[1519]. К этому времени научный авторитет Д. А. Дриля был уже неоспорим; в данной статье отражены основы криминологического мировоззрения ученого.
В этой статье автор обращает внимание на явления необычайно раннего развращения и возрастания тяжести совершаемых преступлений, наблюдаемых в среде молодежи. «Почти еще дети-подростки в возрасте от 15–20 лет – появляются на скамье подсудимых по обвинениям в чудовищных, почти невероятных преступлениях»[1520]. Высказывание это звучит весьма современно, даже спустя сто лет!
И в те времена имели, например, место «случаи неодолимых влечений к убийству, наряду с относительной здравостью умственных способностей». Как пишет Д. А. Дриль, «они показывают нам крайние степени развития уродливых влечений, порабощающих волю и принудительно толкающих человека на убийство для убийства или для наслаждения видом страданий и крови»[1521]. Такую характеристику некоторых прирожденных монстров-преступников, безусловно, поддержали бы и современные исследователи личности серийных сексуальных убийц.
Этой проблеме Д. А. Дриль уделяет самое серьезное внимание. Он приходит к выводу, что «перераздражения и извращения полового чувства находятся в тесной связи с субъективными основами жестокости, кровожадности и тех особенностей настроения, которые… необходимы для сколько-нибудь обдуманного совершения кровавых преступлений. В этих перераздражениях и нередко наследственных извращениях полового чувства, а через то и самочувствии, и нужно искать субъективный источник, к несчастью, все чаще наблюдаемой в последнее время наклонности скороспелой молодежи к ужасающим преступлениям, которые поражают иногда общественное мнение и вызывают движение негодования и раздражения против нравственных выродков, удивляющих своим цинизмом и жестокостью. Рано и извращенно начинается жизнь, рано глохнет нравственное чувство, рано совершаются зверские преступления и вместе с тем учащаются самоубийства между детьми»[1522].
В то же время Д. А. Дриль исходит из того, что «все особенности натуры не являются неизвестно откуда; они всегда постепенно развиваются и вырабатываются под неизбежным влиянием всей совокупности условий окружающей среды…
В среде общества родятся и живут малолетние и взрослые преступники; они его отражение; они „плоть от плоти его и кость от кости его“. Под влиянием особенностей, создаваемых обществом, жизненных положений подготовляются и развиваются присущие им особенности натуры, наталкивающие их при известных условиях на преступление вообще и на различные его виды в частности»[1523].
Сам Дриль не причислял себя ни к антропологическому, ни к социологическому направлению в науке уголовного права, полагая, что эти теории слишком односторонни. Наука, по его мнению, должна быть всесторонней[1524].
В самом конце XIX – начале XX в. он все больше уделяет внимание социально-экономическим факторам преступности, вплотную подходя к выяснению ее основных причин, лежащих в самой структуре капиталистического общества. Он оперирует большим статистическим материалом об ужасающих условиях жизни трудящихся масс, использует при этом труды К. Маркса и Ф. Энгельса, к которым относится с большим уважением.
В публикуемой нами статье Д. А. Дриля читатель обратит внимание на следующие слова: «Бедность, нищета и большая или меньшая степень обездоленности на пиру жизни значительного числа людей вследствие применения слишком различных мерок – вот одна из основных и наиболее темных сторон исторически развившегося современного строя, из которой вторично, третично и т. д. возникают самые неблагоприятные следствия для всех сторон общественной жизни. Много произведено прекрасных статистических работ о колебаниях преступности в зависимости от времен года, пола, возраста и т. д. Но самой капитальной работой была бы, по моему мнению, та, которая выразила бы нам в числовых отношениях колебания в порче нравов, в развитии алкоголизма от увеличивающегося скопления богатств в руках немногих и от находящегося в связи с тем наращением числа людей лишних и обездоленных, для которых не обеспечен даже завтрашний день и которые всегда готовы за самый скудный кусок хлеба без разбора всякому богу служить и молиться. Для них нет надежды, нет и будущности. Они страдают физически и падают нравственно под влиянием деградирующей жизни в нищете; они умрут, как жили, среди умственной и нравственной ночи»[1525]. Поразительно актуальны эти слова, сказанные более ста лет тому назад. Все это и дало основания профессору С. С. Остроумову отнести Д. А. Дриля к левой группе русских криминалистов-социологов (М. Н. Гернет, А. Н. Трайнин, М. М. Исаев и др.), близких к марксизму[1526].
