Возражения вызывает предложенная здесь трактовка «внешних причин». Во-первых, как уже указывалось, ситуацию, вызвавшую намерение совершить преступление, следует рассматривать только лишь в качестве условия, способствующего совершению преступления. Во-вторых, неблагоприятные обстоятельства нравственного формирования личности являются не причинами преступления, а причинами, объясняющими наличие у данной личности социально отрицательных взглядов, интересов, отношений и т. п. Короче говоря, здесь смешиваются разные детерминирующие уровни, причины разных порядков, действовавшие в разное время.
В заключение коснемся вопроса о роли биофизиологических особенностей человека в преступном поведении. Вопрос это не новый, но в последние годы вследствие значительных достижений естественных наук, изучающих человека, приобрел особую значимость.
Специалист в области медицинской генетики, профессор В. П. Эфроимсон полагает, что «нормальная система этических реакций, подобно любому виду психической деятельности, осуществляется при условии нормального состояния огромного количества генов». Биологические же, в частности, генетические аномалии «срывают» норму, и субъект не задерживается в рамках общечеловеческой этики. Причем, «подобно тому, как с улучшением материальных и санитарных условий среди заболеваний выходят на передний план наследственные дефекты, оттесняя дефекты, порожденные средой (инфекции, последствия недоедания, авитаминозы и т. д.), так и с ослаблением острой нужды и других чисто социальных предпосылок преступности начинают яснее выступать предпосылки биологические».[378]
Эти положения В. П. Эфроимсон пытается подтвердить данными исследований поведения однояйцевых близнецов и фактом обнаружения хромосомных аномалий у ряда преступников.
С выводами о генетической, наследственной природе преступности и существовании биологических причин преступлений согласиться невозможно. Правы те ученые-генетики, которые утверждают, что «специальных генов для наследования таких социальных признаков, как преступность, проституция и т. д., не существует».[379] И это естественно, хотя бы потому, что понятия преступного и содержание социальных норм не являются вечными. Если гены человека практически неизменны, постоянны, если на протяжении тысячелетий природа человека не изменилась, человек, как биологическое существо, оставался тем же самым, то понятие преступного является историческим, условным и изменчивым. О каких «генах преступности», о передаче преступности по наследству можно говорить, если само понятие преступности меняется и то, что вчера было общественно опасным, преступным, завтра в силу определенных причин может общественную опасность утратить? Об этом достаточно хорошо и убедительно сказано в ряде работ.[380]
Однако и в том случае, когда мы исследуем роль биофизиологических особенностей на уровне поведения конкретного человека, причинами поступка, в том числе и антиобщественного, преступного, их считать нельзя. Отождествлять причины преступления и болезни (умопомешательства) недопустимо, ибо это качественно различные явления, лежащие в разных плоскостях, разных сферах явлений мира. Академик Б. М. Кедров подчеркивает: «Для того, чтобы объяснить и предвидеть развитие духовных процессов, в том числе поведение отдельного человека, требуются отнюдь не поиски особенностей физической организации данного индивида, вплоть до движения образующих его тело микрочастиц, а выяснение генезиса его психической жизни, социальной стороны и условий его жизни и деятельности (поскольку человеческий индивид есть член общества) и т. д. В каждой качественно острой сфере явлений мира и необходимо прежде всего искать своеобразные причины, закономерности и т. д., лежащие именно в данной сфере. Это полностью относится к духовной и социальной жизни человека, где события определяются в первую очередь не микрочастицами, из которых строится тело человека, а закономерными связями, лежащими в плоскости тех явлений, причины которых мы хотим отыскать».[381]
Впрочем, сам факт влияния биологических и психологических особенностей на поведение человека представляется нам бесспорным. Необходимо лишь правильно представлять них роль.
