Необходимо также улучшить работу дежурных частей органов внутренних дел в плане оперативного реагирования на сообщения о возникших бытовых конфликтах, обеспечивать своевременное прибытие нарядов милиции для разбирательства. Целесообразно в этой связи разработать типовые программы экстренных и неотложных действий по сигналам о бытовых конфликтах и обеспечить их внедрение в практику деятельности дежурных частей, участковых инспекторов, службы охраны общественного порядка, общественных пунктов.
В работе по предупреждению бытовых правонарушений трудно переоценить значение научных рекомендаций и передового опыта отдельных правоохранительных органов и формирований общественности.[397]
Наряду с криминологической профилактикой важную роль в борьбе с бытовыми насильственными преступлениями играет и профилактика уголовно-правовая.
Криминологические исследования уже давно убедительно показали, что совершению тяжких преступлений против личности в бытовой сфере нередко предшествует специфическое противоправное поведение виновных, прямо предусмотренное отдельными статьями Особенной части Уголовного кодекса. Речь, прежде всего, идет о хулиганских действиях, угрозах убийством и нанесением тяжких телесных повреждений, побоях и истязаниях, незаконном обращении с оружием и пр.[398] Подобные противоправные действия зачастую совершаются преступниками неоднократно. О них, как правило, становится известно окружающим гражданам, представителям общественности, а иногда и сотрудникам правоохранительных органов. Последние, однако, не всегда реагируют должным образом. Между тем своевременное привлечение виновных к уголовной ответственности могло бы предотвратить совершение ими в дальнейшем тяжких насильственных преступлений. Фактическая безнаказанность в подобных случаях становится существенным криминогенным фактором.
В деле предотвращения тяжких насильственных преступления одной из важнейших задач является обеспечение неотвратимости ответственности за хулиганство. Особая опасность хулиганства состоит в том, что мелкий хулиган нередко превращается в злостного, а затем в хулигана-насильника и хулигана-убийцу. В то же время криминологи давно уже подметили зависимость, проявляющуюся в том, что ослабление борьбы с хулиганством (в том числе с хулиганством «квартирным», «бытовым») ведет (со сдвигом на один-два года) к росту тяжких насильственных преступлений, а усиление борьбы с ним – к их сокращению.
Для превенции тяжких насильственных преступлений необходимо также обеспечить неотвратимость ответственности за угрозу убийством, нанесением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества путем поджога (ст. 207 УК РСФСР).
Показательно, что в 30 % изученных нами дел об умышленных убийствах совершению преступления предшествовали угрозы физической расправой в отношении потерпевшего. Около 2/3 таких угроз были известны органам власти и общественности, однако последние на эти угрозы или вообще не реагировали, или реагировали явно недостаточно.
Активное противодействие лицам, угрожающим другим людям расправой, может и должно служить важным средством профилактики насильственных преступлений. По мнению опрошенных нами экспертов, каждое десятое убийство можно было бы предотвратить, если бы своевременно применялась ст. 207 УК.
Серьезное профилактическое значение имеет также использование уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за истязание, причинение умышленного легкого телесного повреждения или нанесение побоев, незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ.[399]
Несколько слов о гражданско-правовой профилактике насильственных преступления в сфере быта. Ее возможности нельзя недооценивать.
Как показывают конкретные исследования, значительная часть бытовых насильственных преступлений совершается в отношении бывшего супруга, с которым виновный и после развода продолжает проживать в одной квартире ввиду сложности размена жилой площади.[400] Чтобы этого не случалось, необходимо повысить уровень деятельности органов, ведающих учетом, распределением и обменом жилья.
В отдельных предусмотренных законом случаях следует использовать возможности принудительного обмена жилых помещений, а также выселения из квартир за невозможностью совместного проживания (ч. 2 ст. 31, ст. 38 Основ жилищного законодательства).
Из других мер гражданско-правового характера следует указать на ограничение дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими веществами, и установление над ними попечительства, лишение родительских прав, принудительное изъятие детей у родителей и пр., на что обращено внимание в Указе Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 мая 1985 г. «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». Таковы некоторые аспекты совершенствования практики борьбы с бытовыми насильственными преступлениями.
Криминологическая характеристика и предупреждение насильственной преступности[401]
§ 1. Понятие и общая характеристика насильственной преступности
На рубеже XX–XXI столетий волна криминального насилия буквально захлестнула российское общество. Высокий уровень насильственной преступности в России отмечается давно. XX век, вне всякого сомнения, был веком насилия, агрессии, жестокости. Однако и наступивший XXI век в свете уже выявленных тенденций, пожалуй, ему не уступит. Общество в угрожающих масштабах постоянно воспроизводит огромное количество особо опасных, привычных к самому жестокому и изощренному насилию преступников.
Насильственная преступность – это обладающая высокой степенью общественной опасности форма социальной патологии, выражающаяся в постоянном и относительно массовом воспроизводстве запрещенных уголовным законом экстремальных поведенческих актов физического и психического насилия над личностью[402]. Эмпирическим проявлением данного типа преступности являются насильственные преступления.
Среди насильственных преступлений наиболее устойчивую и значительную часть составляют убийства, умышленное причинение вреда здоровью, истязания, похищения людей, изнасилования, разбои, насильственные грабежи, вымогательство и сопряженное с насилием хулиганство. Их состояние и динамика преимущественно и характеризуют насильственную преступность в целом.
Основой объединения рассматриваемых преступных деяний в отдельную криминологически значимую группу служат главным образом такие критерии, как способ действий преступника (физическое насилие над личностью, попытка либо угроза его применения), форма вины (умысел) и объект посягательства (общественные отношения, ядро которых составляет охрана физического статуса личности).
Обычно грабежи, разбои и вымогательство относят к группе имущественных преступлений. Однако, исходя из того, что безопасность личности в современных условиях – один из главных объектов правовой охраны, их целесообразно объединить с традиционными насильственными преступлениями и анализировать именно в данной группе. Насильственные грабежи, разбои и вымогательство относятся к числу так называемых двухобъектных преступлений, но более важной ценностью здесь является безопасность личности. Они имеют много общих криминологически значимых черт и признаков с традиционными насильственными преступлениями против личности (убийствами, причинением вреда здоровью), в значительной мере сходной является и методика их предупреждения.
Рассмотрение насильственных преступлений в одной группе с хулиганством также связано с общностью или близостью их причин, способов конкретных ситуаций совершения, личностных качеств преступников. Существенно также и то, что многие насильственные преступления совершаются из хулиганских побуждений. В то же время подавляющее большинство актов уголовно наказуемого хулиганства сопряжено с насилием над личностью, нанесением побоев, причинением вреда здоровью.
В плане криминологической характеристики наиболее близки между собой убийства, умышленное причинение вреда здоровью, истязание и сопряженное с насилием хулиганство. Что же касается изнасилований, то их отличают определенные специфические особенности (непосредственный объект, мотивация, способы и т. д.). Основным же признаком, объединяющим все указанные преступления, является физическое либо психическое насилие над личностью как способ действий для достижения различных криминальных целей. Во всех этих случаях механизм преступного поведения связан с агрессивно-пренебрежительным отношением к личности, ее жизни, здоровью и неприкосновенности.
Насильственные преступления по степени общественной опасности и тяжести причиняемых последствий превосходят многие другие криминальные проявления. Они наносят огромный, порой непоправимый ущерб обществу. Непосредственно потерпевшими от них ежегодно становятся сотни тысяч людей. Так, за период с 1988 по 1999 г., по ориентировочным оценкам, от прямого и косвенного насилия в России погиб 1 млн человек, а более 2 млн получили увечья[403]. Лица, совершающие такие преступления, распространяют стереотип агрессивно-насильственного поведения в бытовой и досуговой микросреде. Именно эти криминальные деяния наиболее порицаемы с точки зрения общечеловеческой морали. Эскалация криминального насилия вызывает у граждан обоснованную тревогу, подрывает их веру в реальную защищенность от преступных посягательств. По данным опроса общественного мнения, 90 % граждан испытывают острое чувство тревоги за свою безопасность, причем половина из них озабочена этим постоянно.
В структуре всей преступности криминальные деяния рассматриваемой группы составляют от 30 до 33,5 % (данные за 2001–2003 гг.)[404], из них тяжкие насильственные преступления (убийства; умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, до 1997 г. – тяжкие телесные повреждения; изнасилования; насильственные грабежи; разбои; особо злостное хулиганство) – около 15 %. Тенденции насильственных преступлений весьма неблагоприятны.
К началу 80-х годов (по сравнению с 60-ми) был зафиксирован значительный рост как абсолютных, так и относительных показателей, характеризующих регистрацию тяжких насильственных преступлений. Так, с 1973 по 1983 г. общее число убийств, умышленных тяжких телесных повреждений и изнасилований на территории бывшего СССР увеличилось на 58 %, разбоев и грабежей – в 2 раза. Коэффициент зарегистрированных убийств и изнасилований в расчете на 100 тыс. населения увеличился за период с 1966 по 1980 г. примерно на 1/3, а умышленных тяжких телесных повреждений – в 2,2 раза.
Тенденции к росту насильственных преступлений в течение длительного времени были достаточно устойчивыми. Наиболее интенсивно они проявлялись в сельской местности (показательно, что в сельской местности, где проживает сейчас лишь 27 % населения России, совершаются каждое третье убийство, изнасилование и истязание (в целом коэффициент по преступлениям против личности на 100 тыс. селян (107,9) выше, чем соответствующий коэффициент в городах – 92,6)), а также в городах-новостройках, быстро развивающихся городах, поселках городского типа и исправительных учреждениях.
К середине 80-х гг. количественный рост тяжких насильственных преступлений был приостановлен. Данные уголовной статистики за 1985–1987 гг. свидетельствуют о существенном снижении показателей их регистрации. Однако, начиная с 1988 г., вновь фиксируется их интенсивный (порой экстремальный) рост, хотя и с определенными колебаниями, о чем наглядно свидетельствуют данные, приводимые в следующем параграфе (см. табл. 1–7). Особенно отчетливо этот рост прослеживается по статистическим данным во временные отрезки с 1988 по 1994 г. и с 1999 по 2001 г. Он касается главным образом тяжких преступлений против жизни и здоровья (убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), корыстно-насильственных преступлений (грабежи, разбои), а также фактов похищений людей и незаконного лишения свободы.
За последние примерно 10–12 лет в России появилась также новая разновидность насильственной преступности – террористическая[405]. Это не только собственно терроризм (взрывы, поджоги, разрушения – ст. 205 УК РФ), но и обширная группа опасных насильственных преступлений, отличительной чертой которых является цель устрашения политических противников и населения, создания в обществе атмосферы ужаса и паники: вооруженный захват воздушных судов и заложников, похищение людей, незаконное лишение свободы, вооруженное вторжение в населенные пункты, нападения на организации и учреждения, насильственное воздействие на сотрудников правоохранительных органов, угрозы физической расправой и т. д. Преступления эти обнаруживают крайне неблагоприятные тенденции[406].
Надо иметь в виду, что уровень насилия – это верный показатель криминального неблагополучия и важнейший индикатор противоречий и дисфункции в жизнедеятельности общества, один из параметров, отражающих состояние социального организма на данном этапе исторического развития[407].
Ситуация в сфере борьбы с насильственными преступлениями явно неблагоприятная. Насилие на рубеже XX–XXI вв. пронизывает общество насквозь. В криминальную сферу вовлекаются представители самых разнообразных слоев населения, насильственные преступления становятся все более жестокими, система правопорядка не в состоянии за ними угнаться. Идет эскалация насилия, оно приобретает крайние, гипертрофированные формы, причем это не только российская, но и мировая тенденция. И не таким уж фантастическим выглядит прогноз известного американского ученого доктора Джоэла Норриса о том, что современное общество вообще может погибнуть под лавиной собственной жестокости[408].
§ 2. Характеристика отдельных видов насильственной преступности
УК РФ 1996 г. значительно дифференцировал ответственность за насильственные преступления. Опираясь на уголовно-правовую классификацию рассматриваемых криминальных деяний, можно дать криминологическую характеристику отдельных их видов.
Преступления против жизни и здоровья. К насильственным преступлениям против жизни и здоровья относятся: различные виды убийств (простое и квалифицированное убийство – ч. 1 и 2 ст. 105 УК РФ; привилегированные составы убийства: убийство матерью новорожденного ребенка – ст. 106 УК; убийство, совершенное в состоянии аффекта, – ст. 107 УК; убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, – ч. 1 и 2 ст. 108 УК); доведение до самоубийства (ст. ПО УК); умышленное причинение вреда здоровью различной степени тяжести (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью – ст. 111 УК; умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью – ст. 112 УК; причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта – ст. 113 УК; причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, – ч. 1 ст. 114 УК; причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, – ч. 2 ст. 114 УК; умышленное причинение легкого вреда здоровью– ст. 115 УК), побои (ст. 116 УК) и истязания (ст. 117 УК).
Убийства относятся к категории наиболее тяжких насильственных посягательств. Их удельный вес в структуре зарегистрированной преступности в России составил в последние годы 1,2 %. Это в 30 раз больше, чем, например, в Великобритании.
Ситуация в сфере борьбы с убийствами в России весьма неблагоприятна. Ежегодно в последнее время регистрируется примерно 30 тыс. данных преступлений.
Их динамика за минувшие 20 лет выглядит следующим образом (см. табл. 1).
Таблица 1. Динамика регистрации убийств в России в 1987–2005 гг.
Число зарегистрированных убийств за указанный период увеличилось в 3,5 раза. Особенно экстремальными в этом плане оказались 1989 и 1992 гг. В 1995–1997 гг. показатели регистрации убийств несколько сократились, однако, начиная с 1998 г., их уровень продолжает расти.
По коэффициенту убийств в расчете на 100 тыс. человек населения Россия занимает одно из ведущих мест в мире. Впереди только ЮАР и Колумбия.
По данным Пятого обзора ООН, относящимся к 1994 г., в мире в среднем совершается 9,8 убийства на 100 тыс. человек населения. Из них: в арабских государствах – 2,4; Западной Европе – 3,5; в Южной Азии– 7,2; Северной Америке – 9,0; в Африке – 15,0; Латинской Америке – 21,0[409]. В России в 1994 г. этот коэффициент составлял 21,8, и с тех пор положение в лучшую сторону не изменилось. Таким образом, интенсивность совершения убийств в России примерно в 2,4 раза выше среднемировых, а по сравнению с некоторыми регионами – в 8–10 раз. По данному показателю Россия почти в четыре раза опережает США (в 2000 г. коэффициент убийств в США составил 5,5, в России – 21,9).
