Люблю земное больше с каждым днём…
Восходит солнце – я купаюсь в нём.
Растут цветы, я глажу их руками.
И воздух пью, как пьют вино – глотками.
И золотая, в жилках, стрекоза —
Доверчивая, смотрит мне в глаза.
Щебечут птицы – слушаю до ночи.
Пусть впереди зима, и дни короче.
И в прядь мою пускай вплетётся снег…
Люблю земное,
Грешный человек.
Здравствуй, море
Здравствуй, море – диво голубое,
Здравствуй, вековая благодать!..
Трепетным взволнованным прибоем
Ты меня приветствуешь опять.
Над тобою месяц проплывает,
Звёзды меркнут, и, светла, как сталь,
Лунная дороженька живая
Убегает в зыбчатую даль.
Мне понятен шёпот твой угрюмый,
Тяжкая порывистая речь, —
И тобой навеянные думы
Я сумею в сердце уберечь.
Море, море! Ты – моя отрада,
Я к тебе пришёл издалека,
И твоя звенящая прохлада,
Чуткое дыханье ветерка
Мне – сибиряку – напоминают
Дальние родные берега,
И перед глазами оживает,
Словно море, вечная тайга…
Так сижу у берега, немея,
Морем полонённый навсегда.
На востоке небо лиловеет,
Утро из тайги идёт сюда.
Здравствуй, утро – море голубое,
Здравствуй, вековая благодать!
Трепетным взволнованным прибоем
Ты меня приветствуешь опять.
У моря
Упало солнце за горой.
Зажглись полночные миры.
И огоньков пугливый рой
Присел на склон Дарсан-горы.
Внизу волшебная волна
Ласкала скалы и песок —
И говорлива, как струна,
И рокотлива, как басок.
Той песнею упоены,
Услышав чаек поздний крик, —
Нам в море, на простор волны,
Вдруг захотелось в этот миг.
А море Чёрное несёт
За валом вал, за валом вал…
Желанье странствовать растёт,
И в море я тебя позвал.
И вот упругая волна
Как бы на дно бросает нас,
Потом вздымает вверх она,
И сердце замирает враз.
Мы подставляем грудь ветрам.
Кругом вода, вода, вода.
Маяк подмигивает нам
У Ласточкиного гнезда.
А мы притихли на корме
И вновь глядим на берега —
Переливаются во тьме
Далёкой Ялты жемчуга.
Грёзы
Черноморье на ночь укачало
Корабли у самого причала.
Хорошо у моря в полнолунье
Слушать говорок волны-шалуньи.
Вот она несётся – буревая, —
Кружева на пляже вышивая;
А вон там прохладу расплескала
Изумрудным бисером на скалы.
Ветерок порхает еле-еле,
Соловейка рассыпает трели,
Белый цвет акация роняет —
Тонкими духами опьяняет;
Юношам и девушкам влюблённым
Розы отдают свои бутоны…
Хорошо у моря в полнолунье
Слушать говорок волны-шалуньи
И вдыхать небесную прохладу…
Ну а с сердцем – никакого сладу! —
Ведь под этим небом, за Алтаем,
Спит моя царевна молодая,
Спит и видит море голубое,
Спит и слышит говорок прибоя,
И меня, быть может, молчаливо
Замечает около залива,
Да губами нежными своими
Произносит суженого имя.
За плечами крылья вырастают,
А царевна шепчет: – Вылетаю!..
Ветер волны разбивает гневно…
Рядом опускается царевна.
Смотрит полевыми васильками,
Обнимает белыми руками…
Хорошо у моря в полнолунье
Слушать говорок волны-шалуньи.
Из окна вагона
Внизу чуть плещется река.
Зигзагами мелькают кроны
Белёсого березняка
И кедров матово-зелёных.
А даль уходит от окна —
И тёмная и голубая.
Остроконечная луна
Несётся,
Листья разрубая.
И вдруг затеплился восток,
Лес встрепенулся, полусонный,
Лучей стремительный поток
Обрушился на сосен кроны.
