-Торт! Дочке Саши и Вали исполнилось полгода!
Нажимаем на «дочку Саши и Вали», чтобы пронять Валентина, придать его колеблющимся чувствам толчок в нужном направлении.
А у него опять лицо потемнело, и он не притронулся к торту.
А не ляпни мы про дочку, может, и съел бы кусочек. И заметил бы, как вкусно. И подумал бы своей бестолковкой, что один чёрт, все бабы дуры, а эта хоть торт испечь умеет.
Всё испортили.
Замена
За спортзал мы платим, каждая группа играет два раза в неделю строго свои полтора часа. Официант Ивик, друг тренера Макса, норовит прийти пораньше, когда идёт ещё наше время; пристроится у стенки и стучит. Особенно раздражает гулкий стук ударов о стенку и присутствие за спиной лишнего человека, когда идёт игра; уже сколько раз наша интеллигентная Катя сдержанно замечала:
-Ивик, вы нам мешаете!
-Да я вам не мешаю! – уверял простодушный Ивик. – Играйте на здоровье!
Принимают в теннисный клуб не всякого. Надо быть либо заметным человеком, либо нужным. Лучше всего продавщицей спорттоваров – ведь разутые, раздетые ходим, без мячей и ракеток. Эх жизнь! (Ещё советские времена). Приходится Максу ради общего дела не только принимать их в клуб и учить играть, но время от времени и уводить к себе в тренерскую на пятнадцать минут.
Впрочем, пусть он не прикидывается, что делает это только ради общего дела…
А они вначале думают, что это любовь. Но когда понимают, что это порядок такой, уже не могут на Макса обижаться. Он обиды никому не причиняет.
Большинство в нашем клубе – холостые и незамужние. Вначале это удивляет: как, такие все приятные, славные – и непристроенные. Со временем удивление проходит.
Играет у нас прелестная такая одна – Любаша: где надо тонко, где надо толсто, даже с запасом, очень с большим удовольствием мужчины обмениваются с ней улыбчивыми речами. Тренер Макс то и дело объясняет ей ошибку в замахе, левой рукой обнимая за талию.
Игра кончается в одиннадцать вечера, Любаше страшно возвращаться так поздно, она поменялась временем с парнем из другой группы, он стал приходить вместо неё. Но однажды они явились оба, и на площадке оказался лишний человек. Ни в чём не виноватый Вася Никулин немного опоздал – и ему не нашлось места. Любаше бы следовало уйти, но ей хотелось играть – и она играла. С всегдашней милой улыбкой. Это называется: «прикинуться шлангом».
Вася побил об стенку, поскучал, посидел на скамейке.
-Люба! – не выдержала интеллигентная Катя. – Кажется, вас сегодня вдвое больше!
-А вы не рады нас видеть? – отшутилась Любаша.
Вася посидел на скамейке, посмотрел на игру и ушёл домой.
Твой партнёр
На площадке человек обнаруживается весь. Про известного поэта говорила одна теннисистка: «Да хоть какие его выступления с трибуны, а я с ним один раз играла, и теперь меня никакой гражданской позицией не обманешь!»
Твой партнёр может лениво дожидаться мяча, а может бежать сломя голову, чтобы в падении всё-таки взять его, расшибив коленку. Твой партнёр может бурно огорчаться из-за твоего промаха , а может мягко не заметить его. Твой партнёр может с пеной у рта отвоёвывать спорный мяч в вашу пользу, а может мирно согласиться: «Переиграем!» Наконец, твой партнёр или первым бежит собирать потерянные мячи, или предоставит это тебе.
Короче, партнёр бывает разный.
Говорят, в английских школах дети чуть ли не половину учебного времени проводят на спортплощадках, там и идёт специальная выучка: понятия чести, справедливости и благородства внедряются в кожу, в кости и кровь.
Идеальный партнёр у нас Илья. Чьими мячами обычно играем? – Илюшиными. Другой скажет: «Лишние мячи надо убрать!» – и уберёт свои.
Всё лучшее, что я написала о поведении игрока на площадке, списано с натуры – с Илюши.
Но почему безукоризненность скучна, кто ответит? Почему так притягателен изъян? Может, потому, что требует добавочной энергии? А энергией Господь оделяет людей не в равных долях. И счастливы избранники не оттого, что им хорошо.
Им хорошо оттого, что они счастливы.
Ощущение избытка силы…
Димка дикий, молодой, решительно неспособный понять, что и он может быть неправ. А неправ он кругом. И пьян.
-Мастерство не пропьёшь! – ликует, удачно ударив.
А если возьмёт неберущийся мяч:
-Такие мячи мы берём не глядя! – кричит и, подмигнув партнёру, добавит, посмеиваясь: - Случайно взял!
В театре это называется: реплика в сторону.
Так шумно радуется своим победам, так живописно сокрушается на удачный удар противника, стон и вой на площадке стоит, «негодяй, подлец!» – восхищённо вопит Димка; спектакль.
Презирает разминаться у стенки, художественная натура: не любит ученья и чёрной работы, всё даром привык получать – гибкий, вёрткий, любимец фортуны, всё может; однажды взял в тренерской гитару, заиграл и запел.
Но описывать пение дело пустое; его хотелось слушать. Одарённого человека видно по всему.
