Пока ждали скорую, участковый звонил своим зазнобам.
– Светулик! Я весь в трупном яде! Не знаю, доживу ли до нашей встречи.
- Юля! Я весь в трупном яде! При исполнении!..
Потом была ещё Оля. Собственное мужество распирало его и требовало немедленного сброса – в восхищённое, податливое, женское. Нас он уже не стеснялся по-свойски: сроднился за время беды.
Приехал врач. Ночной спаситель. В ванную заглядывать не стал. Заключение написал по запаху.
Глаша смотрела на него с мучительной любовью, аж слёзы выступили – за то, что не похож на участкового ни в чём, за то, что умён, лаконичен и твёрд, как бывает только врач скорой помощи. Как её отец в городе Пскове.
Потом участковый вызвал труповозку. Скоро не обещали. Он посмотрел на часы:
- Всё, полвторого ночи. Смена закончилась, а домой уже не уедешь. Придётся в дежурке ночевать.
Нет, он не упрекал, не жаловался. Напрасно Глаша смотрела на него свысока. Конечно, ему далеко было до врача, на сдержанном благородстве которого так отдохнул её взгляд; конечно, выпирали из милиционера и лень, и хвастовство, и блудливость, но я-то уже сходила с ним в разведку – и он меня не подвёл. Глаше ещё придётся учиться это ценить.
- Когда всё кончится, я позвоню вам в дежурку и отвезу домой, - пообещала я.
- Это в Митино-то? – не поверил он.
- Да хоть и в Митино.
Любительница экстремальных ситуаций между тем уже не держалась на ногах, и я упросила Глеба остаться на часок наедине со Славой в его новом агрегатном состоянии и отвезла Глашу домой. Когда вернулась, труповозка всё ещё не приехала.
Жаль, что Глаша не увидела этих ребят. Они были покруче врача. Ещё спокойнее и твёрже. Как географические великаны, стоя одной ногой на материке живых, а другой на материке мёртвых, они переносили людей слева направо, и масштаб их действий исключал всякую мелочность. Едва войдя в квартиру, они без обиняков донесли до меня мысль, что если я хочу здесь жить дальше и пользоваться ванной, они уберут его «чисто», но за это надо заплатить. Мысль была абсолютно доходчивой, я лишь спросила, сколько. Последовал точный ответ: пятьсот. Я созналась как на духу: у меня только триста. Географические великаны видели, что это не торг, а голая правда жизни, и так же просто согласились: хорошо. И принялись за дело.
Боже мой, как слаженно они работали, эти три молодых парня – залюбуешься, если отвлечься от предмета, который они извлекали из ванны, соскребая со стенок и оттирая Славиными грязными и уже ненужными простынями, и паковали в чёрный полиэтилен, экономя слова и жесты.
Воды в кранах не было, и, закрыв за ребятками дверь, мы с Глебом продезинфецировали ванну остатками водки, найденной у Славы в холодильнике.
Хорошо, что я пообещала отвезти участкового домой, иначе Глеб не отпустил бы меня до утра, такого страху натерпелся от событий и впал в детство.
Когда я возвращалась из Митина в город, было уже 4 часа утра. На въездном посту меня остановил гаишник. Я вышла из машины. Он должен был найти предлог меня обнюхать: трезвый человек не вылезет из постели в такое время суток. Я приблизилась к нему вплотную и вздохнула, не дожидаясь предлога. Только беспокоясь за него: сама-то притерпелась к пропитавшей меня трупной вони.
Но он ничего не уловил в морозном воздухе: не отстранился. Он мудро смотрел в мои измученные глаза и ни о чём не спрашивал. Я тоже молчала и не торопилась соскользнуть с его взгляда. Как будто угрелась на нём. Как если бы долго-долго пробиралась из тыла врага к своим, силы давно вышли - и вот меня подхватили верные руки, в которых я могу наконец-то спокойно терять сознание. Такая роскошь. Вот чем был его взгляд, который он мне по-братски подставил.
И только когда я очнулась, он осторожно спросил:
- Доедете?
- Теперь доеду.
Разве можно покинуть эту страну, где твоя жизнь так ощутимо разветвляется на всех встречных, словно вы прошиты одной молнией.
Славу кремировали, его комната по закону прибавилась к моей, и я занялась квартирным вопросом. Так мы расстались с Глебом, дай Бог ему удачи. Из нашей коммуналки я забрала только Славины стулья, из-за которых часто его вспоминаю. Мне кажется, это его утешает.
2007
КОСМОС МАНИТ
Племянница приехала внезапно.
Вернее, в электронной почте я увидела её письмо: «Тёть Тань, вы меня ждёте? Буду в понедельник!» Но решила, что тот понедельник ещё грядёт. А он был уже в самом разгаре.
Живя на два дома, сбиваешься с ритма.
В свою городскую квартиру я заехала специально, чтобы проверить почту и сделать кое-какие банковские проводки со своего домашнего компьютера. На даче у меня тоже есть интернет, но не всегда. Злоумышленники повадились красть из-под земли телефонный кабель на нашей дачной улице. Телефонщики приедут, снова протянут кабель – а злоумышленники опять его утянут. И так всё лето.
