В предыдущем изложении не раз отмечалось, что существующая до сих пор физиологическая терминология практически исключила результат действия из основных понятий рефлекторной деятельности. Это обстоятельство, как мы видели, значительно повлияло на физиологические подходы к объяснению целостных поведенческих актов.
По сути дела, то же самое в какой-то степени мы имеем и в области кибернетических представлений. Целый ряд терминов и понятий кибернетики, хотя и имеет широкое хождение среди исследователей, но именно в силу того, что из них также исключено понятие результата как основного фактора саморегуляции, эти понятия имеют весьма ограниченное влияние на самый исследовательский процесс. Ниже я постараюсь разобрать некоторые из таких кибернетических понятий, чтобы показать, в какой степени меняется их трактовка и подход к ним при внесении в кибернетические модели понятия о результате.
а) “Управляющая система”. В числе общих представлений о кибернетике широкое хождение получил термин “управляющая система”. Мне хотелось бы здесь отметить тот факт, что это понятие ни лингвистически, ни логически не соответствует тому объему представлений, которые составляют основу кибернетического мышления.
В самом деле, термин “управляющая” означает лишь то, что какое-то устройство воздействует с помощью определенных сигналов на управляемый объект, находящийся за пределами данного устройства. Иначе говоря, семантически “управляющий” и “управляемый” не могут быть выражены частным термином “управляющий”. Кроме того, весь смысл кибернетических взаимоотношений состоит именно в том, что “управляемый”, т.е. результат действия системы, должен непременно сообщать о степени его достаточности или недостаточности туда, где используется результат системы и где формируется программа действия.
Таким образом, выражение “управляющая система” не может быть принято хотя бы уже в силу того, что оно не отражает всего смысла кибернетических взаимоотношений. Это особенно четко вытекает из того, что смысл выражения “управляющая система” не включает в себя конечный полезный результат саморегулирующейся системы.
Предложенное нами еще в 1935 г. понятие “функциональная система”, как можно было видеть выше, наиболее полно отражает основной смысл кибернетических закономерностей. Функциональная система включает в себя центральную нервную систему, в которой происходит афферентный синтез, принятие решения и складываются программы действия. Она включает также управляющее воздействие на периферический аппарат, т.е.
формирование самого действия, она включает формирование результата этого действия и весьма специфическую сигнализацию о нем, наконец, принятие и сопоставление этой информации в акцепторе действия.
Все звенья этой системы связаны взаимовлиянием, которое не происходит хаотически или неориентированно, а развивается таким образом, что все компоненты системы содействуют друг другу, т.е. их усилия фокусируются на путях получения полезного результата для данной системы или для организма в целом. Следовательно, в функциональной системе результат является универсальным организующим фактором. Именно это и определяет, в какой степени, в каком месте и в какое время включится тот или иной компонент системы.
б) “Иерархия систем” — иерархия результатов. Принятие положения, что результат является центральным пунктом системы, неизбежно ведет нас к иному пониманию организации целого организма, в котором происходит объединение систем и субсистем в определенной иерархии.
Прежде всего любая система, как бы она ни была незначительна по объему участвующих компонентов, должна непременно заканчиваться полезным результатом. Организм не мог бы существовать как гармоническое объединение систем с огромным количеством результатов, если бы объединялись только лишь системы в их целостном содержании. Биологический смысл формирования каждой более высокой системы на основе субсистем состоит в том, что объединяются именно результаты суб-систем, а уже это объединение результатов составляет новый уровень саморегулирующихся систем с новым конечным полезным результатом.
В свою очередь эти более высокоорганизованные функциональные системы заканчиваются также результатом, а эти последние результаты могут объединяться в функциональные системы еще более высокого уровня.
Из этих положений с очевидностью следует, что когда мы говорим о том, что более высокоорганизованная система состоит из субсистем, то это надо понимать отнюдь не в прямом смысле этого выражения. Правильнее было говорить, что всякая функциональная система более высокого уровня организации составляется на основе результатов субсистем, т.е. результатов функциональных систем более низкой организации. Мне кажется, что этот подход к соотношению “систем” и “субсистем” значительно расширяет наши представления об интегративной деятельности целого организма, заканчивающейся полезным приспособительным результатом.
