешение…» После некоторой паузы он скомандовал ученикам, сидящим за первой партой: «Выходите!» Это же повторил сидящим за второй партой, но, дойдя до третьей, вдруг понял, что, если он и дальше будет действовать таким образом, ему не хватит двадцати минут перемены, чтобы отпустить всех. К тому же остынет его чай и он не