-Я-то тоже, - бормочет он. – Но мне приходится восхищаться ею за счёт собственного поражения.
-Ну и будь выше этого. Тебе дают такой пример! Цени высшее в жизни.
Высшее-то высшее, но Валера всё же выкинул старые письма, которые хранил восемнадцать лет в корочках от альбома. И сделал мудрое заключение: «Если у тебя есть хорошее воспоминание, не порти его новой встречей».
Когда Серёжа наутро вернулся с дежурства, Лариса похвалилась:
-Я-таки позвонила ему. И попросила впредь больше не беспокоить меня. Эти глупости мне ни к чему.
Серёжа вдруг прыснул.
-Чего это ты смеёшься? – обиделась.
-Ох и глупые же вы, - сказал добродушно. – Намудрили, намудрили! А и всего-то: он позвонил – значит, всё ещё любит. И ты позвонила ему – с тем же самым. Ох, салаги! Ну ничего, ничего. Я и сам всех люблю, кого любил. Дай-ка лучше поесть, бабочка ты моя.
1986
ЧАСЫ ГОТОВЫ
Мужской голос ответил по телефону: “Мне всё равно, я пойду на любую площадь, в любой район. Если ваш вариант подойдёт моей жене, бывшей, я заранее согласен. Позвоните ей. Я дам вам её телефон... тем более, что она тоже давала объявление, оно мне попадалось”.
Голос был хорош. Вот как по следу сыщики определяют рост и вес, так по голосу я узнала (это не разъять, это синтетическое ощущение), что он - тот человек, которого я искала. Я вышла бы за него не глядя, я ринулась бы напропалую на звук этой речи, сдержано-горькой и простодушно-открытой - разве не о силе и благородстве говорит эта доверчивая открытость? Слабый - подозрителен, скрытен, уклончив.
“Я уже полтора года нигде не живу, вы застали меня случайно, это телефон моего отца”.
“Нигде не живу” - значит, у женщины?.. А может, перебивается по квартирам друзей? Друзья геологи, вечно в поле, вполне с таким голосом могут быть друзья геологи.
Слабый не стал бы так раскрываться - квартира отца, нигде не живу, и уместно ли дать телефон жены (советуясь со мной). Он делал меня доверенным лицом, не боялся чужих: значит, нет ахиллесовой пяты, которую лучше скрыть за размытым “так сложились обстоятельства”. Очень немного таких людей.
И такими-то разбрасываться!
Я стала думать о его жене: живёт себе в центре, в большой квартире и вот уже полтора года перебирает варианты, все отвергая: не хочет лишиться ни одного из своих преимуществ, а что человек из-за её разборчивости полтора года “нигде не живёт”, то её не касается! У, племя ненавистное!
Я позвонила ей. Мною двигал интерес не только квартирный. Вот услышу её, сопоставлю голоса, интонации - и всё пойму, что у них произошло. (И есть ли место мне в этой истории...)
Но ответила тёща, увы, не жена. Впрочем, тоже много прояснила.
(Телефонный век; не сходя с дивана, говорим сдрузьями - и тем ограничиваемся, чтобы не ехать, не мёрзнуть, не мокнуть. И так информация зрения - глаза в глаза - заменилась информацией слуха. “Что у тебя случилось? ..Но я же слышу!”)
Итак, трубку сняла тёща. Выслушав мой вариант обмена, она сварливо обрушилась:
-Значит, ему однокомнатная квартира, а нам двадцать восемь метров, смежная? А ему восемнадцать! Да вы что?! Не слишком ли жирно? Я консультировалась у юристов, ему полагается одиннадцать метров, а нам тридцать три. И комнаты должны быть изолированные. И в центре. Нет уж, нам это не подойдёт!
Она выкрикивала это так плотно, без просветов, что мне некуда было вставить оправдание её зятю: что это вовсе не его происки, это я виновата, что у меня такие две квартиры: двухкомнатная смежная на окраине и однокомнатная, мамина, с телефоном.
Они, значит, пуще собственного урона боялись, как бы он, ненавистный, не выиграл чего.
Вдруг я поняла, что причиной всему эта тёща. Она по своей чрезвычайной глупости видит и чтит лишь ближайшую выгоду и не понимает, что теряет на этом.
(Знаю одну мудрую женщину, она прожила редкостную счастливую жизнь. Она нисколько не дорожила своей “территорией”, не то что другие, которые воюют с ближними за каждую пядь насмерть. Дорого им обходится победа. А она без боя отдавала детям и мужу всё, что у неё было: время, силы, вещи, труды и заботу. И, отступая на каждом шагу, выиграла жизнь. Такая вот стратегия).
Тёща моего возлюбленного (да, возлюбленного!) была из тех, близоруких. Ей искренне непонятно, какой прок в мужьях. Одни хлопоты: стирай им рубахи, гладь, лишнюю пару картофелин чисти, лишнюю пару тарелок мой, и насколько же выгоднее получается без них, с одними алиментами: пол чище и не накурено.
И молодая дура-дочь - на поводу у дуры старой.
Бедный, добрый, открытый, мужественный человек - не смог одолеть эту могучую правоту. Я должна оправдаться перед ним - за весь наш подлый женский род, корыстный и ненасытный, а то так и состарится, навек огорчившись. Он должен узнать наконец, что щедрая сила его бесценна, доверчивость необходима, а голос его долгожданен, а смех его радует сердце, а лишняя стирка никому не в обузу.