в) Кибернетика и“причинные сети”. Недавно на страницах нашей печати возникла дискуссия о том, какое содержание вложить в понятие “кибернетики” как науки. Как мы уже видели, в первом параграфе этой статьи были сделаны самые разнообразные акценты на детальных сторонах саморегуляции, обеспечивающих динамическое целостное образование.
С точки зрения А.А. Маркова, акцент при определении кибернетики делается на детерминистическом характере взаимодействия частей системы30. Что такое “причинная сеть”, если к ней применить критерий результата как центрального пункта саморегулирующейся системы? Сам А.А.Марков предлагает считать кибернетику как науку о “причинных сетях”.
При ближайшем рассмотрении концепции А.А. Маркова в аспекте кибернетических закономерностей становится совершенно отчетливым, что причинная сеть не является организованным целым в кибернетическом смысле: она не имеет цели, прогноза результатов своего функционирования и, что самое главное, не имеет полезного результата функционирования, а следовательно, никак не связана в своих реорганизациях с информацией о полученном результате.
Такая причинная сеть не может быть пластичной, самоорганизующейся, ибо такая самоорганизация происходила бы вхолостую, неизвестно для чего, не приводя ни к какому положительному эффекту и не получая от этого последнего обратную информацию. Примеры с циркуляцией чемоданов по цепи человеческих рук могут быть объектом обработки с математической точки зрения. Однако, не составляя, с точки зрения кибернетической, “замкнутого цикла”, они не являются удачным аргументом для определения содержания кибернетики как науки.
Если принять во внимание все приведенное нами в предыдущих разделах статьи, то формулировка и трактовка “причинной сети” А.А. Марковым являются наилучшим аргументом за необходимость принятия результата деятельности системы в качестве основного параметра саморегуляции. В противном случае все изменения в “причинной сети” не будут достаточно детермини-рованны и целенаправленны. Мы должны помнить, что никаких “причин” в этой сети не может быть вне формирования конечного полезного результата, и, следовательно, только он может определить, какая причина и какие следствия должны быть получены в каждом данном участке системы.
г) “Надежность” как кибернетическое понятие. Хорошо известно, что надежность, пожалуй, самое устоявшееся понятие в кибернетике. Мы можем часто встретить выражение, что задачей кибернетики является “построение надежных систем из ненадежных элементов”. Исходя из органического единства “система — результат”, мы должны сказать, что это выражение представляет собой кибернетический нонсенс.
В самом деле, может ли быть система “надежной”, если “ненадежны” ее элементы? Говоря о надежности элементов, мы в первую очередь, конечно, предполагаем или их “выход из строя”, или их внезапную изменчивость в процессе работы системы. Но если отдельные элементы системы оказываются изменчивыми или нарушенными, то может ли при этом система быть “надежной”, т.е. не изменить и не нарушить взаимодействия всех ее остальных компонентов?
Поясню этот вопрос конкретным поведенческим примером. В лабиринтных опытах у крысы был выработан в ответ на определенный сигнал навык побежки к кормушке, где крысу подкрепляли кормом. После того как крыса выработала этот навык и безошибочно различала все ходы лабиринтов, ведущих к кормушке, у нее были ампутированы все четыре конечности. Естественно, что теперь крыса не могла передвигаться обычным способом. Однако оказалось, что и теперь в ответ на те же сигналы крыса нашла возможность передвигаться к тем же кормушкам: она продвигалась к ним бочкообразно, т.е. подобно тому, как катится бочка. Благодаря этому способу она докатывалась к той же самой кормушке и получала тот же самый результат, т.е. то же самое пищевое подкрепление.
Постараемся понять этот эксперимент с точки зрения приведенных выше рассуждений. Что здесь произошло? Ясно, что из обширной локомоторной системы животного были вырваны ее весьма значительные компоненты — конечности. Следовательно, компоненты большой системы поведенческого акта, несомненно, стали “ненадежными”. Значит ли это, что вся локомоторная система осталась “надежной”, т.е. неизменившейся и ненарушенной?
Физиология нервной системы на это отвечает вполне определенно: все элементы локомоторной системы в приведенном случае подверглись значительному изменению, произошло радикальное перемещение удельного веса отдельных оставшихся мышечных компонентов и резкое изменение распределения возбуждений по системам в целом. Таким образом, совершенно очевидно, что у гармонически сочетанной функциональной системы, обладавшей всеми чертами саморегуляции, каждое нарушение или изменение ее элементов немедленно ведет к перестройке и перераспределению роли всех других компонентов системы.