Интерес в этом плане представляют данные ретроспективного анализа, показывающие, что Россия традиционно является страной с высоким уровнем тяжкой насильственной преступности. Например, в далеком 1913 г., когда еще существовала Российская империя, на территории России было зарегистрировано 34,4 тыс. убийств[410], в 2001 г. (т. е. почти через 90 лет) – 33,5 тыс. Коэффициент убийств на 100 тыс. населения составил в 1913 г. – 20,3, а в 2001 г. – 23,2. Надо, однако, сказать, что в 50–80-е гг. в СССР этот коэффициент был значительно ниже (в 1956 г. – 4,9; 1966 г. – 6,1; 1976 г. – 7,0; 1985 г. – 6,8[411]).
Территориальное распределение убийств в России неравномерно. По уровню убийств на 100 тыс. жителей на первом месте находится Республика Тыва, где этот показатель составил 89,1 при среднем аналогичном коэффициенте по России 21,2. Уровневый показатель, превышающий 40,0, зафиксирован в Эвенкийском АО – 80,4; Читинской области – 52,6; Корякском АО – 46,1; Иркутской области – 45,6; Магаданской области, Таймырском (Долгано-Ненецком) АО – 40,б[412].
Достаточно высоки и показатели судимости за преступления против жизни. Так, в 1997 г. судами России было осуждено за убийство 21 191 человек, в 1998 г. – 21 479, 1999 г. – 21 524, 2000 г. – 21 744, 2001 г. – 25 004,2002 г. – 22 528,2003 г. – 22 121,2004 г. – 21 946,2005 г. – 22 360[413]. Колебания в последние годы по российским меркам не столь уж значительные, но тенденция к росту и здесь прослеживается (по сравнению с базовым периодом он составляет 5,5 %).
При оценке данной статистической информации следует иметь в виду, что в настоящее время убийства, бывшие ранее наименее латентными преступлениями, перестали быть таковыми. Статистика отражает их рост на фоне ежегодного роста числа лиц, пропавших без вести, находившихся в розыске и необнаруженных. В России пропадает примерно 100 человек в день, т. е. 36,5 тыс. в год. По данным Генеральной прокуратуры и МВД РФ в розыске к концу 2005 г. с учетом остатка прошлых лет находилось 74,9 тыс. человек, а к концу 2004 г. – 77,7 тыс.[414] Значительное их число (по мнению экспертов, около 20 тыс.), по-видимому, было убито.
Крайне остра проблема неопознанных трупов, число которых в России растет из года в год. Если в течение 1990 г. их было зафиксировано 2837, в 1995 г. – 18 381, то в 2005 г. – уже 44 835. На конец 2005 г. на учете оставалось 71 846 неопознанных трупов. В 2/3 случаев по ним не удается установить причину смерти[415]. Ежегодно подвергаются захоронению тысячи неопознанных трупов, уходят от ответственности убийцы. Нельзя не учитывать также факты маскировки убийств под самоубийства, несчастные случаи и т. п. К тому же значительное число умерших в сельской местности не подвергается патологоанатомическому исследованию. В ряде случаев в выявлении неочевидных тяжких преступлений против личности не слишком заинтересованы и сотрудники правоохранительных органов.
Приведу только один пример вопиющей халатности блюстителей закона.
Москвич К., отсидев 20 лет из своих 37, вернулся в Южный округ столицы, жил у знакомых и за несколько месяцев убил 10 человек. Все убитые им люди проходили по статотчетности органов внутренних дел как жертвы несчастных случаев[416].
В группе наиболее опасных преступлений против личности самым представительным видом продолжает оставаться умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (до вступления в силу УК РФ 1996 г. – умышленные тяжкие телесные повреждения). Его динамика за анализируемый период времени выглядит следующим образом (см. табл. 2).
Таблица 2. Динамика числа зарегистрированных фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью в России в 1987–2005 гг.
Число зарегистрированных фактов умышленного причинения тяжкого вреда здоровью за период с 1987 по 1994 г. увеличилось в 3,3 раза. Рост был стабильным на протяжении всего периода. Выросли при этом, естественно, и коэффициенты интенсивности рассматриваемых преступлений в расчете на 100 тыс. человек населения (1990 г. – 27,7;
1994 г. – 45,7). В 1995–1998 гг. показатели регистрации умышленного причинения тяжкого вреда здоровью сократились (соответственно, на 8,8; 13,5; 13,6 и 2,1 %), но в 1999–2002 гг. снова увеличились (соответственно, на 5,5; 4,4; 12,0; 4,9 %). В 2003 г. наблюдается небольшое снижение (на 2,4 %), а затем незначительный рост регистрации этих деяний (в 2004 г. – на 0,5 %, в 2005 г. – на 0,9 %)[417].
В 1997 г. число осужденных за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью составило 33 588, в 1998 г. – 32 921,1999 г. – 32 828,2000 г. – 36 885, 2001 г. – 39 660,2002 г. – 39 291, 2003 г. – 39 971, 2004 г. – 41 891, 2005 г. – 43 766. Здесь мы видим ярко выраженную тенденцию к росту абсолютных показателей (за 9 лет – на 30,3 %).
Продолжает оставаться высокой доля зарегистрированных случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего: таково почти каждое третье из рассматриваемых преступлений (в 1993 г. – 29,3 %, в 1994 г. – 30,0 %, в 1995 г. – 29,1 %, в 1996 г. – 27,3 %)[418]. В абсолютных цифрах в последние годы это составляет примерно 17–20 тыс.[419] Если в 1990 г. было выявлено 6735 преступлений, квалифицированных по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 г., то в 2002 г. – уже 20 043 преступления, квалифицированных по ч. 4 ст. 111 УК РФ 1996 г., т. е. число этих преступлений утроилось[420]. Затем регистрация этих криминальных деяний несколько сократилась (2003 г. – 19 474 преступления, 2004 г. – 18 910, 2005 г. – 18 257).
Анализ качественных (структурных) изменений насильственных преступлений против жизни и здоровья указывает на значительное повышение степени общественной опасности названных преступлений. Возрастает тяжесть причиняемых ими последствий. На фоне бытового, ситуативного в целом характера современной насильственной преступности увеличивается доля организованных, заранее подготовленных преступлений, нередко отличающихся особой дерзостью, изощренностью, жестокостью. Так, если в начале 80-х годов предумышленным было каждое четвертое убийство, то в 90-х – каждое второе. Среди лиц, совершающих рассматриваемые преступления, возрастает доля злостных, «привычных» преступников со специфической (агрессивно-насильственной) направленностью. В их противоправном поведении все отчетливее просматриваются признаки криминального профессионализма. Ежегодно примерно 600 убийств совершается по найму. В последнее время значительно возросли и другие наиболее тяжкие разновидности этих преступлений. К примеру, в 1999 г. по сравнению с предыдущим годом на 26,9 % выросла регистрация убийств двух или более лиц, на 31,3 % – убийств, сопряженных с похищением человека и захватом заложника, на 31,2 % – убийств, совершенных по предварительному сговору группой лиц.[421]
Происходит увеличение доли тяжких преступлений против личности в так называемой маргинальной (социально неустойчивой) среде. Речь идет о слое деклассированных и полудеклассированных элементов: тунеядцах, нищих, бродягах, беспризорных детях, алкоголиках, наркоманах, социально неадаптировавшихся субъектах с уголовным прошлым, проститутках, сутенерах и т. п., образующих «социальное дно». Тяжкие насильственные преступления они совершают на почве мести, ссор, сведения счетов, стремления скрыть или облегчить совершение другого преступления. Выборочные исследования показывают, что в этой среде совершается примерно половина всех убийств и тяжких телесных повреждений.
Повышается и интенсивность виктимизации представителей данного маргинального слоя. Здесь нередко лишь случай решает, кто станет жертвой, а кто – преступником, так как у тех и других обнаруживаются сходные личностные деформации и стереотипы поведения. Жертва при определенных обстоятельствах вполне могла оказаться палачом[422].
Увеличивается доля особо жестоких преступных посягательств на личность, нередко совершаемых с элементами цинизма, глумления над людьми, садизма. В 2002 г., например, взрослыми было убито более трех тысяч детей. Происходит, кроме того, определенное снижение порога мотивации при посягательствах на личность; увеличивается количество неадекватных и даже внешне бессмысленных преступлений, мотив которых фактически связан с внутренней готовностью к преступлениям, активным поиском повода и ситуации для агрессивно-насильственных действий.
Ухудшаются социальные характеристики лиц, совершающих преступления против жизни и здоровья. В частности, среди них увеличивается доля не занятых общественно полезным трудом. В начале 70-х гг. не работал и не учился примерно каждый десятый из числа совершивших убийства либо тяжкие телесные повреждения (тяжкий вред здоровью), в конце 80-х – начале 90-х гг. – каждый пятый, а к началу XXI века – каждый второй.
Среди лиц, совершающих рассматриваемые преступления, растет доля рецидивистов. В 1998 г. по сравнению с 60-ми гг. доля рецидивистов в числе убийц возросла с 27 до 42 %, среди лиц, причинивших умышленные тяжкие телесные повреждения (тяжкий вред здоровью), – с 27 до 38 %. Примерно на этом же уровне удельный вес рецидивистов держится и в настоящее время: среди выявленных убийц он составил в 2003 г. – 39,8 %, 2004 г. – 39,4 %, 2005 г. – 40,3 %, среди лиц, умышленно причинивших тяжкий вред здоровью, в 2003 г. – 34,6 %, в 2004 г. – 33,4 %, в 2005 г. – 35,7 %. Каждый второй-третий разбойник и грабитель – рецидивист. Наблюдается также рост специального, многократного и пенитенциарного рецидива преступлений данной категории.
В последние годы отмечается возрастающая криминальная активность женщин. В структуре женской преступности увеличивается удельный вес лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления. За пять лет (с 1987 по 1991 г.) этот показатель увеличился в 3 раза, а затем каждое последующее пятилетие увеличивался в среднем в 1,2 раза. За период с 1989 по 2005 г. количество женщин, совершивших убийства, возросло на 237,8 %; причинивших тяжкий вред здоровью (тяжкие телесные повреждения) – на 340,1 %; совершивших грабеж – на 221,2 %; разбой – на 248,8 %[423]. Поведение преступниц становится более дерзким, жестоким, что ранее было не характерно для женской насильственной преступности.
Весьма неблагоприятные тенденции обнаруживает молодежная насильственная преступность. Так, в 2002 г. по сравнению с 1990 г. прирост зарегистрированных лиц, совершивших убийства в возрасте до 24 лет, составил 260,8 % (в абсолютных показателях число таких лиц возросло с 2475 до 8930). В то же время прирост числа убийц, принадлежащих к возрастным группам старше 30 лет, составил только 55,1 %. Количество же зарегистрированных несовершеннолетних убийц за рассматриваемый период времени возросло в четыре раза – с 534 до 2118. Если в 1990 г. в возрасте не старше 24 лет был примерно каждый пятый выявленный убийца (18,8 %), то в 2002 г. – уже каждый третий (35,0 %)[424]. Несовершеннолетними и при их участии совершается каждое одиннадцатое убийство, при этом в 30 % случаев потерпевшими становятся их сверстники, в 4 % – их родители[425].
Криминальный беспредел творится во многих российских школах. С каждым годом в России увеличивается количество школьных убийств. В первую очередь гибнут одноклассники на почве разного рода конфликтов. Дошло до того, что обеспокоенные родители в ряде мест патрулируют школы, в которых учатся их дети[426]. Обучающиеся в школах «отморозки» (иначе их не назовешь!) давно уже потеряли уважение к учителям, страх перед ними, о чем свидетельствуют все чаще встречающиеся факты насильственных посягательств на них (убийства, изнасилования и пр.).
Существенный структурный элемент насильственной преступности – молодежные группировки с агрессивными проявлениями в поведении их участников, со склонностью к групповому пьянству, наркомании, токсикомании, нарушениям общественного порядка. С деятельностью подобных группировок связан рост насильственной преступности на улицах и в других общественных местах. Каждое четвертое убийство и причинение тяжкого вреда здоровью совершается на улицах, площадях, в парках и скверах.
С процессом омоложения контингента насильственных преступников связан опережающий рост числа лиц, совершивших криминальное деяние в группе. Среди убийц количество таких лиц увеличилось с 1776 человек в 1990 г. до 5226 в 2002 г., т. е. почти в три раза[427].
Исключительную опасность в рассматриваемом плане представляют и экстремистские националистические проявления в ряде регионов. В последнее время пагубную для общества активность проявляют секты так называемых сатанистов («детей тьмы»), проповедующие откровенно человеконенавистническую агрессивную идеологию. С деятельностью «служителей дьявола» связаны и некоторые ритуальные убийства. В настоящее время на территории России действует около 2000 различных сект, в которых задействовано почти полтора миллиона молодых людей.[428]
Особое беспокойство вызывает деятельность правоэкстремистских, по сути дела фашистских молодежных группировок. По данным информационно-аналитического центра «СОВА», численность праворадикальной молодежи (фашистов, скинхедов и разнообразных наци) в России – от 60 до 70 тыс. человек.
Социологи давно уже подметили крайне негативный общественный феномен. Любая страна, где уровень национальной нетерпимости охватывает свыше 30 % населения, обязательно скатывается к крупномасштабным этническим погромам. Так было в царской России, в фашистской Германии, в современной Югославии. По мнению российских исследователей, острой национальной нетерпимостью в сегодняшней России охвачены уже около 28 % населения. Прежде всего, нетерпимостью к так называемым «лицам кавказской национальности»[429]. Это связано с войной в Чечне, распадом Великого государства и потоком беженцев в Россию из кавказских регионов.
В стране сформировалась явно выраженная расистская молодежная субкультура – скинхеды, приверженцы идеи «white power» («власть белых»). По разным оценкам, число их достигает от 30 до 50 тыс. человек. Скин-сообщества существуют примерно в 85 городах России.
В основе своей скинхеды – озлобленная, нищая, спившаяся и деградировавшаяся часть молодежи. Это, главным образом, – подростки и юноши 13–20 лет, школьники, учащиеся ПТУ, техникумов, вузов или безработные. Жестокость, национальная нетерпимость, агрессия и насилие для них – норма жизни.
Всего с 1997 по 2003 г., по официальным данным, скинхедами в России убито 54 человека, не менее 15 тыс. жертв были ранены или получили тяжкие телесные повреждения; скинхеды организовали 9 погромов, 4 нападения на синагоги, поджоги и подрыв синагог; осквернили в 8 городах еврейские и армянские кладбища и совершили надругательства над 4 антифашистскими и революционными мемориалами. Только за 2003 г. в России было зарегистрировано более 3 тыс. преступлений, совершенных скинхедами. А начиная с 1997 г., общее число зафиксированных инцидентов криминальной окраски с участием скинхедов достигает 35 тыс. Ежедневно, по данным МВД России, в различных регионах страны фиксируется по десятку случаев нападений «бритоголовых» на «инородцев».
