Как и законодательство большинства государств, советский уголовный закон рассматривает должностные преступления в качестве особого вида преступных посягательств с точки зрения как объекта, так и субъекта этих преступлений. Должностные (служебные) преступления – это деяния, посягающие на нормальную, регламентированную законом деятельность государственного аппарата и совершаемые служащими (должностными лицами) этого аппарата с использованием служебного положения, а также лицами, осуществляющими те или иные функции государственного аппарата по специальному полномочию. Это преступления лиц, которые вследствие предоставленных им государством полномочий по управлению (в широком понимании этого термина, включающем деятельность законодательную, исполнительно-распорядительную, судебную и надзорную[499]), находятся в особом положении как по отношению к государству, так и по отношению к гражданам, подчиненным управлению. Иначе говоря, это лица, наделенные публично-правовыми полномочиями.
В уголовных кодексах зарубежных государств субъекта получения взятки и других преступлений по службе нередко называют публичным должностным лицом или публичным служащим. Не имея возможности привести все определения этого понятия, ограничимся наиболее характерными.
Так, по Уголовному кодексу Японии (ст. 7) термин «публичное должностное лицо» означает правительственного чиновника, муниципального чиновника или депутата либо члена комитета или иных служащих, занятых выполнением публичных обязанностей в соответствии с законодательством.[500]
В Примерном уголовном кодексе США, являющемся официальным проектом, подготовленным Институтом американского права, и имеющем рекомендательное значение при разработке уголовных кодексов отдельных штатов, указано, что термин «публичный служащий» означает «любое должностное лицо и служащего государства, включая законодателей и судей и любое лицо, принимающее участие в осуществлении государственной функции в качестве присяжного заседателя, советника или консультанта или в каком-либо ином качестве» (п. 7 ст. 240.00).[501]
Подробно разработан вопрос о субъекте должностного преступления, в частности, взяточничества в Уголовном кодексе ФРГ. На основании § 332 таковым может быть представитель власти и субъект, специально выполняющий обязанности государственного служащего.[502] Разъяснение этим понятиям дается в § 11, где сказано, что представитель власти – это лицо, «которое, согласно германскому праву, а) является чиновником или судьей, б) находится в иных государственно-правовых служебных отношениях или в) назначено иным образом для осуществления задач государственного управления в органе власти или ином учреждении по его поручению». Лицом, на которое официально возложены обязанности государственного служащего, признается тот, «кто, не будучи представителем власти, а) работает в органе власти или для него или в другом учреждении, которое выполняет задачи государственного управления, или б) работает или действует от имени общества или иного объединения, предприятия или фирмы, которые выполняют по поручению органа власти или другого учреждения задачи государственного управления, и формально обязан законом добросовестно выполнять свои обязанности».[503]
Публичный служащий как субъект должностных преступлений называется также в уголовном законодательстве Франции,[504] Дании,[505] Австрии[506] и многих других стран.
В современных условиях развития советского общества и государства, очевидно, уже недопустимо считать работников аппарата всех промышленных и сельскохозяйственных предприятий и организаций, всех общественных объединений граждан должностными лицами, осуществляющими публично-правовые функции. Столь же очевидна невозможность простого восстановления содержащегося в УК 1922 г. и УК 1926 г. законодательного определения должностных лиц как работников, занимающих должности в тех организациях или объединениях, помимо государственных, на которые законом возложены определенные обязанности, права и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, профессиональных и других общегосударственных задач. Во-первых, если понимать «общегосударственные задачи» в самом широком смысле, то любое предприятие и любая организация так или иначе участвует в их осуществлении. А во-вторых, и это главное, законодательные определения 20-х годов, периода временного допущения и постепенного свертывания нэпа, основывались совсем на другом идеологическом постулате и имели иную перспективную направленность. Изъятие некоторых предприятий и организаций из системы государственного управления рассматривалось тогда как временное исключение, подлежащее постепенному изжитию.
