Элли открыла банку с пивом.
— Хочешь выпить?
— Нет, спасибо. — Джулия вернулась к столу, порылась в бумагах.
— Вот, Элли. Это для тебя.
Элли поставила банку на стол.
— Неужели это она?
— Да. — В улыбке Джулии сквозила родительская гордость. — Кстати, я зову ее Алисой. Из страны чудес. Она отреагировала на книжку.
Элли разглядывала фотографию. На ней была запечатлена красивая черноволосая девочка в белом кружевном платье.
— Как тебе это удалось?
Джулия улыбнулась еще шире.
— У нас был удачный день. Завтра все расскажу. А сейчас мне пора бежать. Присмотришь за ней?
— А куда ты собралась?
— В библиотеку. Хочу разузнать кое-что насчет ее питания.
— Спроси Макса, — предложил Кэл. — Он наверняка знает.
— Отправиться к доктору Казанове в пятницу вечером?
— Не беспокойся, сестричка, — сказала Элли. — Ты не в его вкусе.
Улыбка Джулии растаяла.
— Спасибо за совет. — Она взяла портфель. — И за помощь. Рада была тебя видеть, Кэл.
— Ты что, с ума сошла? — спросил Кэл, как только Джулия ушла. — Ты разве не заметила, как она расстроилась, когда ты сказала про Макса? Ты оскорбила ее чувства.
— Брось, Кэл. Я видела фотографию ее последнего приятеля. Тот ученый совсем не похож на Макса.
Кэл вздохнул:
— Тебе никогда этого не понять.
— Чего?
Он промолчал. Наконец, покачав головой, сказал:
— Я пошел. Увидимся завтра на работе.
— Не сердись.
Помедлив на крыльце, он обернулся к ней.
— Я не сержусь, Элли, — сказал он тихо. — Но как тебе объяснить? По-настоящему ты понимаешь только свои чувства.
Сорок лет назад «Розовый театр» возвели на окраине города. Теперь его со всех сторон окружали аккуратные двухэтажные домики, выстроенные для рабочих лесопилки. Напротив театра, через дорогу, находилась библиотека.
По пятницам Макс ходил в кино. Один. Поначалу горожанам это казалось странным, и женщины «случайно» подсаживались к нему, однако со временем к этой его причуде привыкли.
После кино зрители разошлись по домам, и машин у кинотеатра почти не осталось.
Когда Макс направлялся к своему пикапу, из библиотеки вышла женщина с охапкой книг. Джулия.
Он окликнул ее по имени и подошел к ней:
— Вы работаете допоздна.
— Меня часто называют одержимой.
— Как ваша пациентка?
— По правде говоря, мне бы хотелось о ней поговорить.
— Можно поговорить прямо сейчас. Поедем ко мне.
Джулия смутилась:
— О, я не думаю…
— Сейчас вполне удобно. — И прежде чем она успела отказаться, он сел в свой пикап. — Следуйте за мной.
По обе стороны от дороги высились черные деревья, подпирая кронами звездное небо. Поразительно красивый участок леса не совсем вязался с образом доктора Казановы, который с самого начала показался ей типичным жителем мегаполиса. Что он делает в этой зеленой глуши?
У Джулии мелькнула мысль, что она заехала в чащу с почти незнакомым мужчиной. Непонятно почему. В действительности она не вполне была готова к работе. К сожалению, минувший год лишил ее профессиональной уверенности в себе. Ей нужно было услышать, что она на верном пути.
Вот почему она оказалась здесь.
Макс повернул к дому. Посыпанная гравием дорога резко оборвалась перед лужайкой, окруженной деревьями. Джулия взяла портфель и вышла из машины.
Над озером поднимался густой туман. Где-то недалеко в чаще леса ухнул филин.
— Зловещий филин, — сказал Макс.
— Враг всех лесорубов.
— И хранитель лесной чащи. Пойдемте в дом.
Только вблизи Джулия смогла оценить красоту дома. Обшивка из кедра, резной карниз, просторная терраса. Таких домов не встретишь в Рейн-Вэлли.
Макс открыл дверь и пропустил Джулию вперед. Где-то горела ароматическая свеча, из колонок лилась чувственная музыка. За огромными окнами виднелось озеро. Массивный деревянный стол с единственным стулом занимал почти всю столовую. В гостиной стояли темно-красный кожаный диван и большой плазменный телевизор. Дощатый пол был покрыт шерстяным ковром.
У задней двери валялись спутанные веревки с карабинами, рядом лежали ледоруб и рюкзак.
— Альпинистское снаряжение, — проговорила она. — Похоже, кто-то в опасности.
— Не пытайтесь подвергать меня психоанализу, Джулия. Что будете пить?
— Как насчет белого вина?
Через минуту он вернулся. Белое вино для нее и виски со льдом для себя. Она устроилась на диване.
— У вас испуганный вид, Джулия. Я не собираюсь на вас набрасываться.
Тихий мягкий звук его голоса и взгляд голубых глаз на секунду заставили ее расслабиться, всего лишь на секунду, но это разозлило ее.
— Позвольте мне все же продолжить свой анализ, доктор Серразин. В вашем гараже стоит «порше» или «корвет», а наверху — двуспальная кровать с дорогими шелковыми простынями, а тумбочка набита презервативами.
— Кто это был? — серьезно спросил он.