Большая часть нападений происходит в столицах – Москве и Санкт-Петербурге. Здесь же и больше всего активных «ультра»: в Москве, например, около 1000 бойцов. Они нередко вооружены, обучены, имеют даже свою разведку и контрразведку, а также информаторов в правоохранительных органах и отработанную систему юридической защиты. У них выработалась своя тактика нападений, свой ритуальный почерк убийства – удар ножом в горло. Только в 2006 г. от рук фашиствующих элементов погибли 54 человека и пострадали 520, главным образом по мотивам расовой и национальной ненависти и вражды[430].
Значительно увеличилось за последние годы число убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, совершаемых иностранными гражданами, особенно из стран ближайшего зарубежья. Так, например, в 2005 г. было зарегистрировано 717 убийств и 1006 актов причинения вреда здоровью с участием иностранных граждан[431].
Следует отметить увеличение доли преступников, имеющих патологические отклонения в психике, не исключающие вменяемости (дебильность, органические заболевания центральной нервной системы, психопатии, сексуальные отклонения и пр.). Во многом это связано с интенсивными процессами алкоголизации и наркотизации населения. По данным выборочных исследований, каждый третий убийца в настоящее время имеет те или иные психические аномалии. Признаки таких аномалий обнаруживают и примерно 56 % лиц, совершивших изнасилования[432].
Обращает на себя внимание увеличение доли тяжких преступлений против жизни и здоровья с корыстной мотивацией. По данным исследования, проведенного Главным следственным управлением Генеральной прокуратуры РФ, из изученного массива дел, направленных в суд (более 1800), 45 % убийств совершены из корыстных побуждений. Речь идет об убийствах, связанных с приватизацией жилья, завладением автотранспортом, обусловленных другими корыстными мотивами. Каждое четвертое убийство совершается с целью облегчения или сокрытия другого преступления (в том числе разбоя или грабежа). Столкновения уголовных группировок в борьбе за сферы влияния нередко приводят к совершению тяжких насильственных преступлений с целью устранения конкурентов.
Анализ материалов о раскрытых убийствах предпринимателей показывает, что каждое четвертое из них было совершено с целью сокрытия другого, обычно корыстного преступления, 20 % – в ходе ссоры во время распития спиртного, 10 % – из-за невозвращения денежного долга, 10 % – в результате криминальных разборок и с целью устранения конкурента по бизнесу[433].
Нередки и ситуативные, непредумышленные посягательства на личность, в основе которых лежат сравнительно мелкие корыстные мотивы: достать деньги на выпивку, приобрести наркотики, отдельные дефицитные вещи и т. п.
В течение длительного периода времени большинство насильственных преступлений (примерно 2/3 убийств и тяжких телесных повреждений) совершалось в сфере бытовых отношений на почве различных межличностных конфликтов. Например, только от рук мужей и сожителей ежегодно гибнет около 15 тыс. женщин. Правда, к началу 90-х гг. доля убийств, совершенных по бытовым мотивам, снизилась за счет роста убийств по корыстным или иным мотивам. Однако до сих пор более 52 % убийств совершается на почве бытовых и межличностных конфликтов между родственниками, соседями или давними знакомыми, а 20 % – в ходе ссор, возникших в ходе совместного распития спиртных напитков[434].
Уже отмечалось, что получили определенное распространение так называемые заказные убийства (за денежное вознаграждение). По официальным данным, только за период с 1993 по 1995 г. количество заказных убийств возросло в 2,5 раза. При этом раскрываемость их весьма низкая. Чаще всего в качестве жертв этих преступлений выступают предприниматели и коммерсанты (46 %), а также лидеры уголовной среды (38 %). Последних «устраняют» в ходе раздела сфер влияния между конкурирующими организованными преступными группировками. В своем подавляющем большинстве заказные убийства совершаются с применением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ (91 %). Обращает на себя внимание тот факт, что около 60 % заказных убийств, из числа раскрытых, совершили лица, работавшие охранниками в различных коммерческих структурах.
Следует иметь в виду, что криминальное наемничество обнаруживает тенденцию не только к территориальному распространению, но и к превращению в своеобразную систему с устойчивыми рынками спроса и предложения.
В сферах досуга и частично быта распространены преступления против жизни и здоровья, совершаемые из хулиганских побуждений. В них проявляются социальная и психологическая ущербность личности преступников, искаженные средства удовлетворения потребности в самоутверждении, враждебность, цинизм и жестокость по отношению к окружающим.
Хулиганские побуждения выражаются в стремлении открыто противопоставить свое поведение общественному порядку, продемонстрировать грубую силу и пьяную «удаль», отомстить за справедливо сделанное замечание и т. п. В настоящее время из хулиганских побуждений совершается около 20 % убийств и около 30 % случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью.
Растет число убийств, сопряженных с изнасилованием. Эти преступления чрезвычайно опасны; они свидетельствуют об особой эгоцентрической направленности личности виновных, их предельном аморализме, крайней жестокости. Нередки случаи совершения таких деяний преступниками-садистами. Именно эти сексуальные маньяки совершают серии убийств и изнасилований, в которых потерпевшие исчисляются десятками.
В 1998 г. известный ростовский профессор-психиатр А. О. Бухановский по выработанной им методике посчитал количество серийных убийц, действовавших тогда в России. Получилось 110–115 человек. Думается, что по прошествии почти 10 лет их стало значительно больше.
Серийные убийства – это серия последовательных, многократных убийств. По расчетам А. О. Бухановского, на одного серийного убийцу приходится в среднем более трех жертв[435]. Но нередко количество жертв таких маньяков, монстров, «джеков-потрошителей» измеряется порой двух– и даже трехзначными числами.
Серийные (многоэпизодные) сексуальные убийства всегда наводили ужас на людей. Авторы специального исследования на эту тему справедливо отмечают: «Сексуальные убийцы, как первобытные охотники, обычно выслеживают жертву, внезапно нападают на нее, приводя в состояние шока, насилуют, наносят множество телесных повреждений с исключительным неистовством, вспарывают грудь и живот, выворачивают внутренности, совершают надругательство над половыми органами, отрезают отдельные куски тела и т. д. Эти кровавые злодеяния поражают своей необычностью, неимоверной жестокостью, неумолимостью и цинизмом убийств, количеством жертв, среди которых немало детей»[436]. Число таких «охотников на людей» постоянно растет. По сравнению с началом 80-х гг. серийность сопряженных с тяжким насилием сексуальных преступных посягательств возросла примерно вдвое.
В последнее время резко активизировалась криминальная деятельность маньяков-педофилов, связанная с похищениями и убийствами детей. За 7 месяцев 2007 г. на территории России произошло 16 изнасилований и зверских убийств несовершеннолетних. В 2006 г., по данным Департамента уголовного розыска МВД России, таких преступлений было 6, в 2005 г. – 9[437]. Речь идет о преступниках с ярко выраженным комплексом неполноценности, лицах с патологией сексуальных влечений (не исключающей в большинстве случаев вменяемости). Как правило, они испытывают страх секса с взрослой женщиной. Реализовать себя в сексуальном плане они могут, только используя заведомо беззащитное и беспомощное существо – ребенка. Они и похищают детей ради садистских игрищ и сексуального насилия. Многие из них получают сексуальное удовлетворение именно от процесса убийства. По мнению психиатров, они живут, чтобы убивать. Вылечить их психику практически невозможно.
Если обратиться к числу расследованных прокуратурой уголовных дел о серийных убийствах, направленных в суды, то оно составило: в 1995 г. – 139, 1996 г. – 145, 1997 г. – 156, 1998 г. – 208, 1999 г. – 218, 2000 г. – 241. Жертвами только по направленным в суды уголовным делам стали 3279 человек (при этом надо иметь в виду что примерно половина расследуемых дел о серийных убийствах приостанавливается в связи с неустановлением преступников; необходимо также учитывать и латентность этих криминальных деяний)[438].
При совершении тяжких насильственных преступлений широко используются огнестрельное оружие (пистолеты, автоматы, гранаты), взрывчатые вещества и взрывные устройства. Процесс вооружения и качественного перевооружения преступников идет быстрыми темпами. Только за период с 1992 по 1996 г. число убийств с применением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ возросло почти в шесть раз (с 1667 до 9482). В последующие годы темпы роста «вооруженной преступности» (терминология Д. А. Корецкого) значительно выросли. Количество преступлений, совершаемых на территории России с использованием оружия, ежегодно увеличивается примерно на 20 тыс. Если, по данным МВД России, в 1991 г. с применением оружия было совершено 4591 преступление, то в 2000 г. – уже 25 552, 2001 г. – 24 779, 2003 г. – 26 629, 2004 г. – 22 690, 2005 г. – 21 576 (снижение по сравнению с предыдущим годом на 4,9 %). Почти в 80 % случаев применялось боевое армейское оружие, в том числе в 35 % – автоматы, в 45 % – пистолеты[439].
Проблема борьбы с «вооруженными преступлениями» в последнее время «еще более обострилась в условиях многочисленных вооруженных конфликтов, растущей социальной напряженности и незащищенности населения от преступных посягательств, отсутствия эффективных способов пресечения незаконного оборота оружия»[440].
Для высококвалифицированных убийств характерно также применение различного рода взрывных устройств. Если на территории СССР до 1991 г. ежегодно происходило 40–50 криминальных взрывов, то после распада СССР их количество стало стремительно расти: в 1992 г. – 350, в 1996 г. – 708; в 1997 г. – более 800. Причем прослеживается тенденция нарастания мощности взрывных устройств[441].
В последнее время все большее распространение получили тяжкие насильственные посягательства с использованием ядов и других отравляющих веществ.
Постоянно растет число преступных посягательств на жизнь и здоровье сотрудников правоохранительных органов. Ежегодно регистрируется около 1,5 тыс. нападений на сотрудников милиции, треть из них – с использованием огнестрельного оружия. По данным ЮНЕСКО, в России работники милиции погибают в 2,5 раза чаще, чем полицейские в США и Франции.
Насильственные преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности. К ним относятся: изнасилование; насильственные действия сексуального характера; понуждение к действиям сексуального характера (ст. 131–133 УК РФ). Суммарно они занимали в структуре зарегистрированной преступности в России в 80-х гг. – 2–3 %, в 90-х гг. – 1 %. Доля самого распространенного среди этих преступлений – изнасилования – составляет примерно 80–85 % от всего количества указанных криминальных посягательств[442].
Динамика зарегистрированных изнасилований за минувшие почти двадцать лет выглядит следующим образом (см. табл. 3).
Таблица 3. Динамика регистрации изнасилований в России в 1987–2005 гг.
Рост регистрации числа изнасилований наблюдался до 1990 г. включительно. В 1991–1992 гг. наметилась тенденция к их некоторому снижению (соответственно, на 6 и 3,2 % снизились показатели их регистрации), еще более явственно это проявилось в 1994–1997 гг. (снижение показателей регистрации, соответственно, на 3,4; 10,3; 13; 14,5 %). В 2001 г. эти показатели вновь возросли – на 3,7 %, а в 2004 г. по сравнению с 2003 г. – на 8,8 % и в 2005 г. по сравнению с 2004 г. – на 4,9 %. При оценке этих данных следует учитывать значительную латентность рассматриваемых преступлений, связанную с тем, что многие жертвы не обращаются в правоохранительные органы. В результате скрываются подлинные размеры этого явления и осложняется разработка эффективных мер борьбы с ним.
По данным расчетов, проведенных К. А. Толпекиным и Г. Н. Малаховой, ежегодное фактическое число изнасилований в России (с учетом «искусственной» и «естественной» латентности[443]) в настоящее время составляет около 44–50 тыс. фактов[444], что в 4,5–5 раз выше официальной цифры регистрации. Согласно исследованию, проведенному В. В. Лунеевым, учтенные изнасилования соотносятся с латентными как 1: б[445].
Количество осужденных за изнасилование до 2002 г. снижалось: в 1998 г. было осуждено 7245 человек, в 1999 г. – 7516, 2000 г. – 6441, 2001 г. – 6534, 2002 г. – 5950, но к 2006 г. уже почти достигли уровня 1999 г. (в 2003 г. было осуждено 6657 человек, в 2004 г. – 7380, 2005 г. – 7451)[446]. Объясняются эти колебания в основном указанными выше причинами (речь идет лишь о незначительной части «айсберга»).
Основным мотивом совершения рассматриваемых преступлений является стремление к удовлетворению половой страсти в грубой животной форме. В одной из своих обвинительных речей А. Ф. Кони говорил: «Там, где существует изнасилование, – там безрассудная наглость, там отсутствие всякого чувства и одна жестокая, злая чувственность, одна животная страсть»[447]. Иногда сексуальные побуждения виновного в изнасиловании сочетаются и с хулиганскими побуждениями, подражанием старшим в стремлении унизить или опорочить женщину, поглумиться над ней, отомстить ей за что-либо и т. п. Часто доминирующим мотивом преступного поведения насильника становится стремление к удовлетворению самой потребности в насилии, проявлении агрессии, жестокости, самоутверждении.
По данным выборочного исследования, двое из каждых трех осужденных за изнасилование совершили преступление с заранее обдуманным намерением, но разрыв во времени между формированием умысла и его осуществлением в значительной части случаев незначителен. В 53 % изученных случаев преступники применили за это время меры к завлечению потерпевшей в подходящее место, а в 14 % случаев – к приведению ее в беспомощное состояние (в сильную степень опьянения и т. п.). Доля групповых изнасилований составляет примерно 40 %. Это значительно выше доли групповых убийств. Чем моложе преступники, тем чаще они совершают изнасилование в группе.
Следует иметь в виду, что изнасилования чаще, чем убийства, завершаются на стадии покушения (среди убийств доля покушения составляет примерно 10 %, среди изнасилований – 15–20 %).
Структурные (качественные) изменения изнасилований, несмотря на определенное снижение абсолютных показателей их регистрации, весьма неблагоприятны. Степень общественной опасности рассматриваемых преступлений и тяжесть причиняемых ими последствий постоянно возрастают.
Растет, в частности, доля наиболее опасных, квалифицированных изнасилований. Если их удельный вес в общем числе зарегистрированных изнасилований составлял в 1991 г. 10,4 %, то в 1996 г. он достиг уже 13,1 %[448]. Число лиц, совершивших это преступление при отягчающих обстоятельствах, к середине 90-х гг. по сравнению с концом 80-х возросло на 30 %. В качестве квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков состава изнасилования обычно выступают малолетний возраст потерпевшей, групповой характер содеянного, особая жестокость, проявленная насильником, тяжесть наступивших последствий. Наблюдается также существенное «омоложение» контингента сексуальных преступников. Высок уровень криминологического (фактического) рецидива по делам этой категории. По данным Н. А. Исаева, он составляет около 70 %[449]. Растет количество серийных преступлений, совершаемых на сексуальной почве.