Дмитрий Андреевич Дриль известен не только как ученый. Его общественная деятельность в многочисленных союзах, обществах и конгрессах, направленная на улучшение бытовых условий «падших»[1527] и оказание им материальной и правовой помощи, поражает своей энергией и неутомимостью. Вот как описывает его подвижническую деятельность М. Слобожанин: «Он работает не покладая рук, не досыпает, не доедает, игнорирует свои личные дела и, горя истинно священным огнем, создает ряд таких дел, которые сколохнули спящее царство, подняли курс общественной жизни»[1528]. С 1887 г. Дриль является одним из учредителей русской группы Международного союза криминалистов. С начала XX в. он – товарищ председателя уголовного отделения Петербургского юридического общества, на заседаниях которого он сделал ряд докладов по криминологическим проблемам[1529].
Д. А. Дриль активно участвовал в международных съездах и конгрессах, вступая в жаркие споры с видными западно-европейскими криминологами того времени. Так, на Парижском конгрессе 1889 г. он выступает против учения Ломброзо о преступном типе и в пользу условного освобождения[1530], на Брюссельском в 1892 г. Д. А. Дриль делает доклад «Об основных принципах уголовно-антропологической школы», благодаря которому «была высказана идея о возможности примирения классического и антропологического направлений». Не случайно на работы Д. А. Дриля серьезное внимание обращали известные криминологи Э. Ферри, Р. Гарофало, Гретенер[1531].
По поводу его кончины М. Слобожанин писал так: «Первого ноября 1910 г. умер Дмитрий Андреевич Дриль, искренний друг народа, друг всех обездоленных, всех пасынков судьбы, друг „нуждающихся и обремененных“. Умер человек кристально чистых помыслов, возвышеннейших стремлений, строго объективный вдумчивый ученый, бескорыстный и энергичный строитель культурного дела в России.
Численно небольшая у нас семья истинных культурных деятелей потеряла в нем одного из своих вождей и вдохновителей. Потеряла в нем крупного работника и народная масса, на пользу которой были направлены все его помыслы; потеряла ученого и мыслителя вся Россия, а также и Европа, которая нередко ценила его выше и лучше, чем обездоленная родина.
Но если современники не всегда умеют и могут дать беспристрастную оценку крупным деятелям своей среды, то история не забывает и не может забыть их»[1532]. С тех пор, как были написаны эти строки, прошло почти сто лет. Но человек, которому посвящены эти слова, по-прежнему современен.
Почти сто лет назад остановилось доброе, горячее и любящее сердце этого выдающегося человека. «Такие личности, конечно, редкость в наше время столь мало сдерживаемой борьбы за существование, когда эта борьба становится все откровеннее, все развязнее… все циничнее»[1533]. Идеи Д. А. Дриля не стареют. И знаменательным фактом явилось переиздание в 2006 (юбилейном) году двух его основных книг «Преступность и преступники» и «Учение о преступности и мерах борьбы с нею», осуществленное доктором юридических наук В. С. Овчинским[1534]. Это большое событие в нашей научной жизни.
Настоящая же публикация малоизвестной статьи Д. А. Дриля преследует цель пробудить интерес современного читателя к личности и идеям ученого, стоявшего у истоков формирования российской и европейской криминологии.
Предисловие к изданию X. М. Чарыхова[1535]
Вниманию читателей нашего журнала предлагается практически забытая, замечательная книга дореволюционного русского ученого Христофора Михайловича Чарыхова «Учение о факторах преступности» (М., 1910), сыгравшая в начале XX столетия значительную роль в становлении и развитии левого крыла социологической школы уголовного права в России. Христофор Михайлович Чарыхов – в то время молодой человек, выпускник Московского университета, участник семинара по проблемам преступности, который вел тогда в университете выдающийся криминолог Михаил Николаевич Гернет (1874–1953). Имя X. М. Чарыхова было частично восстановлено в 60-е гг. прошлого века, в период возрождения в нашей стране науки криминологии, замечательным ученым и человеком, профессором Московского университета Сергеем Сергеевичем Остроумовым (1909–1979). Предоставим ему слово: «Яркой фигурой среди левой группы русских социологов являлся криминалист X. М. Чарыхов, ныне совершенно забытый, написавший в 1910 г., еще будучи студентом последнего курса юридического факультета Московского университета, весьма интересную работу под названием „Учение о факторах преступности“. Прежде всего важно указать, что Чарыхов, правильно подчеркивая огромное значение во всяком исследовании общественных явлений, в том числе и преступности, действительно научного метода, критикует идеалистические методы современной ему буржуазной социологии – так называемый позитивный, логический и др. Ссылаясь на работы К. Маркса и Ф. Энгельса, Чарыхов заявляет, что единственно правильный метод есть „метод диалектический, ибо он рассматривает явления в развитии, движении, в в