— Привет, — сказала Элли, останавливаясь. — Никаких сетей. Никаких выстрелов. — В доказательство она показала ладони. В одной руке она держала красный стаканчик.
Алиса нахмурилась и заворчала. Но Элли не огорчилась, а только порадовалась. Впервые Алиса не убежала от нее.
— Скажи словами, Алиса. — Так всегда говорила Джулия.
Девочка молчала. И Элли изменила тактику. Она запела, сначала тихонько, потом, когда Алиса перестала хмуриться, громче. Она пела детские песенки, одну за другой. Когда она запела «Ты мигай, звезда ночная», губы Алисы почти сложились в улыбку.
— Звезда, — прошептала Алиса в нужном месте.
Элли допела и протянула Алисе стаканчик. Алиса погладила его, приложила к щеке и выжидающе посмотрела на Элли:
— Звезда. Пажаста.
Элли выполнила просьбу. Когда она запела песню в третий раз, Алиса осторожно приблизилась к ней и села рядом на траву.
Элли переполняла гордость. Она продолжала петь.
В какой-то момент к ним присоединилась Джулия. Они сидели под серым ноябрьским небом и пели песни своего детства, а в это время в доме подрумянивалась праздничная индейка.
Макс должен был выйти из дома еще полчаса назад. Но вместо этого он налил себе пива и включил телевизор.
Он боялся снова увидеться с Джулией.
«Все или ничего».
В ушах у него звучал голос Сьюзен. Будь она здесь, рядом, она одарила бы его своей доброй, понимающей улыбкой. Взяв телефон, он набрал калифорнийский номер. После первого же гудка Сьюзен взяла трубку.
— Привет, — сказал он.
— Привет. С Днем благодарения.
— Тебя тоже.
— Тяжело тебе сегодня… — Ее голос был печальным. В комнате кто-то разговаривал. Мужчина и ребенок.
— Меня пригласили в гости.
— Замечательно. Ты пойдешь?
— Пойду. — В его голосе звучало сомнение.
— Это хорошо.
Они поговорили несколько минут о разных пустяках. Наконец Сьюзен сказала:
— Мне нужно возвращаться. У нас гости. Береги себя.
— Ты тоже.
— Не противься тому, что происходит, Макс. — Она говорила совсем тихо. — Ведь прошло столько времени.
— Я постараюсь, — ответил он.
И, как обычно, он первым повесил трубку.
Пора. Ему незачем прятаться, терзаться, он на самом деле хочет пойти. У него так давно не было праздника.
Припарковавшись у ее дома, он стал медленно подниматься по лестнице. За его спиной послышался шум машины, а потом скрип шагов по гравию и возбужденные детские голоса.
— Док! — прозвучал голос Кэла.
Прежде чем он успел ответить, входная дверь распахнулась. Элли смотрела на него взглядом полицейского — оценивая.
— Рада, что вы пришли, — сказала она, впуская Макса.
В черных бархатных брюках и блестящем черном свитере она была настоящей королевой красоты.
В гостиной около Алисы на коленях стояла Джулия. Сердце его учащенно забилось.
Элли провела его в комнату:
— Погляди, кто пришел, сестренка.
— Я рада, что вы пришли, Макс.
— А как наша дикарка?
Джулия принялась рассказывать. Он увлекся разговором, но вдруг вспомнил: «все или ничего».
— Макс! — Она нахмурилась. — Да вы меня не слушаете…
— Я думал о вас, — неожиданно для себя сказал он.
— Да, — ответила она, — понимаю.
Макс не имел представления о том, что сказать еще. Наконец, пробормотав какие-то извинения, он направился в кухню.
В течение следующего часа он старался не смотреть на Джулию. Он беседовал с Кэлом, Элли и девочками и помогал на кухне.
Около четырех часов Элли объявила, что обед готов. Все это время Джулия не отходила от Алисы, спрятавшейся за большим фикусом. Девочка явно была испугана, но Джулии каким- то чудом удалось подвести ее к столу и усадить в автомобильное детское кресло между собой и Кэлом.
Макс сел на единственный свободный стул — рядом с Джулией.
Элли украдкой наблюдала за ними.
— Я очень рада, что вы пришли. За этим столом давно не собирались гости в День благодарения. Возьмитесь, пожалуйста, за руки.
Правой рукой Макс взял руку Аманды, левой — руку Джулии. Он не смотрел в ее сторону.
Элли улыбнулась Кэлу:
— Начнем с тебя.
— Я благодарен за моих прекрасных дочерей. И за то, что в День благодарения нас пригласили в этот дом. Наверное, Лайза без нас скучает. Нет ничего хуже деловых поездок в праздники.
Потом настала очередь его трех дочек.
— Я благодарна за своего папочку.
— За щенка.
— За красивые новые туфли.
Следующей была Элли:
— Я благодарна за то, что моя сестра вернулась домой.
Джулия улыбнулась:
— А я благодарна за то, что с нами маленькая Алиса.
И Джулия поцеловала девочку в щеку.
Макс думал только о том, какая нежная у Джулии рука и как ему спокойно от ее прикосновения.
— Макс? — окликнула Элли.
Все смотрели на него. И ждали.
— Благодарю за то, что я здесь.