Криминологическое исследование изнасилований, проведенное Ю. М. Антоняном и А. А. Ткаченко, позволило выделить следующие группы рассматриваемых преступлений:
1. Внезапные нападения насильников на женщин, в том числе на малолетних девочек и несовершеннолетних, а также лиц преклонного возраста. Нападение преступника при этом происходит неожиданно для потерпевшей.
2. Изнасилования, связанные с совместным свободным времяпрепровождением в малых социальных группах. Наиболее часто эти преступления совершаются несовершеннолетними и молодыми людьми, нередко они носят групповой характер.
3. Изнасилования, совершаемые в результате контактов (чаще всего досуговых) между мужчиной и женщиной, причем знакомство их обычно является непродолжительным.
4. Изнасилования женщин, находящихся в родственных и семейных связях с преступниками, а также являющихся соседями или сослуживцами.
5. Иные случаи изнасилований[450].
Чаще всего (более чем в 70 % случаев) изнасилование сопровождается интенсивным применением виновным физического насилия либо характеризуется оказанием активного сопротивления со стороны потерпевшей преступнику. Однако в ряде случаев (примерно 20 %) потерпевшая сопротивления преступнику не оказывает, поскольку подавлена его психическим насилием (угрозами). Иногда потерпевшая не оказывает сопротивления потому, что находится в беспомощном состоянии (около 10 % случаев).
Изнасилования представляют повышенную общественную опасность ввиду необратимости последствий, причинения потерпевшим глубоких физических, моральных и психических травм.
Что же касается иных половых преступлений, соединенных с насилием, то их регистрация, начиная с 1990 г., также снижается. За период 1990–1996 гг. число зарегистрированных случаев насильственного мужеложства (это один из основных видов насильственных действий сексуального характера, предусмотренных в настоящее время ст. 132 УК РФ) сократилось почти наполовину (42,4 %). Тенденция эта с некоторыми колебаниями характерна и для последних лет: в 2001 г. зарегистрировано 6631 преступлений, предусмотренных ст. 132 УК, в 2002 г. – 5704, 2003 г. – 5126, 2004 г. – 5690, 2005 г. – 5981[451]. И здесь, конечно, следует учитывать значительную латентность этого явления. За указанный период (1990–1996 гг.) возросла только регистрация фактов понуждения женщин к вступлению в половую связь, но в абсолютных числах их количество совершенно ничтожно (за семь лет было зафиксировано по России всего 100 таких посягательств)[452].
Насильственные преступления против личной свободы. В ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также в ст. 3 Всеобщей декларации прав человека провозглашено, что каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Это право закреплено и в ст. 22 Конституции Российской Федерации.
Всемерная охрана личной свободы – важная задача правоохранительных органов.
К числу преступлений против личной свободы, совершаемых преимущественно насильственным способом, относятся: похищение человека (ст. 126 УК РФ); незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ); незаконное помещение в психиатрический стационар (ст. 128 УК РФ).
Наиболее опасным и распространенным преступлением среди криминальных деяний указанной группы является похищение человека[453]. В последние годы это преступление обнаруживает весьма неблагоприятные тенденции.
Динамика регистрации данного преступления за период с 1993 по 2005 г. выглядит следующим образом (см. табл. 4).
Таблица 4. Динамика регистрации фактов похищения человека в 1993–2005 гг.
Таким образом, только за десятилетний период (1993–2002 гг.) число зарегистрированных случаев похищения человека возросло почти в 14 раз. Соответственно возросли и коэффициенты рассматриваемых преступлений.
Эти преступления в основном характерны для организованной криминальной деятельности. Подавляющее большинство из них совершается организованными преступными группами и сообществами. Наибольшее распространение данные преступления получили в крупных городах, в частности, в Москве и Петербурге, и особенно в республиках Северного Кавказа. В большинстве случаев похищение людей совершается с целью получения выкупа, иногда – с целью возврата денег, данных в долг.
В последнее время в России ежегодно бесследно пропадают тысячи детей. Почти ежедневными сообщениями об этом заполнены средства массовой информации. В 2006 г. жертвами киднепинга[454] в России стали 1500 человек, из них 80 детей (для сравнения: в Германии в том же году было похищено всего 5 человек).
Рассматриваемые преступления характеризуются высокой степенью общественной опасности. Почти в 80 % похищения совершаются с применением оружия[455]. Тяжесть последствий указанных преступных деяний исключительно высока. Согласно выборочному исследованию, проведенному В. А. Климовым, каждый третий случай похищения ребенка с целью получения выкупа (киднеппинга) заканчивался его убийством из-за невыполнения родителями условий преступников[456].
Помимо похищений с целью выкупа корыстная мотивация лежит также в основе деятельности организованных преступных сообществ так называемых «черных трансплантологов», когда детей крадут ради их органов. Детей до трех лет сначала похищают, затем преступники «делают» на них липовые документы и вывозят за рубеж, получая колоссальную прибыль[457]. По данным МВД России, из страны каждый год вывозится более 15 тыс. малолетних в возрасте от одного месяца до 5 лет. По оценкам экспертов, около четверти этих детей используются новыми «родителями» в качестве доноров для пересадки органов и тканей[458]. Таких детей в основном убивают.
Каждый год милиция ищет и не находит более 20 тыс. несовершеннолетних, из которых около трети – малолетние[459]. В 2006 г., например, разыскивалось 23 689 несовершеннолетних. Из них 6403 – дети в возрасте до 10 лет.
И все же в настоящее время наибольший удельный вес похищений детей приходится на долю маньяков-педофилов, о чем у нас уже шла речь выше.
Неблагоприятные тенденции обнаруживает и такое преступление, как незаконное лишение свободы (см. табл. 5).
Таблица 5. Динамика регистрации фактов незаконного лишения свободы в 1993–2003 гг.
За девять лет (1993–2001 гг.) число зарегистрированных случаев незаконного лишения свободы возросло в четыре раза. В последние годы фиксируется определенное их снижение.
Что же касается незаконного помещения в психиатрический стационар, то официальная уголовная статистика в последние годы их регистрирует весьма немного, хотя на практике такие преступления еще встречаются (в 1999 г. и 2000 г. зарегистрировано по 7 случаев, в 2001 г. – 11).
Преступления против собственности, сопряженные с насилием. Речь идет о таких весьма распространенных корыстно-насильственных преступлениях, как грабеж (ч. 2 и 3 ст. 161 УК РФ), разбой (ст. 162 УК), вымогательство (ст. 163). Представляется вполне обоснованным включать в эту криминологически однородную группу и такое особо тяжкое преступление, посягающее на общественную безопасность, как бандитизм (ст. 209 УК). По своей криминологической характеристике бандитизм весьма близок к групповому разбою, отличаясь от него лишь устойчивостью и вооруженностью преступного формирования. Создание банды и цель нападения на граждан или организации обусловлена преимущественно (более чем в 90 % случаев) корыстными мотивами.
Динамика регистрации данных преступлений за 1987–2005 гг. выглядит следующим образом (см. табл. 6).
Таблица 6. Динамика регистрации корыстно-насильственных преступлений в 1987–2005 гг.
За период с 1987 по 1993 г. число зарегистрированных грабежей и разбоев увеличилось, соответственно, в 6 и 7 раз, фактов вымогательства (по 1994 г.) – в 12,3 раза. Рост этот (временами беспрецедентный!) был стабильным на протяжении всего рассматриваемого периода. Значительно выросли при этом и коэффициенты интенсивности данных преступлений. Особенно экстремальными в этом плане оказались 1989 и 1992 гг. – для грабежей и разбоев, 1989 и 1993 гг. – для вымогательства. С 1994 г. регистрация грабежей и разбоев и с 1995 г. – вымогательства обнаруживала тенденции к незначительному снижению. Однако эта тенденция оказалась неустойчивой. Начиная с 1998 и по 2005 г. регистрация грабежей и разбоев существенно возросла (в 2005 г. зарегистрировано более 340 тыс. грабежей и 63 тыс. разбойных нападений; темпы роста по сравнению с предыдущим годом составили, соответственно, 37,0 и 14,8 %).
При оценке этих данных следует учитывать высокую латентность рассматриваемыхпреступлений. Например, поданным фонда «Общественное мнение», полученным в результате сравнительного исследования в рамках международного проекта ООН, 75 % москвичей, подвергшихся нападениям, не заявляли о них в правоохранительные органы, уверенные в том, что не будут приняты меры к раскрытию преступлений и установлению лиц, их совершивших. Согласно тем же данным, нападениям преступников подвергся каждый десятый из опрошенных жителей Москвы[460].
Разбои и грабежи – это преступления, характерные для городов, пригородных зон и поселков городского типа. Более половины из них совершается в вечернее и ночное время на улицах, в парках и скверах. Как правило, это безлюдные улицы, глухие дворы и неосвещенные общественные места, а также подъезды домов и лифты.
Наблюдается тенденция к ужесточению насилия при совершении разбоев и грабежей. Весьма настораживает также рост числа разбойных нападений с применением огнестрельного оружия. Чаще всего оно применяется при нападениях на таксистов, инкассаторов, сбербанки, иные хранилища материальных ценностей. Типичными стали разбойные нападения на водителей автомототранспорта и жилища граждан, офисы коммерческих структур. В этих случаях чаще всего и применяются оружие, а также пытки и истязания жертв.
Как показывают конкретные исследования, в 70 % случаев разбойных нападений, сопряженных с проникновением в жилища граждан, преступники проникали туда обманным путем под видом почтальонов, врачей, работников госстраха, жилищных контор, бытового обслуживания, сотрудников милиции, в 25 % – от имени знакомых и родственников потерпевших, а в остальных случаях – насильственно, в частности путем взлома дверей и окон.
При этом здоровью около 80 % жертв был причинен реальный вред (27 % – тяжкий, 12 % – средней тяжести, 39 % – легкий), примерно 6 % потерпевших были убиты, по отношению к остальным (16 %) применялось психическое насилие (угроза насилием, опасным для жизни и здоровья). Более 95 % таких разбоев совершено группой лиц[461].
Что же касается всего массива разбойных нападений, то удельный вес их совершения в группе составляет примерно одну треть.
В последнее время правоохранительным органам все чаще приходится сталкиваться с организованными группами и сообществами преступников, осуществляющих тяжкие (нередко исключительно дерзкие и жестокие) посягательства на личность при совершении разбойных нападений, бандитизма, вымогательства. Характерными чертами таких групп являются: сравнительно продолжительное время действия; профессионализм, наличие опытных организаторов; вооруженность; тщательное планирование криминальных акций; изощренность способов их совершения; конспиративность, маскировка антиобщественного поведения и проч. Участились случаи нападений организованных преступных групп на банковские учреждения, кассы предприятий, учреждений, организаций и инкассаторов с целью завладения крупными денежными суммами, а также случаи нападений бандитских формирований на объекты железнодорожного транспорта.
Широкое распространение в последнее десятилетие получило такое криминальное явление, как рэкет (что в буквальном переводе означает крупный шантаж, вымогательство путем угроз и насилия). Рэкет осуществляется как в сфере нелегального бизнеса (в отношении различного рода подпольных дельцов, шулеров-картежников, содержателей притонов, проституток и др.), так и легального (в отношении руководителей коммерческих структур, функционеров совместных предприятий и пр.). Страх, вызываемый реальной угрозой расправы, заставляет потерпевших выплачивать установленные вымогателями суммы. Вымогательство в реальной жизни приобретает все большую устойчивость.
Появились и новые его формы, такие, например, как взимание «дани» за навязанную коммерческим структурам охрану от посягательств других преступников.
Здесь во многих случаях речь по сути дела идет о бандитских формированиях, ибо группировки таких вымогателей довольно устойчивы, имеют на вооружении современные средства поражения (автоматы, гранатометы, пистолеты, снайперские винтовки, взрывные устройства) и создаются для нападений на предпринимателей и коммерческие организации. В отличие от «традиционных» бандитских групп, это – банды «новой волны»[462]. Состоят они преимущественно из несудимых лиц, как правило, спортсменов. Они особенно и не конспирируют свою деятельность, прикрываясь официальным статусом частноохранных структур, действуют полулегально. Под воздействием угроз многие предприниматели соглашаются платить им определенный процент с прибыли, зная, что в случае отказа могут стать жертвами насильственных посягательств. Доходность такой противоправной деятельности обусловливает значительный рост подобных преступных группировок в последнее время.
Преступления против общественного порядка, сопряженные с насилием. К преступлениям, предусмотренным в главе 24 УК РФ и непосредственно посягающим на общественный порядок, следует отнести хулиганство (ст. 213) и вандализм (ст. 214). К насильственным из них относится только хулиганство.
Актуальность проблемы хулиганства определяется его опасностью не только для общественного порядка, но и для безопасности личности, а также значительной распространенностью. Его удельный вес в структуре регистрируемой преступности составил в 90-е гг. примерно 6 %.
Динамика регистрации данного преступления за 20 лет (1987–2005 гг.) выглядит следующим образом (см. табл. 7).
Анализ динамики и тенденций уголовно наказуемого хулиганства должен проводиться с учетом поправок на его значительную латентность.
В 70-х гг. правоохранительные органы и общественность ослабили борьбу с хулиганством. Результатом этого, в частности, явилось резкое снижение показателей его регистрации. Однако снижение произошло «на бумаге», а не в реальной жизни. Криминологами давно подмечена закономерность: ослабление борьбы с хулиганством ведет к росту тяжких насильственных преступлений и наоборот. Это отчетливо прослеживается при анализе соответствующих статистических данных.
Если, например, в 1997 г. было зарегистрировано 129,5 тыс. случаев хулиганства, а в 2000 г. – 125,1 тыс., это не свидетельствует о реальном уровне и тенденциях данного преступления.
Таблица 7. Динамика регистрации хулиганства в 1987–2005 гг.[463]
Сопоставление динамических рядов регистрации умышленных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью (тяжких телесных повреждений), с одной стороны, и уголовно наказуемого хулиганства – с другой, за последнюю четверть века свидетельствует о том, что, когда показатели регистрации хулиганства снижались (т. е. фактически ослабевала борьба с ним), с небольшим интервалом во времени росли тяжкие насильственные преступления, когда же эти показатели повышались (т. е. усиливалась борьба с хулиганством), как правило, происходило их снижение.
Активизация борьбы с хулиганством в 1983–1984 гг. в немалой степени способствовала сокращению тяжких насильственных преступленийв 1985–1986 гг. Резкое же ослабление этой борьбы, о чем свидетельствует «скачкообразное» сокращение регистрации уголовно наказуемого хулиганства в 1986–1988 гг. (соответственно, на 14,7; 19,6 и 15,3 %), наряду с другими факторами способствовало росту тяжких преступлений в последующие годы.
Здесь сказалось своеобразное явление «криминологического баланса». Существенно возросли показатели регистрации хулиганства в 1993–1994 гг. (соответственно, на 31 и 20,3 %) и начало снижаться число убийств и тяжких телесных повреждений (причинения тяжкого вреда здоровью).