И вот незримая рука
Незримой кистью набросала
Цветной узор на облака
И звёзды вмиг затушевала.
Туман поднялся.
И роса
Вмиг засверкала самоцветом.
Из рощи птичьи голоса
Меня поздравили с рассветом.
Майский ветер
Майский ветер растопил снега,
Взбудоражил воды Енисея
И его крутые берега
Лютиками белыми усеял.
Оживает солнечный борок,
Уплывает облаков завеса.
Выметает майский ветерок
Листья прошлогодние из леса.
Майский ветер отворил окно,
Пробежал по комнате,
Играя,
Словно кахетинское вино
Молодых и старых опьяняя.
«Клокочет, пенится река…»
Клокочет, пенится река,
По камням прыгает, играя.
Плывут седые облака,
Вершины сосен задевая.
Прохладой дышат небеса.
Вдали едва видна дорога,
За ней раскинулись леса,
Позолочённые немного.
А рядом – золото полей —
Пшеница поднялась стеною.
И мне становится теплей.
И я спешу в село родное.
Тундра
Говорят, что тундра мертва,
В ней так пусто и так бело,
Только северная сова
Вечно ищет в снегах тепло.
Говорят, что тундра нема,
В ней рукой подать до беды.
Злая снежная кутерьма
Заметёт, мол,
Твои следы.
Вот и тундра!
А под крылом
Город крылья расправил сам.
Там, где каменных скал излом,
Трубы тянутся к небесам.
Вот оленьи бредут стада,
Вот охотники у костра,
Тянут ненцы из-подо льда
Сети, полные серебра.
А весной заалеет вновь
Бесконечной тундры простор —
И коврами своих цветов,
И глазами своих озёр.
«Блуждающий, прилёг я на траву…»
Блуждающий, прилёг я на траву.
А сумерки спускались тихо, сонно…
Вершины гор поплыли в синеву,
Сливаясь с почерневшим небосклоном.
И нечем было развести костёр.
И не уйти от липкого тумана…
Устал. Промок. И вдруг от дальних гор
Прорвался луч – нежданный, но желанный.
Скорей туда! Эх, мне б сейчас коня —
Понёсся б я быстрее пули, ветра.
Не шёл – бежал… Но свет ведёт меня
От этих гор за тыщи километров.
Туда бы не попал я никогда —
Вела меня Полярная звезда.
Вот так и мир: хоть сотни лет иди,
А края не найдёшь и не познаешь…
Но надо жить! Ты к свету пробиваешь
Ещё не проторённые пути.
Дымок костра
…Искры гаснут на лету…
Дымок костра… О, дивный запах!
Через прошедшие года
Его я чувствую всегда,
Идущего на мягких лапах.
Трещат берёзовые ветки,
Танцуют язычки огня,
В полон берущие меня —
До каждой мысли, каждой клетки.
Уха вскипает. Пар клубится.
И гаснут искры на лету,
И слюнки потекли во рту,
И хочется ухой упиться.
В костре – волшебные виденья…
Мне хочется дымок вдыхать
И в мыслях над костром порхать…
О, эти дивные мгновенья!
И вот уже перед глазами —
Мои сибирские края,
Россия – родина моя
С её озерами, лесами,
С её бескрайними полями,
С её брусникой и жарками…
И я – песчинка мира – я.
Дочери
«Дочка, примостившись на колени,
Просит: напиши стихотворенье…» —
Я писал, – тому немало лет.
И сейчас те строки без волненья,
Доброго святого озаренья
Не могу читать, хотя и сед.
А сегодня дочке стало сорок.
Этот день всегда мне будет дорог,
Как солдату честь его полка.
За плечами лет прошедших ворох,
Только есть в пороховницах порох —
Значит, будет новая строка.
Сорок лет – не много и не мало…
Я горжусь, что дочка не искала
Лёгких и проторенных путей.
Никогда не жила вполнакала,
Человеком – Человеком стала!
Нужным для Отчизны и Людей.
С матерью горжусь, что у порога