— Во-первых, соображения, звучавшие здесь до сего момента, рассматривают вопрос только в общем плане. Они достаточны для того, чтобы его обозначить. Но они не ведут дальше. Сейчас мы уже имеем все необходимые сведения, для того чтобы более или менее ясно обрисовать прошлое нашего котенка. Восемнадцать столетий назад растения на плодородных землях данной планеты внезапно стали получать значительно меньше солнечных лучей определенной длины. Это произошло вследствие появления в атмосфере большого количества вулканической пыли. В результате едва ли не на следующий день большая часть растений погибла. Вчера один из наших разведывательных аппаратов, совершающих патрульный облет примерно в ста пятидесяти километрах от мертвого города, заметил несколько живых существ, размерами с земного оленя, но, по всей видимости, более умных. Эти животные оказались настолько осторожными, что поймать их не удалось. Пришлось убить. Ассистенты мистера Смита провели количественный анализ тканей и обнаружили калий в том электрохимическом виде, в котором он содержится в теле человека. Эти животные единственные, встреченные патрулями. Вполне вероятно, что они представляли, по крайней мере, один из источников калия для нашего кота. В желудках трупов биологи нашли частички растений в различной стадии переваривания. Вырисовывается цикл: растения, травоядные, хищники. Можно предположить, что когда погибли растения, вымерли и животные, ими питающиеся. Таким образом, едва ли не на следующий день наш котенок оказался без еды.
Гросвенор быстро обежал собрание взглядом. За одним исключением, все напряженно следили за его речью. Исключение составлял Кент. Главный химик лучился раздражением. Его мысли, похоже, были заняты другим.
Нексиалист поспешил продолжить:
— Во вселенной существуют примеры полной зависимости некоторых форм жизни от одного единственного типа пищи. Но никогда еще мы не видели, чтобы разумные существа какой-либо планеты проявляла такую исключительность в том, что касается их еды. Этим созданиям, похоже, даже в голову не приходило заниматься продуктами своего питания и, понятно, способом их производства. Думаю, вы согласитесь с тем, что такую непредусмотрительность следует признать невероятной. Настолько, в самом деле, невероятной, что никакие построения, не принимающие во внимание этот момент, не могут быть ipso facto удовлетворительными.
Гросвенор сделал еще одну паузу, но только для того, чтобы перевести дыхание. На этот раз он ни на кого из собравшихся не смотрел. Он не мог представить окончательных доказательств тому, что собирался сейчас сказать. Начальникам отделов потребуются недели, чтобы проверить детали, соотносящиеся с их частными областями. Он мог лишь сформулировать вывод, чего не осмелился сделать ни в своей вероятностной таблице, ни в отдельной беседе с капитаном Литом. Он поторопился приступить к заключительной части:
— Факты не допускают иной интерпретации. Котенок не является ни одним из основателей города, ни их потомком. Он и другие представители его расы были животными, над которыми создатели производили свои эксперименты.
Отметив паузу, Гросвенор продолжил:
— Что же произошло с создателями? Мы можем только догадываться. Возможно, они сами истребили себя восемнадцать столетий назад в атомной войне. Почти полностью разрушенный город и внезапное появление в атмосфере вулканической пыли в количествах, достаточных для того, чтобы затмить солнце на тысячелетия, сильно свидетельствуют в пользу такого предположения. Человечеству едва не удалось добиться того же самого на Земле, так что не будем судить чересчур строго эту исчезнувшую расу. Однако к чему нас все это ведет?
Гросвенор еще раз перевел дыхание и поспешил дальше:
— Будь котенок из создателей, он бы уже проявил свои возможности во всей мере, и мы бы знали в точности, что нам противостоит. Но это не так, поскольку мы имеем дело с животным, которое не осознает отчетливо свои умения. Оказавшись в безвыходном положении или даже просто в трудной ситуации, он может открыть в себе не проявлявшуюся ранее способность, которая позволит уничтожить людей и взять машины под полный контроль. Мы должны обеспечить ему случай сбежать. За пределами корабля он окажется всецело в нашей власти. Я закончил, благодарю за то, что выслушали меня.
Мортон оглядел собрание:
— Итак, коллеги, что вы об этом думаете?
Кент колко произнес:
— Мне еще никогда не доводилось слышать ничего подобного. Возможности. Вероятности. Фантазии. Если это и есть нексиализм, я, пожалуй, подожду, пока мне его не представят в более убедительном виде, чтобы заинтересоваться.
Смит заметил:
— Не вижу, каким образом мы могли бы принять такое объяснение, не изучив предварительно тело котенка.
Фон Гроссен, руководитель отдела физики, сказал:
— Я сомневаюсь, что даже тщательное обследование тела может послужить окончательным доказательством того, что монстр послужил объектом экспериментов. Выводы мистера Гросвенора есть и останутся спорными.