Тенденция к росту показателей регистрации хулиганства в отдельные годы анализируемого периода проявлялась неравномерно. В 1996 г. и особенно в 1997 г. число зарегистрированных фактов хулиганства заметно снизилось (соответственно, на 5,1 и 28,6 %). Но и это снижение не отражает, конечно же, реальной картины данного криминального явления. Это – результат ослабления борьбы с хулиганством и далеко не полной его регистрации.
Специальные исследования показывают, что хулиганство на пороге XXI в. стало жестче, опаснее. Оно приобретает все более дерзкий характер. Повышается степень общественной опасности групповых хулиганских действий. Молодежное групповое хулиганство все чаще сопровождается жестоким избиением потерпевших, глумлением над ними, уничтожением или повреждением чужого имущества. События на Манежной площади в Москве в июне 2002 г. наглядно это продемонстрировали. В тех же случаях, когда хулиганство связано с политическими и межнациональными конфликтами, оно нередко перерастает в массовые беспорядки, погромы, поджоги, убийства. Часто при этом используется огнестрельное оружие, а иногда и взрывные устройства[464].
Говоря о групповом молодежном хулиганстве, нельзя не затронуть проблему преступлений футбольных «болельщиков». Именно из их числа нередко образуются хулиганские группировки. Известно, что на Западе богатые клубы даже финансово поддерживают «своих» хулиганов, устраивающих время от времени массовые дикие бесчинства. Часть российских болельщиков старается не отличаться в этом отношении от западных «коллег». Это нередко приводит к массовым хулиганским проявлениям, граничащим с массовыми беспорядками (вспомним события в Москве летом 2002 г.!). В одном только Санкт-Петербурге, например, действуют десятки криминальных группировок из числа футбольных фанатов. Назовем только некоторые из них: «Невский фронт», «Гремлины», «Крымские», «Бешеная толпа», «Шульц 88», «Крауды» (самая сильная и агрессивная группа) и др.
Футбольные фанаты преимущественно в послематчевое время, к тому же разгоряченные неумеренным потреблением спиртного, склонны к совершению тягчайших преступлений.
Так, в марте 2004 г. в Петербурге на станции метро «Невский проспект» группа пьяных фанатов «Зенита» с криком «Россия!» набросилась на трех сирийцев, мирно ожидавших на скамейке прихода электропоезда. Сирийцев избили, а одного из них бросили под колеса электрички, и он погиб[465].
Не отличаются в лучшую сторону и московские фанаты. Одни названия их группировок способны испугать обывателя: «Банда Флинта» (первая такая хулиганская группировка в России, поддерживает московский «Спартак»), «Красно-синие воины» (фанаты ЦСКА). Они активно враждуют между собой и втягивают в свою «войну» болельщиков других команд.
Надо сказать, что латентность уголовно наказуемого хулиганства, особенно в последнее время, очень высока. Согласно статическим данным (форма 2-Е), в 90-е гг. прокуратурой ежегодно отменялось в связи с незаконным отказом в возбуждении уголовного дела по фактам хулиганства примерно 4–4,5 тыс. постановлений[466].
С учетом всех названных обстоятельств фактическую декриминализацию подавляющего большинства случаев хулиганских проявлений, осуществленную Федеральным законом РФ от 8 декабря 2003 г., следует признать ошибочной, криминологически необоснованной. Этот непродуманный шаг, несомненно, осложнил криминологическую ситуацию в стране[467].
§ 3. Криминологическая характеристика личности насильственных преступников
Социально-демографическая и правовая характеристика. Пол. Подавляющее большинство лиц, совершающих насильственные преступления – мужчины (90–93 %). Это вполне объяснимо социальными ролями мужчин и женщин, психофизическими особенностями полов. Для досугового поведения мужчин более характерно времяпрепровождение в случайных компаниях, злоупотребление алкоголем, часто создающее конфликтные ситуации, поводы для драк.
Существуют и различия в мотивации насильственных преступлений, совершаемых мужчинами и женщинами. У последних преобладают мотивы ревности, мести, зависти, стремления избавиться от потерпевшего и т. п. Многие насильственные преступления совершаются женщинами на почве ярко выраженного виктимного поведения потерпевшего (аморального и противоправного поведения их супругов и сожителей).
В последние годы, однако, отмечается возрастание числа женщин, совершающих такие «нетрадиционные» для них преступления, как убийства из хулиганских или корыстных побуждений, в ходе разбойных нападений и т. п., совершающих преступления с особой жестокостью. Доля женщин в числе убийц в 1991–1995 гг. возросла с 10 до 15 %, в числе умышленно причинивших тяжкий вред здоровью (тяжкие телесные повреждения) – с 7 % до 13 % и т. д.
Возраст. Основной контингент насильственных преступников составляют лица молодого и среднего возраста (до 40 лет). Если рассчитать коэффициенты, показывающие соотношение между числом насильственных преступников и численностью активного мужского населения в этих возрастных группах, то окажется, что наиболее высокая криминальная активность в совершении убийств и причинении тяжкого вреда здоровью (тяжких телесных повреждений) характерна для представителей возрастной группы 18–24 года. Последующие места по степени криминальной активности их представителей занимают возрастные группы 25–29, 16–17, 30–39 лет[468].
Среди лиц, совершивших изнасилование, наибольшей криминальной активностью отличается возрастная группа 16–17 лет. Высокая криминогенность в этом плане характерна и для возрастных групп 18–24 года и 25–29 лет. Изнасилование – это вообще ярко выраженное «подростково-молодежное» преступление. Это же относится и к хулиганству. В формировании и реализации мотивов этих преступлений значительную роль играют особенности психологии несовершеннолетних и лиц молодого возраста. Но их влияние осуществляется в совокупности с влиянием среды, условий жизни и воспитания.
По сравнению со взрослыми, подростки и молодежь, как правило, обладают менее развитой волей, повышенной восприимчивостью к негативным влияниям, импульсивностью, внушаемостью, большим конформизмом в поведении по отношению к «своей» группе, они легче поддаются вредному влиянию антиобщественных элементов, в том числе в форме «заражения», подражания, подстрекательства, вовлечения и т. д. В молодые годы в поведении человека более резко сказываются также неуравновешенность характера и темперамента. Характерными для психологии подростков и молодежи являются такие свойства, как болезненное самолюбие, легкая ранимость, эмоциональная избыточность, неустойчивость оценок, юношеский максимализм. У молодых людей мало еще сдерживающих начал и привычек, создаваемых и укрепляемых жизненным опытом, и в силу этого недостаточно развита система навыков социального торможения. В условиях сложных и противоречивых процессов социализации подростки и молодежь нередко сталкиваются с конфликтными ситуациями, отсутствие навыков в разрешении которых способствует их противоправному поведению. Характерным для лиц этого возраста является совершение дерзких насильственных преступлений, в частности, из хулиганских побуждений.
Образование. Насилие свойственно чаще малообразованным, недостаточно развитым, некультурным людям. У них слабее критическое отношение к собственному поведению, уже кругозор, примитивнее и грубее потребности и интересы, они менее сдержанны в своих стремлениях и желаниях, среди них распространен культ грубой физической силы. Это, безусловно, способствует криминальному поведению.
В то же время следует иметь в виду, что полученное образование еще не предопределяет наличие у человека должного уровня нравственной культуры, в частности культуры общения с другими людьми. Высокий образовательный уровень сам по себе далеко не всегда исключает совершение лицом тяжких насильственных преступлений.
Социальный статус. Коэффициент криминальной активности лиц, отнесенных к категории рабочих, превышает аналогичные коэффициенты активности крестьян и служащих применительно к убийствам, соответственно, в 1,7 и 4 раза; причинению тяжких телесных повреждений – в 2,6 и 6,5; совершению изнасилований – в 2,4 и 6 раз. Весьма значительно такое превышение и в отношении регистрируемых хулиганских проявлений. Но основную массу преступников из числа рабочих составляют при этом лица относительно невысокой квалификации и с небольшим стажем работы. В течение трех последних перед преступлением лет примерно половина таких лиц меняла место работы, каждый десятый – три раза и более. Речь, таким образом, идет о принадлежности значительной их части к люмпенизированным и полулюмпенизированным слоям населения.
Коэффициенты интенсивности преступных посягательств различаются и в зависимости от профиля предприятий и организаций, где работали лица, совершившие насильственные преступления и хулиганство. В частности, отмечается высокая криминальная активность лиц, занятых в строительстве, торговле, общественном питании, бытовом обслуживании, т. е. в отраслях, трудоустройство в которых не требует высокого уровня образования и квалификации.
Следует иметь в виду что за последние 10–15 лет по всем тяжким насильственным преступлениям отмечается резкое сокращение (в 2–3 раза) удельного веса рабочих, что объясняется уменьшением доли данной социальной группы во всем населении.
Как уже отмечалось, в составе насильственных преступников значительна доля лиц, не занятых к моменту совершения преступления общественно полезным трудом. Удельный вес их постоянно растет. Характерно, что в уголовной статистике с 1993 г. появилась графа «официально зарегистрированные безработные». Их доля в контингенте насильственных преступников, по данным за 1999 г., составила уже более 6 %. А вообще доля лиц, не имеющих постоянного источника доходов, по тем же данным, среди выявленных убийц, причинителей тяжкого вреда здоровью и насильников колеблется в пределах 58–64 %. Например, в 2002 г. лица без постоянного источника дохода составили уже две трети всего массива выявленных убийц (67,7 %).
Рецидив. Об удельном весе рецидивистов среди лиц, совершающих насильственные преступления, уже говорилось. Серьезную проблему в этой связи представляет специальный рецидив. Если под ним понимать повторение не только тождественных, но и однородных криминальных актов, включая сопряженное с насилием хулиганство, то доля лиц, привлекавшихся ранее к ответственности за подобные деяния, составляет среди рецидивистов, совершающих тяжкие насильственные преступления, примерно половину.
Высока доля рецидива в насильственных преступлениях, совершаемых из корыстных побуждений, что обусловлено склонностью рецидивистов к пьянству, разгулу, их привычкой удовлетворять свои потребности за чужой счет.
Насильственные преступления, совершаемые рецидивистами из хулиганских побуждений, во многих случаях являются следствием особой устойчивости агрессивной ориентации субъекта, определенного антиобщественного стереотипа личности, проявляющегося в совершении вначале хулиганских действий, а затем и более тяжких преступлений. Для многих убийц-рецидивистов хулиганство стало своеобразной «начальной» школой.
Довольно часто насильственные криминальные деяния совершаются рецидивистами с целью облегчения или сокрытия преступления, связанного с осуществлением потерпевшим своей служебной деятельности или выполнением общественного долга, с местью, сведением уголовных счетов и т. д.
Устойчивость антиобщественного поведения. Это, естественно, более широкое понятие, чем неоднократное совершение преступлений. О такой устойчивости, в частности, свидетельствуют предшествовавшие насильственному преступлению совершенные виновным антиобщественные поступки, связанные с посягательством на личность, неуважением к ней и представляющие собой как бы своеобразную криминогенную психологическую подготовку преступления. Выборочные исследования показывают, что в 60–70 % случаев насильственным преступлениям предшествовало систематическое пьянство, совершение виновным мелкого хулиганства, других нарушений прав личности и общественного порядка.
Высокая криминогенная роль пьянства в этиологии насильственных преступлений общеизвестна. Примерно 70 % тяжких насильственных преступлений против личности (убийств, причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилований) и более 90 % актов уголовно наказуемого хулиганства совершаются лицами, находящимися в состоянии опьянения. Значительная часть этих преступлений, особенно совершаемых в семейно-бытовой сфере, связана с хроническим алкоголизмом и алкогольной деградацией личности. Среди лиц, совершающих насильственные преступления, растет доля наркоманов и токсикоманов.
В последнее время исследователи отмечают, однако, резкое увеличение в массиве убийц доли лиц, совершивших преступления в трезвом состоянии, что свидетельствует об усилении таких характеристик данных деяний, как предумышленность, подготовленность, корыстная направленность. Такие преступления совершаются, как правило, на «трезвую голову»[469].
Психологическая и нравственная характеристика. Результаты эмпири ческих исследований (Ю. М. Антонян, М. И. Еникеев, Н. А. Ратинова, Е. Г. Самовичев и др.) дают основания утверждать, что насильственных преступников прежде всего отличает дефектность социальной идентификации[470].
Применительно к этой категории лиц речь, как правило, идет о плохой социальной адаптации, неудовлетворенности своим положением в обществе. У многих из них ярко выражена такая черта, как импульсивность. Она проявляется в сниженном самоконтроле, необдуманных поступках, а иногда и эмоциональной незрелости – инфантилизме[471]. Для поведения этих лиц характерны крайний эгоцентризм, стремление к немедленному удовлетворению спонтанно возникающих потребностей и желаний, примитивизм в межличностном общении, импульсивная агрессивность. Деструктивные (разрушительные) побуждения у большинства из них беспрепятственно реализуются в их поведении, ибо эти субъекты не стремятся их сдерживать и контролировать, хотя способность к самоконтролю у них имеется.
У таких лиц существенно деформирован или нарушен нормативный контроль (слабое Super-ego, по 3. Фрейду). Нравственные и правовые нормы не оказывают на их поведение существенного влияния. Сложившуюся ситуацию они оценивают не с позиций нравственно-правовых требований общества, а исходя из личных переживаний, обид, желаний. Многим из них присущи черты аффективной ригидности (склонности к накоплению эмоциональных переживаний, фиксация на них, застреваемость, негибкость). Они характеризуются стойким нарушением социальной адаптации, крайней десоциализированностью. В насилии они усматривают единственное средство разрешения возникающих конфликтов.
Им свойственны также нарушения в сфере межличностного общения, неумение устанавливать контакты, ставить себя на место других, чрезмерная поглощенность собой, погруженность в себя, замкнутость, отчужденность. Это, естественно, снижает возможности адекватной ориентации, продуцирует аффективные идеи и установки на агрессивное поведение. Окружающие люди и общество в целом воспринимаются данными лицами весьма враждебно («Все люди враги»). Отсюда такие черты личности, как агрессивность и подозрительность, повышенная тревожность. Поступки окружающих рассматриваются ими как опасные, угрожающие их личности, правильная оценка ситуации при этом еще более затрудняется. Поведением лица управляют устойчивые аффективные установки на агрессию, что и приводит к противоправным способам выхода из сложившейся ситуации, связанным с криминальным насилием.
Для этой категории преступников характерно широкое использование средств психологической самозащиты, снятие с себя социальной ответетвенности посредством самооправдывающей мотивации – переложения вины на потерпевшего и внешние обстоятельства. Криминальному поведению, таким образом, придается положительный личностный смысл.
Обращает на себя внимание недостаток, а порой и полное отсутствие у таких лиц нравственных начал, позволяющий говорить о деформации морально-этической сферы, девальвации ценности человеческой жизни в их сознании.