Глава 9
Зима ворвалась в лес, оккупировав каждый сантиметр пространства. На смену легкому приятному туману пришли нескончаемые ливни. В эту мрачную пору Алиса расцвела. Словно нежная орхидея, она росла в стенах жилища, которое постепенно становилось ее домом. Она уже могла связать два-три слова, могла ясно выразить свои мысли и желания.
Как ни разительны были перемены, произошедшие с Алисой, Джулия преобразилась еще больше. Она необычайно гордилась успехами Алисы. Девочка по-прежнему ходила за Джулией словно тень, но все чаще отваживалась на маленькие самостоятельные путешествия. Иногда она приходила к «Лэлли», показывая какую-нибудь найденную вещицу, а иногда сворачивалась возле нее клубочком и слушала сказку.
Элли была и счастлива, и нет. Наблюдая за растущей привязанностью Алисы к Джулии, Элли со страхом думала о том, что когда-нибудь они покинут этот дом, а она останется одна, как прежде.
— Ты неважно выглядишь, — заметил как-то Кэл.
— А ты еще хуже, — ответила она.
Кэл рассмеялся, снял наушники и вышел из комнаты. Вскоре он вернулся с двумя чашками кофе.
— Возможно, тебе нужен кофеин, — сказал он.
Элли посмотрела на него, думая о том, почему раньше ей такие мужчины не нравились: надежные, верные.
— Мне нужно начать новую жизнь.
— В нашем возрасте самое время. — Придвинув стул, Кэл положил ноги на стол, и Элли заметила, что подошвы его теннисных туфель разрисованы красными чернилами. В центре красовалось имя его дочери в окружении сердечек и звезд.
— Кажется, кто-то разрисовал папины кроссовки.
— Саре они не нравятся. Зря я купил ей фломастеры.
— Какой ты счастливый, Кэл: у тебя есть дочери, — вздохнула Элли.
— Тебе тридцать девять. Еще не все потеряно.
— Просто мне так кажется.
— Элли, ради бога, — глаза Кэла сверкнули, — не надоело тебе твердить одно и то же?
— Что ты имеешь в виду?
— Нам скоро стукнет сорок, но ты по-прежнему ведешь себя как королева красоты: ждешь прекрасного принца. В жизни все не так. Нужно спуститься с небес на землю, оставаться верным своему выбору и постараться сохранить любовь. Ты никогда так не делала.
— Тебе легко говорить, Кэл. У тебя жена и дети, которые тебя любят. Лайза…
— От меня ушла.
— Не может быть!
— В августе, — спокойно продолжал он. — Перед началом учебного года она уехала.
— А девочки?
— Остались со мной. Лайза слишком много работает. Иногда она вспоминает о том, что она мать, и приезжает к нам. Сейчас она влюблена и хочет развестись.
— Но почему ты ничего мне не сказал? Мы же на работе видимся каждый день.
— Элли, когда ты спрашивала меня о том, как я живу?
Его слова уязвили Элли.
— Я постоянно спрашиваю тебя, как дела.
— Оставляя пять секунд на ответ. И сразу же переходишь к чему-нибудь более интересному, например к своей жизни. — Он поднялся. — Не слушай меня. Наверное, мне просто нужен друг, который сказал бы мне, что все уладится. — Он снял куртку с вешалки. — До завтра.
Она смотрела на закрытую дверь, и вдруг до нее дошло.
Окружающие давно намекали на то, что она эгоистична. Но Элли всегда отметала эти намеки. Сейчас она спросила себя: «Неужели это правда?»
Она считала, что оба ее бывших мужа ушли от нее, потому что недостаточно ее любили. Но, может быть, это случилось потому, что она хотела — требовала — слишком много любви? А что она давала взамен? Она любила своих мужей, обожала их. Но все же не так сильно, чтобы поехать с Олвином на Аляску или помочь Сэмми окончить курсы водителей грузовиков. Она всегда делала только то, что хотела.
Как только Мел заступил на ночное дежурство, Элли побежала к машине и помчалась к дому Кэла. Когда он открыл ей дверь, его лицо показалось ей усталым и грустным.
— Я стерва, — жалобно проговорила она. — Ты можешь меня простить?
Он слабо улыбнулся:
— Королева в спектакле просит прощения.
— Я не королева в спектакле.
— Да. Ты стерва. — Теперь он улыбнулся во весь рот. — Всему виной твоя красота. Ты привыкла быть в центре внимания.
Она шагнула к нему:
— Я раскаиваюсь.
— Спасибо.
— Все уладится, Кэл, — сказала она. — Лайза любит тебя. Она опомнится и вернется домой.
— Я тоже так думал. Но теперь я не уверен, что этого хочу.
— Чего же ты хочешь?
— Не быть одиноким. — Он посмотрел на нее.
В его глазах она увидела то, чего не замечала прежде: печаль.
Элли вздохнула:
— Зато у тебя есть дочки, Кэл. И они тебя любят.
В пятницу вечером, закончив обход, Макс сел в машину и поехал в кино. Выехав на Магнолия-стрит, он вместо того, чтобы свернуть направо, свернул налево.
Всю дорогу до ее дома он твердил себе, что сошел с ума. «Все или ничего». У него однажды было все, и это чуть не погубило его.
Дверь ему открыла Джулия. Даже в поношенных джинсах и мешковатом свитере она была красивой.
— Макс? — произнесла она удивленно.
— Хотите пойти в кино?
Идиот. Он говорит с ней как влюбленный подросток.