В советские времена такое преступление считалось бы диверсией против государства, и врагам народа бы не поздоровилось. А теперь что? В лучшем случае, если менты поймают, то напинают ногами и натычут по зубам. Потом отпустят за небольшие деньги – и кабель на двести телефонных пар вскорости снова будет украден. Я уже настроила свой дачный комп на выход в интернет через мобильник, но это выходит дорого и годится лишь на крайний случай.
Так что пару раз в неделю я приезжаю в город, на вольный интернет, по времени подгадывая так, чтобы навстречу пробкам. Когда встречная полоса стоит вмёртвую - вся Минка, вся Можайка, весь Кутузовский проспект, - а я мчусь по пустой дороге, то чувствую себя немножко президентом: мой народ стоит – а я лечу, скотина, с ветерком.
Вот и сегодня, чтобы выехать из города до пробок, я наскоро ответила на почту, отправила платёжки в банк – и рванула на дачу. Даже к дочери не стала заезжать – а я присматриваю у неё за хозяйством.
Правда, уж какое там хозяйство… Она живёт в однокомнатной квартирке, отделилась ещё студенткой. Поначалу как человек - готовила, стирала, убирала.
Потом закончила ВГИК, началась работа. Времени на быт не стало. Посуда громоздилась в раковине по неделе.
Купила посудомоечную машину.
А работы всё больше, домой приезжала только переночевать. Нечего стало загружать в посудомойку.
Готовить совсем перестала. Есть дома уже не приходилось.
Грязная посуда извелась как вид.
Теперь остаётся лишь вытереть изредка пыль с пустых кастрюль.
Такая вот кухонная эволюция.
Банковские проводки - это я тоже за неё делаю. Она – ИП. Индивидуальный предприниматель. На самом деле никакой она не предприниматель, а режиссёр монтажа, но кинокомпаниям удобнее заключать с ней договоры не как с физическим лицом, а как с ИП.
Ещё я слежу за её коммунальными платежами. Убираю (вытираю пыль с кастрюль), стираю и глажу. Отгоняю в ремонт её машину. Веду её сайт. Смотрю, чтобы в доме у неё была какая-то еда. Но недавно она мне заявила: «Когда разбогатею, найму себе помощника. Он будет делать всё то же, что и ты – но ещё будет рассылать по фестивалям мои фильмы и вести мою переписку по-английски».
Что да, то да: вести её переписку по-английски я не могу, но думаю, что легче будет мне выучить на старости лет английский, чем ей найти в помощники такого специалиста, который мыл бы полы, гладил блузки, отгонял машину в ремонт и составлял квартальные отчёты для налоговой.
***
Вот уж я выехала из города и стою на светофоре у поворота на Баковку, предвкушая наш ежевечерний теннис. И тут звонит мобильник:
-Тёть Тань, вы где? Это Маша. Я стою с чемоданом у вашего подъезда.
Ёшкин свет! Ядрёны пассатижи!
-Разве вы не получили мою эсэмэску? Я ещё из аэропорта отправила.
Её эсэмэску я получу только через полчаса – так бывает: видимо, по прилёте у неё не сразу включился роуминг.
Неужто разворачиваться и возвращаться в город? Теннис жалко! Наша ежедневная игра в привычной компании – не только спорт, это лучший способ снятия всех стрессов.
-Маша, звони в сорок вторую квартиру, там всегда кто-нибудь дома, оставь у них чемодан и погуляй, я буду через два часа!
На том и порешили.
Машка торкнулась в квартиру соседей на первом этаже, открыл ей хозяйский сын, и она ему протараторила:
-Я прилетела из Новосибирска, я племянница тёти Тани. Можно, мой чемодан пока тут постоит – а я погуляю?
Чего ж нельзя, можно. Тем более что хозяйку дома зовут именно Таня. И хоть её сейчас нет, и хоть парень никогда не слышал про новосибирскую родню, но Машка у нас девица ладная и складная, кто ж будет возражать против такой родни.
***
Кстати, в Москву Маша примчалась не в гости, а за визой в посольство Франции. У неё уже и билет на самолёт в пятницу утром. В Женеве её ждёт жених Мик, он у неё инженер по авиа- и космической технике. Но к жениху тоже только проездом. Вообще-то она записалась на летние языковые курсы в Лионе. Как только стало ясно, что Машка наша пойдёт на экспорт, потребовалась языковая доводка невесты до кондиции: её хорошего английского и приличного немецкого оказывалось маловато для франкоязычной семьи. Ей предстояло волнующее знакомство с родителями жениха и празднование своего двадцатилетия в лоне будущего семейства.
Прилетев рано утром в Москву, она прямо с чемоданом первым делом понеслась в визовый отдел и сдала документы. Она твёрдо рассчитывала получить визу в четверг, однако её не обнадёжили, сказав, что день сдачи документов не считается и виза будет готова не раньше пятницы!
Девчонка была в ужасе: перенести вылет невозможно – мест нет: лето. И весь механизм уже был запущен: Мик добился разрешения прервать свою командировку в Берлине, чтобы встретить её в аэропорту Женевы.