Исследование контингента убийц, лиц, причинивших тяжкий вред здоровью, и хулиганов позволило выделить три основных типа насильственных преступников по характеру их антиобщественной направленности.
К первому типу относятся преступники с четко выраженной и устойчивой специфической (агрессивно-насильственной) антиобщественной направленностью. Речь идет о лицах, ориентированных на поведение, опасное для жизни, здоровья и достоинства других граждан. Для них характерны негативно-пренебрежительное отношение к человеческой личности и ее важнейшим благам, убежденность в допустимости насильственных средств разрешения возникающих конфликтов. Преступное посягательство на жизнь и здоровье другого человека является для них звеном в цепи постоянных и непрекращающихся актов агрессивного насильственного поведения в разных сферах жизни и в различных ситуациях. Такой поведенческий стереотип – результат глубокой деформации личности, специфический продукт эгоцентрической жизненной направленности. По данным проведенного нами исследования, в общем числе осужденных за рассматриваемые преступления этих лиц оказалось около половины (45–55 % по различным массивам).
У определенной части обследованных (10–15 %) агрессивно-насильственная направленность носит столь глубоко укоренившийся, доминирующий, злостный характер, что их преступные действия в значительной мере утрачивают ситуационную окраску. Это «последовательно криминогенный» тип. Ведущими чертами личности таких злостных преступников являются воинствующий эгоцентризм, озлобленность, злопамятность, мстительность, повышенная агрессивность, рафинированная жестокость, моральная нечувствительность, цинизм, бездушие, неспособность к сопереживанию, состраданию. Создается впечатление, что эти лица вообще находятся по ту сторону нравственности[472]. Такими лицами и совершается значительная доля предумышленных противоправных посягательств на жизнь и здоровье (при разбойных нападениях; сопряженных с изнасилованием; с целью облегчения и сокрытия другого преступления; из мести и т. д.). Однако немало преступлений совершается ими и по внезапно возникшему умыслу (например, из хулиганских побуждений), причем насильственное, агрессивное поведение этих субъектов нередко рационально не мотивировано и представляет собой в известном смысле самоцель. В большинстве таких случаев криминогенные провоцирующие ситуации инициировались самими преступниками, причем часто без предшествующего конфликтного взаимодействия с потерпевшими. Действия последних либо вообще не содержали в себе признаков провокации агрессии, либо были несопоставимы с тяжестью наступивших последствий[473]. В отношении данных лиц наиболее вероятен прогноз специального рецидива. Угрызения совести у них отсутствуют напрочь. Они не ощущают ни жалости, ни сострадания по отношению к своим жертвам.
У другой, значительно большей части изученных преступников (35–40 %), ориентированных на применение насилия, подобная направленность личности вызывает совершение преступления в сочетании с конфликтной ситуацией. Возникающие конфликты они предпочитают решать агрессивным путем. Это, как правило, эмоционально распущенные, ведущие антиобщественный образ жизни, неуравновешенные люди. Мотивация их преступного поведения главным образом связана с такими отрицательными эмоциями, как раздражение, гнев, злость, месть, зависть и т. п. При этом они не склонны сдерживать проявления негативных эмоций, агрессивность – доминирующий способ их самоутверждения. Для них достаточно незначительного повода, чтобы примитивный стереотип самоутверждения, связанный с применением физической силы, воплотился в преступном посягательстве, причем они также нередко сами создают криминогенную провоцирующую ситуацию. Среди них немало лиц, ранее неоднократно совершавших тяжкие насильственные преступления, в том числе ранее судимых. Это «привычные» преступники.
Ко второму типу насильственных преступников следует отнести лиц, характеризующихся в целом отрицательно, допускавших и ранее различные правонарушения, но направленность которых на совершение посягательств против личности явно не выражена. Совершение насильственного преступления выступает нередко в качестве средства достижения особо значимых для них целей, способа завладения определенным «благом», во имя которого приносится в жертву ценность другого человека (так называемая инструментальная агрессия[474]). Преступление может быть обусловлено также их нетрезвым состоянием (например, хулиганство). Таких лиц, по результатам исследования, оказалось среди изученного контингента 20 %. Образ жизни этих лиц находится на грани социально приемлемого и антиобщественного. Для них характерна частичная криминальная зараженность. Данный тип насильственного преступника можно назвать «промежуточным».
К третьему типу следует отнести так называемых ситуационных преступников – всех тех, которые до преступления характеризовались положительно либо нейтрально, а само насильственное посягательство совершили впервые под воздействием неблагоприятной внешней ситуации. В их поведении отсутствуют признаки, характерные для представителей двух предыдущих типов. Они применяют насилие в качестве неадекватной реакции на ситуацию, которая воспринимается ими как остроконфликтная. Иногда их преступные действия обусловлены интенсивным психологическим воздействием неформальной группы, позицией солидарности со «своим» микроокружением («наших бьют!»). Источниками эскалации конфликта в таких случаях зачастую выступают сами потерпевшие, их действия содержат прямую провокацию агрессии. Для большинства ситуационных преступников характерна сниженная эмоциональная устойчивость. Их криминальное поведение регулируется, как правило, механизмами не личностного уровня, а иерархически более низкого – индивидуального[475]. «Срыв» механизмов саморегуляции при этом носит глубокий и разрушительный характер. Порой криминальные деяния совершаются ими неожиданно не только для окружающих, но и для самих себя (так называемые реактивные преступления, по характеристике А. Ф. Зелинского[476]). Среди обследованных лиц относящихся к данной категории оказалось примерно 30 %.
Психопатологическая характеристика. Выше уже отмечался высокий удельный вес (от 30 до 40 %, а по некоторым данным – до 60 %) психических аномалий у насильственных преступников. К ним относятся все расстройства психической деятельности, не достигшие психотического уровня и не исключающие вменяемости, но приводящие к личностным изменениям, а отсюда – к отклоняющемуся поведению[477]. К аномалиям такого рода следует отнести психопатии, олигофрению в степени дебильности, эпилепсию, шизофрению в состоянии ремиссии, остаточные явления черепно-мозговых травм, органические заболевания головного мозга, сосудистые заболевания с психическими изменениями, хронический алкоголизм, наркоманию и другие психические расстройства[478]. Многие из них представляют собой пограничные состояния психики, находящиеся на грани психического здоровья и болезни (это неврозы, психопатии, некоторые формы реактивных состояний и другие сравнительно легкие психические нарушения).
В современной психиатрической литературе отмечается повышенная криминогенность параноидного, шизоидного, эмоционально неустойчивого, истероидного и особенно диссоциального (имеющего сходство с антисоциальной психопатией) расстройства личности[479]. Указанные аномалии провоцируют раздражительность, агрессивность ижестокость. Еще в 30-е гг. прошлого столетия известный психиатр П. Б. Ганнушкин отмечал криминогенность конституционально-возбудимых психопатов («совершенно не считающихся с требованиями закона»), шизоидов («способных к чрезвычайной жестокости»), параноиков (которые «ни перед чем не останавливаются»); близких к ним фанатиков (железная воля которых делает их «опасными для общества»); эпилептоидов (у которых «по ничтожному поводу развиваются бурные вспышки гнева, ведущие к опасным насильственным действиям»); истерических психопатов (которые «лучше всего себя чувствуют в атмосфере скандалов, сплетен и дрязг»); неустойчивых («их несчастье – наркотические средства, особенно вино, под влиянием которого они делаются неузнаваемыми») и антисоциальных психопатов[480].
Современные исследователи также прослеживают определенную связь между типом психопатического расстройства и особенностями насильственного криминального поведения. Так, А. Е. Личко отмечает склонность эпилептоидно-неустойчивых психопатов (аналог «антисоциальных», по П. Б. Ганнушкину) к совершению тяжких преступлений против жизни и здоровья, а также изнасилований. Для гипертимных психопатов характерно участие в драках, ими же спровоцированных, они могут оказывать насильственное сопротивление представителям власти, легко попадают в группы с антисоциальной направленностью и нередко сами становятся инициаторами криминальных деяний, требующих риска. Эпилептоиды склонны к совершению аффектированных насильственных преступлений. В их аффекте выступает безудержная ярость – циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности жертвы. Они предрасположены и к сексуальным преступлениям, сопряженным с садистскими тенденциями. Состояние опьянения у эпилептоидных психопатов проявляется в стремлении всех бить и все крушить[481].
Психиатр О. Г. Виленский выделяет характерный для шизоидов патологический инстинкт – гомицидоманию. «Интенсивное стремление к убийству вытекает у этих людей не из бредовых идей или галлюцинаций, а существует само по себе, побуждая искать все новые жертвы. Значительная часть жестоких, бессмысленных убийств… совершается именно такими лицами. В ряде случаев эти убийства становятся серийными, сочетаются с изнасилованием женщин и расчленением трупов»[482]. Этот же автор обращает серьезное внимание на криминогенное значение сексуальных перверсий (садизм, гомосексуализм, педофилия, некрофилия и пр.) и так называемой вялотекущей шизофрении[483].
В целом лица с подобными отклонениями в психике отличаются эмоциональной неустойчивостью, повышенной аффективной возбудимостью, взрывчатостью, раздражительностью, неуживчивостью, истеричностью, мстительностью, агрессивностью. Они склонны к бурным проявлениям аффектов в ответ на незначительные порой поводы. Названные аномалии снижают у них волевые процессы, повышают внушаемость, ослабляют действие контрольных механизмов психики и тем самым зачастую в сочетании с алкогольным опьянением, усугубляющим эти эмоционально-волевые нарушения, способствуют реализации импульсивных противоправных агрессивных действий. С их стороны возможны исключительно жестокие преступления.
§ 4. Детерминация насильственной преступности
Существование и воспроизводство криминального насилия определяются в целом теми же причинами и условиями, что и вся преступность. Но круг и интенсивность ряда криминогенных явлений и процессов здесь специфичны, будучи связаны, в частности, с напряженностью в обществе и микросреде, сложившимися стереотипами поведения, представлениями о дозволенности насилия в ней.
Насилие – неотъемлемая часть общественного бытия. Его истоки коренятся в биосоциальной природе человека. «Агрессивность со времен раннего человека так же, как и его социальность, служат средством борьбы за выживание. Она в процессе эволюции человека не затухает, а приобретает характер насилия в целях удовлетворения прежде всего надбиологических, социальных потребностей: в статусе, престиже, самоутверждении» [484].
В детерминации различных форм социального насилия именно неудовлетворенные социальные потребности играют особую роль. «Если неудовлетворенная витальная потребность (в пище, продолжении рода, защите от холода и т. п.) приводит к борьбе за существование», то неудовлетворенная социальная потребность – к «сверхборьбе за сверхсуществование»[485]. Вообще «насилие имеет место тогда, когда создается препятствие для полной соматической или духовной реализации потенций человека» (J. Galtung)[486].
Поскольку «проявление истребительной внутривидовой агрессии – это специфическая особенность человека», постольку вполне «логично искать причины этой специфической черты в том, что характерно именно для человека, что его отличает от животных, а не в том, что его роднит с ними… Специфические особенности агрессивности у человека есть следствие специфических же для человека условий жизни, т. е. следствия особенностей той социальной среды, которую он в процессе своего исторического развития для себя создал. При таком понимании проблема причин агрессивности превращается в проблему исследования тех социальных причин, которые агрессивность вызывают»[487].
Общесоциальные истоки насилия коренятся прежде всего в неравенстве положения отдельных групп и индивидов в стратификационной структуре общества[488], связанной с их местом в системе общественного производства и распределением социальных благ. Именно социальное неравенство порождает экстремистские формы поведения, в том числе и акты криминального насилия[489].
Пока стратификационная система общества находится в относительном равновесии, криминальное насилие существенно не превышает средний уровень. Однако нарушение такого равновесия ведет к росту насилия. Вызывается оно двумя основными факторами: резким ухудшением социального статуса тех или иных групп или прерванной социальной мобильностью[490]. Снижение статуса ведет к разрыву между притязаниями и реальными возможностями их осуществления, к росту массовых негативных настроений, что создает почву для резкого увеличения числа криминогенных конфликтов, разрешаемых насильственным путем. Блокирование восходящей социальной мобильности также создает почву для недовольства и фрустрационных разрядок насильственного характера.
В последние годы наше общество оказалось в условиях глубокого экономического, социально-политического и духовного кризиса, обострения множества противоречий. Это вызвало нарастание социальной напряженности, девальвацию многих традиционных культурных, нравственных, гуманистических ценностей, резкое снижение уровня законопослушания, дестабилизацию во многих регионах общественного порядка. В обществе переходного периода резко возросли конфликтность, ожесточенность нравов, произошло обесценивание человеческой жизни. Падение реальных доходов большей части населения, абсолютное снижение показателей их жизненного уровня (около 35 % людей, по официальным данным, находятся за чертой бедности, их денежные доходы ниже прожиточного минимума), рост социального расслоения, появление новых привилегированных слоев, невиданный ранее имущественный диспаритет, безработица (по экспертным оценкам, полная безработица и частичная занятость охватывают около 15 % экономически активного населения), интенсивные процессы маргинализации и люмпенизации значительных слоев граждан, инфляция, падение производства, критическая задолженность работникам бюджетных отраслей, обострение межнациональных отношений и вынужденная в связи с этим миграция, рост национализма и национальной нетерпимости, политического и религиозного экстремизма, значительное ослабление социального контроля – все это играет существенную криминогенную роль и в детерминации насильственной преступности.
Насильственная преступность непосредственно связана также с военными конфликтами в России и странах СНГ. Любые войны влекут за собой «озверение» и «одичание» народных масс, внедрение в общественное сознание постулата, что «жизнь человеческая не стоит и гроша». Специальные исследования свидетельствуют о том, что интенсивность агрессивности в обществе прямо пропорциональна его участию в войнах.[491]
Происходит «милитаризация» значительного контингента населения. В последние десятилетия наряду со структурами, осуществляющими официальную военную политику государства, развиваются и латентные военизированные криминальные структуры, «теневые» микроармии, отряды уголовных и политических террористов. Это неизбежно приводит к росту числа таких криминальных деяний, как убийства, причинение вреда здоровью различной степени тяжести, терроризм, похищение людей, захват заложников, преступления против военнопленных и пр. События в Чечне наглядно подтверждают это.
Следует согласиться с мнением В. Г. Бужора о том, что уровень криминального насилия в обществе служит показателем его цивилизованности и гуманности установившейся в нем системы общественных отношений. «Чем больше то или иное общество „продуцирует“ субъектов, которые грабят, убивают, насилуют, тем неудовлетворительнее общественные отношения в данном обществе»[492].