Вот позвоню сейчас - не мучайся, ты любим, ты необходим! С твоим складом ума, мужской повадкой, и недостатками, и вредными привычками! Я гибну без тебя.
Но мыслимо ли сказать это вслух? “Извините, но у меня уже есть новая семья...” Готова ты это услышать? Спасительное телефонное инкогнито для отступления. И стыд, стыд, стыд поражения.
Ну и что, пусть!
А как начать? “Мне понравился ваш голос и поэтому...”?
Нет, это только кажется, что возможно. Преграды непреодолимы.
Пойду к подруге, пусть она позвонит. Нейтральное лицо, найдёт нужные слова. Мол, извините, с вами однажды говорила одна женщина, она в вас влюбилась, не будете ли вы так любезны сообщить о себе, как там у вас, валентность свободная имеется или нет? И если имеется, то ваши данные: возраст, образование, рост.
Нет-нет, рост неважен, решительно неважен, абсолютно неважен! Хоть на голову меньше, ради Бога. Образование тоже - ну причём здесь образование, ведь по голосу знаешь, с каким человеком имеешь дело, будь он хоть трижды неграмотный.
И я отправилась к подруге. Посидеть на кухне, рассказать, что обмен мой никак не движется, но зато я влюбилась по телефону и хочу с её помощью обезопасить себя от телефонного поражения.
(Телефонная жизнь... На растленном западе уже появился новый вид разврата: по телефону. Сидишь себе дома, в привычной обстановке, а специалист нашёптывает тебе на ухо, умело манипулируя как тембром голоса, так и смыслом речей...)
И вот я у дома подруги, вот поднимаюсь по лестнице. На площадке перед вторым этажом, где висят почтовые ящики, на широком подоконнике выставлена открытка-извещение. К кому-то неправильно попала в ящик, и её выставили, чтобы адресат забрал. Я машинально взглянула, и вдруг: открытка адресована мне!
Никаких сомнений: фамилия моя и инициалы. Хотя адрес - здешний, этого дома.
Я растерялась, не знаю, что и подумать. Взяла её (со страхом: кто-то же всё это подстроил и ждёт в засаде, как я её возьму), повертела: “Ваши часы готовы” - на обороте.
Никаких часов я никуда не сдавала!
Постояв так пять секунд, я вдруг сообразила, что происходит. Читала ведь фантастику, знаю, что такое провал во времени. Это открытка из моего будущего! Значит, я буду жить в этом доме!
Подхваченная догадкой, я бросилась бегом по лестнице вверх - звонить в ту квартиру, что значилась в адресе.
Забыла и про подругу, и про телефонную любовь.
Мне открывают. “Простите, у вас трёхкомнатная?” - “А в чём дело?” - насторожённо (вот вам типичная реакция слабых. А он бы просто и сразу ответил “да” или “нет”). - “Вы, случайно, не размениваетесь?”
Они поражены: “Откуда вы знаете, мы ещё не давали объявление”. - “Так. Знаю. ...То есть, я на всякий случай спросила”. - “Ну, предположим, размениваем”.
Я называю свои адреса, они ахают: в моём доме, оказывается, живут их родители, и лучше варианта не придумаешь.
Фантастика, значит, не врёт. Хорошо, хоть она кое к чему нас предуготовляет.
Короче, мы были согласны меняться тотчас. Визит к подруге пришлось отменить. Мы немедленно поехали смотреть мою и мамину квартиры и решили скорее заказывать машину (“Вы не передумаете?” - “Нет, а вы?” - “И мы нет”), чтобы переехать прежде всякого оформления документов, пока погода стоит.
В хлопотах намечаю себе: не забыть бы потом зайти в ремонтную мастерскую и сдать им какие-нибудь часы. Чтобы “эта” открытка была выписана. Надо чтить законы бытия. Фантастика предостерегает на сей счёт. Чтобы не нарушилась связь явлений. Чтобы эта открытка где-нибудь там на почте провалилась во времени на месяц назад... Чтобы я узнала из неё свой будущий адрес.
Кстати, надо посмотреть даты на почтовых штемпелях!
Ах, но открытка куда-то исчезла из моей сумки!
Хм, “куда-то”! Ясно куда! Она вернулась в своё время... В потом. Вполне естественно. Бог есть, судьба есть, всё есть на свете, что необходимо для правильной жизни. Доказательства были мне явлены с такой отчётливостью, что я даже потрясения не испытала, удивления, а приняла как самый насущный порядок.
Моя телефонная любовь, конечно, поблекла в свете таких выдающихся событий. На какое-то время я вообще про неё забыла: хлопоты переезда, упаковка вещей, усталость, помощница-подруга (теперь мы в одном подъезде, какая удача!), вешаем занавески, обустраиваем комнаты, мама готовит на кухне - какое счастье, мама теперь всегда рядом, и Серёжка под её присмотром.
Когда я вспомнила об этой любви, она уже пресуществилась в другую форму - в готовность жертвы и спасения. Та тёща и её несчастная дочь - бедные, не знают, что есть судьба и рок, и потому громоздят ошибки, и не мне ли, знающей, их предостеречь?
А от моих притязаний на него я отказалась, какое может быть “отдельное” счастье перед лицом того грозного и высшего факта, что Бог - есть! Я, свидетель, теперь лишь руками развожу на эгоизм своих устремлений.
Немного управившись с делами, я отправилась в их полнометражный дом в центре города. Кто их ещё вразумит, как не я?