[507]
Существование зла есть величайшая тайна мировой жизни и величайшее затруднение для официальной теологической доктрины и для всякой монистической философии
«Агрессия» (от лат. «aggressio», что в буквальном переводе означает «нападение») – это общий термин, используемый для обозначения разнообразных форм поведения, включающих нападение, захват, переход границ, насилие, угрозу подобными действиями, проявление враждебности, воинственность и ее реализацию[508]. Готовность к такому поведению как устойчивая черта личности называется агрессивностью.
В основе любой агрессивности всегда лежит тот или иной психологический конфликт – осознаваемый или неосознаваемый. Всякая агрессия является не чем иным, как проявлением активного, деятельного недовольства человека условиями окружающей жизни, ближними или самим собой[509].
Современные психологи различают агрессию позитивную и негативную. Первая служит жизненным интересам общества, обеспечивает индивиду, группе и социуму в целом возможность выживания и безопасности. Такую агрессию Эрих Фромм называет оборонительной, или доброкачественной. Она представляет собой врожденную способность реагировать на внешнюю опасность путем либо нападения, либо бегства. Оборонительная агрессивность является общей для человека и животных, она дана нам самой природой. Цель ее – в сохранении жизни. Вторая разновидность агрессии называется у Фромма злокачественной. Она отсутствует у животных и свойственна только человеку. Проявляясь в формах немотивированной жестокости и деструктивности, сопровождаясь стремлением к максимально возможному разрушительному эффекту, злокачественная агрессия направлена на удовлетворение влечения к насилию и жестокости самим по себе[510]. О такой агрессии и пойдет речь в настоящей статье.
Криминальное насилие – это, прежде всего, проявление базовой агрессивности человека. Насилие не является синонимом агрессии, «агрессия» – понятие более широкое. Однако в целом насилие и агрессия – явления одного порядка. Мотивированные враждой к людям, агрессивные насильственные преступления носят злобный, деструктивный характер и преследуют цель причинить потерпевшему физический или психический вред и даже уничтожить его[511].
Потребность в насилии исходит из глубочайших недр души человека, является антропологической константой[512]. Агрессивность – одна из врожденных установок человеческой природы. Склонность к агрессивному, захватническому, насильственному поведению досталась нам в наследство от наших животных предков. На всем протяжении развития общества агрессивность, выражающаяся в стремлении к насильственным действиям, играла важную роль в выживании человеческого рода.
Принципы природы суровы, они гласят: убивай жертву, ешь, защищайся, выживай, иначе сам будешь съеден, убит. И даже человек, Божье творение, не может избежать насилия, он принужден жить в нем. Насилие – это естественное свойство человека, неотъемлемая часть его жизни[513]. Насилие, словно проклятие, тяготеет над человечеством и отравляет его жизнь. Феномен насилия преследует людей всех эпох.
По словам знаменитого этолога Конрада Лоренца, влечение к агрессии априорно встроено в психику человека.[514] «Людям необходимо набраться мужества и признаться себе в том, – пишет известный швейцарский психоаналитик Адольф Гуггенбюль-Крейг, – что человек по природе своей жесток, склонен к проявлению физической силы и по-иному жить не может»[515]. Подобные утверждения в недавнем прошлом подвергались нашими обществоведами острой «зубодробительной» критике.
«Человек должен быть по своей природе добрым или, по крайней мере, добродушным. Если же он иногда и проявляет себя грубым, жестоким насильником, то это временные затемнения в его эмоциональной жизни, часто спровоцированные, возможно, лишь следствие нецелесообразного общественного устройства, в котором он до сих пор находился», – иронически замечает по поводу этих наивных утверждений Зигмунд Фрейд. И далее продолжает: «То, о чем повествует нам история, и что нам самим довелось пережить, к сожалению, не подтверждает сказанное, а скорее подтверждает суждение о том, что вера в „доброту“ человеческой натуры является одной из самых худших иллюзий, от которых человек ожидает улучшения и облегчения своей жизни, в то время как в действительности они наносят только вред… Уроки истории и жизненный опыт говорят в пользу нашего предположения, что в человеке таится особый инстинкт – агрессии и разрушения»[516].