Верными являются положения, что биологические факторы (возрастные, половые, эмоциональные, волевые и интеллектуальные особенности личности и др.), во-первых, играют определенную роль в развитии личности и, в частности, способствуют или затрудняют ее правильное нравственное формирование.[382]
Известный советский генетик Н. П. Дубинин утверждает, что развитие человека происходит под воздействием двух программ. Первая – генетическая – это наследственные биологические особенности, полученные от родителей. Вторая – программа социального наследования – задается воспитанием, через него личность испытывает формирующее влияние всей истории человечества, кристализованной в той современной человеку социальной среде, в которой он живет. При этом восприятие социальной программы происходит не независимо, а на основе ее воздействия на процессы развития особи с определенной генетической программой.[383]
Во-вторых, эти же факторы определенным образом сказываются и при формировании умысла, возникновении решимости совершить преступление. «Такие особенности психики, – пишет О. Е. Фрейеров, – как легкая возбудимость, неустойчивость, колебания настроения, эмоциональная незрелость, повышенная внушаемость, подозрительность, интеллектуальная неполноценность, извращенная сексуальность и т. д., нередко «облегчают» реализацию криминального акта, приводят личность в конфликт с законом в таких ситуациях и по таким мотивам, при которых психически полноценный человек поступает правильно – в соответствии с требованиями закона. Следовательно, при прочих равных условиях, некоторые патологические особенности личности являются фактором, облегчающим действие основной причины преступности – социальных условий».[384] По данным М. Е. Вартанян в колониях несовершеннолетних правонарушителей около 40 % детей страдают органическими поражениями мозга, имеют психопатические черты характера и т. д.[385] В. Н. Кудрявцев констатирует, что несовершеннолетние правонарушители по волевым, интеллектуальным и эмоциональным свойствам заметно отличаются от представителей контрольных групп. У 36 % из них были диагностированы заболевания нервной системы (в том числе, в 3/5 случаев – психопатии), многих характеризует безволие, невысокое умственное развитие, эмоциональная неустойчивость.[386] Приведенные В. Эфроимсоном результаты исследований преступности близнецов и хромосомных аномалий у преступников лишний раз доказывают влияние биологического фактора на поведение человека.[387] Кстати, большее число совпадений преступности второго близнеца при условии преступности первого среди близнецов однояйцевых по сравнению с двуяйцевыми имеет в первом приближении сравнительно простое объяснение. Дело здесь не в наследственной обусловленности преступности, а в том, что у однояйцевых близнецов, как правило, совпадают обе программы, определяющие развитие личности, и генетическая и программа социального наследования, тогда как у двуяйцевых близнецов – только последняя (если, конечно, близнецы воспитываются в сходных социальных условиях).
Но все дело в том, что генетическая программа сама по себе не предопределяет социальной направленности личности, а может оказать лишь определенное влияние на процесс ее нравственного формирования. Среди преступников, также как и среди законопослушных граждан, встречаются представители всех типов темперамента, лица агрессивного и пассивно-оборонительного склада, с достаточно высоким интеллектом и умственно отсталые, психопаты и не обнаруживающие психопатических черт. Следовательно, наличие тех или иных, в том числе и генетически передаваемых особенностей, таких как агрессивность, чрезмерная возбудимость, внушаемость, эмоциональность, мнительность и др. у вменяемого человека, отдающего отчет в своих действиях и способного ими руководить, еще не определяет направленности его поведения. И в этом случае, хотя, быть может, и с большими усилиями, у субъекта можно выработать относительно устойчивые навыки социального поведения, создать стереотипы нравственного поведения в результате воспитания как методом убеждения, так и принуждения.
Эта возможность является одной из предпосылок для признания подобных лиц вменяемыми, подлежащими уголовной ответственности в случае совершения ими общественно опасных деяний. Допустим, человек с «лишней» хромосомой, агрессивный, возбудимый и т. д. или обладающий чрезмерным половым инстинктом, испытывающий влечение (вследствие нарушения деятельности желез внутренней секреции) к представителям того же пола, совершает преступление. Можно ли считать названные отклонения от биологической нормы причинами этого преступления? Никоим образом.
С социальной точки зрения субъект (хромосомный аномал, психопат и др.) совершил преступление не потому, что он имеет патологические отклонения, а потому, что он или обладает антиобщественными взглядами и установками, своеобразной жизненной ориентацией или не обладает надлежащими навыками социального поведения. «Даже при наличии патологических явлений ведущими в поведении вменяемого человека, в его психической деятельности остаются социально-психологические (resp. нормально психологические детерминанты)».[388] Возможность руководить своим поведением у такого человека означает, что при наличии других социальных навыков и установок (которые могут быть сформированы, воспитаны в том числе и посредством усиления социального торможения) он поступил бы по другому.