Пример противоположный: играет у нас Инна, кандидат наук (история КПСС; случай трагический). В текущем моменте не смыслит, мы в этом убедились в раздевалке и по дороге на троллейбус, где текущий момент в центре внимания. Учёность её состоит в старательном усвоении передовицы. И играет так же старательно: долбит, долбит, долбит у стенки. Но на площадке редко когда попадает по мячу. Разве что мяч сам налетит на ракетку.
Очень зависит игра от интеллекта.
Мы ей в пару всегда распределяем Васю Никулина: у него подача сильная, они хоть на его подаче выезжают.
Однажды выпало Димке с ней в паре стоять.
-Пятнадцать: сорок! – выкрикивает Димка счёт. Противник подаёт и промахивается. – Пятнадцать: сорок пять!
Теннисист поймёт, почему мы при этом смеёмся. Димка веселится, комментирует игру своей партнёрши-марксистки трудами классиков:
-«Шаг вперёд, два шага назад»!
-«Лучше меньше да лучше»!
На её жалобное «я хотела…» беспощадно режет:
-У нас материя первична, а хотение вторично!
В конце концов даже Димкин юмор не справляется с тщетой её плохой игры, он перестаёт носиться по площадке за двоих, а в какой-то момент швыряет ракетку оземь и уходит в тренерскую.
На следующую игру является снова весёлый, разудалый, пьяный.
-Дима, переподай!
-Бог переподаст!
Работает он в УВД, пьют они там не просто так, а всякий раз со значением: то погиб при исполнении товарищ, то новая звезда упала на погоны, суровое мужское братство; на эту-то высокую значительность Димка покупается, она же его и продаст.
Ругался по дороге к остановке:
-Эта марксистская корова, больше меня с ней не ставьте! Вешать их всех на столбах!
Мы только поёживались – от Димки разлетались опасные искры злобы, как брызги металла при разливке, - и пугливо помалкивали, и тут Илюша наш и говорит:
-Знаешь, Дима, ты злословь где-нибудь в другом месте, и без нас. Мы приходим сюда отдыхать и расслабляться, а не судить и приговаривать.
Круто так обозначил позицию, и всем стало легче, в том числе и Димке.
Когда Димка не приходит на игру, в зале полтора часа тянется тихая тягомотная скука.
Грех праведника
Наша Ника, переводчица, что устроила нам «Легенду о Нарайяме», меланхоличная и лишённая эмоциональной подвижности, иногда впадает в такой транс – глаза хмелеют, тихо накатывает женское бешенство.
Тренер Макс, конечно, выручает её по-товарищески.
Отыграет Ника укороченный сет (по три гейма играем на вылет: проигравших заменяет другая пара) и исчезнет из зала. Вот уже и следующий сет доигрывается, скоро Нике снова на площадку, а она всё ещё в тренерской.
-Успеем лишний гейм сыграть? – обсуждают игроки.
Нет, побеждает мнение, не успеть. «Макс быстёр», подразумевается. Но не вслух. Илья справедливо говорил, мы приходим сюда отдыхать от стрессов, а не судить.
Вот возникает Ника, румяная, становится на площадку.
Играет с ней в паре обычно Илья. С ним хорошо: к победе не ревнив, из-за пропущенных мячей не убивается.
Это с Димкой не приведи Господь проигрывать: чувствуешь себя жуткой скотиной, и Димка удавится, если не выспорит мяч в свою пользу, а Илья уступит, Илья человек благородный: за своими мячами побежит, по пути и чужие из углов достанет и всем раскатает.
-Батя, у тебя слабый замах слева! – пробасил как-то на площадке рослый юноша, которого он привёл с собой. А мы и не подозревали, что у него такой сын. На голову выше отца.
Маленького роста мужики обычно преподлейший народишко, мстительный и злой, но не Илья.
Однажды вечером – уже одиннадцать часов – уходим с игры, переоделись, в женской раздевалке осталось одиноко висеть пальто Ники, а самой её где-то нет, да и Ильи, как выяснилось, нет, а мы его ждём, чтобы вместе идти до остановки, животрепещущие темы обсуждать, Илья человек мудрый, мнений веских. Ну как, мол, Илья, насчёт развала империи: поможет это в оздоровлении жизни или напротив? И он рассудительно приведёт примеры: Рим, Германия, Япония – когда распад империй приводил к расцвету. Дело в том, мудро объяснит, что в старом организме поражена вся кровеносная система: склеротические бляшки сплошь тормозят ток крови. Эту систему уже не вылечить, надо заменять её новой.
Так вот, мы его ждём, а он где-то запропастился, только одежда его висит в мужской раздевалке.
А Дворец спорта большой, закутков много.
И тут он пробегает мимо с сигареткой, сам какой-то взъерошенный, не в себе. Натыкается на нас – как будто не ожидал увидеть.
-Идите, братцы, без меня, я тут…
Но так и не придумал, что «тут», чистый человек, навыка вранья никакого, покраснел.
-…пригласили… - пролепетал.
Ну мы и пошли, оставив на весь ночной Дворец спорта Нику, Илью и тренера Макса.
Директор Дворца, говорят, из окон своей квартиры бдит, чтобы после одиннадцати, когда все занятия кончаются, во Дворце не светилось ни одно окно, иначе наутро выволочка.
Но мы надеялись, что ребята наши ведут себя аккуратно и ничего не зажигают.