— О ком вы?
— О мужчине, который причинил вам столько боли.
Джулию поразила проницательность Макса.
— Может быть, не будем больше отклоняться от темы?
— Хорошо, вернемся к делу. Расскажите мне о девочке.
— Я стала называть ее Алисой. В честь Алисы из страны чудес. Она отреагировала на эту книгу.
— Похоже, вы сделали правильный выбор.
— Когда вы впервые осматривали ее, — продолжала Джулия, — вам удалось установить, чем она питалась?
— У меня есть некоторые предположения на этот счет. Я полагаю, она питалась мясом, рыбой и плодами. И совсем не ела злаков и молочных продуктов.
— Иными словами, она долгое время питалась подножным кормом?
— Возможно. Сколько времени, по-вашему, она провела вдали от людей?
От ответа на этот вопрос зависело многое. Джулия начала с простых вещей:
— Я уверена, что она не глухая. И почти не сомневаюсь в том, что у нее нет аутизма. Мне кажется, она понимает речь, хотя не ясно, почему она не говорит: не хочет или ее не научили. В любом случае еще не поздно научить. Вам приходилось читать работы о так называемых одичавших детях?
— Вроде французского мальчика? О котором Трюффо снял фильм? Ну, это слишком…
— Выслушайте меня, Макс, пожалуйста.
Она начала вытаскивать из портфеля бумаги, книги. Пока Макс проглядывал статьи, изложила свои догадки.
— Итак, вы говорите, что она провела в лесу большую часть жизни. И что волчонок, которого с ней нашли, — как вы сказали? Ее брат?
— Забудьте об этом. Напрасно я…
Он со смехом схватил ее за руку:
— Не сердитесь. Я не потешаюсь над вами, но вы должны признать, что ваша теория — это нечто невероятное.
— Возможно, некоторое время ее держали в заточении, а потом отпустили. Определенно она когда-то жила среди людей.
— Если это так, вернуть ее в наш мир может только очень хороший врач.
В его голосе Джулия уловила вопрос. Это ее не удивило.
— Я хороший врач. По крайней мере, была.
Он коснулся ее руки:
— Я верю в вас. Если это имеет значение.
Она пристально посмотрела на него, хотя с самого начала знала, что не должна это делать. Пламя свечей смягчило его черты, крошечные огоньки отражались в его глазах.
— Спасибо. Имеет.
Позже, по дороге домой, Джулия думала, почему она открыла ему так много. Единственный ответ на этот вопрос был связан с ее неуверенностью в себе.
«Я верю в вас».
Ирония заключалась в том, что в комнате, где тихо звучала музыка, а лестница, несомненно, вела в спальню с широкой постелью, он соблазнил ее своими словами.
На следующее утро, когда Элли остановилась у киоска выпить кофе, в кабине запищала рация. В старых черных динамиках сначала послышался треск, потом голос Кэла:
— Где вы, шеф?
Шеф? Когда он называл ее так в последний раз?
— Здесь, в машине, — ответила она.
— Приезжай сюда, Элли. Поскорее.
Свернув за угол, она едва не врезалась в фургон телевидения. На улице их стояло несколько десятков. На фоне серого неба белели спутниковые тарелки. Репортеры с открытыми черными зонтами сбились в группы. Не успела она пройти и трех шагов, как они набросились на нее:
— … Прокомментировать сообщение…
— … Никто не говорит, где…
— … Истинное местонахождение…
Она продралась сквозь толпу и рывком распахнула дверь участка. Проскользнула внутрь и с силой захлопнула дверь.
— Они появились в восемь, — сказал Кэл. — В девять часов они ждут твоей пресс-конференции.
— Какой еще пресс-конференции?
— Я ее назначил, чтобы избавиться от них.
Нат вышла из-за угла с газетой в руках. Всю верхнюю половину полосы занимала фотография девочки. Дикие, безумные глаза, всклокоченные черные волосы, в которых застряли листья. Внизу была подпись: Морт Элзик.
Элли почувствовала себя так, словно ее ударили под дых. Вот что имел в виду Морт Элзик, когда сказал: «А не то…»
— Хорошо еще, что он не упомянул о Джулии, — сказал Кэл.
— «Дикая девочка выходит из леса и попадает в современный мир. Ее единственный друг — волк», — прочла Элли.
— Она заподозрили, что это «утка», — тихо сказал Кэл.
Раздражение Элли уступило место страху. Если пресса решит, что это «утка», журналисты покинут город. А если о девочке не раззвонят в газетах, ее семью можно и не найти. Она извлекла из сумки фотографию, сделанную Джулией.
— Покажи им это, — сказала она Нат. — Мы зовем ее Алисой. Может, с именем она покажется им более реальной.
Девочка просыпается. Здесь тихо, спокойно, хоть и не слыхать журчания реки. Ей не страшно. Обычно ее первой мыслью было: спрятаться! Она столько времени пыталась стать как можно незаметнее.
Здесь, в этом странном прямоугольном мире, где от волшебного прикосновения вспыхивает свет, легко дышать. Почва не хранит Его дурных запахов. Ей здесь нравится. Вот если бы Волчонок был с ней, она осталась бы здесь навсегда.
— Явижутыпроснуласьмалышка.
Это говорит та, у которой волосы как солнце. Она улыбается.