[563]. Такая установка носит ярко выраженный агрессивный характер.
Взрослея и пытаясь обрести психологический комфорт, подросток начинает искать его в неформальных группах сверстников, часто создающихся на антиобщественной основе и обычно состоящих из таких же отвергнутых детей. Они ищут и находят в этих объединениях коллективного отца, которого не смогли обрести в собственной семье[564]. При этом они быстро попадают под негативное влияние различного рода «уголовных авторитетов».
Помимо рассмотренных выше психоаналитических подходов к изучению механизмов агрессивного поведения личности, большой интерес представляет также исследования данной проблемы сторонниками бихевиористского направления и, в частности, разработанная в рамках этого направления теория «фрустрация – агрессия», основоположником которой по праву считается американский психолог Джон Доллард.
Фрустрационная теория исходит из постулата, что агрессивное поведение обусловлено особым состоянием психики человека, возникающим вследствие непреодолимых препятствий на пути к осуществлению его планов и целей.
Фрустрация – конфликтное эмоциональное состояние, вызванное непреодолимыми для данного индивида трудностями, препятствиями к достижению цели, крушением планов, крахом надежд, переживанием крупной неудачи. Она является непосредственной причиной агрессивного посягательства на источник фрустрации (фрустратора), а порой и на объекты, к возникновению фрустрации непричастные. В первом случае агрессия в отношении непосредственных источников фрустрации носит враждебный характер, враждебные мотивы рождаются на основе индивидуальных потребностей в безопасности, самоуважении, самоутверждении и реализуются путем причинения жертве вреда или ее уничтожения. Во втором – психологическим механизмом агрессии выступает вызванное стремлением снять психическое напряжение смещение насилия на людей, которые вообще непричастны к возникновению фрустрации. Достаточно того, что они оказались рядом в то время, когда фрустрированный субъект находился в агрессивном состоянии.
Следует иметь в виду, что теория фрустрации – агрессии в основном предназначена для объяснения эмоциональной враждебной агрессии, побуждаемой злостью, гневом и являющейся самоцелью, в отличие от так называемой инструментальной агрессии, служащей средством достижения какой-либо иной цели[565].
Было бы преувеличением говорить, что фрустрация всегда ведет к агрессии, что фрустрация – ее единственная причина. Существуют иные факторы, определяющие, будет ли фрустрированный человек вести себя агрессивно или нет, и существуют иные причины агрессии[566].
Тем не менее теория фрустрации – явления, по понятным причинам получившего в последние годы широкое распространение среди населения России, – многое объясняет в этиологии криминальной агрессии.
Фрустрация усиливается, когда цель близка, но продвижение к ней внезапно приостановлено. Еще более возрастает фрустрация, если препятствия к достижению цели возникают для индивида неожиданно или выглядят нелегитимными[567]. Сила порождаемой фрустрацией стимуляции к агрессии прямо пропорциональна степени удовлетворения, которое фрустрированный индивид предвосхищал и не получил[568].
Конечно, у индивида помимо агрессии могут быть и другие способы реагирования на фрустрации. Агрессивный драйв[569] может, например, подавляться угрозой наказания. Однако если фрустрация постоянная, то альтернативные тенденции будут ослабевать, а агрессивные усиливаться; следовательно, вероятность открытой агрессии будет повышаться.
Результатом фрустрации может быть чувство злобы, аккумуляция предельной напряженности и агрессивности. Не случайно это психологическое состояние сравнивают с «паровым котлом»: фрустрация может получить разрядку в любой момент, и такой эмоциональный срыв иногда выливается в насильственные преступные действия.
Разумеется, агрессивность, порожденная фрустрацией, выражается не только в делинквентных формах поведения. Многое здесь зависит от личностных качеств индивида. Как отмечает американский психолог Абрахам Маслоу, «здоровая агрессивность принимает форму силы воли и самоутверждения. Агрессивность нездорового человека, неудачника или эксплуатируемого человека, скорее всего, примет форму злобы, садизма, стремления к слепому разрушению, доминированию жестокости»[570].
