А женщина готова была находиться рядом со своим божеством, совсем как принцесса, не задумывающаяся, каким же путем человек достиг желаемого. Главное, чтобы он был на вершине и постоянно там оставался.
Те же из мужчин и женщин, которые этого не добивались, нетерпеливо ждали, когда им представится подобный случай.
«Зоувги правы. Человеческая раса недостойна существования», — подумал он.
Модиун даже не удивился, что эта мысль нисколько его не взволновала. Он понял, что и сам изменился. Постоянный, бесконечный бой… Враги полны решимости. Они силой навязали ему свою позицию, воздействуя на заложенную в него программу своими враждебными акциями. Ведь ему, Модиуну, пришлось активизировать защитные свойства своего человеческого тела при нападениях людей— гиен в великой битве (по крайней мере, она ему такой казалась) с черной дырой и, наконец, при последнем нападении и попытке повлиять на его личность…
«Все же какие они идиоты! — подумал человек. — Превратили меня сами в бойца так, что я и опомниться не успел!»
При этой мысли сознание его… прояснилось. Он как бы увидел со стороны, что вновь стоит перед прозрачной дверью дома зоувгов.
Вокруг царила тишина.
«Конечно, — подумал он, — все нормально. Так и должно быть».
Он только что туда прибыл.
Зоувги осуществили коллективную попытку контроля над его разумом с момента прибытия Модиуна на место. И в течение этих зловещих секунд его мозг и способности, столь ловко усовершенствованные нунули, боролись, чтобы им выжить на уровне подсознания.
Внутренние силы, заложенные в человеческом разуме, привели всегда и со всем соглашающееся человечество на край пропасти, в результате чего единственные оставшиеся ещё в живых мужчина и женщина предстали перед лицом вечности…
Модиун ещё раз оглядел горный пейзаж перед собой, бросил взгляд на дверь и, наконец, обратил взор внутрь себя.
Сомнений больше не было.
«Никаких иллюзий, а самая настоящая реальность. На этот раз я добрался сюда».
Теперь только осталось принять решение о своем собственном будущем.
Он энергично распахнул дверь и вошел в приемную. Сидящий в шести ярдах от входа нунули уже протягивал ему ручку, указывая на книгу почетных гостей.
Модиун взял ручку и без малейших колебаний написал:
«Модиун, человек с планеты Земля, прибыл для ведения переговоров об условиях постоянного мира, которые победитель диктует поверженному врагу…»
И только закончив писать, он понял, что эта фраза по своей сути находится в полном противоречии с его философией.
«Ну что ж, парень, — подумал он, — раз уж чувства твои изменились, то ты и сам стал другим».
Его вдруг пронзила мысль, что любая раса должна предпринять все возможное, чтобы выжить. Не может возникать даже попытка посягнуть на существование каких-то отдельных групп.
В таких условиях даже самая дисгармоничная личность могла бы просто надеяться, что эволюция в ходе своем сотрет скверные черты, возникающие в процессе приспособления рас к специфической окружающей среде.
Род человеческий никогда не согласился бы с какими-либо ограничениями.
Раса всегда выбирает жизнь.
Модиун ещё немного поразмыслил и приписал дальше в гостевой книге: «…основываясь на истинном духе взаимотерпимости».
Потом он подчеркнул ключевые, с его точки зрения, слова — «на истинном духе».
Тут он выпрямился и понял, что испытывает ранее незнакомое чувство ликования, поскольку после того, как он закончил, не возникло никаких последствий.
Последовало продолжительное молчание. Какое-то странное удивленно-напряженное выражение возникло на гладком сером лице нунули.
«Ему дают инструкции», — подумал Модиун.
Медленно, как бы борясь с самим собой, нунули указал поднятой рукой на правую дверь.
И ликующий Модиун ступил в эту комнату.
Альфред Ван Вогт
И вечный бой…
Модьун недоверчиво слушал. Оратор закончил свое сообщение, проливавшее свет на историю человечества, и попросил задавать вопросы.
Было несколько совсем глупых вопросов, люди, казалось, не совсем понимали, что делать с информацией, которую им сообщили. Модьун лениво задал свой вопрос и встретил внимание.
– Вы уверены, что не описываете старую мифологию? – спросил он.
Ответ был осторожным:
– Конечно, мы не можем быть уверены, но думаем, что нет.
– Что касается наших древних прародителей, то картина, которую вы нарисовали, не внушает мне доверия, – настаивал Модьун.
– Вначале так было и с нами, – был ответ. – Но ситуация и значительность полученных деталей гарантирует достоверность.
– Тогда оказывается, что наши предки дрались, как звери, с показной жестокостью, и это наводит на мысль о том, что они были способны на настоящую физическую активность.
– Это самое несомненное из того, что мы открыли.
– И, как наши животные, они действительно ходили на собственных ногах и не нуждались в искусственной поддержке?
– Совершенно верно, – согласился оратор.
– Представляю, как вытянутся лица тех, кто ранее заблуждался относительно этого вопроса, – сказал Модьун с язвительной насмешкой.
Слабые улыбки, выражающие согласие, появились на многих лицах.