К основным криминогенным детерминантам убийств, причинения вреда здоровью и хулиганства следует отнести:
– ориентацию значительной части населения на любые, ничем не ограниченные средства достижения жизненно важных целей;
– ожесточенную конкурентную борьбу в экономической и политической сферах;
– утрату многими людьми личной перспективы, крах их надежд, неблагоприятные материальные и жилищные условия, постоянное состояние тревоги и безысходности, провоцирующие на агрессивную „разрядку“[493];
– повышенную распространенность среди отдельных групп населения представления о допустимости насильственных действий, стереотипов агрессивно-насильственного поведения в конфликтных ситуациях;
– интенсивную алкоголизацию и наркотизацию населения, обусловливающую широкое распространение «пьяных» эксцессов и связанного с ними агрессивно-насильственного поведения (по данным НИИ наркологии Минздрава РФ, на начало 2002 г. в России официально зарегистрировано 2,2 млн больных алкоголизмом граждан, однако, по мнению экспертов, на самом деле в стране более 8 млн алкоголиков-мужчин, около 2 млн хронически пьющих женщин и 0,5 млн подростков до 14 лет, уже страдающих алкогольной зависимостью; к ним еще надо добавить около 4 млн человек, употребляющих наркотики);
– нереагирование соответствующих должностных лиц и общественных организаций на антиобщественные поступки в сферах быта, досуга и трудовой деятельности;
– виктимное (легкомысленное, безнравственное, противоправное) поведение потерпевших, служащее поводом для преступления;
– влияние преступной среды; криминальное «заражение» в экстремистской или хулиганствующей микросреде; вовлечение в организованные, заказные и т. п. преступления;
– провоцирующие на конфликт взаимоотношения в семье, с соседями, сослуживцами (оскорбления, ссоры, скандалы, драки, издевательства);
– несвоевременное выявление общественностью и правоохранительными органами криминогенных семейно-бытовых ситуаций; неудовлетворительное реагирование на бытовые конфликты;
– нереагирование на предшествующие насильственным преступлениям угрозы физической расправой в отношении потерпевшего и других лиц, факты побоев, нанесения телесных повреждений, истязаний, хулиганских поступков;
– латентность и безнаказанность значительной части преступлений против личности, обусловленные низким профессионализмом правоохранительных органов;
– терпимость в трудовом коллективе и бытовой микросреде к пьяницам, наркоманам и токсикоманам, нарушителям общественного порядка, а также к фактам вовлечения несовершеннолетних в пьянство и потребление одурманивающих веществ;
– недостатки в деятельности правоохранительных органов по борьбе с криминальным рецидивом; необоснованное применение к осужденным досрочного освобождения от наказания; обстоятельства, осложнившие процесс их социальной адаптации и ресоциализации (например, незаконный отказ в регистрации по месту жительства, трудоустройстве); недостаточный контроль со стороны органов внутренних дел и общественности за поведением условно осужденных и досрочно освобожденных, находящихся под административным надзором;
– неполнота выявления лиц, страдающих психическими заболеваниями и аномалиями психики; слабая профилактическая работа с данными лицами, непринятие по отношению к ним предусмотренных законом медицинских и других мер общественной безопасности;
– обстоятельства, способствовавшие формированию антиобщественных группировок молодежи с агрессивно-насильственной направленностью; недостатки в деятельности по разобщению таких группировок;
– существование значительного нелегального рынка оружия; его небрежное хранение; непринятие мер по пресечению незаконного оборота оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, ядов;
– недостатки в охране общественного порядка и безопасности граждан, в организации патрульно-постовой службы милиции, профилактической деятельности органов внутренних дел;
– нереагирование окружающих на факты применения насилия, хулиганства, иного аморального и противоправного поведения; оставление потерпевшего без помощи в опасной ситуации; непринятие очевидцами мер к пресечению преступления, их невмешательство в конфликт, случаи попустительства, равнодушия и трусости;
– недостатки в воспитательной работе по месту жительства, работы и учебы, в организации досуга, культурного обслуживания населения, в том числе упущения в воспитательной, культурно-массовой и организационной работе в молодежных общежитиях, нарушения в работе предприятий торговли и общественного питания, создающие условия, способствующие возникновению конфликтных ситуаций, и т. д.
Хочется еще раз подчеркнуть значимость учета межличностного взаимодействия между преступником и жертвой, происходящего до совершения насильственного преступления. Часто в таких случаях речь идет о развивающемся «по спирали» межличностном конфликте.
Детерминация подобных конфликтов связана прежде всего с опытом формирования личности и общей культурой поведения. Главные криминогенные компоненты при этом – неумение идти на компромиссы, гипертрофированное «чувство врага», связанное с повышенной подозрительностью и ранимостью, а также нормы поведения, предписывающие возмездие за причиненный ущерб[494]. Тысячелетние традиции мести и насыщенность человеческой культуры образцами насильственного поведения играют здесь роковую роль.
Повседневная жизнь создает множество поводов и объективных причин для такого рода криминогенных конфликтов.
В условиях девальвации ценности человеческой жизни практически среди всех слоев населения доминируют антиобщественные ориентации в форме предрасположенности личности (отдельных социальных групп) к выбору насилия как средства реализации своих интересов и удовлетворения потребностей[495]. Детерминация различных форм криминального насилия обусловлена именно доминированием в социуме соответствующих ценностных ориентации и установок.
Серьезное внимание следует обратить на обстоятельства, формирующие агрессивную насильственную направленность личности в детстве и подростковом возрасте. К ним относятся:
– неблагополучная обстановка в семье, формирующая склонность к разрешению возникающих конфликтов путем применения насилия (примеры распущенности, аморального и противоправного образа жизни, жестокости и безразличия по отношению к близким, пьянства, паразитизма и т. п.)[496];
– деморализующее влияние ближайшего бытового окружения по месту жительства, работы, учебы; жестокость по отношению к людям, животным; издевательства над младшими и слабыми; участие в неформальных группах с антисоциальной направленностью со склонностью к насилию; групповые драки, избиения; пьянство и т. п.;
– целенаправленное вовлечение подростков в пьянство, потребление наркотиков и других одурманивающих веществ, преступную или иную антиобщественную деятельность агрессивного характера взрослыми преступниками и ранее судимыми сверстниками (особенно здесь следует отметить целенаправленную деятельность по вербовке «кадров» со стороны участников организованных преступных групп и сообществ, профессиональных преступников, пропаганду ими обычаев своей среды);
– воздействие на несовершеннолетних пропаганды «суперменства», крайнего индивидуализма, жестокости и презрения к окружающим, отношения к насилию как нормальному явлению социальной жизни.
Повседневная жизнь постоянно и наглядно демонстрирует подросткам модели агрессивного поведения в семье, субкультуре и средствах массовой информации[497], которые они и перенимают. Показательно, что около 90 % несовершеннолетних, отбывающих наказание за совершение насильственных преступлений, по данным представительного выборочного исследования, еще до начала преступной деятельности сами являлись объектами жестокого обращения[498]. Отсюда, в определенной мере, их озлобленность и агрессивность, порождающие насилие и жестокость.
Что касается изнасилований, то к детерминантам этого преступления (помимо указанных выше) следует отнести:
– эротизирующее и деморализующее воздействие микросреды (неблагоприятные в данном аспекте условия воспитания подростков в семье и ближайшем окружении; различные формы семейной дезорганизации; негативное влияние примеров половой распущенности, циничного отношения к женщине; стимулирование у подростка неправильных взглядов и навыков сексуального поведения, подстрекательство со стороны взрослых или развращенных сверстников и пр.);
– недоработки органов образования, культуры, здравоохранения в нравственном и половом воспитании детей, подростков, молодежи;
– распространение пьянства, наркомании и токсикомании в среде несовершеннолетних и молодежи и обусловленная этим криминогенность в сфере половых отношений;
– растлевающее влияние пропаганды «сексуальной свободы», порнографии;
– неосмотрительность и неуместная доверчивость части потерпевших; их легкомысленное, а иногда и провоцирующее поведение;
– детская безнадзорность;
– недостатки в деятельности правоохранительных органов и органов здравоохранения по выявлению лиц, обнаруживающих признаки сексуальной патологии, склонных к половым извращениям насильственного характера, и обеспечению мер лечения и надзора; неполное и несвоевременное раскрытие преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности; необоснованное прекращение уголовных дел об изнасиловании; применение мер наказания, не соответствующих общественной опасности содеянного и личности виновного;
– ошибки и упущения в борьбе с проституцией, сводничеством, притоносодержательством, распространением порнографии.
К условиям, способствующим совершению грабежей, разбоев и бандитизма (помимо уже рассмотренных выше, связанных с формированием корыстно-насильственной направленности личности), следует отнести:
– недостатки в организации охраны хранилищ материальных ценностей, квартир, офисов, обменных пунктов, сберегательных касс и других объектов, наиболее часто подвергающихся посягательствам со стороны корыстно-насильственных преступников; отсутствие надлежащих технических средств, позволяющих обеспечить безопасность этих объектов (кодовых запоров, сигнализации, систем локального оповещения, видеоконтроля и пр.); нарушения установленных правил обращения с материальными ценностями (их хранения, перевозки и передачи), в частности отсутствие надлежащей охраны при транспортировке денег кассирами и инкассаторами;
– виктимное (рискованное, аморальное, провоцирующее) поведение потерпевших, облегчающее совершение корыстно-насильственных посягательств на них (состояние сильного опьянения; неразборчивость в знакомствах; неприменение охранно-защитных мер к себе и своему имуществу);
– недостатки в работе правоохранительных органов по предупреждению данных преступлений, и в особенности по выявлению и разобщению преступных групп корыстно-насильственной направленности; выявлению и профилактированию лиц, ведущих паразитический образ жизни, а также лиц, образ жизни которых свидетельствует об их связях с криминальной средой; слабые оперативные позиции соответствующих спецслужб в этой среде; неполная раскрываемость корыстно-насильственных криминальных посягательств, особенно «по горячим следам»[499]; слабая работа по изъятию огнестрельного и холодного оружия, противодействию его изготовлению в производственных условиях;
– недостатки в работе патрульно-постовой службы милиции, неэффективное патрулирование по улицам населенных пунктов в вечернее и ночное время без учета специфики места и времени возможных преступлений;
– недостатки в работе службы участковых уполномоченных милиции и аппаратов уголовного розыска по предупреждению рецидива корыстно-насильственных преступлений среди освобожденных из мест лишения свободы, осуществлению административного надзора за этими лицами, повышению уровня оперативной осведомленности о замышляемых преступлениях в маргинальной криминализированной среде.
§ 5. Основные направления предупреждения насильственных преступлений
Общесоциальное предупреждение насильственных преступлений во многом зависит от последовательного проведения в стране социально-экономических и политических преобразований, связанных с утверждением общечеловеческих ценностей, гуманизацией нравственного климата, реализацией принципов социальной справедливости. Решение этих общесоциальных задач попутно создаст предпосылки и для успешной борьбы с насильственными преступлениями. В числе этих задач надо выделить целенаправленную работу по воспитанию в человеке совестливости, привитию ему культуры общения и нравственных личностных идеалов, уважения к человеческой личности, ее неприкосновенности, нетерпимости к любым актам насилия над ней, к проявлениям грубости, агрессивности, цинизма, по возрождению в значительной мере утраченных традиций взаимопомощи, милосердия, сострадания ко всему живому; улучшение полового воспитания подростков и молодежи, подготовку их к семейной жизни, воспитание уважения к достоинству женщины, отвращения к распущенности и вседозволенности.
К основным направлениям специально-криминологической (специально целенаправленной) профилактики в рассматриваемой сфере относятся:
а) последовательная и настойчивая борьба с пьянством и наркотизмом на основе постановки четких и реальных целей, надлежащей комплексности и координации;
б) своевременность реагирования на правонарушения, совершаемые на почве семейных и других бытовых конфликтов и могущих перерасти в преступления;
в) обеспечение решительной борьбы с хулиганством и эффективной охраны общественного порядка на улицах и в других общественных местах;
г) решительное усиление борьбы с разжиганием расовой и межнациональной розни;
д) пресечение криминогенных влияний на несовершеннолетних и молодежь со стороны рецидивистов и профессиональных преступников;
е) улучшение качества профилактической работы в маргинальной среде;
ж) активизация деятельности по выявлению антиобщественных молодежных группировок со склонностью к насилию;
з) активизация деятельности по ликвидации организованных преступных групп и сообществ;
и) своевременность профилактического воздействия на лиц с повышенной степенью виктимности;
к) активизация борьбы с фактами незаконного изготовления, сбыта, хранения и ношения холодного и огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, с их хищениями;
л) использование уголовно-правовых мер так называемой двойной превенции для своевременного реагирования на угрозы убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, побои, истязания, на приготовление к совершению тяжких насильственных преступлений, массовых беспорядков, группового хулиганства;
м) обеспечение справедливой ответственности за насильственные преступления на основе ее дифференциации и индивидуализации;
н) решительное противодействие пропаганде жестокости и насилия в средствах массовой информации, распространению в общественном сознании культа силы, «суперменства», ориентации молодежи на противоправные насильственные варианты разрешения жизненных проблем; переориентация СМИ на пропаганду образа законопослушного гражданина.
Активизация работы на этих направлениях способствует стабилизации, а затем и сокращению уровня криминального насилия. Программы усиления борьбы с преступностью, другие целевые программы, а также документы межведомственного и ведомственно-отраслевого комплексного криминологического планирования содержат в этом отношении ряд важных положений. (Вместе с тем их ресурсное обеспечение на сегодняшний день неудовлетворительно.)
Особое значение имеют меры усиления профилактического воздействия в специфически криминогенных группах населения (представители маргинальной среды; несовершеннолетние и молодежь; лица, злоупотребляющие спиртными напитками, потребляющие наркотические средства или психотропные вещества; не занятые общественно полезным трудом; ранее судимые; лица с отклонениями в психике). Значимым было бы расширение правовой базы для дифференцированной работы с группами повышенного социального риска и для собственно профилактической работы по месту жительства.
В системе специальных мер борьбы с насильственными преступлениями выделяются меры общей, групповой и индивидуальной профилактики.
Исходя из деления специальных мер общепрофилактического характера на организационные (связанные с организацией предупредительной деятельности) и функциональные (по ее непосредственному осуществлению), к числу первых следует отнести изучение и анализ информации об уровне, структуре и динамике насильственной преступности в регионе (оценка состояния и тенденций этих преступлений с учетом латентности, криминогенных и антикриминогенных факторов, прогнозов развития криминологической ситуации; оценка эффективности осуществляемых профилактических мероприятий и пр.), криминологическое планирование, профилактическую отработку отдельных территорий и объектов и т. д.
К функциональным относятся меры по осуществлению профилактического контроля и воздействия в соответствующей микросреде: систематическое обследование мест, где наиболее часто совершаются преступления против личности и общественного порядка (скверы, строящиеся здания, подвалы, чердаки, заброшенные строения, рюмочные, закусочные и пр.); обеспечение дислокации милицейских служб с учетом места и времени совершения большинства рассматриваемых деяний; проведение специальных профилактических рейдов, проверок, отдельных комплексных операций; осуществление мероприятий, направленных на своевременное выявление и изъятие незаконно хранимого оружия, пресечение фактов его противоправного изготовления в производственных условиях; обеспечение профилактической деятельности других государственных органов и общественных организаций и поддержание с ними постоянного взаимодействия; правовое воспитание граждан и т. д.