Не ставя в статье задачу дать развернутое определение субъекта должностных преступлений в настоящее время, отметим, что, с нашей точки зрения, таковыми являются прежде всего работники государственных органов, осуществляющие законодательную, исполнительно-распорядительную, судебную и надзорную власть; должностные лица государственных промышленных, сельскохозяйственных и иных предприятий и учреждений, а также предприятий с преобладающей (более 50 %) долей государственного капитала; должностные лица органов территориального общественного управления – советы и комитеты микрорайонов, жилищных комплексов, домовые, уличные, квартальные, поселковые, сельские комитеты и другие органы (ст. 2 Закона СССР от 9 апреля 1990 г. «Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства в СССР»), а также представители общественности, наделенные специальными властными полномочиями по государственному управлению (члены добровольных народных дружин, члены комитетов и групп рабочего контроля, созданного в соответствии с Указом Президента СССР от 3 % ноября 1990 г. и т. п.).
Сказанное не означает декриминализации возможных общественно опасных действий работников аппарата (должностных лиц) негосударственных предприятий, кооперативов, акционерных обществ и т. д. Даже в рамках действующего законодательства они могут нести ответственность за преступления против трудовых и иных прав граждан, за преступления против собственности, хозяйственные, преступления против здоровья населения и др. Кроме того, может быть установлена уголовная ответственность и за другие преступления – например, за «коммерческое взяточничество», как это предусмотрено в некоторых штатах США.[507]
Проблема определения круга лиц, подлежащих ответственности за должностные преступления, сложнее решается применительно к общественным объединениям и профессиональным союзам. Выше уже отмечалось, что общественные объединения могут создаваться не как подспорье государственным органам с целью решения стоящих перед этими органами задач, а исключительно для удовлетворения разнообразных интересов граждан. Более того, Закон «Об общественных объединениях» (ст. 5) декларирует недопустимость вмешательства государственных органов и должностных лиц в деятельность общественных организаций, равно как вмешательство последних в работу государственных органов. В то же время Закон говорит об участии политических партий, массовых движений, иных общественных организаций в управлении государством и обществом.
Анализируя зафиксированные в названном Законе права общественных объединений, которые могут быть охарактеризованы как связанные с управлением государственными делами (участие в формировании органов государственной власти и управления; осуществление законодательной инициативы; участие в выработке решений органов власти и управления; представление и защита законных интересов своих членов в государственных и общественных органах), нетрудно заметить, что некоторые из них предоставлены и реализуются далеко не всеми общественными объединениями. К тому же деятельность, связанная с выдвижением кандидатов в органы государственной власти, подготовкой законопроектов и иных решений органов государственной власти и управления и т. п. нельзя, по нашему мнению, считать участием в непосредственном государственном управлении, выполнением публично-правовых функций. Конечно, представитель политической партии, массового движения, иного общественного объединения, избранный или назначенный в орган государственной власти или управления, становится должностным лицом государственного аппарата, равно как и тот служащий общественной организации, который на законном основании (например, по специальному поручению) возьмется за исполнение государственно-властных функций.
Особо следует сказать о профсоюзах. Новый общесоюзный Закон от 10 декабря 1990 г. «О профессиональных союзах, правах и гарантиях их деятельности» частично снял налет «государственности», лежавший на старых профсоюзах. Закон определяет профессиональный союз как добровольную общественную организацию трудящихся, связанных общими интересами по роду их деятельности, для защиты трудовых и социально-экономических прав и интересов своих членов (ст. 1). Именно в этом, а не в приобщении к управлению государством, как нередко утверждалось, основная задача профессиональных союзов, которых, кстати, может быть и несколько на одном предприятии или в организации. Таким образом, профсоюз выступает стороной в отношениях с администрацией государственных и коллективных предприятий или с собственниками частных предприятий, представляя не интересы государства, а интересы трудящихся – членов данного профессионального союза.
Закон гарантирует профсоюзам немалые права для защиты прав и интересов своих членов. Однако, реализуя их, работники аппарата профсоюзных организаций не превращаются в должностных лиц государственного аппарата. Возможные злоупотребления с их стороны, связанные с нарушением прав и интересов граждан, требуют, на наш взгляд, внесения дополнений в уголовное законодательство.