В классическом психоанализе, основоположником которого является Зигмунд Фрейд, – один из самых глубоких и бесстрашных умов в мировой науке, эта позиция связана с представлением о врожденной агрессивности человека. Фрейд концентрирует внимание на двух фундаментальных влечениях неосознаваемого ядра (Id, «Оно») в структуре личности: 1) стремлении к жизни и к наслаждениям (эрос, либидо) и 2) стремлении к разрушениям и смерти (танатос, мортидо). Последнее лежит в основании агрессивного поведения. Фрейд полагал, что агрессия берет свое начало именно в этом врожденном «инстинкте смерти», бессознательном стремлении к возвращению всего живого в его первоначальное, неорганическое состояние, потребности в разрушении собственной и чужих жизней. Инстинкт разрушения, таким образом, может быть направлен как вовнутрь (аутоагрессия, самоубийство), так и вовне (агрессия). Агрессия, по сути дела, – проявление данного инстинкта, только спроецированного вовне и нацеленного на внешние по отношению к его носителю объекты, в первую очередь на других людей. Как отмечает Э. Берн, «стремление к уничтожению приводит в действие вражду и ненависть, слепой гнев и жуткие наслаждения жестокостью и разложением живой плоти»[517]. Рациональному началу (Ego, «Я») в структуре личности, нравственности и правосознанию (Superego, «Сверх-Я») далеко не всегда удается подчинить себе эти деструктивные влечения. «Перевоспитать» же агрессивность в человеке невозможно, ее можно лишь сублимировать[518].
Таким образом, по Фрейду, человек «не является хозяином у себя дома». В ряде случаев не сознание руководит его поступками, движущей силой его поведения оказываются неосознаваемые импульсы, идущие из глубин подсознания, не подконтрольных рассудку. Обычно человек даже не подозревает об их воздействии на его поведение, не всегда адекватно оценивает истоки тех или иных своих поступков[519]. Эти глубинные бессознательные установки оказывают существенное, а зачастую и определяющее воздействие на нормативно-ценностные ориентации и конкретные поступки индивидов.
Насильственные преступления совершаются, когда «Оно» выходит из-под контроля «Сверх-Я» и высвобождаются, вырываются наружу деструктивные влечения и инстинкты. Тенденция к совершению насильственных преступлений, по мнению немецкого ученого А. Мергена, заложена в каждом человеке изначально[520]. Каждому человеку присуща целая система деструктивных страстей – оснований агрессивного преступного поведения. Идеализация природы человека в этой связи неуместна[521]. Человек, по Э. Фромму, – это животное, которое убивает. «Человек отличается от животных именно тем, что он убийца»[522].
Используя фрейдовскую концепцию соотношения «Оно» и «Сверх-Я», американский криминолог Д. Абрахамсен вывел следующую формулу преступления:
«ПРЕСТУПЛЕНИЕ = (преступные устремления, заложенные в «Оно», + криминогенная ситуация): контролирующие способности «Сверх-Я»[523].
Формула эта отчасти спорна (вряд ли деструктивные инстинкты и влечения, содержащиеся в «Оно», правомерно объявлять «преступными»), но механизм совершения отдельных категорий насильственных преступлений, связанных с проявлением эмоциональной агрессии, она объясняет. Речь, прежде всего, идет о так называемой немотивированной, реактивной криминальной агрессии, импульсивных и привычных преступлениях.
Как справедливо отмечает философ В. А. Бачинин, «если бы социальное поведение людей не испытывало на себе воздействия бессознательного, то любая из акций представляла бы собой рационально оформленный, поддающийся достоверному прогнозированию поведенческий автоматизм „человека-машины“. Бессознательное чрезвычайно усложняет поведение, лишает его стопроцентной предсказуемости»[524].
Психоаналитическая теория 3. Фрейда и с позиций сегодняшнего дня не потеряла своей актуальности в объяснении проблемы детерминации агрессивного преступного поведения. Фрейд подводит криминолога к выводу, что почти всегда, кроме рациональных, осознаваемых мотивов преступления, действуют еще и глубинные, бессознательные установки, способные быть хотя и скрытым, но, тем не менее, весьма существенным, а во многих случаях ведущим генератором криминальной активности. При этом истинное содержание криминальной мотивации может значительно отличаться от очевидных побудительных причин преступного поведения. Более того, преступление может быть целиком детерминировано бессознательными психическими установками, так и не дошедшими до сознания преступника