— Если бы мы смогли провести более подробный осмотр города, — осторожно произнес Корита, — возможно, нам удалось бы обнаружить подтверждения гипотезы мистера Гросвенора. Она не опровергает теорию цикличности цивилизаций, поскольку развитый опытным путем разум, который мистер Гросвенор приписывает монстру, скорее всего, отражает взгляды и убеждения тех, кто выступал его наставниками.
В свою очередь, слово взял Пеннонс:
— Один из наших разведывательных аппаратов в настоящий момент находится в механических мастерских; он частично разобран и занимает единственный ремонтный стапель. Но для приведения его в такое состояние, чтобы им мог воспользоваться монстр, понадобится времени и усилий не меньше, чем для запланированного наступления. Конечно же, в случае провала операции можно будет подумать о том, чтобы пожертвовать одним аппаратом, хотя я и не вижу, каким образом котенок сумел бы вывести его наружу. В мастерских нет ни одного шлюза.
Мортон повернулся к Гросвенору:
— Что скажете на это?
— Шлюзовая камера есть в конце коридора, ведущего из машинного отделения. Нужно предоставить ему свободный доступ туда.
Поднялся капитан Лит:
— Как я уже давал понять мистеру Гросвенору во время его визита ко мне, мы, военные, проявляем в подобных случаях больше отваги. Мы не удивимся, если будут потери. Мистер Пеннонс очень хорошо выразил и мое мнение. Если атака не принесет успеха, мы рассмотрим возможность принятия других мер. Благодарю вас, мистер Гросвенор за ваш доклад. А теперь, за дело!
Это был приказ. Собравшиеся быстро разошлись.
6
Под безжалостным светом прожекторов Зорл лихорадочно работал в механических мастерских. Воспоминания большей частью к нему вернулись, а вместе с ними технические знания и навыки, привитые когда-то создателями, равно как и умение приноравливаться к новым машинам и ситуациям. Он уже нашел частично разобранный патрульный катер на стапеле.
Зорл спешно занимался его ремонтом. С каждым мгновением необходимость бегства ощущалась им все острее. Наконец, он обрел средство для возвращения на свою собственную планету и к другим зорлам. После того, как он их обучит, они станут непобедимыми. Таким образом, успех им обеспечен. Ему казалось, он принял решение окончательно. Однако покидать корабль не хотелось. Он не был уверен в том, что находится в опасности. Сейчас, когда он исследовал источники энергии в мастерских, ему сдавалось, что двуногие не имеют необходимого оснащения, чтобы справиться с зорлом.
Продолжая работу, он пребывал в состоянии внутреннего конфликта. И лишь отвлекшись на то, чтобы глянуть на разведывательный аппарат, осознал размеры ремонтных работ, которые только что закончил. Ему оставалось погрузить приборы и инструменты, которые он надумал забрать с собой. И затем… отправляться или сражаться? Его беспокойство возросло, потому что он услышал, как люди приближаются. Он отметил также резкое изменение, произошедшее в грохотании двигателей. Теперь это было уже ритмическое вибрирование, более резкое, более пронзительное, более раздражающее, чем глухой ровный гул, доносившийся ранее. В звуке имелось что-то крайне надоедливое. Зорл старался изо всех сил к нему приспособиться, и когда его телу уже почти это удалось, возник еще один источник беспокойства. За массивными дверями машинного отделения загудело пламя мощных передвижных излучателей. Приходилось срочно выбирать, чему противодействовать — излучателям или новому ритму двигателей. Он уже понял, что не сможет преуспеть и в том, и в другом одновременно.
И он сконцентрировал усилия на побеге. Каждый мускул его мощного тела пребывал в напряжении, когда он торопливо перетаскивал в патрульный катер инструменты, механизмы, приборы, используя для размещения малейшее свободное в нем место. Наконец, он остановился на пороге и начал готовиться к действию, непосредственно предшествующему побегу. Он знал, что двери не устоят. Пламя полдюжины излучателей, направленных в одну точку каждой двери, медленно, но неумолимо прожигало их до последних сантиметров. Зорл поколебался, потом извлек из металла дверей и вобрал в себя его силы сопротивления. Всем своим существом он сосредоточился на внешней корабельной переборке в том месте, куда был направлен нос патрульного катера. Он сжался под потоками электричества, перетекающими в его тело из генераторов. Мерцательными волосками на ушах он направлял излучение на всех частотах прямо на стену. Он чувствовал себя словно в огне. Все тело отдавалось болью. Он понимал, что уже почти достиг предела своей возможности поглощения энергии.
Вопреки усилиям, ничего не происходило. Стена не поддавалась. Металл оказался более прочным, чем все другие, которые ему встречались до сих пор. Он сохранял свою первоначальную форму. Молекулы были моноатомны, но соединялись вместе особенным образом. Они располагались очень близко друг к другу, однако их спрессовывало вовсе не давление от высокой плотности.