– Представляю себе, – продолжал Модьун, – как они зачинали и рожали собственных детей.
– О да, – был ответ. – В процессе спаривания женщину оплодотворяли, и она рожала по истечении периода беременности.
Все присутствующие вздрогнули, когда представили себе этот процесс.
– Отвратительно, – пробормотала женщина.
– Боюсь, что это начало, которое трудно принять, – сказал другой человек. – Следующее, что вы расскажете нам, будет утверждение, что они сами ели пищу.
– Точно, – согласился докладчик. – Пища проходила по пищеварительному тракту. Происходило индивидуальное персональное пищеварение, а отходы выходили в резервуар для удобрений.
Было еще несколько вопросов, но присутствующие охладели; докладчик – Дода ощущал это через открытые усилители мысленного канала, посредством которых он был соединен с «аудиторией». Видя, что Модьун – один из еще соединенных, Дода обратился к нему с частной мыслью:
– По некоторым причинам, я думаю, что вас эти открытия заинтересуют больше, чем других.
Модьуну стало смешно.
– У меня есть тело длиной два фута и голова диаметром четырнадцать дюймов. Что меня может интересовать в древних, с их восьмью футами мускулов и костей, которые могли самостоятельно поддерживать голову? Я понимаю: вы имеете в виду, что я поступлю как ученый – вырасту до этого размера.
– В наших предках скорее было футов шесть.
– Да, но вы сказали, что их головы были меньше.
– Возможно, – в голосе Доды звучало отчаяние. – Если женщина собирается согласиться вырасти, то для вас это может быть интересный эксперимент.
Модьун мгновенно стал язвительным и недоверчивым.
– Этого никогда не будет. Наши женщины намного изящнее, – он насмешливо оборвал фразу.
– Почему бы не провести эксперимент на вас?
– Потому что я экспериментатор. Пройдет год, пока тело станет длиннее, потом, наверное, два года займет эксперимент, и еще год, чтобы снова стать человеком. Кто-то должен наблюдать…
Потом Модьун продолжал с насмешкой:
– Четыре года! Когда я хочу погубить чью-то репутацию, я руководствуюсь здравым смыслом. Позже я свяжусь с вами.
– Не говорите «нет» прямо сейчас, – ответил Дода. – Помните, именно вы сказали: кто-то должен время от времени выходить за барьер и смотреть, что происходит там в мире снаружи.
– Я пошутил, – резко ответил Модьун.
– Тем не менее, это вы сказали. И вы так думаете.
Это была правда.
«Оказывается, что кто-нибудь, преследуя собственные цели, всегда слушает даже случайные мысли и дает им свою оценку…» – уныло подумал Модьун.
Несомненно, Дода выбрал его для эксперимента, потому что Модьун сделал эти замечания, которые нельзя игнорировать. Внезапно Модьун задумчиво сказал:
– Очевидно, тщательное изучение архивов и ранних обучающих устройств, от которых теперь отказались, подтвердит большую часть этих сведений. Такое исследование необходимо прежде, чем кто-то станет участвовать в эксперименте.
Дода благоразумно промолчал.
Модьун продолжал:
– Часть этих сведений может быть интересной.
Затем он позвал своих слуг-насекомых, и его унесли.
Тремя днями позже Модьун лениво плавал в собственном, залитом солнцем бассейне. Он обычно приходил сюда поглощать солнечные лучи. Из них он извлекал энергию, превращавшую воздух, которым он дышал, и воду, которую он впитывал порами тела, в питательные вещества, поддерживающие в его теле идеальное здоровье почти целую вечность.
Да, почти вечность. Он был из третьего поколения существ, выведенных в пробирке за барьером. Каждый из предыдущих двух поколений прожил около пятнадцати сотен лет.
Он плавал в бассейне и с восхищением любовался своим изображением в зеркале, погруженном в воду. Какая благородная и красивая голова! Прекрасное конусообразное тело! Крошечные ручки и ножки были частично спрятаны за почти неразличимым снаряжением.
Он уже видел намеки на изменения – он стал на несколько миллиметров длиннее. Мозгу, такому открытому для восприятия и такому чувствительному, как у него, такие маленькие изменения были ясно видны.
Дода сказал, что при такой скорости роста могут возникнуть слабые боли, но с ними можно будет справиться с помощью помощника ученого – насекомого Экета, который получил подробные инструкции о том, как впрыскивать лекарства, притупляющие чувства, в пищу, которую позже он будет вводить в тело через трубки.
Дода, извиняясь, заметил, что так будет продолжаться до тех пор, пока Модьун не достигнет стадии, когда сможет есть твердую пищу.
Модьун пожал плечами в ответ на такую заботу экспериментатора.
Он согласился на эксперимент, когда узнал, что женщина Судлил согласилась вырасти и соединиться с любым мужчиной, который сделает то же самое… Эта информация вызвала легкий интерес у мужчин, потому что Судлил была очень женственной, и ей всегда были рады в любом бассейне. Но Дода поспешно нанес сокрушительный удар потенциальным конкурентам, объявив – с разрешения Модьуна – что выбор уже сделан.