Теорий, связывающих агрессию с явлением фрустрации, слишком много, их невозможно рассмотреть в рамках одной статьи. Остановимся на взглядах еще одного из ведущих современных исследователей в области психологии агрессии – Леонарда Берковица[571]. В схему «фрустрация – агрессия» он ввел две переменные: негативные эмоции (негодование, злость, гнев) как побудительный компонент и раздражители, «запускающие» агрессивную реакцию. По Берковицу, фрустрация лишь продуцирует тенденцию к агрессии, однако главный подстрекатель агрессивных склонностей – это негативный аффект, возбуждающий стремление к борьбе или к бегству[572].
Аффект, содержанием которого является эмоция гнева[573], возникает, когда достижение целей, на которые направлены действия субъекта, блокируется. Однако эта эмоциональная реакция создает только потенциальную готовность к агрессии, сам по себе гнев не ведет к агрессивному поведению. Для этого необходимы адекватные ему пусковые раздражители, которые путем размышления связываются субъектом с причиной фрустрации, иными словами, пусковой механизм агрессии зависит от интерпретации индивидом фрустрирующей ситуации[574].
Л. Берковиц считает, что у сильно фрустрированных индивидов агрессивное побуждение ослабевает только при нанесении ответного ущерба фрустратору По его мнению, безуспешность таких попыток сама по себе создает фрустрацию, которая усиливает стремление действовать еще более агрессивно[575].
Одной из современных концепций агрессии в рамках бихевиористского подхода является теория социального научения, предложенная Альбертом Бандурой[576]. Агрессия понимается им как результат научения посредством наблюдения. Агрессивную манеру поведения мы усваиваем, наблюдая за действиями окружающих и отмечая последствия этих действий.
По мнению Бандуры, повседневная жизнь постоянно демонстрирует нам модели агрессивного поведения в семье, субкультуре и средствах массовой информации[577]. Такую модель поведения мы и перенимаем. И наш собственный опыт, и наблюдение за успехами других людей убедительно демонстрируют нам, что агрессия иногда приносит определенную выгоду.
В настоящей статье мы уделили основное внимание психоаналитическому подходу к исследованию механизма криминальной агрессии. Это объясняется рядом обстоятельств. Одно из них заключается в том, что советская психологическая наука, да и криминология, долгое время категорически отвергавшие психоанализ, оказались не вполне готовы ответить на вопросы, неотвратимо поставленные жизнью, а именно в психоанализе содержатся положения, позволяющие лучше разобраться во многих насущных реалиях. Теории 3. Фрейда и К. Юнга, их концепции бессознательного по-прежнему служат отправной точкой для всех теорий, изучающих инстинкты и влечения, гнездящиеся в «преисподней сознания» и лежащие в основе деструктивного агрессивного поведения. Они, в частности, весьма плодотворны в объяснении механизма импульсивных иррациональных насильственных посягательств, получивших в последнее время широкое распространение. Остальные рассмотренные концепции, преимущественно социально-психологического плана, включая и бихевиористские подходы, не исключают друг друга и более близки методологическим позициям отечественных криминологов и психологов.
Каждая из рассмотренных концепций, несмотря на очевидно спорные моменты, в той или иной степени выдержала проверку временем и содержит немало рациональных зерен. Их надо отделить от плевел и использовать в интересах дела. Именно поэтому мы ратуем за интегративный подход к изложенным здесь воззрениям о психологической природе и механизмах агрессивного криминального поведения.
Понятие организованной преступности и совершенствование уголовного законодательства в сфере борьбы с ней[578]
Теоретические исследования проблем организованной преступности еще только развертываются. До сих пор не удалось выработать четкого понятия организованной преступности, выделить определяющие свойства и признаки этого явления, его специфические особенности и черты.
В настоящее время под организованной преступностью понимается преступность групповая. Это, конечно, неверно. По нашему мнению, организованная преступность – это обладающая высокой степенью общественной опасности форма социальной патологии, выражающаяся в постоянном и относительно массовом воспроизводстве и функционировании устойчивых преступных сообществ (преступных организаций). Среди наиболее типичных признаков организованной преступности обычно называют: участие значительного числа лиц; устойчивость криминальных связей между членами групп; наличие специфических форм и правил поведения в среде ее функционирования; специализацию преступной деятельности; ее предумышленный и заранее спланированный характер; иерархическую структуру преступных групп и распределение ролей их участников; систематический преступный бизнес (промысел); межрегиональные связи; стремление к концентрации и монополизации отдельных видов преступной деятельности