Исключительно важным направлением в деятельности по борьбе с насильственными преступлениями является групповая и индивидуальная профилактика. Ее объекты – лица, которые по причине своей антиобщественной агрессивно-насильственной направленности могут совершить насильственные преступления.
Наиболее сложной задачей в индивидуальной профилактике является выбор тех признаков-индикаторов, которые могут быть положены в основу прогностической оценки личности.
К объективным признакам, позволяющим с высокой степенью вероятности определить возможность совершения насильственного преступления конкретным лицом, относятся:
– проявившаяся склонность к действиям, нарушающим общественный порядок, в том числе участию в драках, оскорбительному приставанию к гражданам, демонстрации циничного отношения к женщинам;
– устойчиво повторяющиеся конфликты с одними и теми же лицами с тенденцией к их насильственному разрешению;
– систематическое пьянство, потребление наркотиков, других одурманивающих веществ в сочетании с агрессивным поведением;
– паразитизм, бесцельное времяпрепровождение;
– судимость за преступления, связанные с насильственными противоправными действиями;
– угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, избиение соседей, родственников и т. д.;
– привлечение к административной ответственности за мелкое хулиганство, драки и проч.;
– изготовление, приобретение, незаконное хранение и ношение холодного или огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств.
При этом следует учитывать и субъективные признаки: такие характерологические черты личности, как грубость, дерзость, агрессивность, склонность к вспышкам гнева и аффектам, озлобленность, мстительность, циничность; порочные потребности (пьянство, наркотизм, разврат и др.) и неразборчивость в средствах их удовлетворения; специфические болезненные состояния (алкоголизм, наркомания, психопатия, расстройство сексуальных влечений).
Надо принимать во внимание и ситуационные криминогенные факторы, например образование неформальных групп, сложившихся на антисоциальной основе, со склонностью к пьянству, хулиганству, разврату, насилию; возникновение опасных конфликтных ситуаций в ближайшем окружении (скандалы между родственниками и соседями, драки, ссоры, угрозы).
Учет всех этих факторов весьма важен для криминологической диагностики, прогнозирования возможности совершения конкретными лицами насильственных преступлений и определения методов индивидуальной профилактики. К числу последних относятся: убеждение и переубеждение, оказание необходимой помощи, нейтрализация негативных влияний окружающей среды, контроль и надзор, меры гражданско-правового, административно-правового и уголовно-правового воздействия.
Новое законодательство о социальном обслуживании создает здесь и базу для социальной помощи лицам из групп повышенного криминального риска. Отрадным явлением стало быстрое развитие в субъектах Федерации и территориях местного самоуправления учреждений для реабилитации лиц с отклоняющимся поведением и для лиц, нуждающихся в защите от жестокости, насилия. По экспертным оценкам, в каждой четвертой российской семье процветает насилие. В семидесяти случаях из ста жертвами избиений становятся женщины и дети.
Большое значение имеет в этой связи развертывание деятельности общественных кризисных центров (центров социальной помощи), призванных, в частности, оказывать помощь потерпевшим от насильственных преступлений, «горячих линий» связи («телефонов доверия»), убежищ для жертв семейного и сексуального насилия и т. п. В настоящее время в регионах России действует около 50 таких кризисных центров.
Специфику анализируемых профилактических мер целесообразно рассмотреть применительно к предупреждению насильственных преступлений в сфере быта. Центральной фигурой профилактической работы здесь является участковый уполномоченный милиции.
При осуществлении профилактики бытовых насильственных преступлений важно добиваться адекватного реагирования на поступающие сообщения уже на ранней стадии развития опасных конфликтных ситуаций и формирования агрессивных группировок, компаний.
Очень важно при этом в соответствии с конкретной ситуацией избрать правильную форму реагирования (эпизодическое, длящееся, неотложное, экстренное).
Если конфликтная ситуация периодически то обостряется, то улучшается без особо резких колебаний, наиболее целесообразно эпизодическое (контрольное) реагирование. Оно осуществляется, как правило, участковым уполномоченным милиции и представителями общественности. Методы профилактического воздействия в таких случаях – советы, беседы, оказание необходимой помощи, нейтрализация неблагоприятных факторов окружающей среды, эпизодический контроль.
Если конфликтная ситуация в течение продолжительного времени ухудшается, применяется длящееся реагирование. В подобных случаях с нарушителями проводятся профилактические беседы в милиции (главным образом, участковыми уполномоченными), инициируется проведение бесед с участием представителей администрации и общественности, персонально уважаемых участниками конфликта лиц; используются иные уже указанные формы воздействия. Если они оказываются неэффективными, применяются более строгие меры: обсуждение поведения конфликтующих лиц на общем собрании трудового коллектива, собрании граждан по месту жительства, сельском сходе, вызов в орган милиции для беседы о недопустимости антиобщественного поведения в быту, официальное предупреждение суда о возможном выселении с жилой площади за невозможностью совместного проживания и т. д.
Неотложное реагирование осуществляется в условиях резко обострившейся конфликтной ситуации. Речь идет о часто повторяющихся ссорах, скандалах, драках, угрозах, отклоняющемся поведении лиц, страдающих психическими заболеваниями, антиобщественном поведении пьяниц, алкоголиков, наркоманов. Могут быть использованы различные меры правового принуждения: лишение по суду родительских прав; принудительный обмен по суду жилой площади и выселение за невозможностью совместного проживания; ограничение дееспособности; принудительное лечение в психиатрической больнице или психоневрологическом диспансере; изъятие охотничьего оружия; привлечение к административной и уголовной ответственности.
Экстренное реагирование необходимо в случаях бурного, агрессивного поведения нарушителя. Оно осуществляется непосредственно в момент хулиганских действий, драк, реальных угроз физической расправой и т. д. Его, как правило, выполняют дежурные части райгорорганов внутренних дел. По поступлении соответствующего сообщения они обязаны срочно направить на место конфликта сотрудников патрульно-постовой службы, а иногда и участковых уполномоченных, сотрудников уголовного розыска для его пресечения; реагирование в таких случаях предполагает: активную защиту граждан, которые могут пострадать от агрессивных действий; подавление сопротивления правонарушителей; изъятие у них оружия; их задержание и т. п. После этого решается вопрос о привлечении данных лиц к уголовной или административной ответственности.
Очевидна необходимость постановки неформальных групп со склонностью к насилию на соответствующие виды оперативного и профилактического учета, оказания предупредительного воздействия на всю группу в целом (вчастности, при осуществлении профилактики насильственных преступлений в маргинальной среде, в общежитиях и т. д.).
Весьма важна виктимологическая профилактика. Ее меры должны основываться на выявлении потенциальных потерпевших и предотвращении их неосмотрительного, рискованного, легкомысленного, распущенного, провокационного поведения (скандалистов, постоянно конфликтующих; лиц, попадающих в состоянии опьянения в виктимогенные ситуации; лиц, склонных к случайным компаниям, контактом с незнакомыми людьми, легкомысленному поведению в общественных местах и т. д.).
Значимость этой работы подтверждается ростом уровня виктимизации населения. Показатель этого уровня по лицам (число зарегистрированных потерпевших на 100 тыс. чел. населения) в 1999 г. составил 1511,6, что на 20 % больше, чем в 1998 г. (1259,1)[500]. Вероятность стать жертвой насильственного преступления значительно увеличилась.
Значение виктимологического аспекта целесообразно рассмотреть применительно к задачам предупреждения корыстно-насильственных преступлений (грабежей, разбоев, бандитских налетов). Весьма важным в этом плане представляется осуществление следующих мероприятий:
– изготовление и распространение в жилом секторе специальных памяток-предостережений о способах защиты от преступных посягательств с учетом неоднократно повторяющихся наиболее опасных их видов;
– оповещение граждан через средства массовой информации о распространенных в данном населенном пункте фактах совершения преступлений, типичных действиях преступников, а также рекомендуемом алгоритме действий граждан в различных криминогенных ситуациях;
– привлечение внимания населения к необходимости принятия мер по обеспечению личной безопасности, охране жилищ, хранилищ материальных ценностей, транспортных средств и иного имущества (укрепление дверей и окон, установка надежных запирающих устройств, кодовых запоров и домофонов на дверях подъездов домов, охранной сигнализации, осуществление видеоконтроля за входами в подъезды, квартиры и подсобные помещения[501]);
– проверка и принятие мер по надлежащему освещению в населенных пунктах улиц, скверов, подъездов домов и других общественных мест; организация несения патрульно-постовой службы милиции в местах, наиболее удобных для совершения преступлений;
– проведение профилактических бесед в детских образовательных учреждениях со школьниками и педагогами, а также по месту жительства с родителями о возможных вариантах поведения при столкновении с преступниками;
– выявление отдельных лиц и «групп риска» с повышенной степенью виктимности и оказание профилактического воздействия на них в целях активизации их защитных свойств и последующей девиктимизации[502].
Нетрудно оценить важную роль этих мероприятий в предупреждении других насильственных (в частности, половых) преступлений.
В последнее время активизировалась деятельность преступных групп, которые, наряду с мошенническими действиями по купле-продаже квартир, совершают убийства их владельцев с целью завладения приватизированной жилой площадью потерпевших.
Потерпевшими от этих преступлений чаще всего являются лица, относящиеся к так называемой «группе риска»: одинокие, пожилые, пенсионеры, алкоголики, наркоманы, страдающие отклонениями в психике, представители социально незащищенных слоев населения, не имеющие устойчивых родственных и дружеских связей[503]. Эти лица должны находиться под пристальным вниманием участковых уполномоченных милиции, работников муниципальных жилищных органов и общественных комиссий. Проявление повышенного интереса к указанной категории граждан должно вызывать настороженность, влечь безусловное взаимное информирование и принятие экстренных мер для пресечения возможных преступлений.
Серьезное внимание следует уделить уголовно-правовой профилактике насильственных преступлений, в частности возможности использования в борьбе с ними отдельных уголовно-правовых норм и институтов с непосредственно выраженной профилактической направленностью. Это прежде всего нормы Общей части Уголовного кодекса, регламентирующие институты необходимой обороны, задержания преступника, крайней необходимости, атакже нормы, стимулирующие добровольный отказ от преступления, деятельное раскаяние. Их содержание и значение необходимо разъяснять гражданам в ходе осуществления правовой пропаганды.
Важную профилактическую роль играют и упоминавшиеся нормы Особенной части Уголовного кодекса с так называемой двойной превенцией. Это нормы об уголовной ответственности за деяния, создающие условия и непосредственную обстановку для совершения других, более тяжких преступлений. Речь идет именно о двойной превенции, двойном профилактическом действии таких норм – против деяний, для борьбы с которыми они непосредственно предназначены, и против тяжких преступлений, для которых создается благоприятная почва, если указанные деяния останутся без реагирования.
В их числе следует выделить нормы, предусматривающие ответственность за хулиганство, угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, истязание, незаконное ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ, вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления или иное антиобщественное поведение, притоносодержательство и некоторые другие. Эффективность их профилактического воздействия связана главным образом с обеспечением своевременности ответственности за деяния, создающие условия для совершения других, более опасных преступлений. Например, по мнению опрошенных экспертов (сотрудников правоохранительных органов и научных работников), до 10 % убийств можно было бы предотвращать, если бы своевременно применялась норма об ответственности за угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ).
Обеспечение ответственности за само криминальное насилие, в свою очередь, чрезвычайно важно для общей и специальной превенции. Интервьюирование осужденных за преступления против личности показало, например, на безнаказанность рассчитывала почти половина опрошенных.
Очень важной в этой связи представляется проблема своевременного и полного выявления и раскрытия этих преступлений. Она тесно связана с последовательным осуществлением мероприятий по снижению их латентности. В этой связи значим эффективный прокурорский надзор за исполнением требований закона о своевременной и полной регистрации заявлений и сообщений о насильственных преступлениях, своевременном и обоснованном их разрешении; введение новой системы оценок деятельности милиции.
Серьезное внимание надо обратить также на возможности информационной системы «лечебное учреждение – правоохранительный орган». Ее использование в значительной степени могло бы способствовать снижению уровня латентности фактов преступного причинения вреда здоровью. Медицинские учреждения в соответствии с требованиями нормативных актов обязаны сообщать в милицию обо всех травмах криминального характера. Однако эти обязанности на практике выполняются недостаточно полно. Поэтому надо обеспечить тщательный учет лиц, поступающих с такими повреждениями в лечебные учреждения, и фиксацию информации о них в книге заявлений и сообщений о преступлениях дежурными частями органов внутренних дел.
Существенное профилактическое значение имеют оперативно-розыскные мероприятия, направленные на недопущение криминальных насильственных посягательств со стороны замышляющих их лиц[504]. Основная роль здесь принадлежит оперативным аппаратам органов внутренних дел, особенно подразделениям уголовного розыска. Оперативно-розыскная профилактика прежде всего предполагает сбор в ходе поисковых мероприятий негласной разведывательной информации о лицах с повышенной криминальной активностью (ранее судимых, алкоголиках, наркоманах, бытовых дебоширах, членах групп с антиобщественной направленностью, лицах, связанных с участниками организованных преступных формирований, и др.). Совокупность полученных сведений, дающих основания для вывода о вероятности криминального поведения, указывает на необходимость установления оперативного наблюдения за такими лицами в целях своевременного предупреждения и пресечения подготавливаемых ими преступлений. Используемые при этом методы оперативно-розыскной деятельности разнообразны. Это и профилактическое воздействие через негласных сотрудников на членов криминальных и антиобщественных формирований, а также на лиц, конфликтующих в семейно-бытовой сфере, и разобщение путем проведения оперативных комбинаций враждующих группировок в условиях исправительных учреждений, и оперативное прикрытие объектов, намеченных преступниками для совершения грабежей, разбойных нападений, похищений людей, бандитских налетов, и пр. Оперативно-розыскная профилактика особенно актуальна в отношении лиц, ранее судимых за насильственные преступления. В отношении подобных лиц традиционные методы индивидуальной профилактики (меры убеждения, воспитания и т. п.) в значительной мере уже не действенны[505]. В условиях современной криминологической ситуации необходимы более оперативные и жесткие меры.
Весьма значима также оперативная разработка некоторых частных охранных и детективных структур, могущих выполнять роль бандформирований при фирмах-спонсорах либо криминальные заказы различных коммерческих организаций.
Эффективность мер оперативно-розыскной профилактики во многом зависит от совершенствования ее правового регулирования, организационно-штатного и ресурсного обеспечения. Весьма своевременным в этом плане представляется создание специальных оперативно-профилактических подразделений криминальной милиции[506].